Введение
Уважаемый читатель!
Рады представить вашему вниманию книгу журнала Esquire и Александра Аузана, которая станет одной из первых книг в «Библиотеке БКС». Мир вокруг нас с каждым днем становится все сложнее, и для того, чтобы субъект этого мира, будь то человек, компания или государство, мог быть успешен, этому субъекту надо быть конкурентоспособным.
В нашей серии мы будем публиковать как книги, содержащие конкретные рецепты и инструменты повышения конкурентоспособности, так и книги, стимулирующие читателя к самостоятельному поиску и выработке решений. Книга, которую вы держите в руках, относится ко второй категории. При этом хотелось бы обратить внимание на то, что «Институциональная экономика для чайников» может быть полезна не только людям, заинтересованным в вопросах макроэкономики и повышения конкурентоспособности российской экономики, но и менеджерам — тем, кто профессионально занимается управлением деятельностью организаций.
Для подтверждения этих слов приведу пример из жизни БКС. Размышления Александра Аузана о месте и роли институтов в российской экономике крайне созвучны дискуссии, развернувшейся в последнее время в БКС. Суть дискуссии заключается в поиске ответа на вопрос, делать л и ставку прежде всего на жесткое регулирование всех аспектов деятельности посредством создания детальной системы правил либо на лидеров каждого из ключевых направлений деятельности, которые и определяют, что есть БКС в данный период времени. Очевидно, что в результате выбора мы получаем две кардинально разные компании. Надеемся, прочтение данной книги будет для вас увлекательным и полезным, подтолкнет вас к правильным решениям.
Дмитрий Пешнев-Подольский, Первый заместитель президента — председателя правлении
Финансовой группы БКС
Дамы и господа!
Почти двадцать лет прошло с того момента, как наша страна взяла курс на развитый капитализм. Время прошло, и два вечных сакральных русских вопроса «Кто виноват?» и «Что делать?», словно набат, не перестают бить над нашими головами. Набат надрывается, а ответов на вопросы так и не найдено. Разумеется, по прошествии десятков лет историки напишут не один объемистый труд, где подробно будут разобраны методы и пути выхода из ситуации. Но мы-то живем здесь и сейчас. И ответы нам необходимы сегодня.
Книга Александра Аузана, которую вы держите в руках, — эго не сборник готовых ответов, а своего рода калейдоскоп. Небольшой поворот, немного другой взгляд на вещи, благодаря которому складывается совершенно иная, непривычная экономическая картина мира. И как бы ни удивил вас результат, как бы ни резало глаз новое видение мира, книга однозначно заставит задуматься, а так ли я живу, не пора ли поменять направление жизни. Только так мы начинаем анализировать, не соглашаться, действовать. Только в споре роди тся истина, и найдутся ответы на вопросы.
Гак что давайте читать, возмущаться и действовать! И быть может, наконец-то завершим переходный процесси все-таки начнем строить красивое здание нашего личного финансового благополучия.
Дмитрий Катаев,
Начальник управления развитии продуктов по управлению активами
Управляющей компании ПК С
Инвестиционный процесс
Инвестиции — это зеркало финансовой души. Они неповторимы, как и люди, которые доверяют нам свой капитал. Именно поэтому каждый инвестиционный портфель, который мы формируем, превращается в настоящее произведение искусства.
Мы стремимся сформировать эффективный портфель, исходя из ваших целей и приемлемого уровня риска. При этом мы заботимся о снижении операционных издержек и тщательно следим за обоснованностью любого инвестиционного решения.
Инвестиционная философия
Мы исповедуем философию индивидуального сервиса и следуем меж дународным стандартам профессиональной этики. Это означает, что мы одинаково ровно относимся к интересам всех инвесторов, пользующихся нашими услугами. Но в случае возникновения конфликта интересов, мы поставим ваши интересы над интересами компании.
Если у вас по-прежнему нет ответа на вопрос «Куда инвестировать капитал?» — доверьте принятие инвестиционных решений профессиональным управляющим УК БКС.
Мы знаем, как заставить деньги работать!
Почему мир — это сборище иррациональных и аморальных оппортунистов, и как в таком мире выжить.
Почему люди вынуждены ходить на дуэли, иногда давать взятки гаишникам и никогда не торговаться в супермаркетах.
Как вертикальные, диагональные и горизонтальные издержки влияют на государственную иерархию, судебную систему и ваши личные взаимоотношения с прачечной.
Почему считается, что государство может все, что роднит его с бандитом, и как мы с ним договариваемся.
Что такое социальный капитал, проблема халявщика и селективные стимулы, а также британская болезнь, красный склероз и другие общественно^экономические расстройства.
Почему любой объект может быть частным, общественным, государственным или ничьим — на примере платяного шкафа, бангладешской промышленности и яблок с Воробьевых гор.
Как институциональная теория и практика помогают понять преступников, защитить малорослых людей и определить политическое лицо государства.
Почему революция — это плохо, зачем американцы отменили экономически эффективное рабство, и в какую колею угодила Россия.
Почему элиты в России стоят перед «дилеммой заключенного», модернизация нужна всем, но не сейчас, а добиваться ее можно при помощи школы, суда и общества потребления.
Глава 1. Человек
На первый взгляд, начинать разговор об институциональной экономике с человека — странно. Потому что в экономике есть фирмы, есть правительства и иногда, где-то на горизонте, есть еще люди, да и те обычно скрыты под псевдонимом «домохозяйство». Но я сразу хочу высказать несколько еретический взгляд на экономику: никаких фирм, государств и домохозяйств нет — есть разные комбинации людей. Когда мы слышим: «Этого требуют интересы фирмы» — надо немножко поскрести пальцем и понять, чьи интересы имеются в виду? Эго могут быть интересы топменеджеров, интересы акционеров, интересы каких-то групп работников, интересы владельца контрольного пакета акций или, наоборот, миноритариев. Но в любом случае никаких абстрактных интересов фирмы нет — есть интересы конкретных людей. То же самое происходит, когда мы говорим: «Домохозяйство получило доход». Да ведь тут начинается самое интересное! В семье идет свой сложный распределительный процесс, решаются очень непростые задачи, в которых участвует множество различных переговорных сил — дети, внуки, старшее поколение.
Поэтому в экономике мы никуда не уйдем от вопроса о человеке. Эго обычно называется «положением о методологическом индивидуализме», но название это крайне неудачно, потому что речь идет совершенно не о том, индивидуалист человек или не индивидуалист. Речь идет о том, существует ли в общественном мире что-нибудь, что не складывалось бы из различных интересов людей? Нет. Тогда надо понимать: а какой он — этот человек?
Человек против homo economicus
Отец всей политической экономии Адам Смит считается автором идеи человека как Homo economicus, и эта модель уже многие десятилетия гуляет по всем экономическим учебникам. Я хочу выступить в защиту великого прародителя. Надо помнить о том, что Адам Смит не мог преподавать на кафедре политической экономии, потому что в его время такой науки попросту не было. Он преподавал на кафедре философии. Если в курсе политической экономии он рассказывал про человека эгоистичен ского, то в курсе нравственной философии у него были положения о человеке альтруистическом, и это не два разных человека, а один и тот же.
Но ученики и последователи Смита уже не преподавали на кафедре философии, и потому в науке образовалась весьма страннал, ущербная конструкция — Homo economicus, которая лежит в основе всех расчетов классической экономики, касающихся поведения. В огромной степени на формирование этой конструкции повлияла французская просветительская философия XVIII века, которая сказала, что сознание человеческое беспредельно, разум — всесилен, сам человек прекрасен, и если его освободить, все кругом процветет. И вот в результате адюльтера великого философа и экономиста Смита с французским Просвещением получился Homo economicus — всеведущая эгоистичная сволочь, которая обладает сверхъестественными способностями по рационализации и максимизации своей полезности.
Эта конструкция живет в очень многих экономических работах XX и XXI веков. Однако человек, который преследует исключительно эгоистические цели и делает это без каких-либо ограничений, потому что он всеведущ, как боги, и всеблаг, как ангелы, — это существо нереальное. Новая институциональная экономическая теория корректирует эти представления, вводя два положения, которые важны для всех дальнейших построений и рассуждений: положение об ограниченной рациональности человека и положение о его склонности к оппортунистическому поведению.
Человек против рациональности
Просветительское представление о том, что человек обладает неограниченными рациональными способностями, опровергается жизненным опытом каждого из нас. Однако в собственной жизни мы явно недоучитываем, что наша, равно как и чужая, рациональность является ограниченной. Экономист и психолог Герберт Саймон получил Нобелевскую премию за решение вопроса о том, как именно проявляется ограниченная рациональность и как при этом человек, не имея бесконечных способностей к добыванию информации и ее переработке, решает множество жизненных вопросов.
Давайте представим себе, как человек, согласно стандартному учебнику экономики, должен проводить утро. После того как он встал, он должен решить минимальную оптимизационную задачку, чтобы позавтракать, а именно — заложить все возможные виды йогуртов, творога, яиц, ветчины и всего прочего, что едят на завтрак, с учетом различия производства, географии, цен. После того как он все это обсчитает, он сможет принять оптимальное решение: купить яйца (а не авокадо) в Москве (а не в Сингапуре), в конкретном магазине и по конкретной цене. Есть подозрение, что, если человек не привлекает для подобных расчетов парочку правил — или, другими словами, институтов, — он в этот день не то что не позавтракает, но даже не поужинает. Так каким же образом он решает эту задачку?