Ни одно из этих строгих условий не выдерживает критического анализа Индивиды действуют на основе неполной информации и субъективно выработанных моделей, которые часто ошибочны; информационная обратная связь обычно недостаточна для корректировки этих субъективных моделей. Институты не обязательно — и даже далеко не всегда — создаются для того, чтобы быть социально эффективными; институты или, по крайней мере, формальные правила, создаются скорее для того, чтобы служить интересам тех, кто занимает позиции, позволяющие влиять на формирование новых правил. В мире нулевых трансакционных издержек наличие таких позиций не сказывается на эффективности результатов, но в мире положительных трансакционных издержек сказывается, и с учетом того, что институты не могут быть разделены даже на большие части, это обстоятельство определяет направление долгосрочных экономических изменений.
Если экономические системы реализуют выгоды от торговли путем создания сравнительно эффективных институтов, то это происходит потому, что при определенных условиях частные цели тех, чьи позиции позволяют изменять институты, приводит к таким институциональным решениям, которые оказываются — или постепенно становятся — социально эффективными. Субъективные модели “актеров”, эффективность институтов по снижению трансакционных издержек и степень пластичности институтов, их способности реагировать на изменение предпочтений и сравнительных цен определяют эти условия. Поэтому далее мы рассмотрим детерминанты, лежащие в основе человеческого поведения, издержек осуществления трансакций и формирования институтов.
Глава 3 Поведенческие постулаты в институциональной теории
В явном или скрытом виде все теоретические исследования в области социальных наук опираются на некоторые концепции человеческого поведения. Некоторые подходы берут начало в экономической гипотезе ожидаемой полезности или в положениях этой гипотезы, распространяемой на другие социальные науки, что получило несколько расплывчатое название теории рационального выбора. В других подходах поднимаются некоторые весьма фундаментальные вопросы, ставящие под сомнение традиционные экономические представления. Хотя мне известно совсем немного экономистов, которые по-настоящему разделяют мнение, что исходные поведенческие постулаты экономической науки достоверно отражают человеческое поведение, они (в основном) действительно считают, что эти постулаты могут быть использованы для построения экономических моделей рыночного поведения и до сих пор являются наилучшими (хотя и менее продуктивными) гипотезами в политологии и других общественных науках.
Я полагаю, что эти традиционные поведенческие постулаты помешали экономистам всерьез взяться за весьма фундаментальные вопросы и что пересмотр этих постулатов имеет очень важное значение для дальнейшего развития социальных наук. Мотивации “актеров” сложнее (а их предпочтения менее стабильны), чем принято считать. Как правило, наиболее спорный (и наименее понятный) среди поведенческих постулатов
тот, который молчаливо признает, что “актер^’ имеют познавательные системы, дающие правильные модели тех ситуаций, в рамках которых предстоит сделать выбор, или, по крайней мере, что “актеры” получают информацию, ведущую к сближению первоначально расходящихся моделей. Очевидно, что это неверно в отношении большинства интересных проблем, с которыми мы сталкиваемся. Индивиды делают выбор на основе субъективно выработанных моделей, которые отличаются от моделей других индивидов, и информация, получаемая “актерам^’, характеризуется такой неполнотой, что в большинстве случаев не проявляется никакой тенденции к сближению этих расходящихся моделей. Только признав эти модификации в принципах поведения актеров, можно понять смысл существования и структуру институтов и объяснить направление институциональных изменений. В этой главе я сначала рассматриваю теорию ожидаемой полезности, затем перехожу к вопросам мотивации и отношений между сложной окружающей средой и субъективными моделями реальности, которыми располагают “актеры”, а затем связываю воедино эти рассуждения, чтобы объяснить существование институтов.
I
Итак, какое же поведение совместимо с миром, где нет институтов (или, по крайней мере, где институты функционируют без издержек)? Я начну с цитаты из работы Марка Макины, раскрывающей содержание понятия “ожидаемая полезность”, которое является основополагающим поведенческим постулатом в неоклассической теории:
В качестве теории индивидуального поведения модель ожидаемой полезности содержит в себе многие фундаментальные исходные допущения стандартной теории потребления. Все они предполагают, что объекты выбора, будь то наборы потребительских благ или рискованные предприятия, могут быть описаны однозначно и объективно и что ситуации, в конечном счете предусматривающие одинаковый набор возможностей (например, возможностей расходования средств), приведут к одинаковому выбору. Все исходные допущения также предполагают, что индивид способен произвести математические вычисления, необходимые для того, чтобы оценить набор возможностей, например, найти сумму количеств, содержащихся в торговых упаковках различного размера, или просчитать вероятность сложных или зависимых событий. Наконец, все исходные допущения предполагают, что предпочтения характеризуются свойством транзитивности, т. е. если индивид предпочитает один объект (например, набор потребительских благ или рискованный проект) другому, а этот, второй, объект он предпочитает третьему, то это значит, что потребитель предпочитает первый объект третьему (Макина, 1987, с. 124–125).
За последние двадцать лет этот подход подвергался суровой критике, но нашел и энергичных защитников. Острая критика исходила со стороны представителей экспериментальной экономики, авторов психологических исследований и других эмпирических работ; все они 1выявили в этом подходе серьезные противоречия эмпирическим данным. Вкратце
Большой круг научных работ по этому вопросу представлен в материалах конференции на тему “Поведенческие основания экономической теории” (под ред. Хогарта и Редера), состоявшейся в Чикагском университете в октябре 1985 года. На этой конференции собралось эти противоречия могут быть сгруппированы следующим образом: нарушение гипотезы транзитивности; проблемы формулировки выбора (различия в формулировке одной и той же альтернативы выбора ведут к тому, что индивид делает разный выбор); нарушение шкалы предпочтений, когда порядок размещения объектов в последовательности присвоенной им оценки предпочтительности противоречит порядку, установленному индивидом в ситуации реального выбора; проблемы формулирования, использования и переработки субъективных вероятностных оценок в ситуациях неопределенного выбора
Многие из этих противоречий выявились в ходе тщательно проведенных экспериментов, которые были посвящены весьма ограниченному кругу вопросов. Далее в этой главе я постараюсь показать, что эти эксперименты непосредственно не применимы к обсуждаемой сейчас теме значение поведенческих постулатов для формирования и самого существования институтов. Но все-таки они дают основания для критических размышлений над тем кругом вопросов, который мы сейчас рассматриваем.
Наилучшее изложение неоклассических постулатов человеческого поведения принадлежит, вероятно, перу Сидни Уинтера. Он утверждает, что классическая аргументация в защиту этих постулатов последовательно опирается на семь утверждений:
Имеются основания рассматривать экономический мир как мир, находящийся в состоянии равновесия.
Индивиды — экономические “актеры” — все время сталкиваются с одинаковыми ситуациями выбора или с последовательностью альтернатив, очень похожих друг на друга.
Индивиды имеют устойчивые предпочтения и поэтому оценивают результаты индивидуального выбора, исходя из устойчивых критериев.
Оказавшись в уже знакомой ситуации, любой индивид способен разглядеть доступные ему возможности получения более высоких результатов и воспользуется ими; если речь идет о фирме, то она поступает таким же образом, чтобы не стать жертвой конкурентной борьбы.
Следовательно, не может возникнуть такого равновесия, в котором индивиды не максимизируют свои предпочтения.
Поскольку мир находится в состоянии, близком к равновесию, то в нем действуют модели поведения, примерно соответствующие постулату о максимизирующем индивиде.
множество психологов и экономистов, а также представителей других социальных наук, которые провели плодотворную дискуссию о сложных проблемах поведенческого анализа, применяемого экономистами. Также см. обзор Марка Макины в первом номере Journal of Economic Perspectives за 1987 год, лекцию Фрэнка Хана, прочитанную в том же году на ежегодной конференции Шотландского экономического общества, и работу Шауна Харгривс- Хипа Rationality in Economics (1989).
7. Детали адаптивного процесса сложны и, вероятно, специфичны для каждого конкретного индивида и его ситуации. Напротив, общие закономерности равновесия, ведущего к оптимизации, сравнительно просты; поэтому для лучшего понимания экономической жизни соображения экономии усилий требуют теоретического изучения эт2их закономерностей и их сравнения с результатами других наблюдений[4].
Здесь необходимо подчеркнуть следующее. Используемые экономистами поведенческие постулаты вовсе не означают, что действия каждого человека соответствуют принципам рационального выбора. Но эти постулаты все-таки опираются, в конечном счете, на посылку о том, что действие сил конкуренции ведет к выживанию тех, чье поведение рационально (в описанном выше понимании), и к проигрышу тех, кто не придерживается рационального поведения; поэтому в развивающейся конкурентной среде (где имеет силу исходная посылка всех неоклассических теорий о редкости и конкуренции) устойчиво наблюдаемым поведением является поведение тех людей, которые действуют согласно стандартам рациональности. Прежде чем перейти к критике этого подхода и его приложения к институциональной экономической теории, важно отметить и некоторые его позитивные стороны. В тех условиях, которые примерно соответствуют вышеупомянутым принципам, неоклассическая модель очень эффективна для анализа экономических явлений. Например, при исследовании финансовых рынков, где имеется тенденция формирования вышеописанных условий, использование этих простых допущений позволило добиться боль