Алексей Мечников сидел в терме, расслабляться и вёл неспешную беседу с аристократами. Конечно, общество не столичное… Но вполне достойные и приятные люди. И вино неплохое. И девки хороши — оценил Алексей обнажённую девицу, поставившую поднос с фруктами и едой рядом с его полуложем.
Вообще, служба оказалась для Алексея гораздо приятнее, чем он опасался. Познакомившись с несколькими приятными людьми, он даже не дошёл до казармы… Какое мерзкое слово!
А оказался в Весёлом городке, где разумные аристократы приятно проводили время, пока идиоты где-то там, на Сахалине. Единственное, хорошо бы Елена не узнала про некоторые моменты его «службы»… Впрочем, вряд ли узнает. Да и не велика беда, отмахнулся Алексей от несвоевременных и ненужных мыслей.
— И всё же, господа, ситуация мне видится решительно неправильной, — лениво протянул граф Музрин. — На кой чёрт мы торчим здесь? На кой платим Империи налоги?
— Война, граф, — не менее лениво ответил князь Оглы, поглощающий виноград.
— Война! — фыркнул Мурзин. — А кому она нужна, господа? Мне — к дьяволу не сдалась! А войска вместо того, чтобы решить мелкую проблему тут — черти где!
— Ну, лично мне не так уж и плохо, — хмыкнул барон Митин, лапая задницу девки. — Но нельзя не признать, граф, вашу правоту.
— А вы что скажете, барон? — обратился князь Оглы к Алексею.
— А, господа… — начал было отвечать Алексей, но тут его прервал стук в дверь.
— Ваши благородия, не извольте гневаться — послание барону Мечникову! — зачастил служка, в приоткрытую дверь. — Срочное!
— Любопытно, барон, кто вас так трепетно ищет? — ухмыльнулся князь.
— Да, любопытно, прочтите и расскажите! — послышалось от присутствующих.
Алексей хмыкнул, дождался когда служка чуть ли не бегом передаст конверт, и хмыкнув вскрыл его. Заглянул и стал наливаться тёмной кровью.
— Ну что там, барон? — послышалось нетерпеливое.
— Меня… разыскивает какой-то сукин кот! — прорычал Алексей. — И подал рапорт, чуть ли не о дезертирстве! Хорунжий какой-то…
— А вы разве не говорили с хорунжим, барон? — удивлённо посмотрел на него князь.
— Нет. А зачем…
Но тут на Алексей обрушилась буквально лавина информации. Присутствующие значились «на службе», как и он. А предавались отдохновению и гедонизму не просто так, а «договорившись» с хорунжими. Кто-то за деньги, а кто-то угрозами и силой, так что командир хоругви молчал про отсутствие подчинённых. А «неудачники» в лице остальных членов хоругви отрабатывали и за «достойных людей».
Впрочем, не все — некоторые из «достойных людей» значились хорунжими, а то и есаулами и ротмистрами. Но данные люди были «на особом положении» и их пример для Алексея был неприменим.
— Так что, барон, надо бы вам побеседовать с вашим хорунжим, — веско заявил барон.
— Да уж побеседую, — воинственно схватил откинутое послание Мечников, начав дочитывать… И вдруг сильно побледнел.
На миг ему показалось, что его разыскивает мертвец… Но эта безумная мысль вскоре прошла. Хотя та, что появилось следующей — была ненамного лучше. Потому что в послании значился титул хорунжего: граф Мехов.
Навестил я ротмистра ещё раз, получил от того запечатанный пакет с заданием на завтра. И добавил на стол несколько рапортов на папашу. Так мол и так, боевая операция, а подчинённого видом не видал, слыхом не слыхал. Довольный добрался до полигона, полюбовался как хоругвь тренируется: лентяев и идиотов (ну кроме одного, но это было ожидаемо) среди подчинённых не оказалось.
И сейчас они тренировались, подгоняя снаряжение, калибруя оружие, и пробуя работать в группах. В общем — всё правильно делали…
— Граф Мехов? — вдруг раздался негромкий голос неподалёку.
— С кем имею честь? — полуобернулся я, увидев невысокого, полного мужчину, с тоненькими усиками и заметной толикой азиатской крови.
— Князь Оглы, граф, — сообщил он.
А я старался не ржать в голос: делов в том, что по командирскому каналу пришли данные на этого есаула. Князь, на минуточку, Ыблан-Оглы… Нет, фамилия то известная, историческая. Даже какие-то подвиги там были… Но не «Ы» там в начале, хех. Ну и то, что князь представляется второй частью фамилии — понимаемо.
— Вы что-то хотели, князь?
— Хотел. граф. Оставьте в покое барона Мечникова, граф. Он интересный собеседник и скрашивает наше прискорбное пребывание тут. У вас достаточно швали… — небрежно махнул рукой в сторону подчинённых это хмырь…
И улетел после ощутимой оплеухи в наглую рожу.
— Единственная шваль тут, князь, это вы. Получивший второе повышение в звании за месяц, не проведя ни одной боевой операции, — любезно сообщил я.
— Дуэль, скотина! — прошипел Ыблан, сплюнув кровью.
— Если будет время. Ступайте, князь. Ваше общество мне отменно омерзительно, — через губу сообщил я.
Ыблан буквально укатился в направлении базы, а ко мне подошли подчинённые.
— Граф, князь Оглы — весьма родовит, имеет связи. И известный забияка…
— Я в курсе, — похлопал я по визору. — Командирский канал, — пояснил я. — И мне совершенно плевать на его род, связи, и личные качества.
— Ждите дуэли, граф…
— А что её ждать? — хмыкнул я.
Дело в том, что от базы в нашем направлении двигался Ыблан в компании унтер-офицера. Не дворянского ополчения, а имперского — непременного наблюдателя в дуэлях на службе.
— Господин хорунжий Мехов, — начал, подойдя к нам этот унтер. — Есаул Оглы заявляет о своем праве, в ответ на ущемление чести, вызвать нас на дуэль.
— Не заметил в есауле чести, — хмыкнул я.
— Понятно. Вопрос примирения? — оба мы покачали головами. — Извольте снять боевой доспех. господин граф. Есаул настаивает на немедленной сатисфакции.
— А он артефакты снять не желает? — хмыкнул я.
— Ты — менталист! — буквально сплюнул Ыблан.
— Господи есаул желает оставить защитные артефакты, в связи с особенностью вашего Дара.
— А я желаю оставить доспех, — оскалился я. — Это личное оружие.
— И всё же я настаиваю…
— Продажная шваль, — перебил я. — Можешь выйти на дуэль за мои слова. Хоругвь! Внимательно смотрите, возможно придётся давать показания.
Вызывать меня унтер не стал, хотя делал страшное лицо… На которое мне плевать. «Да», дуэль с менталистом действительно содержала в кодексе «поблажки». Но, при этом, «раздевать» менталиста перед боем — это уже не просто «подыгрыш» противнику. А именно продажность, что я унтеру и сказал.
— Напоминаю, господа: убийство на дуэли во время войны — преступление. Убийцу ждёт трибунал, — выдал унтер. — Начинайте!
Ыблан пригнулся… выхватил пистолет и застрочил по мне! Видимо для него «трибунала» не существовало. Впрочем, доспех был не единственным моим средством защиты, так что пули просто повисли в воздухе, опав на землю. Ыблан судорожно стал менять магазин, оря:
— У него артефакт работает! Колдун!
Имея в виду то, что часть его пуль были «противоэфирными». Ну а что я укрыт техническим щитом — мозгов понять ему не хватило. Впрочем, это его проблемы, хмыкнул я, вытаскивая пистолет.
— Я твою маму имел, колдун! — выругался Ыблан.
— Сообщи об этом Мечникову, — хмыкнул я, выпуская три пули: в ступню, колено и подставленную из-за разворота от попадания жопу.
Артефактная защита вспыхнула почти нестерпимым светом… что не остановило пули. И Ыблан завывая повалился на землю.
— Я жду, — сообщил я унтеру.
— Шайтан… сука! — завывал Ыблан на земле.
— А ты заткнись, у тебя ещё есть целые конечности, — бросил я этому типу. — Унтер, я не слышу оглашения победителя. Или мне продолжить?
— Что у вас за пули⁈
— Не ваше дело. Формат дуэли с «тем, что на поединщиках» и без того нарушен ВАМИ в мой адрес. Кто победитель⁈
— Вы… граф. Я вызываю медиков.
— Вызывайте. И помните — у меня одиннадцать благородных очевидцев, — хмыкнул я.
Впрочем, вызывать военных жандармов унтер не стал — на это ума ему хватило. Ыблана забрали медики, а наша хоругвь направилась в казарму.
А я задумался на тему того, что что-то серьёзно не так в Империи. Потому что всяко бывало… Но если в воюющей армии творится такое — это уже не звоночек, а гонг…
Впрочем, пусть этим занимаются те, кому положено. Я и без того отдаю Империи намного больше, чем ей должен. И раньше, и сейчас.
А завтра нас ждёт задание… с которым я ещё не познакомился, хмыкнул я, хлопая по карману с конвертом.
Глава 2
Канцелярия управления Имперским Благочинием Приморской Губернии, Владивосток
Премьер-майор Имперского Благочиния задумчиво разглядывал уже третий рапорт. Все три касались одного вольноопределяющегося Дворянского Ополчения, и все три подразумевали единственный вердикт: дезертирство. Времена, когда за одно подобное слово могли обезглавить, давно прошли, но даже сейчас аристократу, а тем более — дворянину подобное обвинение могло принести массу неприятностей… Да и казнь, если суд докажет злое умышление против Империи.
При этом отношение к Дворянскому Ополчению было… сложным. Тайные циркуляры из Новгорода предписывали дать «повариться в своём котле» аристократам, призванным на службу. Что приводило к массовому уклонению от службы, покрываемому запуганными или подкупленными хорунжими. Продвижением в звании вольноопределяющихся, подкупленными чинами Имперского подчинения в Дворянском Ополчении.
И даже, как было известно Камилу Илларионовичу, оказание военной поддержки представителям Ополчения «без спешки, лишь в случае сильнейшей нужды». Выводы из этого были прозрачными: в Новгороде посчитали, что текущее количество аристократов обременительно для Империи. Причины… о них премьер-майор догадывался, но как разумный человек — молчал. И даже в мыслях не позволял себе осуждать или одобрять циркуляры высокого начальства.
Однако некий хорунжий Мехов, менее чем за сутки пребывания в должности, умудрился направить три рапорта, долженствующие быть рассмотренными Имперским Благочинием, по Закону Империи…