— Какого хера, Марк?
— Ты имеешь в виду, почему я вас усыпил и действовал без предупреждения?
— Да!
— Меня этот тоже ОЧЕНЬ интересует, Марк! — дополнил Фёдор.
— Всё довольно… сложно. И просто. Дело в том, что у тебя, Федь, стоит нестандартный имплант. А с тобой, Кирпич, вообще ни черта не было понятно, до тех пор пока не сделали трепанацию.
— Опаивать-то зачем⁈
— Если вы подумали, что из-за сволочизма — то зря. Я по-другому сволочусь.
— Подтверждаю, — раздался голос Икси.
— Вот спасибо, Икси, — шутовски раскланялся Марк и посерьёзнел. — Дело в вашем состоянии, как эмофоне, так и состоянии эфирного тела. Если бы я предупредил вас за несколько часов, час, да хоть десять минут — пики эмоций, выброс гормонов… Но это ещё не так страшно. А вот эфирное тело, реагирующее на стресс, и меняющая напряжённость поля — это уже очень нехорошо. До двадцати процентов неудачи. Причём, если тело можно успокоить и без сознания — транквилизаторы и седативы — то эфирное тело вернуть в штатный режим могли только вы, причём в сознании.
— Всё равно, херово вышло, Марк!
— А по-моему — охрененно! — неожиданно жёстко ответил инженер. — И ты, Федя, и ты, Кирпич, дали мне согласие на операцию. Так?
— Так, но…
— Без «но». Я её провел, провёл успешно. Так, как было нужно, на основании имеющихся данных. Считайте то снотворное — наркозом. Тем более так и было. Короче, всё у вас хорошо. А я пошёл, заниматься делами, — с этими словами Марк встал и покинул палату.
— Обиделся, что ли? — задумчиво протянул Кирпич. — Но всё равно, свински поступил!
— Насчёт «обиделся» — чёрт знает, Кирпич, — пожал плечами Фёдор. — Но я с ним ругаться не буду, и даже извинюсь, если обиделся. Потому что не знаю как ты, а я ему «да» говорил.
— Я тоже, но блин!
— Это — Марк, — пожал плечами Фёдор, начиная одеваться.
— Ну… да, — признал Кирпич. — И если эта хрень, — постучал он по голове, — и вправду угомонилась — то скажу спасибо.
Тем временем в палату заглянула совершенно неуместная здесь голова. Штатно крепящаяся к телу и принадлежавшая Ринате Фёдоровой. Бросив взгляд на Кирпича, она на секунду задержала взгляд на прыгающем на одной ноге и старающемся попасть в штанину Фёдоре. Фыркнула и ушла.
— И что это было? — философски поинтересовался Кирпич.
— Небось ревизию Эскулапу хочет учинить, — буркнул Фёдор. — Но тут найдёт коса на камень, — мрачно порадовался он.
— А по-моему, Федька, она на тебя зашла полюбоваться…
— Иди в жопу, Кирпич! — буквально взвился Фёдор. — Ещё этого мне не хватало! Она по работе мне все нервы вымотала…
— Ну может хочет продолжения во внеслужебное время… — хихикал Кирпич.
— Нет, точно иди в жопу! И… — на последнем на лице Фёдора, перед этим возмущённо-испуганном, появилось облегчение. — Она аристократка. Баронесса. Так что твои дурацкие фантазии только у тебя в голове!
— Ну-ну, — ехидничал Кирпич, продолжая одеваться.
Бывшая Автомастерская, штаб-квартира корпорации Гараж, Нижний город, Новгород, Лета
Лета сосредоточенно следила за работой автохирурга и про себя радовалась: работа, которую она умеет делать, которая ей интересна. Место, где действительно не надо ничего бояться и пересиливать себя, выбирая умереть или стать вещью. Марк… и Артемий действительно стали её «счастливым билетом», причём тогда, когда иного выхода кроме как прыжка с крыши она не видела.
Впору молиться ушедшим богам… Но они ушли и не слышат, сама себе напомнила Лета, сосредоточившись на операции. Стандартной, довольно типичной операции, которую Марк назвал «самой сложной»… Но реально простой. Подключение шутов управления и взаимодействия с техникой к мозгу двух пациентов.
Хотя, с учётом имплантов, которые УЖЕ были у них… Может Марк был полностью прав для себя. Потому что первые надрезы автохирурга затягивались с пугающей быстротой. Так, что об операции не стоило бы даже думать… До тех пор, как Марк не запустил несколько приборов, за которыми сосредоточенно сидел и сейчас.
А вообще — интересная выходила работа, признала Лета. Точнее — сочетание работ. Чисто алхимический, воздействующий на эфирное тело имплант — и стандартная кибернетизация. Причём боевая, задумалась Лета, вспоминая разговор с Марком.
— С этой парочкой вышло… Сложно. Они должны были стать калеками — повреждение костной ткани, нервной, мышечной. Слишком обширные и не поддающиеся естественной регенерации, даже с алхимическими препаратами. Из тех что было возможно достать. Поэтому были установлены эфирные импланты — регенеративная медицина тогда была нам недоступна… Да и сейчас не слишком доступна, разве что сами сделаем, — хмыкнул он.
— Но они же выздоровели, Марк.
— Так, но не совсем, Лета. Они… громилы. Не просто потому, что ходячие груды мышц. У них проблемы с точностью движений, прилагаемыми усилиями… Много мелочей. О которых я знал, но тогда посчитал не слишком страшными, на фоне жизни калек.
— Так и есть, Марк!
— Ну да… только я не учёл, что наши противники станут НАСТОЛЬКО серьёзными. Парни хотят работать и быть полезными. Я цеплял на них неподъёмную, прочнейшую броню, пару раз они были в бою… и всё.
— А почему так?
— Противники, как я и сказал. Нам стали просто не нужны пулеуловители — они не эффективны, да и техника у нас стала получше. Плюс их регенерация и доспехи перестали быть настолько эффективны — пробить череп им вполне можно. И я думал, что выйдут штурмовики, но…
— Но?
— Моторика, Лета. Они не могут нормально стрелять. Они даже не могут наносить нормальные удары: мышечная масса, проблема с костями и нервами. В быту — не слишком страшно, но в бою они оказались бесполезны. И, в целом, для банды… Что мне не очень понравилось. Помимо того, что парней банально жалко, я обещал, что для них будет дело.
— И сейчас у них появятся… манипуляторы?
— Манипуляторы, коннекторы подключения к технике. Мозги-то у них… Ну нормальные для бойцов Гаража, — хмыкнул Марк. — И прицеливаться они будут за доли секунды, и стрелять куда надо, а не куда попадут, когда успеют нажать на спуск. В общем — представит операция по твоему профилю.
— Да. Но вы говорили — самая сложная сегодня?
— Так и есть. Но не для тебя, а для меня. Увидишь.
Впрочем, увидеть Лета не увидела. Хотя прекрасно понимала, что Марк какой-то технологией… А возможно — Даром менталиста. Но скорее всего — и тем и тем.
Да и неважно, чем конкретно воздействует её начальник. Главное — операция идёт штатно, и невозможно быстрая регенерация пациентов ей не мешает.
Вечером я сидел в мастерской, за терминалом, дул уже шестую чашку кофе, и отходил от сегодняшнего дня. Тот ещё денёк выдался… Хотя продуктивный, и принёсший чувство удовлетворения. И, наверное, мне стоит поспать…
А вот подняться я не успел: в мастерскую зашла Глория, помахивая планшетом.
— Марк, ты вроде с Синицыными имеешь какие-то дела? — уточнила она.
— Скорее корпорация, но «да», — признал я.
— Неважно кто, главное, что тебе это будет интересно, — протянула она планшет.
Я бегло просмотрел данные с форума какого-то полуподпольного агентства, с которым работала Глория. Место вроде бы надёжное, но их услуги мне — не слишком нужны. Да и Глории уже всё меньше и меньше…
Но важно не это: на форуме было сообщение о некоторых выполненных работах, без деталей, но…
— Ну что он за неуёмный придурок! — искренне возмутился я. — Сидел бы у себя в особняке… так нет!
— Это интересно? — уточнила Глория.
— Это — неприятно. Учитывая, что этого… дорогого партнёра, — с сарказмом отметил я, — именно захватили, то вероятность закрытия для нас доступа к морским перевозкам… ну точнее не «нам», а Синициным, но для результата не важно. В общем, эти новости чертовски неприятны, — на секунду задумался я. — Так, Глория, хочешь поучаствовать со мной в спасательной операции?
— Хм-м-м… Это когда один спасённый и куча трупов? — преувеличенно-задумчиво уточнила она.
— Вероятно, что так. Но надо смотреть по факту. и Синицина этого надо вытаскивать. Потому что никаких Журавлёвых, даже в небе, не наблюдается.
— Тогда — хочу, — фыркнула Глория.
Глава 4
Загородное имение Едемских, Архангельская Губерния, Леонид Синицин
Леонид сидел в жёстком кресле, прикованный, опутанный фиксаторами и водителями жизнедеятельности. Вдобавок, в крови его плескался алхимический коктейль, оказывающий седативное действие на мышцы и практически перекрывающий возможность пользоваться Даром. Ну и как дополнение — Леонид был сильно избит, хотя именно «избиением» результат филигранной палаческой работы назвать сложно.
Пока два мордоворота наносили ему, прикованному, удары, они без всякой злобы поясняли: им нужен внешний вид пленного, демонстративные страдания.
— И поэ-х-х-тому… тьфу… вы не лишили меня сознания? — стараясь не кричать — избиение было весьма болезненным.
— Само собой, ваша светлость, — продолжая избиение ответил ему один из палачей. — Впрочем, вы можете облегчить свою участь…
— Идите в жопу! — прохрипел Синицин.
— Как пожелаете, — не переставая избиение ответил палач.
И сейчас, отойдя от боли, Леонид понимал — его именно «разукрасили». Самые серьёзные повреждения — надорванная плоть и выбитые зубы. Естественно, из передних, напоказ. А после видеозаписи для отца — медицинский осмотр, грубые швы, ну и это кресло в пустом подвале особняка. Захватившие его ОЧЕНЬ не хотели потерять такой козырь в борьбе с Синициными, как наследник рода.
При этом Леонид сокрушался о своей ошибке. Не о том, что навестил своего друга… как казалось — друга, Михаила Едемского. Нет, причина печали Леонида была в том, что он выжил, когда была возможность умереть. После захвата такой возможности ему не предоставили.
Просто сейчас из-за того, что он жив, может прерваться тысячелетняя история рода.