Древние историки называли синагоги учебными заведениями, в которых народ учился мудрости, справедливости, благочестию и другим добродетелям. В Иерусалиме было четыреста восемьдесят синагог, а Галилею даже называли «страной синагог». В маленьких селениях и городках обязательно находилась синагога, например в Назарете, о чем не раз упоминает Евангелие. Возможно, Иоанн Заведеев учился в школе при синагоге, где ученики очень глубоко постигали знания законов и историю своего народа.
Сейчас, по прошествии девятнадцати столетий, трудно ответить на вопрос — был ли Иоанн образованным человеком? Многочисленные толкователи прочно укоренили в умах образ сына галилейского рыбаря, простого и вовсе «некнижного» человека. Ссылались на такой авторитет, как Иоанн Златоуст, который не слишком ценил книжную ученость.
«Что касается до внешнего образования, — говорил Иоанн Златоуст, — то он (Иоанн Богослов. — Н. И.) был вовсе необразован. При том об этом свидетельствует и Лука, когда пишет, что он человек не только простой, но и безграмотный. И это должно быть так».
Возможно, «безграмотный» — всего лишь издержки перевода. Такое определение звучит кощунственно по отношению к апостолу, написавшему на греческом языке Евангелие, три Послания и «Откровение». Иеромонах Евдоким, автор жизнеописания Иоанна Богослова, позволил себе не согласиться и с Иоанном Златоустом, и даже с Лукой!
В своем обширном труде, который он определил как «опыт библейско-исторического исследования», Евдоким подробно обсуждает этот вопрос. И приводит немало доводов, очень убедительных и разумных.
Что значит «некнижный и простой» человек? «Это значит всего лишь, что Иоанн не получил высшего, систематического раввинского образования, — говорит Евдоким. — В то время иудейские раввины были очень высокомерны и не признавали учеными тех, кто не учился у них. Даже о самом Спасителе книжники говорили: «Как он знает Писание, не учившись! Откуда у него такая премудрость и сила?»
Между иудеями не было мира и согласия. Иерусалимские иудеи смотрели свысока на галилеян, считали их невеждами и посмеивались над их акцентом. Галилеяне говорили на арамейско-галилейском диалекте. Но они также говорили и по-гречески. Не только говорили, но и писали.
Иоанн Златоуст относился к этому очень одобрительно: «Тогда и евреи говорили по-эллински».
Возможно, для книжников и фарисеев, современников Иоанна, это обстоятельство вовсе не было признаком образованности. Но глубокое знание Священного Писания ими несомненно ценилось. Евдоким, скрупулезно анализируя тексты, доказывает, как хорошо Иоанн знал священные ветхозаветные книги, как легко и свободно цитировал их по памяти, а отдельные места пересказывал своими словами очень близко к тексту. А «Откровение» просто наполнено образами и картинами Священного Писания, без знания которых невозможно понять до конца это пророческое и вдохновенное творение Иоанна.
Казалось бы, какие могут быть сомнения в том, что автор Евангелия и «Откровения» не только литературно одаренный, но и образованный, начитанный человек? Но, вероятно, в те далекие времена, почти две тысячи лет назад, существовали другие представления о «книжности» и образованности, которые нам уже не дано постигнуть.
Двенадцатилетний возраст был важной вехой в жизни еврейского мальчика: согласно Талмуду до двенадцати лет он считался юношей. Именно в этом возрасте в жизни некоторых ветхозаветных царей и судей — Моисея, Соломона — произошли важные события. Моисей покинул дворец фараона, где он жил как воспитанник дочери фараона. А Соломон впервые выступил в роли судьи и показал необыкновенную для ребенка мудрость.
Но не только у иудеев двенадцать лет считались возрастным порогом, за которым наступала зрелость. Римлянин с этого возраста надевал тогу мужчины. У некоторых народов этот возраст даже был брачным. А молодой израильтянин становился «сыном Закона», и с ним обращались, как со взрослым. По закону грехи, совершенные детьми до двенадцати лет, ложатся на их отцов, а с двенадцатилетнего возраста они сами отвечают за себя.
В двенадцать лет Иоанн, как и все его сверстники, освободился от родительской опеки и должен был трижды в год ходить в Иерусалимский храм, молиться, поститься и приносить жертвы.
Когда Иоанн впервые увидел с высокого холма этот величественный город, то был потрясен. В Иерусалиме находилось много прекрасных зданий — роскошный дворец Ирода с прекрасными статуями и картинами, дома первосвященников и три знаменитые крепости — Гиппика, Фасаила и Мариамны. Над всем многолюдным Иерусалимом, над его величественными зданиями возвышался главный храм — храм Соломона, построенный из белого мрамора, с мраморными колоннами и воротами, отделанными золотом и серебром. Этим храмом восхищались даже римляне, которых трудно было удивить.
На праздники в Иерусалим собирались до трех миллионов человек со всего света — иудеев и римлян, египтян и критян. Праздничные богослужения отличались торжественными процессиями и богатыми обрядами. До двухсот пятидесяти пасхальных агнцев закалывали и приносили в жертву на алтаре. Дым с жертвенного алтаря весь день густым облаком поднимался к небу и растворялся там, как бы давая знак, что жертва принята.
Играл оркестр музыкантов на струнных и духовых инструментах. Богатые и знатные иудеи и римляне в роскошных одеждах мешались с толпой простолюдинов. Знаменитые ораторы и проповедники произносили свои вдохновенные речи под одобрительные крики слушающих.
Все эти новые впечатления поразили чувствительную душу Иоанна. Раньше, в тиши провинциальной Галилеи, его воображение питали образы Священного Писания и рассказы родителей и наставников о полном страданий и злоключений прошлом его народа. Теперь история предков словно воплотилась для Иоанна в чувственных, осязаемых картинах и звуках.
Иерусалимский храм был частью той истории, которую Иоанн изучал до того дня по чужим рассказам. За тысячу лет до рождества Христова царь Соломон, сын Давида, построил этот храм. «И начал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, которая была указана Давиду, отцу его» (2 Паралип, II). В храм был перенесен Ковчег Завета, святыня иудеев. В Ковчеге хранились скрижали с заповедями, которые передал Бог Моисею на горе Синай.
После Соломона Иерусалим неоднократно завоевывался и разрушался — вавилонским царем Навуходоносором Вторым, персидским царем Киром, египетским царем Птолемеем и римлянами. Подсчитано, что город переходил из рук в руки тридцать семь раз.
В 587 году до н. э. Навуходоносор разорил Иерусалим, а еврейский народ увел в плен. Спустя шестьдесят лет евреи вернулись в Иерусалим и отстроили новый храм. Город переживал как лучшие, так и худшие времена. Наивысшего расцвета Иерусалим достиг при Ироде Великом, который получил такой титул за то, что пролил море крови.
Ирод Великий любил пышность и великолепие. В годы его царствования Иерусалимский храм поражал своей роскошью и внутри, и снаружи. Даже стены и крыши его строений были выложены золотыми плитками. На закате солнца храм Соломона высился над городом, словно охваченный пламенем золотого пожара. При виде этого неземного зрелища бедных паломников из далеких провинций охватывал восторг, и они падали на колени и возносили горячие молитвы благодарности за то, что сподобились лицезреть такое чудо.
Таким храм Соломона оставался до римско-иудейской войны. Таким его увидел юноша Иоанн. Пройдет много лет, и, будучи глубоким стариком, Иоанн опишет величие Иерусалима в своем «Откровении». К тому времени пророчества Спасителя сбудутся: в 70 году н. э. войска римского императора Тита Флавия завоевали город и не оставили от него камня на камне.
Величественный храм Соломона тоже разрушили варвары, но в памяти Иоанна он остался нетленным. Автору «Откровения» и не нужен был земной Иерусалим и видимый храм. Он видел небесный град и чудный храм в нем. В этом граде тихо течет блаженная жизнь, в которой нет ни слез, ни болезней, ни воздыханий.
«И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего... Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями... А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин... И город не имел нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его» («Откровение», XXI).
В жизни Иоанна Заведеева от двенадцати до двадцати лет ничего знаменательного и важного не произошло, кроме духовного роста, невидимого глазу. После праздника он возвращался в тихую провинциальную Галилею, ловил с отцом и братом рыбу в озере, читал священные книги и молился в синагоге.
В это время он подружился с Симоном-Петром и Андреем, тоже будущими учениками Христа. Между ними было много общего. Петр, до призвания в ученики Спасителем, носил имя Симон, был сыном галилейского рыбака и жил в Вифсаиде. Лука в своем Евангелии называет Иоанна и Симона-Петра «товарищами».
В то время иудеи жили ожиданием прихода Мессии, или Избавителя, которое было предсказано в Священном Писании. С нетерпением ждали его еще в царствование Ирода — верного слуги Рима, задушившего иудеев налогами. Но вот умер Ирод, разделив Палестину на три части для своих троих сыновей, а Мессия, по-гречески Христос, все не появлялся.
Иоанн и Симон-Петр, часто беседуя друг с другом о долгожданном Избавителе, в душе опасались, что могут не увидеть его на своем веку. Ведь жизнь человеческая так коротка.
Иудеи мечтали, что в первую очередь Мессия избавит их от ненавистных римлян и принесет с собой Царство Божие. Это царство каждый видел по-своему, в меру своих представлений о счастье, благополучии и свободе.
Для соседей и родных Иоанн и Симон-Петр с братьями были обычными мирянами, трудолюбивыми и зажиточными, сыновьями почтенных родителей. Но мир с его суетными заботами мало прельщал юношей. Царство Божие они понимали не как сытую жизнь без бедных и богатых, а как торжество любви и справедливости на земле. И ради Царства Божия они готовы были оставить благополучную жизнь на берегу озера и отправиться на край света, терпеть лишения и муки.