– Сообщите ее паспортные данные. И, если есть, найдите фото.
– Фото есть, – ответила Каверина, – было сделано для стенда «Наши педагоги». Правда, его слегка отретушировали. И данные паспорта есть.
– Сбросьте информацию Дарье на телефон, – уже тише попросил Кузя. – И дайте все контакты педагога.
– Есть интересная информация для вас, – добавила я. – Сейчас приедем, все расскажем.
– Спасибо! – обрадовалась Алла Николаевна. – Как назло, муж улетел на пару дней по делам, но сегодня должен вернуться. Я одна пока управляюсь. Обычно у нас все тихо-спокойно, – и вдруг такое! Вера исчезла, Аля не пойми куда делась! Очень жду вас!
Я убрала телефон в карман.
Хлопнула входная дверь, и через пару секунд появился Леня, держа какой-то прибор.
– Мне Кузя сообщение прислал, что в мастерской, возможно, есть тайный проход. Во! – радостно воскликнул эксперт. – То, что надо! Трассоискатель! С помощью этой штуки находят подземные коммуникации. Я еду с вами… Или сами справитесь с поисками?
Мы с Кузей переглянулись и одновременно ответили:
– Нет!
Потом я прибавила:
– Сейчас Алле Николаевне позвоню, предупрежу, что к ней приедут трое.
Глава десятая
– Где у вас туалет? – осведомился Леня.
– Пойдемте, покажу, – засуетилась Каверина. – В конце коридора, последняя дверь. Там чисто. Мы следим за…
– Я не собираюсь использовать его по назначению, – остановил женщину наш эксперт. – Меня интересует, где проходит труба канализации.
– Здесь биоунитаз, – перебила его Каверина. – Мастерскую делали последней, с деньгами был уже напряг, решили сэкономить. Вот в спальном и учебном корпусах стационарная сантехника.
– Ага, – кивнул Леня, – понял. Тут кухня вроде имеется?
– Да-да, – подтвердила Алла Николаевна. – Но вода поступает из скважины. Коммуникации из…
– Вы в комнате посидите, – остановил директрису Леонид и показал на здоровенный чемодан, который он прикатил в дом. – Аппаратура сложная, излучение… Не очень хорошо для здоровья, в особенности для женского.
Кузя округлил глаза, но промолчал. Я тоже сразу поняла, почему наш эксперт понес чушь.
Леонид молчун, разговаривает коротко, только по делу. Те, кто начинает задавать вопросы, его раздражают. Ну нашел он на месте преступления отпечаток ботинка сорок пятого размера, изготовленного фирмой «Обувка для тебя» в две тысячи десятом году и купленного в Питере, в магазине «Носи и радуйся», – чего вам еще от Лени надо? Но сыплются на него вопросы: «А как ты его обнаружил?» «Каким образом узнал про торговую точку и вычислил дату продажи?» Вот обнаружил, узнал, вычислил, зачем подробности? Это его работа! Если ваш интерес обусловлен служебной необходимостью, то эксперт готов выложить все детали и детальки. А коли в вас просто любопытство разгорелось, то, пожалуйста, проследуйте бодрым шагом мимо. И уж совсем Леониду не нравится, когда его начинают теребить посторонние люди. Леня хорошо воспитан, на три веселые буквы он никого не пошлет, но найдет способ избавиться от излишне любопытной личности.
Сейчас ему хотелось остаться один на один со своим прибором, чтобы не слышать от Аллы Николаевны «ой, как эта штучка работает?», «а где такую купить?», «она нам может пригодиться?» и тому подобные вопросы.
– Тоже не хочу нанести себе вред, – улыбнулась я. – Давайте пока уйдем в безопасное помещение.
Леня с благодарностью посмотрел на меня.
Наша компания перебралась в кабинет учительницы труда. Мы сели там и завели разговор про ужасную московскую погоду. Вскоре у Кавериной ожил телефон.
– Да, Елена Петровна! – ответила хозяйка. – А что случилось?.. Секунду, сейчас спрошу и перезвоню вам.
Она положила телефон на стол.
– Наша главбух Елена Петровна что-то знает про ситуацию с матерью Алевтины. Коллектив у нас не многотысячный, поэтому новости разлетаются быстро. Лена крайне взволнована, хочет с вами поговорить.
– Нет проблем, – согласилась я.
Вскоре в комнату вошла полная дама. Прямо с порога она задала вопрос:
– Мы год назад собирали всем коллективом деньги для Воробьевой, помните?
– Ну… смутно, – ответила Алла Николаевна. – Наверное, ко дню рождения? – Она пояснила для меня: – Мы не делаем подарки друг другу, даже цветы не покупаем. Но ставим в холле копилку и рядом с ней объявление: «Поздравляем…» – и далее имя. Пусть человек сам себе от нас что-нибудь приобретет.
– Хорошая идея, – одобрила я. – Часто некуда девать всякие сувениры, которые тебе вручают.
– Нет! – почти выкрикнула Елена Петровна. – Мы на другое ей скидывались.
– Лена, – повысила голос владелица исправительного заведения, – возьми себя в руки! Спокойно объясни, по какой причине ты так разволновалась! Сядь! Не стой столбом!
Елена Петровна рухнула на стул.
– У Али давно мама умерла, мы собирали сумму ей на похороны. Она взяла три дня отгула, уехала в Иваньковск. Покойная там жила.
Воцарилась тишина, потом я спросила:
– Мать педагога, у которой Вера занималась вязанием, скончалась?
– Да, – отрезала Елена Петровна. – Чуть больше года уже прошло. Вот, смотрите!
Она положила на стол телефон.
– Это старое видео, как я в тот день открываю коробку и пересчитываю купюры. Всегда так делаю, это же деньги. Не хочу, чтобы слух пошел, что я нечиста на руку. Съемку ведет моя сотрудница. Большая сумма набралась тогда, сто сорок семь тысяч!
– Да, – протянула Алла Николаевна, – вот теперь память ожила. Я пятьдесят штук сунула. Самое ужасное – хоронить маму. Проходила через это, очень жалела Алю… И почему ты вчера не вспомнила, что она маму уже похоронила?..
Елена Петровна пожала плечами.
– Я, когда нервничаю, прямо идиотка. Только сейчас осенило: может ли заболеть женщина, которая уже на тот свет ушла? Перед глазами картина появилась. Аля рыдает: «Не хватает на билет до Иваньковска!» Я поэтому и запомнила название. Переспросила сначала: «До Иванова?» Она в ответ: «Нет. Мама в Иваньковске жила». И я ей из своих средств добавила на проезд. Получилось у нее всего сто пятьдесят тысяч.
– Подождите, – остановила я ее речь, потом подошла к двери и крикнула: – Кузя, зайди в кабинет!
– Что случилось? – отозвался из коридора наш человек-ноутбук.
– Ты вчера выяснил информацию по маме Алевтины Николаевны. Можешь ее сообщить?
– Пара минут, только планшетник возьму.
Если он сказал «пара минут», то появится перед вами ровно через сто двадцать секунд.
– Значит, так, – начал с порога Кузьмин. – Клавдия Петровна Воробьева прописана в городе Иваньковске. Но это не означает, что она там проживает. О женщине пока мало что сообщить могу. Она пенсионерка. Раньше работала в больнице, заведовала административно-хозяйственной частью. Завхозом была она, если по-простому ска– зать.
– Ого! – воскликнула Алла Николаевна. – Хлебная должность!
– Вдова, – продолжил Кузя. – Муж у нее был врачом, он давным-давно погиб во время служебной командировки в зону какой-то эпидемии. После его смерти женщина с двумя малолетними детьми перебралась из Подмосковья в Иваньковск. И похоже жива она, пенсию в этом месяце получила, как полагается.
Елена Петровна посмотрела на Аллу Николаевну, та опустила голову.
– Говорила я вам тогда: «Никакого документа о смерти матери Алевтина не показала», – пробормотала Елена Петровна. – И что услышала? «Лена, нельзя плохо о людях думать. Мало ли, кто что по телефону сказал. Не распускай сплетни. У нас прекрасный коллектив. Зачем будоражить народ? Ты просто не так поняла, не расслышала». Ну, я и заткнулась!
– Но… но… – начала Алла Николаевна и замолчала.
– Елена вам ранее сообщила нечто неприятное об Алевтине? – быстро спросила я у хозяйки заведения.
Та сидела молча.
– Алла Николаевна – прекрасный человек, – вдруг завела Елена Петровна. – Добрый, отзывчивый, и за воспитанников, как за родных детей, переживает. Зарплату нам никогда не задерживает. Голос ну очень редко повышает. Но есть у нее одна отрицательная черта. Она людям на слово верит, считает, что все правду говорят. Вот ее супруг, Константин Львович, другой. Он сто раз кандидата на должность под лупой проверит. Но у мужа Аллы Николаевны большой бизнес, он нашей гимназией не занимается, хотя и числится во владельцах… А история такова. Деньги на похороны матери мы собрали к концу рабочего дня. Я их Але отдала, домой поехала. И, уж простите за подробность, живот прихватило. Припарковалась у бургерной «Котлета мечты», успела до туалета добежать. Еда у них плохая, а сортиры чистейшие. Сижу, слышу знакомый голос. Сразу узнала Алевтину, она с кем-то по телефону трепалась в соседней кабинке. Точно сейчас не помню, но сказала Аля примерно следующее: «Уже еду, нечего мне названивать… Да, деньги при мне. Сто пятьдесят тысяч».
Елена Петровна поморщилась.
– Сразу неприятно стало – именно столько мы ей на погребение матери вручили, да еще на билет я ей добавила. Ее собеседник, похоже, потребовал ответа на вопрос, где Аля деньги взяла, потому что она противно захихикала: «Сказала, что мать копыта откинула! Извини, задержалась с возвращением долга, но лучше поздно, чем никогда… Да, уже спешу, скоро буду, верну тебе, жадине, сумму. Дал фигню, сто пятьдесят тысяч всего, а весь мозг съел, звоня и требуя срочно их вернуть!» Потом она воду спустила, руки помыла и убежала. А я на следующий день Алле Николаевне все рассказала, предложила попросить у Воробьевой свидетельство о смерти мамы. Но…
Елена Петровна замолчала.
– Она же не сказала: «Мне собрали сто пятьдесят штук на погребение мамы, отдам их тебе», – начала отбиваться начальница. – Людям надо верить. Мало ли, откуда у нее деньги на выплату долга? Кредит оформила, серебро в скупку сдала…
– Ага! – рассмеялась Елена Петровна. – А как тогда понять фразу «сказала, что мать копыта откинула»?
Послышались шаги, в комнату вошел Леонид. Он увидел Елену Петровну и молча посмотрел на меня. Я глянула на Аллу Николаевну, та сдвинула брови.