За исключением рек и болот, Ирак не имел естественных защитных сооружений. Его крупнейшие города находились близко к фронту: Багдад был всего в 160 км от границы по дороге и в шести минутах подлетного времени. Басра, второй по величине город страны, находилась на расстоянии пушечного выстрела от Ирана. Иракские генералы должны были крепко держаться за землю, в то время как их иранские коллеги могли рассчитывать на эластичную оборону в глубину. Иракская нефтяная сеть была особенно уязвима, поскольку она была разделена между двумя не связанными между собой центрами добычи (в районах Киркука на севере и Басры на юге).
Чтобы компенсировать свои структурные слабости, Ирак переоснастил себя и создал внушительную армию в 250 000 человек, четыре пятых из которых служили в сухопутных войсках.
Они включали три армейских корпуса, двенадцать дивизий (пять танковых, две механизированные и пять пехотных) и шесть самостоятельных бригад, насчитывавших 1750 танков, 2350 единиц другой бронетехники и 1350 артиллерийских орудий. Народная армия, составлявшая четверть сухопутных войск, усиливала регулярную армию и составляла большинство пехотных дивизий. Она также была развернута по всей стране для защиты режима. ВВС состояли из 295 истребителей, распределенных между восемнадцатью эскадрильями, разбросанными по одиннадцати базам ВВС; еще шестьдесят старых истребителей хранились на складах, чтобы компенсировать возможные потери в ожидании поставок новых самолетов. Армейская авиация, хотя и входила в состав ВВС, в основном использовалась для поддержки сухопутных войск и включала 300 вертолетов, пятьдесят восемь из которых были оборудованы для противотанковой борьбы.
Противовоздушная оборона опиралась на густую сеть радаров наблюдения и девять бригад, оснащенных зенитными ракетами и скорострельными пушками. Эти подразделения, назначенные на наиболее уязвимые объекты, а также для защиты танковых дивизий, обладали мгновенной огневой мощью более 400 зенитных ракет. Теоретически они образовывали мощный зенитный зонтик над территорией Ирака. Наконец, военно-морской флот, бедный родственник сухопутных сил, имел всего четырнадцать ракетных катеров, три десантных корабля и двадцать восемь легких патрульных катеров, включая десять торпедных катеров. Эти скудные ресурсы были распределены между военно-морскими базами в Басре, Умм-Касре и Аль-Фау в устье Шатт-эль-Араб, которые, в свою очередь, защищались четырьмя батальонами морской пехоты.
Иракские вооруженные силы были построены по гибридной модели, вдохновленной британской и советской системами. Танковые и механизированные части основывали свою организацию на советской армии, в то время как пехотные дивизии оставались близкими к британской модели. Противовоздушная оборона в точности повторяла советскую, а военно-воздушные силы были организованы в независимые эскадрильи, как в Королевских ВВС. По большей части эти войска были оснащены советским оборудованием, в значительной степени устаревшим. Несмотря это, имевшееся оборудование имело то преимущество, что было надежным и простым в обслуживании.
По-настоящему современная техника иракской армии ограничивалась пятьюдесятью четырьмя истребителями МиГ-23 (хотя это были только экспортные версии, и они были менее надежны, чем те, которые эксплуатировались советскими ВВС), восемнадцатью боевыми вертолетами Ми-24, едва ли сотней танков Т-72, двумя сотнями боевых машин пехоты БМП-1 и шестьюдесятью пусковыми установками зенитных ракет «Бук» (по классификации НАТО SAM-6) и «Стрела-1» (SAM-9). Ограниченное количество несоветской техники было бразильским (автомобили «Каскавел») и французским (легко бронированные автомобили «Панар» M-3 и AML-60/90; вертолеты «Алуэтт III», «Газель», «Супер Фрелон» и «Пума»). Большое количество оружия также было заказано во Франции, в частности, самолеты «Мираж» F-1, но на момент подготовки Ирака к войне оно еще не было поставлено.
В целом, эффективность иракской армии была посредственной, особенно потому, что правительство сделало все возможное, чтобы политизировать это учреждение и лишить военных инициативы. Единственными офицерами и солдатами, которые могли похвастаться реальным боевым опытом в борьбе с хорошо механизированным противником, были те, кто семь лет назад сражался на Голанском фронте во время войны Йом-Киппур. Многие из них с тех пор стали жертвами последовательных чисток в армии. Поэтому число закаленных в боях бойцов, прошедших танковый бой, было крайне ограниченным. С другой стороны, иракские пехотинцы приобрели важнейший боевой опыт в первой половине 1970-х годов во время войны с курдами.
К несчастью для них, наметилась тенденция к механизации армии – черпая вдохновение в советской модели, иракские генералы превращали все большее число классических пехотных батальонов в пехотные подразделения, способные следовать за танками и защищать их на собственных бронемашинах. Эти пехотинцы больше не были обучены штурмовать вражеские окопы, а их мотивация оставляла желать лучшего. Единственными элитными подразделениями, на которые Саддам мог положиться, были танковая бригада Республиканской гвардии, спецназ и инженерные войска. ВВС служили главным щитом режима. Их командиры и пилоты были избалованы и пользовались многими привилегиями.
Артеш (Армия Ирана) насчитывала 290 000 человек, три четверти из которых принадлежали к сухопутным войскам. Они были разделены на один армейский корпус, семь дивизий (три танковые, три механизированные и одна пехотная) и семь отдельных бригад, и имели на вооружении 1710 танков, 1900 боевых бронированных машин и 1100 артиллерийских установок. В то время Корпус стражей исламской революции, состоящий из собственно боевых подразделений «Пасдаран» («стражи») и ополчения «Басидж» («мобилизация»), составлял лишь шестую часть сухопутных войск, но соотношение быстро менялось в его пользу. Революционный режим намеревался сделать этот корпус, который был полностью предан режиму, в отличие от регулярной армии, к которой он относился с подозрением, привилегированным. КСИР состоял из независимых подразделений, которые постепенно заменили военную полицию и были подотчетны только Верховному лидеру. Правительство обязалось создать бригады и дивизии стражей, чтобы поглотить впечатляющий рост их рядов.
Военно-воздушные силы, долгое время считавшиеся элитой шахской армии, имели на вооружении 421 самолет, сведенный в двадцать три эскадрильи, размещенные на девяти авиабазах. Только половина самолетов была исправна из-за нехватки технического обслуживания, пилотов и запасных частей. Парадоксально, но ВВС располагали значительными запасами боеприпасов и запчастей, но они были разбросаны по многочисленным дальним точкам, управляемым сложной компьютерной программой, которую американские инженеры не успели доработать, когда их отозвали в США. Иранские техники теперь несли ответственность за хранение огромного количества оборудования, для которого у них не было ни планов, ни номенклатуры.
Они столкнулись с проблемой идентификации запасных частей для истребителя «Фантом», которые хранились без маркировки рядом с запчастями для перехватчиков «Томкэт» и вертолетов «Кобра». Что еще хуже, многие техники дезертировали. Те, кто остался, посвятили себя бесконечно сложной задаче воссоздания слаженной системы управления, но их работа была далека от завершения, когда начались боевые действия. Основным активом ВВС оставались четыре «Боинга-747», переоборудованные в летающие командные пункты, и дюжина самолетов-заправщиков «Боинг», которые позволяли иранским истребителям находиться в воздухе гораздо дольше, чем их противники, и при необходимости наносить удары в глубине иракской территории.
Легкая авиация ВВС и сухопутных войск включала 800 вертолетов, из которых только треть была исправна. Противовоздушная оборона состояла из шестнадцати батальонов, оснащенных ракетами класса «земля – воздух» и скорострельными пушками. Несмотря на то, что сеть воздушного обнаружения была очень современной, она страдала от тех же проблем с обслуживанием, что и ВВС. Организованная таким образом, чтобы охватывать основные города и авиабазы страны, а также границу с Советским Союзом, сеть имела множество брешей, которые позволили бы любому решительному иракскому пилоту пролететь над частью иранской территории.
Иранский флот все еще оставался самой важной военно-морской силой в Персидском заливе. Он имел три эсминца, четыре фрегата, четыре корвета, девять ракетных катеров (еще три заказаны у Франции), пять десантных кораблей, десять вспомогательных судов, тридцать пять вертолетов, а также двадцать шесть легких патрульных катеров и четырнадцать гидросамолетов, способных совершать разрушительные рейды на нефтяные платформы противника. Корабли в основном были пришвартованы на военно-морских базах Бендер-Аббас в Оманском море и Бушер в Персидском заливе.
Структура иранских вооруженных сил была вдохновлена британской и американской системами. Дивизионный состав сухопутных войск был поразительно похож на состав армии США: ограниченное количество очень крупных дивизий, хорошо укомплектованных и оснащенных, способных действовать независимо друг от друга благодаря мощным резервам, но не особенно гибких и сильно зависящих от логистики. С другой стороны, бригады и батальоны были организованы по британскому образцу, что благоприятствовало универсальности и реактивности. Военно-воздушные силы воспроизводили модель ВВС США: крылья, специализирующиеся на определенном типе задач, каждое из которых состояло из двух или трех эскадрилий примерно по двадцать самолетов. Состав армейских ВВС также напоминал американскую модель: смешанные бригады, состоящие из нескольких разведывательных, транспортных и противотанковых вертолетных батальонов. Организация военно-морских сил была напрямую вдохновлена британским Королевским флотом.
Парадоксально, но хотя иранцы отвергали все ссылки на Запад, они применяли его структуры в своих вооруженных силах. Как дальнейшее отражение этой двойственности, иранская армия оснащалась в основном американской и британской техникой, что усложняло задачу ее логистов. За исключением военно-воздушных сил, которые оставались полностью оснащенными американскими системами вооружения, остальная армия имела технику разного происхождения, без единых стандартов или даже режимов работы. Поэтому танкисту приходилось перенастраивать все свои рефлексы в зависимости от того, сражается ли он на борту американского танка «Паттон» или британского «Чифтен». То же самое касалось и зенитчика, который мог вести огонь из американского зенитно-ракетного комплекса «Хок» или британского «Рапир». Все усложнялось тем, что на вооружении сухопутных войск имелось 1000 бронетранспортеров советского производства (БТР-50 и БТР-60), поставленных СССР в начале 1960-х годов, в то время, когда шах был намерен поддерживать теплые отношения с Москвой.