Лапченко. Отзывчивая? Вот это в корень. Думаете, зря ее прозвали – «Валька-дешевка»?
Сердюк. Лапченко, спрашиваю последний раз, будешь человеком?
Лапченко. Эх, Степан Егорович… Театр на ремонте, клуб на учете – никак меня культурой охватить не могут.
Сердюк (вскипая). Клуб ему подавай, дурню!… А ты художественную литературу читаешь? О себе самом раздумывал? Звездное небо разглядел как следовает быть? Хоть на одном иностранном языке говорить пробовал? (Виктору.) Так зайдешь на шагающий?
Виктор. Ладно.
Сердюк (застенчиво). Слышь, Родик, когда свободная минута будет – позови… испробуем, с коробком-то. (К Лапченко.) Смотри у меня!… (Быстро уходит.)
Зинка (подбегает к Денису, целует его). Ты на первое что брал?
Денис. Борщ.
Зинка. Лапшу надо было.
Виктор. Сам-то он языки знает?
Родик. Сомнительно, хотя… самоучитель французского купил.
Зинка (Денису). Гулять пойдем? Далеко-далеко…
Денис (смотрит на нее, улыбаясь). Маленькая… (Берет ее за Руку.)
Они идут к реке.
Лапченко (вдогонку). Глядите, чтоб вас медведь не сожрал. (Уходит неторопливой походкой.)
Родик (не сразу). Ветерком с Байкала тянет. (Помолчав.) Пойду письмо маме сочиню… (Мечтательно.) На Чистые пруды.
Виктор и Сергей остаются одни.
Виктор, Эх, письма, письма… (Пауза.)
Сергей. Что, не пишут из Ленинграда?
Виктор. Нет.
Сергей (негромко). Не расстраивайся, Витюшка.
Виктор (усмехнулся). Смешной ты. Утешаешь.
Сергей. Ты очень отца любил?
Виктор. Он замечательный был, добрый, веселый… И мать… он всегда ей что-нибудь рассказывал, и она весело так смеялась. Я даже сейчас ее смех слышу. (Не сразу.) Когда мать умерла, я думал, отец с ума сойдет… А потом он эту женщину встретил. И нет его. С той женщиной чужой мне человек живет – скучный, испуганный, недобрый… (Подумав.) Вот как любовь-то может человека повернуть.
Сергей. Ты этой мысли не верь. Не поддавайся ей, слышишь? Эта мысль злая.
Виктор. Недобрая… верно. (Смотрит на Сергея.) Еще как утешать собираешься?
Сергей (улыбнулся, вынул из кармана маленькую пачку вафель). Вафли вот ягодные, хочешь?
Виктор. Давай.
Едят вафли. В эту минуту они удивительно близки друг другу.
Сергей. А что – вкусные… Интересно, как в них начинку вкладывают? Нелегкое ведь дело… Меня с детства всякие технические усовершенствования мучили. Зонтик, например… Кто это придумал и каким образом?
Виктор. Сейчас газировкой бы запить… Ну, пошел я. С батей шутить не приходится. (Вынул из кармана билеты.) Будь друг – отдай Вальке билет, она меня у кино ждет… На восемь сорок. Объясни положеньице. А на второй билет сам иди… Она девочка ничего, будь уверен.
Сергей (подумав). Может… Родику лучше?
Виктор. Боязно… (Подмигнул.) Родька у нас столичный кавалер. (Посмотрел на Сергея.) Лучше ты. (Уходит.)
Сергей смотрит на билеты, улыбается.
Хор. У итальянца, простого рабочего человека, похитили велосипед. Без велосипеда он не работник, его прогонят с места, он снова станет безработным.
– У итальянца маленький сын и жена – если он не найдет велосипед, они останутся без хлеба. И вот итальянец ходит по улицам Рима. Он ищет велосипед.
– В маленьком клубном кино над Ангарой крутят не нашу ленту. Рядом тысячи людей строят то, что им нужно, а здесь – чужие, неведомые страдания. В них и поверить трудно.
– Сергей молча смотрит картину, он не берет Валину руку, не гладит ее, пользуясь темнотой… А ведь она так привыкла к этому.
– Велосипед не нашли. Кончилась картина.
– Проклятая у тебя жизнь, бедный итальянец!
Возникает садик возле кино. Только что окончился сеанс. Что-то бубнит репродуктор.
Публика расходится. У скамейки стоят Валя и Сергей.
Валя. Ну вот, спасибо, что пришли. Передайте привет Виктору. (Помолчав.) И кино было не очень скучное.
Сергей. Может, мне проводить вас?
Валя. Не надо. У нашего дома ребята… Они смеяться над вами будут.
Сергей. А если бы Виктор провожал – тоже бы смеялись?
Валя. Нет… Они уже его засекли. А вы новый. Им не нравится, что я с разными гуляю.
Сергей. А вам… нравится?
Валя. Конечно. Не соскучишься. (Помолчав.) Мне люди надоедают очень быстро.
Сергей. А почему?
Валя. Не знаю. Так выходит. Вот к нам лектор по литературе приезжал. Надо, говорит, товарищи, подражать героям. Каждый, говорит, должен выбрать героя и подражать. Вот я и выбрала.
Сергей. Кого же?
Валя. Вы оперу «Кармен» по радио слушали? Ее и выбрала.
Сергей. Я все-таки думаю, лектор говорил – надо подражать положительным героям.
Валя. А по-вашему, Кармен – отрицательная? Ага, молчите. Разве бы композитор такую хорошую музыку написал, если бы она была отрицательная? (Поглядела на Сергея неодобрительно.) Ну, до свиданья, мне пора…
Сергей. До свиданья. (Садится на скамейку.)
Валя делает несколько шагов, потом оборачивается и видит сидящего Сергея.
Валя. А почему вы домой не идете?
Сергей. Посидеть захотелось.
Валя. Здесь хорошо… Иркутский мост виден… И сад городской. (Помолчав.) Вам кино понравилось?
Сергей. Очень понравилось. Я итальянское кино люблю смотреть. Они очень правдиво показывают, как народ мучается, страдает… И как-то сразу видишь все свои преимущества.
Валя. А советское кино вы, что же, не любите?
Сергей. Нет, отчего же… И у нас бывают хорошие картины. Только мало. Большей частью они меня в том убедить хотят, что я и без них хорошо знаю. Скучно. Ну что меня убеждать? Я и сам кого хочешь убедить могу.
Валя. Как вы рассуждаете интересно. Я даже ничего не понимаю. Вы какого года рождения?
Сергей. Я уж не молодой. Мне тридцать скоро… Через четыре года.
Валя. Значит, двадцать шесть? А ведь вам больше двадцати двух ни за что и не дашь.
Сергей. Да, я очень сохранился.
Валя. У меня вот одна конфета есть, кавказская… Хотите – поделим? Я откушу, а вам другая половина останется…
Сергей. Спасибо. Я тоже кавказские люблю.
Валя. А вы что ее так рассматриваете?
Сергей. В губной помаде запачкалась.
Валя. Вам не нравится?
Сергей. Вообще-то хорошего мало. Краска ведь.
Валя (помолчав). Вот такие мы дурочки, губки красим… Нравиться хотим, Сереженька. Ну как, будете есть?
Сергей. Съем. (Кладет конфету в рот.)
Валя. Вы отважный.
Сергей. А вы думали!
Валя. А почему вас на танцах никогда не видать?
Сергей. У меня нагрузок много. Я ведь комсорг и все такое. Над собой работать тоже надо.
Валя. Это точно, вы из всех моих знакомых самый сознательный. (Улыбнулась.) У вас, верно, и родители живы?
Сергей. Живы. Отец по угольному делу мастер, а мать просто очень хорошая женщина.
Валя (неожиданно резко). А у меня отец морячок был.
Сергей. Был?
Валя. Был.
Сергей. А мать… жива?
Валя. То ли жива, то ли нет, не играет роли.
Сергей (смотрит на нее). Значит, вы одна совсем?
Валя (помолчав). Зачем же? (Усмехнулась.) Если хотите знать, Сережа, у меня дочь есть.
Сергей. Дочь?
Валя. Только она в детдоме живет… Вот какая история, Сереженька. Жалеете меня?
Сергей. Нет, отчего же… (Помолчав.) А вот почему вы в лавке работаете… кассиршей? Это интересно разве?
Валя. Не хуже остального. Я ведь всякого напробовалась! В продлавке тоже свои преимущества есть.
Сергей. Какие?
Валя. А это – много будете знать, состаритесь скоро. (Помолчав.) Что-то я сегодня какая-то на себя не похожая. Не очень веселая, правда?
Сергей. А я ведь не знаю, какая вы всегда.
Валя. И то верно. А мне мой характер нравится. Вот бы такого парнишку встретить, как я. Влюбилась бы до смерти! (Поглядела на Сергея.) А вы всегда холостой были?
Сергей. Был и женатый… Почему вы смеетесь?
Валя. Не знаю… А куда ж вы ее дели, жену-то?
Сергей. Мы разошлись.
Валя. Отчего?
Сергей (задумчиво). В помощи друг друга не нуждались – так я думаю. (Словно извиняясь.) Не настоящая, значит, была любовь.
Валя (тихо). А вообще-то она есть?
Сергей. Кто?
Валя. Настоящая любовь.
Сергей (не сразу). Должна быть.
Валя (тихо). Это хорошо.
Сергей (не расслышав). Что?
Валя. Иногда бывает страшно… Совсем ты одна.
Сергей (после паузы). А Виктор?
Валя (резко). Что – Виктор? (Помолчав.) Расскажите, Сергей, что-нибудь про себя… подлинное только. А то я все треплюсь, а вы молчите.
Сергей. Что ж рассказывать. Я чем примечателен? В Сибири родился!… Вы не улыбайтесь, вся вторая половина двадцатого века – наша будет, сибиряков то есть… Сюда сердце России перемещается – вы уж мне поверьте… Еще двести лет назад Ломоносов сказал: «Российское могущество прирастать будет Сибирью!…» Вот на нашу долю это время и выпало…
Валя. Вы мне, Сережа, лучше про себя расскажите… О Сибири-то я слышала. Чудак тоже… Давно вы на строительстве ГЭС?