Максу захотелось сесть, но он не дал себе этого сделать – знал, что если сядет, то галлюцинации вновь появятся, и второй раз избавиться от них будет не так просто.
Нужно идти. Вперед.
Изнемогая от усталости, Макс шел. Сколько? Он потерял счет времени, словно погрузившись в транс.
Снежные заносы сменились буреломами и разбитой дорогой. Пройдя по ней пару сотен метров, Макс вышел на пустырь, где когда-то стояли строения. Теперь от них ничего не осталось, неведомая сила снесла их, превратив в груду кирпича и битого бетона.
Здесь следовало быть осторожным, потому что за этим мусором мог притаиться зверь.
Максим ускорился и вскоре вышел на подобие улицы. Дорогу, по которой он двигался, пересекала другая, еще более разбитая, но на ней было видно то, что заставило парня встрепенуться.
Следы.
Цепочка следов вела от леса, стоящего в паре сотен метров отсюда, до бетонного строения, похожего на трансформаторную будку.
Макс остановился. Бетонная коробка привлекла внимание, потому что выглядела обжитой – на дверях имелся замок, не ржавый, смазанный, снег вокруг тщательно вычищен, а на крыше виднелась труба, из которой шел дымок.
Живые!
Парень рванул к дому, но остановился на полпути. Сомнения быстро наполнили его душу. Что, если там не добрые люди? Бандиты? Убийцы? Мародеры?
Почему-то казалось, никого, кроме таких вот личностей, выжить и не должно. Только эти смогут приспособиться и спастись. Макс и сам не знал почему. Наверное, уже не осталось веры в доброе.
И потому парень решил притаиться. Можно было уйти, чтобы не связываться. Но Макс сильно устал и все же надеялся, что у живущего тут человека можно выменять воды или горячей еды.
Парень спрятался за грудой битого кирпича, принялся ждать.
Цепочка свежих следов, которые он увидел, вела к жилищу, потому Макс сделал выводы, что незнакомец находится внутри. Но сколько ждать?
Становилось зябко, а незнакомец все не появлялся. Слабый ветерок доносил запах дыма, дровяного, душистого. Давно он такого не ощущал. Обычно подкидывал в костер какую-нибудь пластмассу или резину – для лучшего горения сырых дров. А тут чувствовалось, что поленья были сухими, и даже дым от них был таким же сухим и жарким.
Вот незнакомец подбросил в костерок ель – явно почувствовался хвойный запах, маслянистый, чуть терпкий. Ох, как же было бы хорошо сесть сейчас у этого костерка, протянуть к огню озябшие пальцы и просто греться, смотря на языки пламени.
Слишком сильно Макс замечтался, потому совсем не заметил, как со спины к нему подкралась тень. И запоздало обернулся, хватаясь за оружие, потому что тень уже стояла с автоматом, который был направлен на парня.
– Без глупостей! Руки вверх! – приказал незнакомец.
Пришлось подчиниться.
Макс поднял руки, попутно всматриваясь в подошедшего. Незнакомец походил на медведя – и размерами, и лицом.
«Зачем ему вообще автомат? – кисло подумал Макс, глядя на здоровяка. – Такой одним ударом хребет переломить может».
И вдруг что-то знакомое проскочило в чертах лица подошедшего.
Тот тоже прищурился, приглядываясь.
– Огнев?! – выдохнул здоровяк, опуская оружие.
– Березин? – только теперь Макс понял, кто стоял перед ним. – Березин! Саня Березин! Это ты?
– Я! – радостно воскликнул тот.
– Как… что… – Вопросов накопилось много, а попытка задать их все и сразу не увенчалась успехом.
– Пошли в дом, – понимающе кивнул тот.
Они зашли в строение. Внутри было тепло, даже жарко.
– Садись, – кивнул Березин на самодельную лавочку.
Максим сел. Еще не веря в произошедшее, продолжал смотреть на знакомого, словно тот был призраком.
Березин был в его группе, которую отправили в Зону для выяснения причин возникновения наночумы. Здоровяк отвечал за техническое обеспечение. На их группу напали мутанты, пришлось отстреливаться. Березин был ранен. Одна из тварей порвала ему костюм, едва не оторвала ногу. Открытый перелом. Нужно было что-то делать, и Максим предложить нести здоровяка, однако сам Березин отказался. Нужно было срочно решать проблему гораздо важней. И потому остался.
«Я должен был за ним вернуться, – подумал парень, глядя на ногу здоровяка – на вид она была в полном порядке, но при ходьбе Березин немного прихрамывал. – Но не вернулся».
– Я… – начал Макс, но здоровяк остановил его.
– Не надо оправдываться. Я понимаю, что не до того было. Я и сам думал, что не доживу. Эта зараза уже проникала в меня, я чувствовал, что конец скоро. Поэтому решил действовать. Тот инъектор от боли, который дала мне Аглая, мне сильно помог. С помощью него я и выкарабкался из этой переделки.
Макс хотел сказать, что Аглая оказалась предательницей, но промолчал. Спокойствие в неведении.
Березин поставил на печку закопченный помятый чайник.
– Пробыл я там, на том участке, достаточно долго. И место себе нашел. А потом решил валить. Уж больно много всякой… нечисти там завелось.
Макс, вспомнив приключение в детском саду, понимающе кивнул.
– Ночью, бывало, лежишь и слышишь – призраки разговаривают. Я думал, галлюцинации, а однажды сдуру выскочил на улицу ночью, да чуть сердце не прихватило. В общем, не буду даже говорить, что увидел, – все равно не поверишь.
Максим хотел сказать, что и сам повидал такого, во что сложно поверить, но Березин отвлекся – принялся разливать по кружкам чай.
– Давай выпьем за неожиданную встречу.
Парень не отказался.
Чай был горячим, вместо заварки – какая-то трава, чуть горьковатая, но вполне прочищающая мозги. А главное – согревающая.
Макс сделал глоток, другой, почувствовал, как дурь от таблетки начинает проходить, сознание прояснялось. И только теперь он смог нормально разглядеть друга. Тот был все так же огромен, борода окаймляла крепкий подбородок, в глазах искрился задор.
– Поэтому и решил уйти. И нога уже к тому времени зажила.
– Зажила? – удивился Макс.
Он помнил тот страшный перелом, и слова о том, что нога зажила, невольно вызывали сомнения.
– Я сделал перевязку, пару костылей. И пошел. Представляешь? А что я терял?
Березин рассмеялся.
– Как на прогулке – по Аномальной Зоне. Иду, а сам думаю – выскочит какая-нибудь тварь или нет? Но там уже, видимо, никого толком и не осталось.
– Ты шел с открытым переломом? – с сомнением спросил Макс.
– Да, – кивнул Березин. – Я же говорю – инъектор от боли помог. А там доза, видимо, была конская, я вообще ничего не чувствовал.
– Ты дошел до базы Кропоткина? – вдруг понял Макс.
Березин кивнул.
– Дошел. Ну и изучил там все внимательно.
– Нашел антидот?
– Ага! – улыбнулся Березин. – Повезло. В общем, выжил.
– Три года прошло, – одними губами прошептал Макс.
– Верно, – кивнул тот. И задумчиво повторил: – Три года. Я долго еще в Зоне был, ждал, когда рана заживет. Там, в кропоткинских лабораториях и бараках, много чего нашел. Открытый перелом – это, конечно, не фунт изюма. Повезло, конечно, что препараты были и место, где я застрял, – Аномальная Зона. Пришлось долго, конечно, поползать в поисках. Бывало, даже сознание терял – так больно было. Но нужный артефакт я все-таки добыл. Он и исправил кость. Правда, волос седых прибавил. Даже вспоминать страшно. Но все обошлось.
– Подожди. Исправил открытый перелом? – удивился Максим.
Медик по образованию, он не поверил словам.
– Разве его можно излечить какими-то примочками?
Открытый перелом – это всегда хирургия. Сильный отек, риск заражения, большая вероятность осложнений. Тем более если лечение оказывает не профессионал. А ведь нужно еще и кость на место поставить, закрытую репозицию осуществить, курс антибиотиков, восстановление и прочее, и прочее. В больнице порой сложно все сделать как надо, а тут в полевых условиях.
– Ты ничего про «живокост» не слышал? – улыбнулся Березин.
– Что еще за «живокост»?
– Артефакт такой. Редкий очень, но в Зоне попадается. Я про него от Большакова узнал. И на счастье свое вспомнил – картинки у него на компьютере смотрел, вот в голове и засело. И вот когда с ногой лежал в пыли, понял: этот самый «живокост» – мой последний шанс. Отлеживаться долго не смогу – действие обезболивающих скоро пройдет, да и не осталось уже к тому времени практически ничего. А там и шок. И смерть. Значит, нужно искать. Ну, я и искал.
Березин хохотнул.
– Как крот, ей-богу! Ползал везде, все перерыл. И нашел, представляешь? А потому что выбора у меня другого не было. Не имел я права не найти его. В паре километров от базы. Лежит, родимый, сверкает фиолетовым. Это еще хорошо, что лето было, тепло. Я проползу метров десять, лягу, отдыхаю. Потом на костыли встану, еще десять метров прыгаю.
Березин задумался, вспоминая те дни. И судя по глазам, воспоминания были не самыми радостными.
– А уж артефакт потом сам все и сделал.
Березин подлил еще чаю себе и гостю.
– Приложил я его к ноге – и сознание потерял. Видимо, последний лимит израсходовал сил своих. Очнулся через сутки. На ногу глядь – в порядке. Только штанина окровавленная и дырка, откуда кость раньше торчала. А на самой ноге ни царапины. Представляешь?! И «живокост» рядом валяется, белый словно мел, пустой, значит. Ну и на базе, конечно, много всякого нашлось в плане таблеток, обезболы разные, витамины, антибиотики. Так что нормально. Подправлял здоровье. Вот такие дела.
– Повезло, – кивнул Макс.
– Повезло, – согласился Березин.
Некоторое время молчали. Потом Максим задал волновавший его вопрос:
– Ничего про Большакова не слышал?
Березин покачал головой.
– Пытался связаться первое время – у Кропоткина на базе хорошая станция была. На какие только волны не выходил, и на общие, и на секретные, но все бесполезно. Тишина. – И немного помолчав, тихо добавил: – Никого там уже в живых нет.
Макса словно обдало ледяной волной. Он вздрогнул, едва не пролив чай.
– А ты какими судьбами здесь? – спросил Березин.