— Откуда? — заинтересовался полицай, чиркнув спичкой.
— О! Это секрет фирмы. Если хотите — могу предложить по дешевке…
— Сейчас?
— Сию минуту.
Яша порылся в коробе, вытащил три пачки.
— Рассчитаемся завтра или на днях, — сказал полицай, рассовывая пачки по карманам.
Это был явный грабеж средь бела дня!
— Э-э, нет, так не пойдет, — запротестовал Яша, довольный тем, что полицай клюнул на приманку. — Деньги, как говорится, на кон. Моя фирма в кредит не отпускает.
— Не прогорит твоя фирма из-за трех пачек, ничего с ней не станется, — проворчал полицай и с удовольствием сделал глубокую затяжку. — Ничего курево, дымить можно.
— Вы обижаете и меня и мою фирму! — воскликнул Яша, искоса поглядывая на перрон. — Сигареты аж из Берлина, высший сорт. Люкс!
— Да, да, у германцев все люкс! — согласился полицай. — Люкс-сигареты, люкс-поезд…
— Люкс-поезд? — удивился Яша, насторожившись. — Чудно… Люкс-сигареты — это я понимаю. Ну еще там — люкс-штиблеты, люкс-шляпа, а чтобы люкс-поезд! Даже и не верится. Большое, видно, начальство приезжает, раз люкс-поезд?
— Генералы из Берлина и Бухареста, графы и бароны, — похвалился полицай, напуская на себя важность и значительность.
— Ух ты! — Яша даже присвистнул. — Вот когда у меня будет работка. — И он показал на короб. — Срочно надо доставать новые щетки и люкс-гуталин. Когда же мне появиться тут, чтобы не проморгать люкс-клиентов?
— А уж об этом спроси у коменданта города, — посоветовал полицай и заржал.
— Ну да! — Яша покачал головой сокрушенно и поднял короб. — Наверное, и вправду придется идти к коменданту…
Домой он не шел, а почти бежал, хотя ему и мешал короб. Новость, которую он узнал, надо немедленно сообщить в катакомбы. Люкс-поезд… Генералы из Берлина и Бухареста… Графы и бароны.
Прибывает люкс-поезд, видно, скоро. Завтра или послезавтра. Но не сегодня. Во-первых, уже вечереет. Скоро комендантский час. Улицы пустеют. Жизнь в городе замирает. А в безлюдье, тем более ночью, тайком, такие «гости» вряд ли станут въезжать. Не солидно! Все-таки генералы, бароны, черт бы их побрал! Во-вторых, будь приезд этих кровопийц тайным, на вокзале не велись бы приготовления. Наверняка городской голова господин Пынтя распорядится согнать на привокзальную площадь «верноподданное» население и обставит все с помпой. И духовой оркестр будет и хлеб-соль на вышитых рушниках… Стало быть, вечер и ночь отпадают — слишком неподходящее для такого случая время. Исключается и послезавтрашний день. Лозунги — уж это он хорошо приметил! — написаны на бумаге. А сейчас ноябрь, день на день не приходится. Сегодня — солнце, завтра — слякоть. Двое суток лозунги не провисят, раскиснут от дождя, ветер их в клочья истреплет. Значит, завтра.
А вдруг не завтра, а послезавтра? К дяде Володе надо идти с точными данными.
«Полицай, — размышлял он, — брякнул, что данные о прибытии люкс-поезда знает комендант. Что верно, то верно…»
Яша замедлил шаги, сам еще не зная зачем, сделал порядочный крюк и очутился на улице Бебеля.
Он прошел мимо комендатуры, скользнул глазами по окнам второго этажа. Вон они, угловые — раз, два, три — окна коменданта. Четвертое окно, с балконной дверью, находится за углом со двора. Во дворе, в двух шагах от стены, почти ствол к стволу растут наперегонки два больших дерева — каштан и дикая груша. Под этим шатром они, мальчишки, не раз прятались в сильный ливень.
Несколько толстых веток, как руки, легли на перила балкона. По бугристому стволу груши, а затем по веткам-рукам ничего не стоит забраться на балкон.
Яша пересек улицу, зашел за дерево и, сняв короб, остановился. Тут же, словно из-под земли, перед ним появился Саша Чиков.
— А ты здесь зачем? — спросил он.
— Тебя пришел проведать, — ответил Яша. — Что нового?
— Недавно у коменданта проходило какое-то совещание. Надымили так, что генерал даже балконную дверь открыл. Глянь!
Действительно, балконная дверь была приоткрыта.
«Эх, шапку-невидимку бы сейчас да через эту дверь к коменданту в гости», — подумал Яша, вздохнув.
— Минут десять, как совещание закончилось, — продолжал Саша. — Машин было — тьма…
— А комендант что, у себя?
— Нет, погрузился в свой «опель» и укатил куда-то.
— Значит, там никого?
— Кажется…
Яша метнул взгляд на балкон. «Что, если?..» Он почувствовал, как бешено заколотилось сердце и в висках застучала кровь. «Поспешность и необдуманность в нашем деле…» — вспомнились ему вдруг слова Владимира Александровича. Но тут же эту мысль вытеснила другая: «Бывают ситуации, когда успех дела могут решить только быстрота и натиск…»
— Граната с тобой? — спросил Яша.
— Со мной, — ответил Чиков, еще не догадываясь, что задумал его товарищ и командир.
— Держи короб. А я — туда. — Яша скосил глаза в сторону балкона.
— Туда! Сейчас? Ты сошел с ума!
— Не тараторь! Слушай. Завтра прибывает специальный поезд. Генералы из Бухареста, графы и бароны, сволочь всякая. Усек? Поэтому, наверное, и проходило совещание у коменданта. Время прибытия поезда знают немногие. После совещания на столе у коменданта могли остаться кое-какие записи. Понял?
Чиков кивнул головой.
— Если понял, незаметно спусти мне в карман гранату. Она мне может пригодиться. Действуй по обстановке. Если что — прикрывай, а там останусь — уходи и сегодня же проберись в катакомбы к нашим.
Сказав это, Яша кинул взгляд на часового. Часовой, немолодой рослый солдат, в этот момент приблизился к углу здания комендатуры, напротив которого стояли друзья, круто, как по команде, повернулся на сто восемьдесят градусов, зашагал в обратном направлении.
— Больше, кажется, поблизости никого, — сказал Яша.
— Штиль, — прошептал Чиков, опуская другу в карман пиджака ребристую лимонку.
Действовал Яша молниеносно. Перебежал через улицу, шмыгнул в щель между створками ворот и оказался во дворе под балконом. Еще два-три мгновения — и он, вскарабкавшись по стволу груши, спрыгнул на балкон, проскользнул в открытую дверь.
«Раз, два, три, четыре, пять… — начал отсчитывать секунды Чиков, наблюдая за улицей. — Сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать… Что он там делает? Почему застрял? Сто тринадцать, сто четырнадцать»…
Яша не показывался. «Сто двадцать пять, сто двадцать шесть, — продолжал считать Саша. — Где же он? Или схватили? Тогда бы он услышал возню, выстрелы. Живым им Яков не дастся… Сто двадцать девять, сто тридцать, сто тридцать один…»
«Наконец-то!» — обрадовался Чиков, глядя на друга из-под руки.
Часового, видимо, что-то насторожило. Увидев Сашу, он повел стволом автомата в сторону: не задерживайся, мол, проходи.
— Мне бы чирк-чирк, — попятился Саша, достав пачку сигарет.
— Пу! Пу! — наступал часовой, делая страшное лицо.
— Не надо «пу-пу», ни к чему.
Часовой остановился и, выбросив руку вперед, топнул ногой.
— Вас понял, хорошо понял…
Тем временем Яша спустился вниз и, выскользнув из ворот, юркнул в проходной двор.
Друзья встретились на Дерибасовской.
— Ну как экскурсия? Прошла удачно? — спросил Саша.
— Графы и бароны прибывают послезавтра в двенадцать часов дня. Расписание движения поездов лежит на столе.
За город Яша выбрался легко. Выручила кромешная темень, и помогло то, что раньше изучил чуть ли не каждый проходной двор. Но основная трудность была впереди. Незаметно проскользнуть мимо засад врага, оседлавшего все тропы, которые вели в катакомбы. Каратели, боясь внезапных вылазок партизан, брали с собой в секреты овчарок-волкодавов.
Яша шел вдоль обрыва, надеясь, что этот путь самый безопасный. Осень, идут дожди, и здесь часто бывают оползни и обвалы. «Вряд ли фрицы устроили тут засаду, — решил он. — А если и устроили, то не у самого обрыва». Через каждые сто-двести метров он останавливался, прислушивался к малейшим шорохам и звукам, припадал к земле и замирал, пристально всматриваясь в темень. Больше всего он боялся овчарок. Они могли подкрасться бесшумно и наброситься сзади. Отбиться от них тогда было бы немыслимо.
Иногда Яше начинало казаться, что четвероногий враг затаился где-то совсем рядом, и он спешно отползал к самому краю обрыва. Если падать, то вместе с овчаркой. В руке он сжимал браунинг и, спружинившись, ждал, что вот-вот в воздухе мелькнет сильное тело зверя. Сердце, как маятник, гулко отсчитывало удары.
Когда до балки, где был потайной вход в катакомбы, осталось меньше полукилометра, вспыхнули прожекторы. Их лучи рассеяли темноту и старательно начали прощупывать каждый метр. Яша прыгнул в ближайшую воронку. И оцепенел: на дне воронки лежал полицай. Он спал. Возле него валялся автомат. От шума полицай открыл глаза и, не разобравшись спросонья, в чем дело, выругался:
— Ты что как домовой?
Увидев незнакомого мальчишку, который наставил на него пистолет, заморгал глазами. И приснится же чертовщина какая! Инстинктивно его рука потянулась к автомату.
— Назад! — приказал Яша. — Если пошевельнешься — получишь пулю в лоб. Отними руку!
Стало быть, это не сон! Полицай подчинился. С этим молокососом, видать, шутки плохи. Он не сводил с Яши глаз, настороженно и зло следил за каждым его движением.
В воронке было тесно. Яша попятился, присел. Полицай мог изловчиться и выбить браунинг.
По лицу полицая было видно, что страх у него проходит. Еще несколько мгновений — он окончательно возьмет себя в руки, и тогда трудно сказать, чем кончится эта встреча. Стрелять? Выстрел может услышать другой секрет.
— Что, попался в мышеловку? — осклабился полицай, приподнимаясь на локте. — Давай, парень, договоримся так: я не видел тебя, а ты меня. Поворачивай оглобли и дуй в город. Выберешься отсюда живым — твое счастье, не выберешься — значит, на роду тебе так написано. Проваливай, стрелять не буду. Вот те крест!
Яша сдвинул на переносице брови. Знал: стоит повернуться, как этот верзила набросится сзади, вырваться из его лап вряд ли удастся. А если и не набросится, то пошлет пулю в спину.