Ничего, упрямо надеялся он, мое время еще придет.
Лет за десять до рождения Крейга морденский Охотничий сонет решил превратить «ничейную» планету фитонов в заповедник Красных Зверей, на которых морденские юноши могли бы охотиться. Но флора и фауна на Мордене были примерно такие же, как на Земле, и не могли, конечно, потеснить фитонов и заселить планету. Чтобы бороться с фитонами, морденцы заключили соглашение с белконтийскими биологами. Все морденцы, которые работали под началом биотехников-белконтийцев, были чистиками: ни один «красный кружок» не стал бы подчиняться приказам изнеженных белконтийцев, тем более что эти биотехники в основном были женщинами. При помощи танасиса (растения, истреблявшие местную флору) белконтийцам удалось расчистить два больших острова, на которые потом была завезена морденская флора. На одном из островов разместилась штаб-квартира; этот остров называли Базовым. На другом поселили Красного Зверя, и тот чувствовал себя превосходно.
Когда я был маленьким, подумал Крейг, мне говорили, что я обязательно убью своего Красного Зверя здесь. До сих пор на этой планете был только один-единственный Красный Зверь.
Борьба шла уже тридцать лет, но континенты не сдавались. Фитоны осаждали каждый завоеванный танасисом плацдарм, видоизменялись, переходили в наступление. Белконтийские специалисты по генной инженерии разрабатывали все более «смертоносные» разновидности танасиса, которые уже угрожали выйти из-под контроля. Теперь, три десятилетия спустя, стало ясно, что танасис терпит поражение. Белконтийцы заявили, что эксперимент придется свернуть. Но планета фитонов стала для морденцев символом надежды, при помощи которого власти Мордена кое-как обуздывали социальное брожение среди подданных. У Охотничьего совета не было иного пути. Группу «красных кружков» отправили с Мордена на Белконти изучать биотехнику. Оттуда они прибыли на планету фитонов чтобы самим взяться за дело.
А у Крейга тем временем подходил к концу двухлетний срок его контракта. Он работал вместе с другими чистиками, начальником у них был белконтиец, и Крейг стал понемногу забывать о своем неполноценности. Он продлил контракт еще на дна года.
И вдруг месяц назад на планету прибыл морденский корабль с «красными кружками», которыми предполагалось заменить и вспомогательный персонал, то есть чистиков, и биотехников-белконтийцев. Белконтийцы решили лететь на своем собственном корабле, который должен был забрать их примерно через год.
А Крейг оказался на этой планете единственным чистиком — кроме белконтийцев, но они ведь не в счет.
Вот ты и остался один, вздохнул Крейг. Он уткнулся в колени. Хорошо бы сейчас заснуть. Но тут кто-то тронул его за плечо. Крейг обернулся и увидел Сидиса.
— Зайди ко мне, Рой, — прошептал Сидис. — Хочу поговорить.
Вскоре Крейг сидел напротив Сидиса за длинным cтолом в главном отсеке гравиплана. Сидис был стройным смуглым белконтийцем с изысканными манерами и неизменной иронической улыбкой.
— Скверные два года тебя ожидают, — нахмурился Сидис. — Не нравится мне, как они все тобой командуют, особенно крысенок Кобб. Почему ты это терпишь?
— Ничего не поделаешь. Я же чистик.
— Но ты в этом не виноват! Если таков ваш закон, то это несправедливый закон.
— Это справедливо, потому что естественно, — Крейг. — Конечно, мне не нравится, что я не мужчина, но ведь это действительно так!
— Брось! Ты самый настоящий мужчина. Тебе двадцать четыре года.
— Я не стану мужчиной до тех пор, пока сам не почувствую себя мужчиной, — сказал Крейг. — А почувствую я это тогда, когда убью Красного Зверя.
— Боюсь, что даже после этого ты останешься чужаком среди своих, — сказал Сидис. — Я знаю тебя уже два года, и у меня сложилось впечатление, что такой человек, как ты, на Мордене всегда будет лишним. Короче, я хочу тебе кое-что предложить. — Сидис оглянулся на дверь и снова посмотрел ка Крейга. — Прими белконтийское гражданство. Мы все замолвим за тебя слово. Я уверен, что Мил Эймс подыщет для тебя новую работу. А потом ты полетишь с нами на Белконти.
— Нет, господин Сндис, этого я никогда не сделаю. Клянусь Красным Зверем!
— Но почему же? Ты хочешь на всю жизнь остаться морденским чистиком?.. Хотя бы жениться ты сможешь?
— Если и смогу, то только на такой женщине, на которую ни один «красный кружок» не позарился. И она всегда будет считать себя неудачницей. И всегда будет меня ненавидеть.
— И это, по-твоему, справедливо?
— Справедливо, потому что естественно. Естественно, что женщина ищет себе полноценного мужчину, а не мальчишку какого-нибудь.
— Белконтийки относятся к этому несколько иначе… Подумай как следует. Рой.
Крейг зажал руки между коленями и, глядя в пол, медленно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я не могу согласиться. Я должен остаться здесь и сделать все возможное для того, чтобы пришло время, когда на Мордене не останется ни одного парня, одураченного, как я… И вообще, господин Сидис, ни один морденец никогда не уклонялся от битвы.
— Но эта битва уже проиграна, — улыбнулся Сидис.
— А вот господин Уайлд считает иначе. Он говорит, что в лабораториях на Базе изобрели и уже собираются пустить в ход какой-то траве… транс…
— Транслокатор генных матриц, — нахмурился Сидис. — Ну, пока Мил Эймс руководит лабораториями, этого не случится.
А после того как мы улетим, ваши, наверное, сами себя погубят. — Он пристально посмотрел на Крейга. — Честно говоря, я не собирался тебе рассказывать, но это одна из причин, по которым, как мне кажется, тебе следует лететь с нами.
— Как это мы сами себя погубим?
— Рано или поздно появится свободная система, которую люди не смогут контролировать.
Крейг недоуменно тряхнул головой. Сидис задумался.
— Тебе, наверное, известно, — сказал Сидис, — что корни здешних деревьев соединены под землей. Это как бы одно гигантское растение. Танасис вводит в них саморазвивающиеся ферментные системы, стараясь как бы «переварить» целый континент. Мы в лабораториях разрабатываем их. Дело в том, что они ведь могут «переварить» и человека: поэтому вам и делают прививку каждый раз, когда появляется новая система. Одновременно с каждым новым штаммом танасиса мы получаем в лабораториях и вирус-убийцу, который позволяет держать этот штамм под контролем. А при транслокации… — Сидис соединил кончики пальцев. — При транслокации танасис сможет порождать в полевых условиях новые свободные системы. И тогда, возможно, появится что-то такое, против чего мы не сможем выработать иммунитет, против чего все известные нам вирусы-убийцы окажутся бессильны. Тогда танасис убьет всех нас а сам будет господствовать на планете.
— На планете Фрао так и случилось?
— Да. Теперь ты знаешь, что вам угрожает. О победе не может быть и речи. Тебе нужно лететь на Белконти.
Крейг встал.
— Я даже немного жалею, — сказал он, — что вы рассказали мне об этой опасности. Теперь у меня тем более нет выбора: я должен остаться здесь,
Сидис откинулся в кресле и опустил ладони на стол.
— Прежде чем окончательно отказаться, — сказал он, — поговори с Мидори Блейк. Она к тебе привязана, Рой. И мне кажется, она тебе нравится.
Да, я… мне приятно с нею, — сказал Крейг. — Мне нравилось, когда наша группа отправлялась на Бертон. Тогда вы еще были начальником. Хорошо бы туда опять наведаться.
— Я попробую уговорить Уайлда. А ты еще раз все обдумай. Договорились?
— Как-то сейчас не получается у меня думать, — сказал Крейг. — Даже трудно объяснить, что я чувствую. — Он повернулся к двери. — Пойду пройдусь, может, что-нибудь и надумаю.
— Доброй ночи. Рой.
Взошлa вторая луна. Крейг шел по лесу: серебристые стволы обступали его, словно привидения. Облепившие их фитоны на начинали сонно гудеть, когда Крейг проходил мимо. Белконтийца из меня не получится, думал он. слишком я мало знаю… Он уже приближался к окруженной стене. Лес становился все гуще, стволы переплетались, становясь сплошной пологой дамбой футов в девяносто высотой. Крейг стал взбираться по склону, но на полпути остановился. Глупо было идти дальше без защитной одежды. Там, впереди, танасис. Его свободные системы бесчисленным множеством побегов распространялись на сотни футов и даже рассеивались в воздухе. Здешние деревья, соединенные корнями, были словно одним растением, и танасис вгрызался в него, как страшная болезнь. Стволы деревьев образовывали вокруг захваченных танасисом плацдармов окружные стены, чтобы остановить его продвижение и заставить отравиться собственным ядом… Крейг поднялся еще на несколько футов.
Он ведь сильнее Кобба. Сильнее любого из них, кроме, конечно, Уайлда. Но он знал и то, что при ссоре с кем-нибудь из них у него задрожат колени, а из горла вырвется лишь жалкий крик. Потому что они мужчины, а он нет.
— И все-таки я не трус, — громко сказал он.
Он добрался до вершины. Внизу, при свете двух лун, морем черноты простирался танасис. Крейгу были хорошо видны узкие острые листья с опущенными волосками, готовыми ужалить; на иголках блестели капли яда. Танасис выпускал этот яд, чтобы его смывало дождевой водой вниз по склону, к корням деревьев. Но окружная стена сдерживала отравленную воду; весь этот плацдарм танасиса сам захлебывался в ней, и его положение было безнадежным. Крейг видел, как смертоносные усики ощупывали твердую поверхность стены, отыскивая в плоти врага уязвимое место, чтобы впрыснуть туда свой яд и устремиться вслед за ним, пожирая и размножаясь. Усики почувствовали вблизи тепло человеческого тела и слегка вздрогнули. Совсем недалеко от Крейга был побег танасиса толщиной с хороший ствол. Говорят, что даже мертвые кустики могут за неделю сожрать человека.
Я не боюсь, сказал себе Крейг. Он сел, разулся и поболтал босыми ногами над морем танасиса. Все белконтийны, даже Мидори Блейк, подумали бы, что он сумасшедший. Они не понимают, зачем нужна храбрость: у них самих нет ничего, кроме мозгов. И все-таки они ему нравятся. Особенно Мидори. Думая о ней, он смотрел на танасис. Сначала весь континент должен покрыться танасисом. А потом люди пустят в дело вирус-убийцу, истребят танасис, посадят всюду траву и настоящие деревья, привезут сюда птиц и животных. Все здесь будет выглядеть так же. как сейчас на Базе или на Острове Зверя. Сидис ошибается. Эта трансштука сделает свое дело. Он, Крейг, останется здесь и заработает столько денег, сколько нужно, чтобы