у него на поводу не стоит. Это будет все равно что учиться танцевать у своей старшей сестры. Она все время руководит, раздраженно бросая мелкие замечания, вслух считает и портит этим музыку. А потом покровительственно шлепнет и скажет, что ты вел себя хорошо.
Мгновение она напоминала разъяренного демона. Затем на смену злобному выражению лица явилась обезоруживающая улыбка, столь хорошо знакомая мне по кинофильмам:
— Господи ты Боже мой, Макги, а вы и правда странный тип! Значит, не хотите меня в качестве награды, да?
— Нет, если и пока это не станет для нас чем-то большим, Ли.
— Имеете в виду настоящую большую любовь?
— Я имею в виду привязанность, взаимопонимание, уважение и потребность друг в друге. Можете над этим тоже поиронизировать, если вам угодно. Но отправиться в постель — это самое примитивное, что могут сделать двое. Если к постели добавляется множество других вещей, тогда это может стать важным, а если, кроме влечения, ничего нет — тогда это не стоит и потраченного времени.
Пройдясь по комнате, она подошла к большому креслу, свернулась в нем клубком и задумчиво оглядела меня, приложив пальчик к своему маленькому носику.
— Мистер Макги, не могли бы мы с вами в следующий раз встретиться в Дэйтоне лет этак пятнадцать назад?
— Сейчас, только запишу, мисс Дин.
— А то за это время жизнь меня слишком уж потрепала.
— Это не столь важно.
— Сами же говорили об уважении.
— Знаете, порой вы вдруг перестаете разыгрывать передо мной роль и вспоминать реплики из старых фильмов, и вот тогда я уважаю личность, которая проглядывает из-за снятой на миг маски.
— Забавно было бы иметь друга вроде вас. У меня совсем нет подруг и всего два друга — хорошие ребята, им обоим слегка за шестьдесят. И я нежно их люблю. А мужчины вашего возраста, дорогой мой, — это либо дамские угодники, либо боевые петухи, либо же они просто ищут способ поживиться за мой счет.
— Возможно, в итоге мы станем друзьями, Ли, а сейчас лучше я займусь делом. Эти снимки я заберу с собой. — Но только я взял их со стола, как она тут же выпрыгнула из кресла, метнулась ко мне и схватила конверт. Я позволил ей вырвать его у меня из рук и просто заметил: — Или вы во всем будете доверять мне, Ли, или я прямо сейчас брошу это дело. Снимки помогут мне получить нужную информацию и добиться поставленной цели.
Она долго смотрела на меня, напряженно и испытующе, потом выпустила конверт из рук.
— Никогда бы не подумала, что позволю кому-либо смотреть на них. Трэв, вы будете предельно осторожны?
— Да.
— Завтра я пришлю с Дэной деньги на расходы, хорошо?
— Прекрасно.
— Прошу вас, будьте осторожны! Если снимки попадут кому-либо в руки, моей карьере конец. А вы же знаете, это единственное, что у меня осталось.
На ее глазах заблестели слезы; одна слезинка медленно скатилась по щеке. Какая-то она была ненатуральная, словно гример подскочил на съемочную площадку и закапал ей пипеткой глицерин в глаза. Может, они вправду ненастоящие? Она ведь научилась вызывать у себя слезы, чуть только пожелает, и плакать так, чтобы не портить свою милую мордашку.
— Будьте и вы, Ли, осторожны. Не нравится мне тон этой записки. Сексуально озабоченный тип решил стать мечом господним и покарать грешницу. Позаботьтесь о надежной защите на этой неделе в Майами.
Подойдя со мной к двери, она вцепилась в мою руку и быстро поцеловала меня, нежно и доверчиво, словно дитя, потом прошла со мной по коридору, отыскала Дэну Хольтцер, которая печатала на машинке в маленькой комнатке, и перепоручила меня ее заботам. Дэна поднялась из-за стола, мы вместе с ней спустились по лестнице и вышли на улицу к ожидавшему там лимузину. Я заметил, что она бросила быстрый и настороженный взгляд на конверт в моих руках, и уловил выражение осуждения на ее лице.
Шофера звали Мартин. Она велела ему отвезти меня назад или туда, куда я пожелаю. Было начало шестого. Попросив шофера остановиться у ближайшего телефона, я позвонил Гейбу Марчману в Лодердейл и сказал, что у меня проблема. Он живо ответил, что я вполне могу приезжать со своей проблемой прямо сейчас.
Повинуясь одному из тех предчувствий, которые порой спасают вам жизнь, хотя доказать это никак нельзя, я попросил Мартина высадить меня в деловой части города, вошел в большую аптеку с одного входа, вышел из другого и взял такси.
Гейб Марчман был великим военным фотографом. Вы встречали его имя на мастерских снимках, сделанных в Корее. Разорвавшейся миной ему начисто оторвало обе ноги. Поправляясь на Гавайях, он познакомился с очень богатой и очень красивой девушкой китайско-гавайского происхождения по имени Дорис и женился на ней. Гейб похож на подпиленного Авраама Линкольна. Ходит на костылях. У них шестеро детей. Лишенный прежней подвижности, он занялся другим аспектом фотографии. У него одна из наиболее полно оснащенных частных лабораторий на Юге, занимающая флигель, по размерам почти не уступающий его жилому дому. Он экспериментирует, а также выполняет разные сложные заказы за крупные вознаграждения. Угрюмый человечек, которого обожают все, кто с ним знаком.
Дорис, округлившаяся в ожидании очередного ребенка, отправила меня в лабораторию. При моем появлении Гейб что-то проворчал в знак приветствия. Я сказал, что хочу как можно больше узнать об имеющихся у меня фотографиях. Включив поярче свет, Гейб переместил свое тело на табуретку и разложил на рабочем столе в ряд все двенадцать снимков. По его реакции — а на лице его не отразилось никаких эмоций — можно было подумать, что я принес ему фотографии щенят или садовых цветов.
— Чего знаешь о них? — спросил он. — Чисто технически.
— Они были сделаны полтора года назад в Калифорнии на тридцатипятимиллиметровой пленке. Заинтересованное лицо считает, что единственное место, откуда их можно было сделать, располагалось ярдах в ста, но это только прикидки. Заинтересованное лицо видело другой комплект фотографий чуть больше года назад, кадры были те же, но эти снимки вроде бы более серые и нечеткие.
Ворча, Гейб достал большое увеличительное стекло и принялся тщательно изучать фотографии, одну за другой. Я добавил:
— Да, мой клиент видел и уничтожил негативы. На негативах было изображено больше, чем на многих из этих снимков.
Он продолжал внимательно рассматривать снимки. Наконец повернулся ко мне.
— О’кей, насчет расстояния в сто ярдов можно согласиться. Пожалуй, это был «Плюс-икс» с отличным телевиком, тысячемиллиметровым. Может, «Никкор» с относительным отверстием шесть и три десятых и двухзеркальным отражателем. Он вот такой длины и весит фунта три или четыре. Стоял на треноге или на какой-нибудь другой основательной подставке. С тридцатштятимиллиметровкой такой объектив даст тебе увеличение раз в двадцать, значит, на расстоянии в сто ярдов — это все равно что снимать с обычным объективом с расстояния в пятнадцать футов от объекта. Только на этих трех он отпечатал кадры полностью. Значит, если он напечатал около половины кадра, это все равно как если бы он находился в семи-восьми футах от объекта. И это относится практически к большинству снимков. Только вот этот крупный план был напечатан из четверти, а может, и меньшей части негатива, где изображена женщина на расстоянии около трех футов, правда, менее четко. Фон здесь глубокий, движения застывшие — в общем, я согласен насчет ста ярдов. Пока все о’кей?
— Да.
— Предположим, что парень, который фотографировал, сам же и печатал первоначальные снимки. Тогда он знаток своего дела. Прекрасная экспозиция, хорошая резкость. А когда он проявлял негативы и печатал снимки, у него был и хороший контроль за качеством. В чувстве композиции ему тоже не откажешь. Пожалуй, он отснял чертову кучу кадров — может, несколько сотен, а потом выбрал лучшие — четкие, яркие — и сделал глянцевые фотографии. Это определенно профессионал — вот мое мнение, если оно тебе поможет. А потом какой-то недоумок раздобыл у него пачку этих снимков. Посмотри, как засвечено здесь, и вот здесь, и тут тоже. Здесь он напортачил с освещением. Он сделал комплект негативов и новые фотографии, на поганой бумаге, к тому же напутал с растворами проявителя и закрепителя и со временем выдержки, но исходные отпечатки были настолько качественными, что в целом вышло не так уж плохо. У парня, сделавшего первоначальные снимки, не получилось бы так топорно, даже если бы он работал в привокзальном сортире. Но, располагая новоиспеченными негативами, этот недоумок может сделать сколько угодно таких плохоньких снимков. Поэтому тот факт, что твоя подопечная уничтожила оригинальные негативы, никакого значения не имеет. Ее безошибочно можно узнать на любом из этих снимков. Как я догадываюсь, на нее-то ты и пашешь.
— Да. А теперь скажи: ты можешь кое-что сделать с этими фотографиями?
— Этого я и боялся.
— Можешь сделать с них новые негативы и снимки, несколько отличающиеся от этих?
— Слушай, Макги, из дерьма конфетку не сделаешь. Восстановить первоначальное качество я не могу. Попытаюсь сделать их более контрастными и подправить слегка эти засветки, но, если фокус был нечетким, четкости не прибавишь.
Принявшись за дело с видимой неохотой, он постепенно втянулся. Достал фотоаппарат, более крупные негативы и копировальную пленку высокого качества. Когда он проявил негативы, Дорис пригласила нас к столу. Гейб развесил негативы сушиться, и мы отправились в дом. Няня как раз укладывала детей спать. Старшие, едва державшиеся на ногах от усталости, заглянули к нам, чтобы, как благовоспитанные дети, пожелать доброй ночи. Дорис подала к столу традиционные блюда китайско-гавайской кухни собственного приготовления — бифштексы, печеную картошку и салат. Сидя перед большим камином, в котором неярко, горел огонь, мы покритиковали государственный департамент, обсудили необходимость упрощения системы налогообложения, прикинули, что неплохо бы снести половину построек во Флориде и застроить ее заново, более разумно и привлекательно с виду.