ратиться к Дж. Эдгару Гуверу, а не к какому-то задрипанному лентяю с пляжа, бродячему моряку, меткому стрелку, еле таскающему ноги, имя которого даже не значится в картотеке ЭВМ. По мнению мисс Хольтцер, я по меньшей мере лишь усугублял возникшие неприятности. Мои штаны, когда-то цвета хаки, теперь приобрели линялый бледно-коричневый оттенок, ботинки старые и разношенные, а голубой спортивный свитер давно протерся на локтях.
Итак, я просто опустился в кресло, перекинул одну ногу через подлокотник и спокойно наблюдал за ней. Надо сказать, что она неплохо и довольно долго выдерживала мой взгляд, но наконец краска стала приливать к ее лицу.
— Лучше бы об этом вам сказала сама мисс Дин, — проговорила она.
— Сказала о чем, радость моя?
— Она успешнее, чем я, отражала бы ваши возражения. Агентство присылает знающую девушку, чтобы она временно заменила меня на службе у мисс Дин. Сегодня вечером я введу ее в курс всех дел. — Она глубоко вздохнула. — Мисс Дин велела мне работать вместе с вами, мистер Макги.
— Но это же полнейшая чушь!
— Поверьте, это не моя идея. Но, откровенно говоря, свои достоинства у этой идеи имеются. Я могу связываться с мисс Дин без промедления и в любое время. Возможно, вам потребуются какие-то сведения о ней, ее друзьях или деловых партнерах. Кроме того, я освобожу вас от всяких хлопот, связанных с организацией поездок, обеспечением питания и ночлега, буду вести записи и заниматься финансами. Мисс Дин будет чувствовать себя спокойнее, если я стану работать с вами.
— Дэна, я работаю один, самостоятельно. И, поверьте, мне не нужна прислуга. Я не знал бы, как себя вести, если бы вы стали таскаться за мной по пятам с записной книжкой и гроссбухом. В подобном деле мне, возможно, придется… играть самые разные роли.
— А я очень понятлива и находчива, мистер Макги.
Я поднялся.
— Но такого рода дела не для вас! Похоже, что в этой истории придется переворошить кучу грязи, если у меня вообще что-то получится.
— Я уже ответила мисс Дин согласием, но, по правде говоря, одна оговорка у меня есть. Я должна знать… не наняли ли вас, чтобы кого-то… убить.
— Что-что?! — Я изумленно уставился на нее.
— На такой риск я бы не пошла.
Я упал в кресло и расхохотался. Она позволила мне вдоволь насмеяться, терпеливо наблюдая за мной без тени улыбки. Когда я отсмеялся, она сказала:
— Что ж, такой ответ меня устраивает. Но я обязана была вас спросить. Ведь я должна знать, на что иду.
— Мисс Хольтцер, не уверен, что смогу долго вынести вашу осуждающую мину.
— Что вы хотите этим сказать?
— Как я понимаю, вам случайно попались те снимки, оставленные у портье в «Песках», и вы хотели немедленно уйти от мисс Дин. В жизни всякое случается, мисс Хольтцер, и порой она поворачивается к нам своей беспощадной стороной.
Она метнула на меня взгляд своих темных глаз.
— Серьезно?
— А вы разве не замечали?
С задумчивым выражением лица она достала из сумочки сигареты, щелкнула зажигалкой и выпустила мне в лицо густое облако дыма.
— То, о чем я сейчас расскажу, разумеется, вас совершенно не касается. Но, думаю, нам следует с самого начала хоть немного понимать друг друга. Я занимаюсь бизнесом — продаю свое умение, квалификацию, такт, огромную работоспособность, достаточный ум и безраздельную преданность. Весь этот комплект качеств я продаю Лайзе Дин за пятнадцать тысяч долларов в год. Раз меня уполномочили помогать вам, значит, эти же качества я буду проявлять и в работе с вами. Когда я увидела эти фотографии, то просмотрела их, чтобы решить, сколько вреда они могут принести. Записку я тоже прочитала. Для меня это означало, что Лайза Дин перестала быть надежным предприятием. Меня это беспокоило и раньше, когда я вынуждена была участвовать в том тринадцатинедельном спектакле.
Когда она подносила сигарету ко рту, я заметил, что рука у нее чуть заметно дрожит.
— Я замужем, мистер Макги. Или была замужем… не знаю… Мой муж страдал эпилепсией. Он был талантливым писателем и получал очень неплохие заказы на телевидении. Вступая в брак, мы шли на заведомый риск. У нас был ребенок, мальчик. Поначалу казалось, что он совершенно нормальный, но постепенно мы поняли, что он настолько серьезно отстает в развитии, что единственный выход — поместить его в специальный институт. С заболеванием мужа это связано не было. Устроив малыша в соответствующее заведение, мы уехали. Он никогда не сможет узнать нас, да и никого другого. Билл тогда как раз заключил выгодный контракт. Это было приятное путешествие, насколько оно вообще могло быть приятным для двух эмоционально истощенных людей. Наконец, мы достаточно пришли в себя, чтобы собраться домой. По пути мы однажды ночью остановились в каком-то баре, чтобы выпить кофе. Спиртного мы не пили. Внезапно у Билла случился припадок. Они всегда были непродолжительными, но довольно сильными. Полицейский офицер, оказавшийся там в свободное от службы время, решил, что Билл напился и буянит, и выстрелил ему в голову… Билл не погиб. Он находится в состоянии вечной комы, мистер Макги. Через трубочки к нему поступает пища, через трубочки отправляются естественные надобности, его протирают спиртом, чтобы не было пролежней. Конечно, это чудо современной медицины. Случилось все четыре года назад. И теперь я нуждаюсь в этих пятнадцати тысячах. Их едва хватает для меня и моей семьи. Если Лайза Дин, влипнув в грязную историю, вылетит в трубу, я просто обязана буду уйти от нее прежде, чем это случится, и найти себе где-нибудь аналогичную работу. А если я так или иначе буду связана с этим скандалом, работу мне могут и не дать. Да, мистер Макги, жизнь порой поворачивается к нам не лучшей стороной.
— Что мне вам сказать?
— Разумеется, ничего. Я решила, что мне легче будет вам все рассказать, пока вы не наговорили вещей, о которых потом можете пожалеть, вот и все. Вы не причинили мне боли. Не уверена, что вообще что-либо может причинить мне теперь боль. Мне жаль, что получилась такая мелодраматическая сцена. Я не считаю, что вправе выносить оценки. Ли ужасно неразумна. Фотографии задели меня, потому что они так вульгарны! И представляют для меня опасность. Если вы не сможете все это уладить для нее, мне придется ее покинуть. Думаю, она это чувствует.
— Пожалуй, вы и в самом деле сможете мне помочь.
— Благодарю.
— Выпьете что-нибудь?
Она улыбнулась — чуть-чуть, самую малость, очень вежливой и совершенно автоматической улыбкой:
— Бурбон, если у вас есть. Послабее, побольше воды и льда.
Не думаю, что ей действительно хотелось выпить, но вот мне точно надо было взять себя в руки, выбраться из галоши, в которую сам себя и посадил. Я-то замечал в ее поведении лишь сдержанность и недовольство. А она попросту перегорела. Словно в результате переплетения проводов произошло короткое замыкание в этой красивой машине, она перегорела, и вся ее дальнейшая жизнь превратилась в бесплодный, тяжелейший груз, который тем не менее Необходимо дотащить до финиша… Я чувствовал себя болваном-подростком, которому вздумалось рассказать скабрезный анекдот в приличной компании.
Когда я вернулся с напитками, она стояла спиной ко мне и, подняв голову, разглядывала картину на стене.
— Нравится?
Она быстро, грациозно повернулась ко мне.
— Да, очень.
— Это Сид Соломон. Он живет в Сарасоте. Картина из Багамской серии, написанной им несколько лет назад.
— Прекрасная работа. Вы коллекционер?
— Как вам сказать… На борту у меня пять картин и еще с дюжину в хранилище. Время от времени я меняю экспозицию.
Она пригубила бокал.
— Ну как вам, ничего? — поинтересовался я.
— Да, спасибо. А вы что пьете? Что это такое?
— Плимутский джин со льдом и двумя каплями горькой настойки.
Она мгновенно зафиксировала это в своем мозгу — мне даже показалось, что я услышал тихий щелчок. Вот я и приобрел мастера смешивать напитки.
Дэна вновь подошла к обитому материей ящику и села.
— Кстати, мои расходы не будут оплачиваться из тех денег, что я вам привезла. Я могу чем-то заняться уже сегодня? Стол мой свободен, а та девушка приедет позже.
Я вышел, отправился к сейфу и вынул оттуда конверт. Снимки, данные мне Лайзой Дин, я снова положил в сейф, а те, что сделал Гейб, взял с собой. Когда я протянул их ей, она просмотрела три штуки, а потом подняла на меня глаза, в которых читались легкое удивление и еще меньшее одобрение.
— Вы сами это сделали или кого-то попросили?
— Попросил.
— Задумано неплохо. Кажется, теперь я понимаю, что у вас на уме. Эти снимки не могут ей навредить. А другие в надежном месте?
— Да. — Я подождал, пока она просмотрела всю пачку фотографий и отложила их в сторону. — Вы не могли бы записать кое-что?
С впечатляющей скоростью появились тетрадка и ручка с золотым пером, и вот она уже внимательно смотрит на меня. Я продиктовал ей фамилию и адрес Гейба.
— Выпишите чек на сотню долларов и пошлите ему — это за работу с фотографиями. Чековая книжка в ящике стола, вон там. Попробуйте что-нибудь узнать о Карле Абеле, он работает лыжным инструктором в Вигваме Мохок в Спекуляторе, штат Нью-Йорк, а раньше работал в Солнечной Долине. Позвоните ему и постарайтесь повести разговор так, чтобы не слишком озадачить и заинтриговать его. Если он там, выясните, как туда лучше добраться, и закажите нам билеты на вторник.
— Мы что, остановимся в этом самом вигваме?
— Решим это позже, сначала узнайте, там ли он. Затем попробуйте что-нибудь разузнать о неких мистере и мисс Вэнс Макгрудер. Возможно, они живут в Кармеле. Увлекаются парусным спортом. Это небольшое братство, так что здесь надо как-то поделикатнее действовать. — Я подошел и протянул ей свои записи. — Здесь имена и номера всех действующих лиц, как Ли их запомнила. — Я показал ей их по очереди на фотографиях. — Все понятно?
— Да, сэр.
— Не «сэр», а «Трэв». Идет, Дэна?
— Конечно, Трэв.
— Когда вы освободитесь?