— Ну-ну, Алексей Казимирович! — одернул его Сашка. — Время-то идет!
— Да-да, извините… — Тайгачев словно очнулся. — Сейчас… Сейчас расскажу… Значит, так. С Ланской я встречаюсь около года. Она действительно весьма оригинальная и странная девушка. Но в этой странности скрыта некая дьявольская привлекательность. Как бы это лучше определить… Короче, у меня все время было такое чувство, что она «берет» меня. А я ей просто «отдаюсь». Вот так!.. Меня эта игра необычайно увлекала, давала совершенно новые, острые ощущения… Ведь нормальный мужчина никогда не сможет до конца понять чувства женщины. А тут… было нечто подобное… Она не ждала нежности и не хотела, чтобы я ласкал ее. Она сама доводила меня до экстаза и упивалась властью над моим телом…
— Познакомились-то как?.. — напомнил Махорин.
— Да-да… — Тайгачев наконец поднял с пола потухшую сигарету, Сашка дал ему прикурить. — Она сама пришла в мой офис. Секретарша подала визитную карточку Ланского, сказала: «Там его дочка в приемной. Говорит, по личному делу…» Папенька Ирины в наших кругах человек известный. Я распорядился пропустить…
Алексей Казимирович на мгновение замолчал, взгляд его затуманился — перед ним словно возникла картина.
— Она вошла… И я сразу был поражен ее внешностью. В лице Ирины удивительно сочетались мужественность и женственность. Знаете, это лик инопланетянки, Аэлиты… Огромные, темные, немигающие глаза. Когда она смотрит на тебя, даже мороз по коже проходит… У меня в кабинете есть диван. Ирина села на него. Долго молчала, разглядывая меня, как породистого жеребца. Скажу честно, может, впервые в жизни я перед женщиной растерялся, язык к гортани прилип… Ведьма! Воистину ведьма! Наконец она говорит: «Много слышала о ваших достоинствах, Алексей Казимирович. Идите сюда…» Я, словно под гипнозом, пошел к ней. Она обняла меня, не спеша поцеловала в губы. Старательно, долго… У меня закружилась голова. Никогда такого не было! Потом Ланская отстранилась, снова уставилась своими страшными глазищами и, будто убедившись, что я достоин того, сказала: «Поедем ко мне…» Так начался этот странный роман. После нашего первого контакта Ира иронично произнесла: «Да, описание соответствует действительности». Я тогда не понял, к чему относится эта фраза, но теперь начинаю догадываться…
— Как часто происходили ваши встречи?
— Очень редко… Она запретила ей звонить. Сказала: «Когда захочу, найду сама…» И находила! В самых невероятных местах. Однажды специально прилетела в Париж, где у меня шли деловые переговоры. Представляете, на одну ночь…
— А вам не хотелось видеть ее чаще?
— Честно признаться, нет. После свиданий с Ириной я ощущал полный упадок сил. Казалось, она высасывала из меня всю энергию. Это выбивало из ритма, мешало работе. Сколько раз убеждал себя прекратить эту связь. Но стоило услышать в трубке ее чуть хрипловатый голосок — я мчался как угорелый на этот зов. Она обладала надо мной колдовской, магической властью.
— Малютиной вы что-нибудь об этом рассказывали?
— Нет. Никогда. Я с женщинами подобной информацией не делюсь.
— Ас мужчинами? — не удержался Махорин.
— Иногда… — усмехнулся Тайгачев. — Из эстетических соображений.
— Петров, ваш охранник, знал о Ланской?
— Знал…
— Байбаков, ваш заместитель по партии?
— Тоже…
— Сидоров, адвокат?
— В курсе…
— В общем, по секрету всему свету.
Сашка достал свой знаменитый блокнот.
— Когда вы последний раз виделись с Ланской?
— Недели две тому назад.
— Вы во время первого допроса продиктовали ее телефон. По нему можно договориться о встрече?
— Наверно. Ира живет в квартире родителей. Ее отец сейчас в Женеве, работает в какой-то постоянной комиссии ЮНЕСКО.
13
Следователь Панков внимательно, с нескрываемым любопытством слушал доклад Махорина о последних результатах его работы.
— Я побывал в университете, встречался с преподавателями, с некоторыми сокурсниками Малютиной и Ланской… — Сашка сделал выразительную паузу. — Все отмечали, что между ними, несомненно, существовала чувственная связь. Но Малютина лучше училась, у нее были явные успехи в творчестве… Ланская завидовала. Пыталась всячески подчеркнуть свою власть над ней. И вдруг эта поездка в Прибалтику… Малютина встретила Тайгачева. Она вернулась в Москву совсем другим человеком. Одна аспирантка — тогда она, естественно, была студенткой и в общежитии жила в одной комнате с Машей — так вот, она рассказала о том, как невольно стала свидетельницей жуткой ссоры, которая произошла между Ланской и Малютиной. Ланская называла подругу… — Сашка заглянул в блокнот: — Пардон, цитирую… «Предательницей, похотливой сукой, неблагодарной шлюхой». Конец цитаты… Некоторое время они совсем не общались. Но потом как-то неожиданно снова сошлись. Та же аспирантка сообщила, что краем уха слышала приблизительно такой разговор.
Ланская. Я же предупреждала тебя. Все они сволочи. Им нужно, чтобы женщина поклонялась их фаллосу. А по-моему, нет ничего на свете омерзительнее.
Малютина. Нет, ты не права. Близость с мужчиной — это упоительное чувство, особенно если ты его любишь.
Ланская. Что значит «любишь»? Он превратил тебя в рабу своих желаний. И ты покорилась… Нашла наконец смысл жизни. Неужели для женщины этот смысл — принадлежать самцу или ребенку?
Малютина. Это бессмысленный спор. Как мы можем обсуждать вкус яблока, если ты ни разу его не пробовала.
Ланская. А вот возьму и попробую. И надкушу именно твое «райское яблочко»!
Малютина. Нет, Алексей мой! Он принадлежит мне и только мне?..
Махорин закрыл свой блокнот, многозначительно посмотрел на следователя.
— Ну как? — с торжеством спросил он. — Впечатляет?
— Занятно, — ответил Панков. — Но это опять-таки лирика, житейская муть… Версию! Версию давай!
— А версия такая. Ланская стала любовницей Тайгачева. Она выполнила свое обещание — надкусила «райское яблоко». И, видимо, ей понравилось. Теперь уже Ланской мешает Малютина. Она хочет безраздельно владеть Тайгачевым.
— Тайгачев — вольный мустанг! — усмехнувшись, возразил следователь. — Никто его не обуздает…
— Не торопитесь, Иван Петрович. Вы забываете его последние показания. Ланская — демоническая женщина, она имела на Алексея Казимировича сильное влияние. Но Малютина ждет от него ребенка… Тут что-то есть! У Ланской мог быть ключ от квартиры Малютиной. Она наверняка знает, что у Тайгачева есть пистолет… Истина где-то рядом! Я ее вот-вот нащупаю…
Теперь уже Панков от души расхохотался. Он достал из сейфа фляжку коньяка, разлил ее по стаканам.
— Выпей, Шурик, — добродушно предложил он. — А то от этих амурных историй у тебя уже шарики за ролики зашли. Ты не забывай, что даже если это инсценировка, то твое надкушенное «райское яблоко» лет на пятнадцать законсервируют в жестяную банку. Стреляли в Малютину, а целились в Тайгачева. Ты же сам вывод сделал…
— Да, правильно, — тяжело вздохнул Махорин и отодвинул от себя стакан. — Вы же знаете, я не пью… Но дневник Малютиной точно у Ланской. Я это нутром чую.
— Нутро — инструмент таинственный, ему можно доверять, — выпив и свою, и Сашкину порцию, крякнув, подвел итог Панков.
14
— Быстро вы меня нашли, — слегка улыбаясь, сказала Ланская и уставилась на Сашку своими блестящими черными цыганскими очами. Махорин не выдержал ее взгляда, опустил глаза. «И правда — ведьма, — подумал он. — Откуда только такие берутся. Не зря их раньше на кострах сжигали…»
Ирина усмехнулась, словно прочитала его мысли. Игриво сказала:
— Присаживайтесь, господин оперативный уполномоченный… — И снова хохотнула: — Уполномоченный… Интересно, кем же вы уполномочены? Я ведь филолог. Мне интересно знать происхождение понятий.
— Я уполномочен государством, — стараясь быть строгим, ответил Сашка.
— О, это великая сила! В свое время ее придумали мужчины, чтобы поработить женщин. Вы обращали внимание, что в нашем языке есть слова «учительница», «повариха». Но нет «президентши» и «министерши».
— По-моему, это не мешает некоторым представительницам слабого пола занимать указанные должности.
— Слабого?! — возмущенно воскликнула Ланская, пряди ее длинных рыжих волос зашевелились, словно змеи. — Это мужчины воистину слабый пол! Ведь в душе каждого из вас подсознательно живет страх. В юности вы панически боитесь, что у вас ничего не получится. В среднем возрасте — переживаете, что соперник окажется счастливее в сексе и карьере. А потом опять начинаете переживать, что ничего не получится… Вот и вся ваша примитивная психология!
Теперь успокоился Махорин. Его позабавил этот монолог. В нем прозвучали нотки истеричности. И Сашка сразу осознал свое превосходство, образ колдуньи исчез. Перед ним была обыкновенная баба, которая просто выпендривалась, строила из себя маленькую Наполеонку, а на самом деле отчего-то страдала, была кем-то обижена и поэтому бесилась, сама не понимая этого.
— Ладно, — сказал Махорин. — Мы продолжим этот спор на досуге. А сейчас, как вы понимаете, я на работе.
Ланская насупилась, побледнела. Она поняла, что этот мухортенький, неяркий самец разгадал ее загадку. И от этого стало еще противнее…
— Вы знали Марию Федоровну Малютину? — деловым тоном произнес Махорин.
— Да. Одно время мы были в довольно близких отношениях.
— Вам известно, что она погибла?
— Я догадывалась об этом. — Ланская сморщилась, словно проглотила горькое лекарство, издала какой-то странный звук — не то вой, не то стон, потом хриплым голосом спросила: — Алексей Казимирович Тайгачев, надо полагать, находится в тюрьме?
— Увы… Уже пятые сутки.
— Вот как, вот как, серенький козлик… — зловеще пропела Ланская. — А ведь девушка козлика очень любила…
— Кого вы имеете в виду? Себя или Малютину?
— Попрошу глупых вопросов не задавать!