ИСКАТЕЛЬ 1998
№ 3 (231)
Содержание:
Игорь ХРИСТОФОРОВ
МЫШЬЯК — НАПИТОК КОРОЛЕЙ
Повесть
Андрей КРУГОВ
СЛОВО КАМНЯ
Рассказ
КРОССВОРД
МИР КУРЬЕЗОВ
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
Приближается время подписки на второе полугодие 1998 г. До мая можно подписаться на наши журналы по ценам первого полугодия.
Как всегда в журналах «Искатель», «Мир «Искателя», «Библиотека «Искателя» произведения лучших отечественных и зарубежных авторов (А. Марининой, A. Щелокова, И. Христофорова, Ст. Родионова, Р. Шекли, B. Головачева, К. Булычева, Р. Хайнлайна, Р. Брэдбери, и др.) — а кроме того — конкурсы, викторины и, конечно же, призы.
Игорь ХРИСТОФОРОВ
МЫШЬЯК — НАПИТОК КОРОЛЕЙ
ШОУ НАЧИНАЕТСЯ!ГРУППЕ «МЫШЬЯК» — НА СЦЕНУ!
Самолеты иногда падают. Эта мысль обжигает голову под очередной провал в воздушную яму. Наверное, так всегда бывает с теми, кто редко летает.
«Тушка», вздрогнув от удара ветра всем старческим корпусом, перестала падать и под усилившийся гул турбин пошла ровнее. Пошла явно на подъем.
— Ты новенького хорошо знаешь? — отвлекая себя от настырных мыслей о падении, спросил Санька.
— Что?
Оторвав взгляд от иллюминатора, Андрей Малько непонимающе посмотрел на соседа. Пятидневная сине-черная щетина на щеках и бороде Андрея вкупе с отполированной лысиной навевали мысли о горцах и набегах, и Саньке подумалось, что и вся их авантюра с конкурсом молодых исполнителей «Голос моря» тоже напоминает набег. Ворваться-то на площадку эстрады в Приморске они ворвутся, но добычи им явно не видать. Среди конкурентов — несколько уже раскрученных, разэкраненных, разклипованных, растиражированных певцов и певиц, почти «звезд», и их группе «Мышьяк», скорее всего, остается только одно: падать, как самолет в воздушную яму, до самого дна таблицы из двадцати семи участников.
— Я про Эразма спросил, — напомнил Санька. — Ты его хорошо знаешь?
Наклонившись вперед, Андрей изучил лицо спящего у противоположного иллюминатора парня, хотя изучить можно было только нос. Под пестрой вязаной шапочкой двумя черными пятачками лежали стекла очков, прямо из их серебристой дужки вырастал нос, самый обычный среднестатистический, не поддающийся описанию нос, а его среднестатистические ноздри и верхние скулы подпирала обложка журнала «Music box» с бравым бас-гитари-стом на обложке. У бас-гитариста была точно такая шапочка, как и на спящем, и от этого они казались братьями.
— Не очень, — поморщился Андрей. — Но это лучший вариант из того, что сейчас свободно… И потом у него уже есть биография. Он еще из андерграундщиков, в восьмидесятых по квартирам и подвалам рок гнал…
— Вы музыканты, ребята? — обернулся на голос с переднего ряда парень, и, когда Санька разглядел в щели между креслами его бледное узкое лицо, обрамленное длинными, почти по плечи, каштановыми, с едкой краснинкой внутри прядей, волосами, то сразу подумал, что перед ним какой-то чокнутый поэт, и что в следующую минуту он станет предлагать свой рифмованный бред их группе.
— В принципе как бы да, — первым ответил Андрей.
— Тогда, может, перекинемся в картишки? — спросил красавчик.
— Во что перекинемся?
— В блэк-джек, — потусовал он воздух тоненькими пальчиками.
Ни одного кольца на них не было. Ощущение поэта испарилось. Санька неотрывно смотрел на холеные, ровно остриженные ногти красавчика, и теперь уже он казался ему пианистом.
— А вы сами не музыкант? — спросил он у этих подозрительных пальчиков.
— Нет. Я — экстрасенс, — вяло ответил незнакомец. — Гипноз. Лечение. Предсказание судьбы…
— С экстрасенсом опасно играть, — хмыкнул Андрей.
— Так не на деньги же! Так, просто время убьем.
— Ты как? — повернул Андрей свое бандитское лицо к Саньке. Такому лицу отказывать нельзя. Сразу зарежет.
— Ну, если убить время…
— Перебирайтесь ко мне, — предложил красавчик. — Все равно два места рядом пустые.
— И у нас — одно, — не согласился Андрей.
— Тогда я к вам…
Когда его элегантный, явно не из самого дешевого бутика, костюмчик, возник в проходе салона, Санька сменил образ с музыканта на коммерсанта. У музыкантов не бывает костюмов с отливом. Ростропович — не в счет. Он деньги сделал скорее на политике, чем на музыке.
Но если бы Саньке шепнули, что на незнакомце не просто костюмчик с отливом, а эксклюзив от Verri цвета глубокий кобальт за 1100 «зеленых», он бы принял его уже за банкира.
— А с чего вы решили, что мы — музыканты? — устраиваясь боком в кресле, поинтересовался Андрей.
— По подушечкам пальцев.
— Серьезно?
Поднеся к иллюминатору растопыренную пятерню, Андрей изучал в свете, отраженном комковатыми облаками, пальцы и ничего на них не находил, кроме густой сетки морщин.
— Да не у тебя, — сразу перешел на «ты» красавчик. — А вон у него, у вашего гитариста.
— У Эразма?
— Если его так зовут, то у него. Меня, кстати, Витей кличут. Неплохое имя?
— Нормальное, — ответил за обоих Санька.
— А тебя — Александром. Точно?
— Да.
— А тебя — Андреем.
— Откуда вы…
— Я же говорил, что я экстрасенс.
Карты в его пальчиках скользили беззвучно друг по дружке. Казалось, что он тусовал воздух, а не колоду.
— Достать пикового туза? — в упор глядя на Саньку, спросил он.
— Ну, достаньте…
— Оп-па!
Перед глазами у Саньки закачалась карта с одиноким черным сердечком, пробитым стрелой. Стрела, видимо, вошла слишком глубоко в сердечко, потому что на виду осталось только оперение. Тоже черное.
— Вы точно — экстрасенс! — восхищенно выдохнул Санька.
— Экстраординарное тут ни при чем, — вогнал Витя карту в колоду и, посмурнев, сразу стал еще красивее и еще породистее. — Я за вами регистрацию проходил. У стойки. Ваши билеты все видел. А на каждом из них — фамилия, имя, ну и прочее…
— Так сразу бы и сказали, — пробурчал Андрей.
— Ну что? Поехали?
— Только на интерес, — снова за двоих сказал Санька.
— Заметано!
Он резким движением сбросил на колени Андрея и Саньки по две карты и столько же положил на ручку кресла слева от себя. Когда его рука ныряла к их коленям, она напоминала змею, бросающуюся на жертв. Но боли от укусов не было. Просто карты выглядели кусками лейкопластыря, приклеенными на раны.
— Что скажут господа понтеры? — вкрадчиво спросил Витя-красавчик.
— А что нужно говорить? — не понял Андрей.
Возможно, он не понимал, в какую именно игру они играют.
На двух Санькиных лейкопластырях, которые оторвались от брюк почему-то слишком легко, не было ни одной картинки. Ни грациозная грудастая дама, ни валет с бешеными глазами, ни король с плечами культуриста не захотели к нему идти. На левой карте от густоты черных сердец зарябило в глазах. На правой сиротливо виднелось всего одно. Именно то, которое недавно демонстрировал Саньке красавчик. Только теперь оно казалось уже не сердечком, пробитым стрелой, а сгнившей свеклой, которую все-таки вырвали из земли. На левой карте, в уголках, красовались десятки, и Санька чуть не сказал: «Еще», посчитав туз за единицу, и уже почти под движение губ вспомнил, что в блэк-джеке туз может по желанию понтера идти и за единицу, и за одиннадцать.
— Очко! — совсем не по-игорному объявил он, и Витя-красавчик в изумлении развел руками.
— Я же говорил, тебе везет!
Когда он это говорил, Санька не мог вспомнить. Но спрашивать об этом не хотелось. Вполне возможно, что где-нибудь в аэропорту он ляпнул что-нибудь похожее, а вездесущий Витя случайно услышал.
— Так что, пацаны, сгоняем теперь на деньги? — спросил он одного Саньку.
Тому в бок ткнулось что-то твердое. Но и без этого напоминания Санька помнил, что летят они на юг, что внизу, на земле, а точнее, у моря, разгар курортного сезона, и карточных шулеров больше, чем торговцев шашлыками.
— Мы договаривались на интерес, — стараясь не терять вид дурачка, ответил Санька.
— Сразу видно, что ты — солист, — не поднимая глаз от колоды, совершенно спокойно произнес Витя-красавчик.
— Заметно?
— Голос чистый. А главную заповедь солиста знаешь?
— Главную?
— Ну да…
— Петь не под «фанеру»?
— Это не заповедь. Ее никто не соблюдает. Главная — не пить холодного пива после выступления.
И показал в улыбке ровные зубы из металлокерамики. Настоящие зубы такими ровными не бывают. Матушка-природа не додумалась.
— А хотите, ребята, я вам бесплатно будущее предскажу? Ближайшее будущее. На месяц вперед примерно, — безразлично спросил он и, хоть и не прозвучал ответ, стал раскладывать пасьянс на своих коленях и подлокотниках кресел.
— Я не верю в гадания, — первым подал голос Андрей.
В нем слышались раздражение и усталость.
— Карты говорят, что вы едете за большой и красивой ра-а-аковиной, — пропел последнее слово Витя-красавчик.
Его брюки уже не были видны под мини-портретами. Короли, дамы и валеты пялились во все глаза на Саньку и не могли понять, зачем их потревожили, если сегодня их изнурительная работа по добыванию денег из карманов дурачков никому не нужна.
— Чушь какая-то, — не согласился Андрей. — Раковина! Я и плавать-то не умею.
— Но сначала по вам проедутся четыре колеса, — не поднимая глаз от карт, низким колдовским голосом постанывал Витя.
— Машина, что ли? — не сдержался Санька.
— Нет, карты не показывают машину. Просто четыре колеса… А потом один из вас станет невидим, и вы будете всюду разыскивать его, хотя он будет совсем рядом.
Он утомленно закрыл глаза и стал еще красивее. Его губы медленно шевелились, будто пытались прочесть на черноте, стоящей перед веками, таинственные письмена.