— Добро, — Сергей еще раз пожал плечами. — Гостиница «Роза ветров», номер 19. Телефон в номере — 5-12-19… Простите, а вы что, «крышу» мне предлагаете?
— Не боись, старичок, в дела твои никто лезть не собирается. Бабки есть — договоримся, так сказать, к взаимному удовлетворению. Качество и отсутствие последующих проблем гарантирую. Будем знакомы — Борис. Фирма, или официально — ТОО «Ореол». Можешь «дядей Борей» звать, не обижусь. А сейчас извиняй — разбежимся. У меня важная встреча.
Борис Филиппович, пожав руку Горюнова пухлой влажной ладошкой, подошел к стойке и расплатился с Никитой. После чего, миновав несколько грибков-тентов с расположившимися под ними отдыхающими, оказался на компактной автостоянке. Там его ждал серебристый «Опель».
ЛАДА ЕВГЕНЬЕВНА
Лада Евгеньевна вошла в апартаменты и ахнула: все кругом блистало светлыми, искрящимися тонами.
Сердцевиной открывшейся ее взору композиции был огромный букет ромашек, стоявший в хрустальной вазе на столе. Меж стеблей сочились золотистые лучики заходящего солнца, поигрывая на полированной столешнице. Сквозь широкое окно-фрамугу в комнату вливалась теплая голубизна спаянных воедино вечерних неба и моря. И — стерильная чистота кругом.
— Ксюша, доченька! — Лада Евгеньевна всплеснула руками. — Юра! Какие же вы молодцы!
Супруг Лады Евгеньевны, довольный произведенным эффектом, с улыбкой опустил на пол дорожную сумку жены. Дочь, двадцатилетняя студентка, с радостным криком бросилась матери на шею.
— Наконец-то, мамулька, ты освободилась! Правда, классную квартиру нам помогли снять папины знакомые? Ты немного отдохни, переоденься, и пойдем купаться! Сегодня такое море! Как там Москва?
Лада Евгеньевна устало рассмеялась обилию выпаленных, ровно из пулемета, Ксюшиных восклицаний. Перекинув плащ, который держала в руках, через спинку кресла, подошла к окну.
— Молодцы! — повторила еще раз. — С видом на море. И вид-то какой! Особенно после нашего серого, пыльного каменного мешка. В котором, кстати, прохладно и дождливо.
Она поцеловала дочь, обернулась к мужу.
— А доклад мой на семинаре, увы, остался незамеченным, — Лада Евгеньевна, грустно улыбнувшись, опустилась на стул. — Во всяком случае теми, кого я надеялась разбудить. Так что зря задержалась и не поехала с вами.
— Неприятность э-эту мы переживе-ом! — пропел котом Леопольдом Юрий Максимович и, подойдя к жене, ласково обнял ее за плечи. — Ты что, русского мужика не знаешь, мать? Пока жареный петух…
— Так ведь клюет уже! Клюет! — буквально простонала, перебив мужа, Лада Евгеньевна. — Все паранормальные явления, как только познаются, тут же поступают в услужение Сатане!
— Ну и ладно, — сделал успокаивающий жест Юрий Максимович. — Церковь наша нынче на взлете, она и с самим Сатаной разберется, дай срок. А теперь все, отдыхать! Ксюха права, море сегодня превосходное…
Лада Евгеньевна, между тем, рассказала мужу не все. Был еще телефонный звонок. Домой, вечером после злополучного семинара. Она как раз настроилась на сон перед дорогой — утром отходил ее поезд в Жемчужное.
— Добрый вечер, Лада Евгеньевна! — негромкий мужской голос, чуть побулькивая, излучал приторную вежливость. — Извините незнакомого мужчину за поздний звонок в отсутствие вашего супруга, но беспокою я вас исключительно по делу.
— И все-таки не лучше ли представиться? — уставшей Ладе Евгеньевне не очень понравился игривый тон собеседника.
Она была более чем уверена: звонит кто-то из принимавших участие в семинаре. Такое бывало и раньше после ее выходов в научный и околонаучный свет: люди желали поближе познакомиться с ясновидящей и целительницей, к тому же широко образованной и по-настоящему обаятельной женщиной. Они просили помощи в борьбе со своими недугами, в поисках без вести пропавших родственников; иногда кто-то из числа обладающих солидной мошной, суля золотые горы, предлагал ей заключить договор и в специально оборудованном кабинете поставить «на поток» целительские и парапсихологические сеансы, от чего она неизменно отказывалась, отвечая, что не намерена «стричь купоны на людской беде»…
Что-то подобное предложат и сейчас, решила Лада Евгеньевна, но тут же обожгла мысль: «А откуда им известно, что Юры нет дома?!»
— Хорошо, представлюсь, — хмыкнули на том конце провода. — Зовут меня Аркадий Семенович, хотя имя мое вам ни о чем не скажет. Я мужчина чуть постарше средних лет, неприметной наружности… А вы совершенно резонно ставите вопрос, любезнейшая Лада Евгеньевна: действительно, откуда мы знаем, что Юрий Максимович… да и дочка ваша Ксения отсутствуют? Отвечаю: мы знаем о вас далеко не только это.
— За что такая честь? — Лада Евгеньевна постаралась придать тону хладнокровие и ироничность, хотя оттого, что абонент прочел ее мысли, ей стало не по себе.
— Как-то раз, — задумчиво произнес незнакомец, — в числе предложений о сотрудничестве вам поступило предложение и от нашей фирмы. Вам объяснили, что возможности открываются значительные: у нас обширные международные связи, финансы; что вы могли бы не только целительствовать и, скажем так, оказывать нам помощь в решении некоторых специфических вопросов, а и обучать своему искусству других, что позволило бы нам со временем создать целую корпорацию с многочисленными филиалами в России и за ее пределами…
— Новые Васюки… — невольно перебила собеседника Лада Евгеньевна.
Тот от души рассмеялся.
— Не-ет, уверяю вас, далеко не Васюки и даже не маниловские хрустальные мосты! У нас работают серьезные аналитики и прогнозисты. В качестве иллюстрации могу сказать, что еще в сентябре 1991 года они с помощью специальных компьютерных программ точно предсказали время, суть и форму развития событий октября 93-го (ошиблись всего на десять дней, назвав ключевым днем 13 октября), так что своих депутатов мы успели предупредить. Но это так, к слову… И потом, если бы мы делали ставку только на вас, правильная вы наша, то давно вылетели бы в трубу… И тем не менее мы уделили вам особое внимание, — в голосе незнакомца зазвучали металлические нотки. — А вы отвергли наше предложение. Более того, на сегодняшнем семинаре вздумали заняться разоблачительной деятельностью!
— Ах, во-он вы откуда! — протянула Лада Евгеньевна. — Я утверждала что-то не соответствующее истинному положению вещей? Оскорбила или оклеветала вашего президента?
— Вы, милая моя, никого не оскорбили и не оклеветали, но дали понять, что знаете слишком много. Вы слышали народную мудрость: знать слишком много — опасно для жизни? На семинаре, естественно, присутствовали наши люди… В общем, так. Еще раз подумайте над нашим предложением. Нам нужен сильный индуктор. Хорошенько подумайте! И, во всяком случае, не вздумайте больше демонстрировать кому бы то ни было свою осведомленность о некоторых аспектах нашей деятельности. А в возможностях наших вы убедитесь, это я вам обещаю. Все. Приятного отдыха в Жемчужном!
В трубке зазвучали гудки отбоя.
Лада Евгеньевна, запахнув полу домашнего халата, медленно поднялась с кресла.
«Вот так, Лада! Фирма Захара Михайловича Хотимского веников не вяжет! Тебя пытаются взять в оборот. Но грубо… Боже, как грубо!..»
Она подошла к зеркалу. На нее взглянуло миловидное лицо сорокатрехлетней брюнетки с огромными темно-коричневыми глазами, к уголкам которых лучиками сбегались пока малозаметные морщинки.
«Это не просто отрицательная энергетика, — тревожно подумала Лада Евгеньевна. — Это ультиматум. Однако спокойно. Всю эту информацию сейчас будем снимать. Не ложиться же спать, держа в себе угрозы разных негодяев!»
Она прошла в ванную, скинула халат, обнаживший несколько полноватое, но привлекательное тело с бархатистой кожей. Влезла в ванну, просторную, обложенную кремовым кафелем. Подняв над головой, опрокинула на себя полиэтиленовое ведро прохладной, специально профильтрованной и омагниченной воды. После первой же освежающей, бодрящей волны взялась рукой за водопроводную трубу. Живительный ток побежал по телу! Весь «негатив» дня, смываемый этим водопадом, заземлялся. За первым ведром последовали второе и третье.
«Вся информация уходит! — мысленно скомандовала Лада Евгеньевна. — Я расслабляюсь и успокаиваюсь…»
Она повторила это трижды. Такой прием неизменно выручал ее при любом психологическом дискомфорте.
После чашки жасминового чая Лада Евгеньевна, отложив все заботы на потом, крепко уснула.
ВНУТРЕННИЙ ПРЕДИКТОР РОССИИ
Наступила середина лета. Дмитрий Лунников, натыкаясь в своих поисках на следы различных минобороновских, кагэбэшных и эмвэдэшных разработок по интересующей его тематике, не продвинулся ни на шаг в плане выхода на неподконтрольные государству силы, занимающиеся средствами психотропного воздействия.
Между тем в одну из влиятельных газет, близкую к Алексею Аржакову, из Стокгольма пришло письмо удивительного содержания. Автор, представившийся как Ларс Енссен, профессор права, сообщал следующее.
«Поводом моего обращения послужил ряд пропагандистских действий некоторых видных российских чиновников и экономистов, направленных на критику действий г-на Президента России в Чечне, а также усилившийся остракизм в вашей печати в отношении группы высокопоставленных офицеров.
Не имея чести быть лично знакомым с шефом кремлевской охраны г-ном Аржаковым, начальником тайного ведомства контрразведки г-ном Барбаковым и военным министром г-ном Вороновым, считаю, тем не менее, этих людей не самыми плохими чиновниками в правительстве вашего Президента. Сужу об этом потому, что они открыто противостоят линии некоторых господ из числа вышеупомянутых чиновников и экономистов на полное следование рекомендациям Мирового инвестиционного фонда (МИФ) и Международного банка г-на Копоса (МБК).
Напомню, что биржевые спекуляции г-на Копоса в 1992 году привели к катастрофическому падению курса британской валюты, что вынудило даже комитет Конгресса США провести специальное парламентское расследование деятельности структур, принадлежащих г-ну Копосу. Через два с небольшим года нечто подобное г-н Ко-пос проделал с итальянской лирой, за что едва не был растерзан толпой разгневанных вкладчиков, когда приехал в эту страну получать мантию почетного академика. В моей стране за попытку организовать игру на понижение курса кроны он был объявлен персона-нон-грата.