Приветствуя попадавшихся навстречу ребят из других подразделений, Дмитрий миновал длинный коридор, стены которого занимала очередная, организованная силами президентской администрации, экспозиция (на сей раз это были произведения художников-графиков), свернул налево в холл с лифтами и поднялся на третий этаж четырнадцатого корпуса, где и размещалась приемная генерала Рогова.
— Женечка, привет! — с порога отсалютовал он секретарше Геннадия Геннадьевича, которая, приспустив очки на кончик носа и взглянув на вошедшего, не торопясь, но дружелюбно кивнула.
— За верную службу! — Дмитрий, подойдя к столу и отфиксировав, что секретарша в рабочее время гоняет в компьютерный «тетрис», подал той шоколад.
— Подозрительно пустая приемная, — Лунников демонстративно обвел взглядом просторный куб помещения, в котором обитала секретарша.
Кресла вокруг овального наборного, покрытого лаком стола, по обыкновению заваленного различными сверхсвежими журналами и фотоальбомами с достопримечательностями Кремля, действительно пустовали. В горке дремал еще не востребованный сегодня гостевой чайный сервиз.
— А я уж привык, что без записи к твоему шефу, которого одолевают «ходоки», не попадешь…
— Между прочим, он тебя ждет, — не обращая внимания на подначки, сказала Женя, поднимаясь из-за стола. — Погоди, доложу.
Но доложить не успела. Из междверного тамбура показался сам Рогов — без пиджака, слегка всклокоченный, на носу — узкие очки для «близи», на поясе — неизменный ПСМ в небольшой, будто игрушечной, бежевой кобуре. Генералу, среднего роста, плотному с короткой шеей мужчине было около пятидесяти.
— A-а, Дима?.. Оч-чень хорошо!
Геннадий Геннадьевич, придерживая левой рукой массивную створку ореховой двери, правую протянул Дмитрию. Взглянул поверх очков — точь-в-точь как его секретарша три минуты назад.
— Здравствуй, дорогой, заходи!
Кабинет генерала украшали десятки вазонов и кубков с изображениями российского президента, преподнесенные последнему в различных поездках, либо привезенные в Москву и врученные в знак уважения; того же происхождения холодное оружие в ножнах с позолотой; художественно оформленные письменные приборы из малахита, змеевика и яшмы; шахматы, изготовленные косторезами Крайнего Севера; изящные фарфоровые сервизы и многое прочее из числа подарков, отданное первым лицом государства на хранение руководству СБП. Другой достопримечательностью кабинета Рогова являлась обширная библиотека, значительную часть фонда которой составляли книги по экономике, праву, финансам; несколько полок занимали тома философов, мемуары отставных разведчиков, изыскания именитых психологов, труды по астрологии, нейролингвистике.
— Садись-ка, дружок! — Геннадий Геннадьевич усадил Дмитрия за приставной столик, упирающийся торцом в массивный двухтумбовый рабочий стол генерала, сам опустился на стул напротив. — Пей кофеек, вот печенье!
— Спасибо, — Лунников не заставил себя упрашивать и налег на душистый, прекрасно сваренный напиток. — Вот вроде регулярно у вас бываю, Геннадий Геннадьевич, а все равно каждый раз чувствую себя как в музее!
Рогов чуть заметно фыркнул в аккуратные русые усы:
— Это все, между нами, — тлен!
Правая рука генерала описала полукруг, указывая на подарки.
— А это, — он кивнул на стеллажи с книгами, — лучшее из того, что выработало человечество на сегодняшний день. Что, не скромно? — Не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты, конечно, читал все эти измышления обо мне нашей оч-чень демократической прессы: «Кремлевский звездочет», «Черный маг при президенте», «Великий гроссмейстер Всемирной масонской ложи»…
— Читал, — кивнул Дмитрий, дерзнув перебить генерала. — Бред, но небезобидный. Геннадий Геннадьевич, давайте, я черкану ответную статейку — этим деятелям мало не покажется! А?
— Да хрен с ними! — по-простецки махнул рукой Рогов. — Пусть ребятки потешатся. А то я не знаю, чей заказ они, правдолюбы наши, выполняют! Ради Бога — пускай и дальше накручивают руководству Службы крутой имидж. Дело в другом, Дмитрий. Возьмем астрологию. Как пытаются вдолбить в мозги общественности эти писаки — занятие, недостойное генерала. А кто из них хоть раз попытался разобраться — что это, собственно, такое? Древнейший способ ублажения мнительных правителей и экзальтированных богатых дамочек? Гадание от нечего делать на кофейной гуще? Предмет, используемый для внушающего воздействия на нужных людей?..
Не-ет, братец, все, оказывается, сложнее, и, я бы сказал, научнее! Дело в том, что российские ученые выдвинули, и не без эмпирических оснований, занятную версию. Согласно ей, выявление точного расположения планет на конкретный момент времени есть своеобразное вычисление совокупного вектора и совокупной мощности торсионных, или, как их еще называют, лептонных, полей, генерируемых небесными телами и способными воздействовать на человека на так называемом тонком плане. Иначе говоря — в значительной степени определять цепочку «физическое и психическое здоровье — характер — настроение — поступок». Что-нибудь слышал об этом?
— Кое-что, — кивнул Дмитрий, с интересом внимая генералу. — Я, помнится, в своем журналистском прошлом пытался исследовать пифагорову «магию чисел». Знаменитый грек обнаружил взаимосвязь часа, дня, месяца и года рождения человека с заложенными в него Вселенной возможностями. И даже разработал соответствующий алгоритм вычисления того, что же именно заложено в конкретном индивидууме.
— О-о! — Рогов поднял вверх указательный палец. — Абсолютно точно! Осознал, какая великая сила — торсионное поле? Так вот. Ко мне поступили данные о том, что многие из наших разработчиков генераторов искусственных торсионных полей ввиду развала системы НИИ, где они занимались соответствующими фундаментальными и прикладными исследованиями, так сказать, пошли по миру со своими знаниями и наработками. Это, кстати, касается не только «торсионщиков», но и изобретателей специсточников инфразвуковых и сверхвысокочастотных колебаний. Дошло до того, что обедневших и отчаявшихся ученых привечает мафия, снабжает их лабораторными помещениями, требуемой аппаратурой, щедро субсидирует исследования… Сам понимаешь, с какой целью. Не исключено использование методик дистанционного воздействия на тех, от кого зависит судьба страны, антироссийскими силами. Некоторые транснациональные корпорации, кое-кто из международных финансовых кругов были бы не прочь навязать нашему первому лицу собственное «решение» экономических, национальных и геополитических проблем России. Навяжут — наступит полный крах…
Геннадий Геннадьевич подавленно замолчал.
— Вот что, Дима, — тихо произнес после паузы. — Я дам тебе добытые через агентуру кое-какие адреса. Покрутись в знакомой тебе журналистской среде, «прозвони» свои старые связи по исследованию паранормальщины. Постарайся выйти на неподконтрольных государству разработчиков тех технологий, о которых мы сейчас толковали, узнать о направлениях использования уже апробированных методик… И еще. Вот тебе визитка одного небезынтересного человека. Свяжись с ним. Кое-что сможет подсказать и он. Кроме того, у его группы есть готовая общенациональная идеология, как я понял, прописанная в деталях. Посмотри, оцени. Исходи из того, что от «измов» нам пора отказываться, главное — диктат абсолютного монетаризма для нас неприемлем. Пускаешься в свободный полет, Дима. Твоего непосредственного шефа я поставлю в известность сам. При необходимости командировки будут оформляться незамедлительно. Равно как выдаваться финансы по известной тебе статье расходов. Все. Отныне ты — координатор наших действий в этих вопросах. Счастливо, дружок!..
Лунников поднялся. Выглядел он весьма озадаченным.
— Все получится! — ободряюще улыбнулся Рогов. — Мне докладывать еженедельно.
Он положил Дмитрию руку на плечо.
— Ступай, братец, приступай…
Тут же отвернулся к столу, нажал клавишу интеркома:
— Женя, давай первого по записи!
Лунников покинул генеральский кабинет и поразился тому, что приемная была заполнена посетителями. Мелькали лица руководящих сотрудников подразделений Службы, эмиссаров крупных российских фирм, деятелей культуры. Он рассеянно кивал в ответ на приветствия знакомых, пока не оказался в коридоре.
Тут было тихо и безлюдно. Пахло лаком, которым натирали полы в «перешейке», ведущем в крыло «А»: здание претерпевало перманентные внутренние работы.
Дмитрий взглянул на переданную ему генералом визитную карточку. На ней славянской вязью было выведено: «Внутренний Предиктор России — Санкт-Петербург, Владивосток, Петропавловск-Камчатский, Мурманск, Новороссийск. Член Высшего Совета Пшеницын Иван Феофанович, контактный телефон…»
Что, поднимается рать богатырская?.. Минутку… А ведь все названные города — морские порты! Случайное совпадение? Разберемся.
Им, Дмитрием Лунниковым, майором СБП России, получен карт-бланш на контакт с загадочным Предиктором. А главное — на отслеживание милой его сердцу паранормальщины, способной представлять угрозу стране и ее руководителям…
ПОЛКОВНИК ЛАГНО
Окончился рабочий день. В коридорах Управления стихли шаги сотрудников, перестали ежеминутно верещать телефоны.
Полковник Лагно встал из-за стола, распахнул створки окна. В кабинет полился щедро прогретый за день и напитанный бензиновыми парами воздух. Но Лагно оставил окно открытым: к выхлопным «прелестям» густо примешивался аромат разросшейся под окном сирени. Пышные, кучерявые гроздья — скопления миниатюрных четырехлепестковых цветков излучали во влажнеющее вечернее пространство завораживающую субстанцию, достойно конкурирующую с эфирными продуктами жизнедеятельности крупного города.
Лагно любил это время. Можно было относительно расслабиться, спокойно наметить контуры дня завтрашнего, не спеша покопаться в делах оперативных разработок — вдруг да придет в голову какая-нибудь свежая, оригинальная мысль.
Не так давно шеф «управы» в дополнение к антитеррористической профилактике «сбросил» на отдел, который возглавлял Лагно в ранге заместителя начальника Управления, заказные убийства, коим южнороссийцы уже перестали удивляться. И вообще меткие выстрелы наемных убийц, не без помощи попугайствующей журналистской братии изящно нареченных «киллерами», уголовная вакханалия «отморозков», периодические всплески киднепинга — все это, увы, незримо перешло в статус обычного атрибута нынешней жизни.