— А-а… — понимающе закивал Сергей. — Он говорил, что меня «найдут»! Правда, не предупредил, что таким странным способом.
— Вот и нашли! — Джамалян улыбнулся. — А уж за способ не взыщите, сами виноваты!
— Да-а?.. Чем это я так провинился?
— Тем, что ты, мент сраный, переиграть нас захотел, — улыбка продолжала играть на лице Джамаляна. — И нам это не понравилось. Очень не понравилось… Обыщите его!
Чьи-то руки простукали карманы, вытащили бумажник. Сергей тут же похвалил себя за то, что догадался оставить фото Мурыжного на сохранность Ладе Евгеньевне.
«Мент?!.. Вот оно что: ребята меня не раскусили!.. «Мент» — это дешевая попытка взять «на пушку»… Спасибо, Завенчик, за подсказку!»
— Вы что, с ума спятили? — Горюнов выглядел удивленным и возмущенным одновременно. — Яс Борисом, как с человеком… поделился своими проблемами… Согласился помочь при необходимости в его вопросах. А вы — «мент»!..
— Хм… а откуда такая профессиональная подготовка в «рукопашке»?
«Чеченец»… «детина»… «каратист»… — мелькнуло в мозгу Сергея. — Так это не просто бандитский наезд!.. Было, было у меня такое подозрение…»
— Что вы имеете в виду? — деланно изумился Горюнов. — A-а… так это ваши ребята были в парке?!
— На-аши, на-аши, — с издевкой прозвучал за спиной голос, и Сергей получил удар по затылку, после которого распростерся на полу.
— Молодец, Мамай! — спокойно сказал Джамалян. — Можешь еще добавить, чтобы этот парень стал попонятливее.
Горюнов попытался сесть. Голова гудела. Над ним склонилось криво ухмыляющееся лицо того самого детины, которого он «подмял» в темной аллее. У двери стоял «каратист» с «Береттой» в руке.
— Ты нашему корешу чуть руку не сломал, падла! — Мамай пнул Сергея в бок.
— Вот именно! — подхватил Джамалян. — И после этого будешь уверять нас в том, что являешься простым социологом или кем там… психологом?
— Буду! — упрямо бросил Горюнов. — А карате мне довелось изучать в частной школе мистера Йошима, в Калифорнии…
Джамалян покачал головой.
— Давайте серьезно, Сергей Петрович! Я проанализировал обстоятельства вашего знакомства с Борисом Филипповичем. И пришел к выводу, что с вашей стороны оно не является случайным. А? Что скажете?
— Н-ну хорошо… — выдавил Горюнов, потирая ушибленные Мамаем ребра. — Чтобы у нас не было недоговоренностей… Ларик описал мне вас и «дядю Борю». В случае чего, сказал, попытай счастья у них. Они, мол, все делают аккуратно и берут не слишком дорого.
Джамалян изменился в лице. Сделал знак Мамаю и «каратисту»: расслабьтесь, оставьте парня. Помог Сергею подняться, усадил в соседнее кресло.
— Виски, коньяк?
«Уже и бар обшарили!» — усмехнулся про себя Горюнов, фиксируя, что и второй раунд (первым явилась утренняя проверка) он, похоже, у этих ребят выиграл.
— Давайте виски.
Джамалян сделал жест рукой, и «каратист», уже без «Беретты», обслужил их в ту же минуту.
— С этого, уважаемый, надо было начинать, — с мягким укором произнес визави Горюнова, пригубляя небольшой бокал. — Как он там?
— Мотанул за кордон, — раздумчиво ответил Сергей, делая глоток обжигающего напитка и мысленно умоляя собеседника не лезть в подробности о Ларике, в коих он может «поплыть».
— Да-а… Большое дело задумал мужик. Как думаете, получится?
— Трудно все это, — пожал плечами Горюнов, лихорадочно пытаясь понять, какое «дело» может иметься в виду.
— Да уж, непросто… А вы с ним в Штатах виделись?
Интуиция Горюнова подбросила подсказку: это не проверка «на вшивость», вопрос задан с искренним интересом.
— Да, пересеклись в Нью-Йорке, — небрежно бросил в ответ.
— Там и познакомились?
А вот это уже настораживало. Если «да», то выходило, что Ларик решил пооткровенничать с новым знакомым на слишком щекотливую тему. Вряд ли такое возможно.
— Не-ет! — покачал головой Сергей, снова прикладываясь к виски. Легкая волна опьянения, растекающаяся внутри, помогала ему врать более раскованно, а следовательно, более естественно и наступательно. — В Южнороссийске жили в свое время в соседних дворах. Корешковали. Да и после его «ходок» общались.
— А-а… — Джамалян кивнул, удовлетворенный.
— Ну, что ж! — он вздохнул. — Тогда договоримся. К сожалению, нас недавно лишили одного проверенного средства. То ли руоповцы, то ли кагэбэшники… Но замена нашлась. Более чем адекватная замена!.. У вас есть фотография вашего недоброжелателя?
— Нет, конечно, — Сергей пожал плечами. — Я ж не знал, как у меня дела в Жемчужном обернутся, когда уезжал сюда!
— Хм… для пользы дела придется достать.
— Достану. Гарантии нераскрываемости?
— Стопроцентные! А эффективность… — Джамалян задумался. — А эффективность мы вам продемонстрируем.
Он достал из внутреннего кармана куртки небольшой серый конверт. Извлек из него аккуратно вырезанный кадр проявленной цветной фотопленки.
— Вот человечек. Завтра я покажу вам его живым и здоровым. А послезавтра… — он ухмыльнулся.
Сергей посмотрел слайд на свет. В кадре была… Лада Евгеньевна.
«ТЫ БУДЕШЬ РАБОТАТЬ С «БАКАЛАВРОМ»
Лунников обедал в ресторанчике родного четырнадцатого корпуса, когда к нему подсел Гоша Дедов, санитарный врач Службы безопасности президента, небольшого росточка, подвижный и говорливый очкарик по прозвищу Главный Тараканолов Кремля.
Сделав заказ, Гоша многозначительно подмигнул Дмитрию.
— Я слышал, ты на подготовку визитов больше не летаешь?
— Есть такое дело, — Лунников тщательно разжевывал бифштекс. — Погряз в прожектах о том, как лучше освещать в СМИ деятельность Службы.
— А-а… — протянул Дедов. — Значит, не знаешь, что во время последней поездки Самому стало плохо.
Лунников насторожился.
— Это, конечно, не для печати… — «Тараканолов» нагнулся к Дмитрию и понизил голос. — Если честно, сам Аржаков не знает. Мне об этом приятель из бригады лечащих поведал, а я уж тебе. По-дружески.
— Постой… Как может Васильич не знать? Ерунда какая-то…
— Никакая не ерунда. Мистика! Так вот, когда они вечером делали замеры физиологических параметров, то обнаружили, что у Самого абсолютно без видимых причин вдруг резко заскакало давление, совершенно аномально сперва участился, а потом упал пульс, ну, соответственно — тахикардия, аритмия. Дед стал заговариваться… И все это безобразие продолжалось… ну, минуты три — четыре. Потом все пришло в норму… Что тут Аржакову докладывать?
— То и докладывать, что есть! — Лунников перестал жевать. — Они что, охренели? Ты отдаешь себе отчет, что это может быть?..
И тут Дмитрий прикусил язык: никто не должен даже приблизительно догадываться, какое задание он на самом деле выполняет!
— Не-ет, — Гоша выглядел озадаченным. — А что? Что это может быть, кроме известного букета старческих болячек? А?
— Да что угодно! — нашелся Дмитрий. — Например, повышенный радиационный фон местности, магнитная буря, экология хреновая… Забыл, что Геннадий Геннадьевич прописал в концепции безопасности президента?
— Э-э, старик! — «Тараканолов», ухмыльнувшись, погрозил пальцем. — А то ты не знаешь, как тщательно замеряется все то, что ты назвал, перед приездом Самого!..
— Ну и что? Если бы твои коллеги-«замерители» могли заставить эти параметры побыть константами пару-тройку дней!
Гоша задумался. Потом пожал плечами.
— Черт его знает! Может, ты и прав. Но пойми и ты: нашему брату не очень-то хочется услышать от Аржакова обвинение в непрофессионализме после доклада непонятно о чем!
— Я понимаю, — кивнул Лунников.
В этот момент «Тараканолову» принесли обед. А у Дмитрия запищал пейджер. Лунников нажал кнопку приема письменного сообщения и прочел:
«Надо срочно пообщаться по вопросу твоей заинтересованности. Игорь Калинов».
Дмитрий окончательно похоронил намерение дообедать в спокойной обстановке. В два приема залив в себя компот, он пожелал соседу приятного аппетита и направился звонить в редакцию.
— Знакомься, это и есть Саша Горлов, которого ты «заменил» в беседе с Барановым!
Лунников с удовольствием пожал руку молодому человеку лет двадцати шести-двадцати восьми с приветливым лицом и пытливым взглядом.
— А теперь он расскажет тебе потрясающие новости! — Игорь на правах инициатора встречи жестом пригласил их подсаживаться к столу в своем, уже знакомом читателю, кабинете-«пенале».
— Так и сказал: «Ты будешь работать с «Бакалавром»?!
— В том-то все и дело!.. Ну ладно, думаю, я чего-то недопонял, хотя это слово сразу вызвало у меня ассоциацию с тем, что вы рассказывали Игорю Юрьевичу, а он мне. Может, думаю, она — проститутка, а он — ее сутенер; может, посылает «работать» к какому-то ученому иностранцу — любителю русских девушек… Потом сопоставил прозвучавшее слово с сильнейшими суггестологическими способностями этой дамочки. Э-э, нет, думаю! Судя по всему, «Бакалавр» здесь — явно не ученый иностранец!
Но дальше — больше. Стал ее партнер бахвалиться. До меня долетали слова: «наши масштабы», «власть над людишками», «мне доверяют на высоком уровне», и тому подобное. «Я, — сказал он, — покажу тебе кое-что». Ну, тут ваш покорный слуга закончил свою трапезу, отодвинулся из-за стола, привстал; колонна, прежде скрывавшая их от меня, оказалась немного левее, и я на какое-то мгновение увидел небольшую фотографию, которую парень показывал своей гипнотизерше…
Саня Горлов замолчал.
— Ну!.. — одновременно подали голос Лунников с Калиновым.
— Это была… — Саня сглотнул слюну. — Фотография президента страны…
… — А я стою за захват их с поличным! Мы что, б…, сил и средств, что ли, не имеем «выпасти» и накрыть на х… всю эту шарагу? Мне по х…, где их брать — в Москве или Жемчужном, Южнороссийске или Мухосранске!
Огромный, медвежеватый Алексей Аржаков, за глаза любовно называемый сотрудниками Васильичем, выразил свою мысль как всегда экспрессивно, характерной для него скороговоркой с вкраплением элементов ненормативной лексики.