ю сторону холмов.
За долгие столетия на Плугменс-лейн построили не больше двадцати пяти домов. Первые из них принадлежали небогатым помещикам, вдовам и, к примеру, родственникам лорда, владевшего землями в этих краях. В недавние времена здесь обосновались врачи, адвокаты и другие представители интеллектуальных профессий. Их дома выглядели, как настоящие просторные поместья.
С того места, где он стоял, Уэксфорд мог видеть крыши. Детектив быстро спустился с холма, радуясь тени, ждавшей его внизу. Из-за кустов тамариска, окружавших бунгало, вырвался «бентли» и, резко прибавив скорость, пронесся мимо Уэксфорда, заставив его прижаться к кустам.
Уэксфорд запомнил номер «бентли».
На перрон вокзала в Стауэртоне из лондонского поезда вышла высокая темноволосая девушка и спросила у женщины, проверявшей у пассажиров билеты, где можно взять такси.
Контролер проводила глазами девушку, быстрым шагом направлявшуюся к такси. На девушке был костюм цвета и текстуры мешковины, но с кнопками на карманах он в любом случае выглядел заграничным.
Девушка подошла к такси и сказала водителю:
— Пожалуйста, отвезите меня в королевскую больницу Ста-уэртона.
Когда они подъехали к больнице и она открыла коричневую кожаную сумочку, чтобы расплатиться, водитель заметил, что помимо английских денег, в кошельке есть смешные на вид иностранные купюры. Он надеялся, что она по ошибке даст ему одну из них, и он устроит скандал. Но она не ошиблась. Он оценил ее, как ловкую молодую особу, имеющую на плечах голову, но странно выглядевшую в маленьком городе. Но она знала, куда приехала. Когда водитель разворачивался, он отметил, как уверенно она вошла в будку привратника.
— Как мне пройти в частное крыло?
— Прямо по дорожке, мадам, и вы увидите стрелку, показывающую направление.
Во вторник утром сестра Роза перестилала постель позже, чем обычно. Конечно, она успела бы все сделать вовремя, если бы не полицейские. Они приходят чуть ли не каждый день и задают бедной миссис Фэншоу все больше и больше вопросов. И конечно, она не могла перестлать постель миссис Фэншоу, пока полицейские толклись в палате. И было уже почти двенадцать, когда ей удалось посадить бедную женщину с затуманенным сознанием в кресло и поменять простыни.
— Письмо в Германию может идти целую неделю, правда? — спросила больная, сняв кольца и играя ими на солнце так, чтобы зайчики от камней били прямо в глаза сестре Розе.
— Недели и недели, — моргая, ответила сестра. — Вам не стоит из-за этого волноваться.
— Надо было послать телеграмму. Думаю, вам придется это сделать.
Не буду второй раз наступать на грабли, подумала сестра Роза. Она больше не намерена потакать миссис Фэншоу и подчинять свою жизнь ее капризам. Это же смешно, бегать по городу и отправлять безумные послания девушке, которой не существует.
Сестра Роза очень услужливая, подумала миссис Фэншоу. Она не выглядит очень интеллигентной, но, должно быть, не глупая. Она единственная, кто не повторяет эту чушь, будто Нора погибла. И как бедняжка завидует этим кольцам… Когда Нора приедет, надо будет послать ее в лондонскую квартиру, чтобы разыскать там пасту для чистки колец. Однажды каприза ради она купила их в «Селфриджесе». Эти кольца стоят не больше тридцати шиллингов, но сестра Роза этого не знает. И миссис Фэншоу решила, что обязательно подарит их ей.
— До того времени, когда вы принесете мне ленч, я буду обдумывать, как составить телеграмму, — сказала миссис Фэншоу.
Сестра Роза, выйдя из палаты, с облегчением вздохнула и чуть не столкнулась с высокой темноволосой девушкой.
— Вы не могли бы сказать мне, где найти миссис Дороти Фэншоу?
— Она в этой палате, — ответила сестра Роза.
Сестра Роза никогда не видела ничего похожего на туфли, какие были на девушке. Коричневые, телячьей кожи, с медным листиком бука на подъеме, и такого странного и заморского фасона, что сомнений не было — вот он, крик моды! Ничего подобного в Стаурэтоне не видели, и сестра Роза тут же поняла, что и в Лондоне таких туфель нет.
— У миссис Фэншоу сейчас будет ленч, — добавила она.
— Не думаю, если она поест на десять минут позже, это будет иметь значение, — усмехнулась девушка.
Конечно, для тебя, кто бы ты ни была, это не будет иметь значения, с негодованием подумала сестра Роза. Но она не могла позволить, чтобы эти восхитительные туфли исчезли без всяких объяснений, и почти невольно сказала:
— Надеюсь, вы не будете возражать, если я спрошу. По-моему, эти туфли — экстра-класс. Где вы их купили?
— Никто не возражает против комплиментов, — холодно ответила девушка. — Они сделаны во Флоренции, но купила я их в Бонне.
— В Бонне? Бонн в Германии, разве нет? О-ох, не может быть! Неужели вы Нора? Ведь Нора погибла!
Чуть раньше утром Уэксфорд цитировал Шекспира, и сейчас, разглядывая дом Джолиона Виго, он подумал, что в таком доме могли бы жить герои трагедий его любимого автора. Этот дом был не новым уже в шекспировские времена, «черно-белый», деревянный, уютный. Идеальное место для жизни. Казалось, что дом заранее дарит владельцу и благородство, и вкус, и превосходство. Вьющиеся розы с желтыми атласными лепестками поднимались по черному полосатому фронтону и гнездились в розах времен Тюдоров — цветов, вырезанных искусным ремесленником на каждом квадратном дюйме дуба. По сторонам дорожки сада с регулярно разбитыми клумбами росли низкие кусты, обрамленные ровной, как ворс ковра, травой с крохотными цветами. Трава выглядела такой аккуратной, такой неестественной, что у детектива возникло впечатление, будто она вышита по земле.
Каретный сарай еще более древний, чем дом, служил гаражом для двух машин. На крыше высился маленький бельведер с вертикальными солнечными часами у основания. Двери гаража были открыты — единственное неаккуратное место, — и внутри Уэксфорд увидел машины. И снова его позабавило это общее явление, которое он решил назвать законом Уэксфорда. В этот момент женщина как раз открывала дверцу бледно-голубого «минора». С ребенком на руках она захлопнула дверцу и протиснулась между своей маленькой машиной и огромным, великолепным синим «плимутом», стоявшим в футе от ее «минора».
Фраза «женщина с ребенком» предполагала, что речь идет о крестьянке с закутанным младенцем. Но, взглянув на нее, Уэксфорд подумал, что к ней больше подходит «леди с наследником».
— Чего вам надо? — спросила она резким, визгливым голосом местных богатых женщин. Она собиралась добавить, что ничего у коммивояжеров, продающих товар «от двери к двери», не покупает, но Уэксфорд, угадав это намерение, опередил ее, поспешно назвав и спросив, можно ли видеть ее мужа.
— Он в хирургическом кабинете. Обойдите кругом по переплетенной дорожке.
Детектив не совсем ясно представлял, как может выглядеть «переплетенная дорожка», но когда подошел к ней, то понял, что не ошибся. Мысленно улыбнувшись, он спустился по каменным ступенькам и попал в зеленый туннель. Над его головой соединялись и сплетались ветвями яблоневые и грушевые деревья, и то там, то здесь виднелись еще зеленые плоды. Дорожка вела к оранжереям, а бывшую конюшню Виго превратил в хирургический кабинет. Среди этого торжества красоты природы поразительным диссонансом казалась табличка с указанием часов работы зубоврачебного кабинета. Уэксфорд открыл половинчатую дверь лошадиного стойла и вошел в приемную.
Хорошенькая девушка в белом халате вышла ему навстречу, и он напомнил ей о назначенном свидании с Виго. Потом он оглядел помещение.
Интересно, как себя здесь чувствовал Чарли Хаттон, совсем не подходящее для него место. Стены были оклеены обоями в полоску в стиле английского ампира, и возле них стояло несколько кресел, обтянутых тканью такого же рисунка, выглядевшие, как музейный антиквариат. На окнах висели шторы из темного индийского коленкора, разрисованного альонами. Солнечные лучи, отражаясь от маленькой люстры, рисовали на потолке радугу. Уэксфорд подумал, что помещение напоминает гостиную человека, не лишенного вкуса. В этот момент девушка вернулась и сообщила, что мистер Виго готов сейчас его принять.
Уэксфорд последовал за ней в хирургический кабинет. Здесь не было ничего из ряда вон выходящего. Только обычные кресла и подносы с инструментами, всевозможные ванночки, тисочки и проводочки. Бледно-голубые жалюзи закрывали окна, не пропуская полуденное солнце.
Виго стоял возле одного из окон и перебирал пальцами инструменты. Когда детектив вошел, он не оглянулся. Уэксфорд сухо улыбнулся. Он знал эту характерную манеру некоторых врачей и дантистов постоянно принимать позу сверхзанятых, сверхпогруженных в проблемы специалистов. Это часть мистического действа. Когда Виго оглянется, он выразит удивление и уклончиво извинится за то, что так увлечен проблемами, недоступными пониманию полицейского.
У дантиста была красивая львиная голова со светлыми густыми волосами. Челюсть сильная и выступающая вперед, губы тонкие. Когда он состарится, его лицо будет напоминать щелкунчика, но до той поры еще далеко. Он вроде бы что-то подсчитывал, а когда кончил и обернулся, то среагировал точно так, как и предвидел Уэксфорд.
— Простите меня, главный инспектор. Небольшой вопрос, который надо было обдумать. Как я понимаю, вы хотите поговорить со мной о покойном мистере Хаттоне. У меня пациенты только после ленча, так что нам лучше пойти в дом.
Он снял белый халат и остался в безупречном голубом костюме из шелковистой ткани. Покрой, цвет и ткань казались не вполне мужскими и не очень соответствовали его росту и мощной мускулистой груди. У него была фигура регбиста международного класса — Уэксфорд со своим ростом в шесть футов почувствовал себя рядом с ним коротышкой.
Потом вместе с доктором Виго он снова попал под сень переплетенной дорожки, и они вошли в дом через застекленную дверь, выходящую в сад. Впечатление было такое, будто детектив попал в музей. Уэксфорд озадаченно замедлил шаг. Он слышал о китайских комнатах, о фарфоровых чиппендейловских стульях, но никогда не видел комнаты, обставленной в таком стиле. Искрящиеся цвета обстановки напоминали сад, окружавший дом, но только в монохромном изображении. Ноги утопали в ковре, голубые и кремовые оттенки которого напоминали летнее небо. И Уэксфорд, испытывая неловк