Крокер проследил за его взглядом. На Табард-роад появилась женщина, толкавшая перед собой детскую коляску. Она вышла на Хай-стрит и остановилась перед сияющим стеклом витрины магазина электротоваров. Вскоре возле ее ног крутилось еще двое детей, мужчина вел за руку третьего и еще одного нес на плече. Они толпой замерли на тротуаре и, будто загипнотизированные, вытаращили глаза на сверкающие ручки кухонного оборудования.
— Мистер и миссис Келлем со всеми чадами, — проговорил Уэксфорд. Семья стояла слишком далеко, чтобы услышать их разговор, а, вернее, жаркую и даже язвительную дискуссию. Дети яростно вопили, принимая ту или другую сторону. Келлем встряхнул одну из дочерей, дал тумака старшему сыну, и потом вся семья ввалилась в салон магазина.
— Сделай мне любезность, — попросил Уэксфорд доктора. — Зайди в магазин и купи что-нибудь, к примеру, лампочку. Я хочу знать, что там происходит.
— Ты имеешь в виду, чтобы я подслушал их и потом пересказал тебе?
— Ты нашел очаровательную формулировку. Я этим занимаюсь всю жизнь. А пока посижу в твоей машине.
Доктор неохотно пошел. А Уэксфорд, мысленно посмеиваясь, сел в машину. Осторожность, с какой Крокер приближался к магазину, быстрые взгляды по сторонам вызвали в памяти давно прошедшие дни. Уэксфорд, тогда ученик шестого класса, видел, как этот человек, тогда мальчик десяти лет, играл в «стукни осторожно». В те дни Крокер быстро и весело пробегал по дорожке, стучал молотком в дверь или нажимал кнопку звонка, потом быстро отскакивал и с удивительной изобретательностью прятался за забором, чтобы увидеть сердитое лицо хозяйки, открывшей дверь, и услышать взрыв ругательств. Тут забора не было, и Крокеру уже пятьдесят. Интересно, когда он вошел в магазин, то тоже вспомнил те дни и почувствовал укол ностальгии по ушедшим временам?
Саманта Келлем вылетела на тротуар. Следом появилась ее мать, волоча за собой коляску. А когда весь выводок собрался, отец построил их с помощью, к счастью, плохо прицеленных ударов, и они потянулись к дороге, по которой пришли сюда. Затем появился дважды перевоплотившийся Крокер.
— Ну?
— Что Келлемы купили?
— Они ничего не купили, но он хочет холодильник.
— Собирается купить его в рассрочку?
— Деньги не упоминались. Но они страшно шумели. Мистер и миссис. Потом кто-то из детей свалил с плиты сковородку из огнеупорного стекла. Жестокий Келлем за это отнял у ребенка четыре пенни. Могу сообщить тебе, что они все просто умирают по холодильнику.
— Фирма с ограниченной ответственностью называется «Макклой», — устало произнес Верден. — Но последний член семьи, давший название фирме, умер двадцать лет назад. Это очень старое предприятие, но, по-моему, оно доживает последние дни. Публика любит покупать новые вещи, и никто не хочет ремонтировать старый хлам.
— Вряд ли кто-нибудь будет с вами спорить, — пробормотал Уэксфорд, думая о Келлеме.
— Скотленд-ярд дал мне адреса еще шести Макклоев. Все более или менее связанны с бизнесом электротоваров или с его ответвлениями. Никакой вони ни от одного из них не идет. В Стамфорде мне дали список местных Макклоев, и у них, насколько полиции известно, тоже все в норме. Но я утром поеду в Стамфорд, покручусь, разнюхаю сам. Тамошняя полиция обещала помочь, если понадобится.
Уэксфорд откинулся на спинку своего вертящегося кресла.
— Майк, — начал он, — боюсь, не взялись ли мы за дело не с того конца. Мы ищем Макклоя, чтобы он привел нас к наемному убийце. Но, может быть, лучше найти наемного убийцу и заставить его привести нас к Макклою.
— Келлем!
— Может быть. Надо, чтобы Мартин стал тенью Келлема, и если тот заплатит за холодильник наличными, мы к чему-то придем. Тем временем, ночью я займусь домашним заданием, посмотрю путевые листы Хаттона и книгу записей миссис Хаттон. Но прежде всего быть с особой в «Оливе и голубе»?
— Нет, сэр, это без меня. Всю неделю я вечерами не бывал дома. Развод — это против принципов моей жены, но она может истолковать мое поведение как законный способ жизни врозь.
Уэксфорд засмеялся, и они вместе пошли к лифту. Стоял теплый ясный вечер. Предсумеречный свет и длинные мягкие тени в отличие от безжалостного полуденного солнца словно бы льстили главной улице старинного торгового города. Старые дома выглядели красивее, их обшарпанность и трещины будто прикрыло вуалью, так при свете свечей не видно морщин на лице пожилого человека. Днем улицы, ведущие к неряшливым окраинам, были настоящими крысиными норами с ловушками из мусора, но сейчас они казались романтичными лужайками, где под висячими фонарями встречаются влюбленные, чтобы проводить заходящее солнце и встретить луну, которая, как в сказках братьев Гримм, спешит на свидание с бельведерами и остроконечными крышами.
Но пока было всего восемь вечера, и солнце неохотно шло спать, радуя своих поклонников пиротехническими эффектами — розовыми и золотыми вспышками и пожаром на всей западной половине неба.
Все выходившие на улицу окна отеля «Олива и голубь» были распахнуты настежь. Занавеси свободно вырывались из оконных рам и реяли над красными цветами фуксий. Перед отелем собралась группа исполнителей шуточных народных танцев в костюмах бабочек мотыльков, а один из них будто на игрушечной лошадке скакал по двору. К своему удивлению, Уэксфорд заметил в этой компании Джорджа Картера.
— Прекрасный вечер, мистер Картер, — приветствовал его детектив. Без смущения Картер помахал ему палкой с развевающимися лентами и зазвонил бубенчиками, когда Уэксфорд входил в бар отеля.
За столом в алькове возле стены, отделявшей обеденную комнату, сидели девушка, которую приводил к нему утром Кэмб, пожилая женщина и мужчина. Когда детектив покупал пиво, мужчина встал, словно собираясь уходить.
— Добрый вечер, — сказал Уэксфорд, проходя мимо них, — вы решили остановиться в этом отеле?
Девушка не была щедрой на улыбки. Она резко кивнула и проговорила, точно назвав его должность.
— Мне приятно представить вам адвоката моего отца, мистера Апдайка. Дядя Джон, это главный инспектор-детектив Уэксфорд.
— Добрый вечер.
— По-моему, вы не знакомы с моей тетей, миссис Браун.
Уэксфорд перевел взгляд с девушки на пожилую женщину. Просто очаровательно, ему всегда приходится выполнять работу Кэмба! Тетя выглядела бледной и взволнованной, а адвокат удовлетворенным.
— Теперь, мисс Фэншоу, я совершенно готов признать, что вы мисс Фэншоу, — чуть улыбнулся Уэксфорд.
— Я знаю Нору с тех пор, как она научилась ходить, — объяснил Апдайк. — Можете не сомневаться, что это Нора. — И он протянул Уэксфорду визитку с названием Лондонской фирмы «Апдайк, Апдайк и Сэнджер». Ава Мария-лейн». Главный инспектор посмотрел на девушку, потом на миссис Браун, которая была Норой Фэншоу в старости.
— Я удовлетворен. — И он прошел к свободному столику.
Адвокат ушел, чтобы успеть на поезд, и немного спустя Уэксфорд услышал, как тетя говорила:
— У меня, Нора, сегодня очень длинный день. Пожалуй, я сейчас позвоню в больницу и потом пойду лягу.
— Пойдемте в салон, — раздался голос за спиной у детектива.
Нора Фэншоу сняла жакет и выглядела более женственной в тонкой кофейного цвета блузке. Но все равно она оставалась женщиной слишком прямых линий, ровных плоскостей и острых углов. И она не улыбалась.
Они прошли в салон и сели в глубокие, обитые желтым кретоном кресла.
— Мистер Апдайк не рассказал мне о подробностях катастрофы. Он хотел пощадить меня. — Нора Фэншоу подозвала официанта и, не спрашивая согласия Уэксфорда, заказала два кофе. Потом достала длинную сигарету и вставила ее в янтарный мундштук. — Расскажите вы.
— Вы не хотите, чтобы вас щадили?
— Конечно, нет. Я не ребенок, и я не любила отца.
Уэксфорд чуть-чуть откашлялся и начал:
— Двадцатого мая часов в десять вечера водитель цистерны с бензином, ехавший из Стауэртона в южном направлении, увидел на скоростной полосе шоссе, ведущей на север, перевернутую, горевшую машину. Он тут же сообщил об этом, и, когда приехала полиция и «Скорая помощь», они нашли на дороге сильно обгорелые тела девушки и мужчины. Женщина, ваша мать, вылетела из машины и упала на мягкую землю. У нее обнаружили множественные травмы и ушиб черепа. Расследование отложили до того времени, когда ваша мать придет в сознание. Дорога была мокрая, и ваша мать предполагает, что ваш отец ехал чересчур быстро.
— Он всегда ездил чересчур быстро. — Она взяла принесенный официантом кофе и поставила чашку перед Уэксфордом. Он подумал, что она будет пить кофе без молока и без сахара, и оказался прав.
— Поскольку мертвая девушка не я, то кто же она? — Нора Фэншоу говорила с отвратительной грамматической правильностью учительницы английского.
— Надеюсь, вы сможете сказать нам.
— Откуда мне знать? — пожала она плечами.
Уэксфорд встретил ее жесткий прямой взгляд.
— Мисс Фэншоу, — строго начал он, — я ответил на ваши вопросы. Но вы не делаете и полшага навстречу моим. Днем, когда вы пришли ко мне в кабинет, у вас был такой вид, будто вы оказываете мне любезность. Вы не находите, что вам пора немного расслабиться?
Она вспыхнула и пробормотала:
— Я не могу расслабиться.
— Да, и я это вижу. Вам двадцать три года, ведь так? Вам не кажется, что такая высокомерная сдержанность несколько смешна?
Руки у нее были маленькие, но без колец и с коротко остриженными ногтями, поэтому они казались словно бы мужскими. Он наблюдал, как она схватила чашку, потом молочник, и на мгновение у него возникло впечатление, что сейчас она допьет кофе, встанет и уйдет. Она нахмурилась, и губы у нее вытянулись в жесткую линию.
— Я расскажу вам об отце, — после паузы выдавила она из себя. — Это может помочь. Первый раз я узнала о его неверности, когда мне было двенадцать, — начала она. — Или вернее, я поняла, что он ведет себя так, как отцы других себя не ведут. Он привел девушку и сказал матери, что она будет жить у нас. Они при мне поругались, и, когда ссора закончилась, отец дал матери пятьсот фунтов. — Она вытащила из мундштука окурок и заменила его новой сигаретой. Легкая струйка дыма была единственным признаком волнения. — Он подкупил ее, понимаете. Открыто и прямо. Разреши ей