— В Беер-Шеву? — Офра удивленно посмотрела на шефа, потом на Маркина. — Мы работаем уже и в Беер-Шеве?
— Представь себе.
— У меня в Беер-Шеве живут родственники, — сообщила Офра, с надеждой глядя на начальника. — А ты, между прочим, обещал мне поручить какое-нибудь дело. Мне надоело сидеть и перепечатывать никому не нужные архивы.
— Точно! — обрадовался Маркин, которому совсем не улыбалось переть в такую даль. — Офра запросто разберется и с рыжими телками, и с прочей бандой.
Натаниэль с сомнением посмотрел на секретаря и помощника.
— Ну ладно, — сказал он. — Вот, прочитай, — он забрал письмо у Алекса и протянул было его Офре. — Ах да, это по-русски… — он вздохнул. — Ну, слушай.
По мере чтения глаза Офры становились все шире. Когда Натаниэль опустил письмо, она зловеще поинтересовалась:
— Это вы придумали вместе с Алексом? Или автором гениальной идеи является исключительно господин Розовски?
Натаниэль растерялся. И, похоже, не он один. Маркин тоже.
— Может быть, вы думаете, у меня только и хватает способностей на то, чтобы слушать содержание дурацких телесериалов?
— К-каких сериалов?.. — обалдело спросил Розовски.
Офра уничтожающе посмотрела на шефа (Маркина она вообще игнорировала).
— Экзаменуем? — она подняла глаза вверх и с издевательской старательностью сообщила: — Каждому телезрителю известно, что в сорок четвертой серии мексиканской мыльной оперы «Дом исчезающих надежд» героиня Вероника ди Кампо, именуемая в данном письме «рыжей телкой», забеременела от своего возлюбленного Алехандро, согласно интерпретации письма — придурка в драных джинсах. Ее благородный, но вспыльчивый отец, сеньор Эстеве, поклялся вступиться за честь дочери, но по ошибке действительно убил ни в чем не повинного человека… Достаточно? Об остальных событиях — ограблении супермаркета и о спившемся студенте — повествуют соответственно, сорок пятая и сорок шестая серии «Дома исчезающих надежд». Сериал демонстрируется по третьему каналу общегосударственного телевидения в прайм-тайм — с восемнадцати до девятнадцати часов — три раза в неделю. Между прочим, с титрами на английском и русском языке. Сорок четвертая, сорок пятая и сорок шестая серии шли на позапрошлой неделе.
Выпалив все это, Офра стремительно вышла из кабинета и гневно хлопнула дверью.
— Точно! — сказал потрясенный Маркин. — Я же смотрел эту галиматью! То-то я думаю — что-то знакомое…
Натаниэль изображал жену Лота. То бишь соляной столб, в который любопытная дамочка превратилась, оглянувшись на погибающий дом. Дар членораздельной речи он обрел минут через десять или пятнадцать. Глядя в злосчастное письмо, он протянул руку к телефону и осторожно снял трубку.
— Алло, мама? Дай мне, пожалуйста, номер твоих ди-монских родственников. Нет, ничего не случилось, все в порядке. Хочу их успокоить, — деревянным голосом сказал он. — Кстати, этот Гарик — он никуда не уезжал на позапрошлой неделе?
— Уезжал, — ответила мать. — На Север, погостить.
— Понятно… — Натаниэль набрал записанный номер. В трубке раздался явно молодой голос. — Простите, это случайно не Гарик?
— Да, это я.
— Очень приятно, это звонит ваш дядя… Я хотел задать вам пару вопросов. Ну, прежде всего любите ли вы телесериалы? В частности, «Дом исчезающих надежд»?
— Еще бы! — оживленно ответил Гарик. — Я каждый день смотрю. А вы какой дядя? Откуда?
— Из Тель-Авива. Зовут меня Натаниэль.
— Очень приятно, — весело сказал Гарик. — Вы у нас бывали?
— Нет, пока что не бывал… Так я насчет сериала. Скажите, уважаемый Гарик, что вы делаете, если какую-то серию посмотреть не удается?
— Тогда прошу пересказать содержание кого-нибудь из друзей, которые видели. А что?
— А вы не помните, какие серии пропустили?
— Смотря когда.
— Ну, недавно. Скажем, на позапрошлой неделе.
— Конечно, помню, — легко ответил Гарик. — Сорок четвертую, сорок пятую и сорок шестую. Ездил в гости, в Кацрин, а там, как назло, телевизор полетел. Мне должен был их описать Владик, мой товарищ. Он живет в Беер-Шеве. Но почему-то не описал.
— Понятно. Ну, я надеюсь, вы скоро получите это описание. Всего хорошего, Гарик. Как мама себя чувствует?
— Уже лучше.
— Передайте ей, что звонил ее родственник Натаниэль, сын Сарры. Пусть успокоится, все уже улажено, — он повесил трубку и снова набрал домашний номер. — Мама? Передай, пожалуйста, Бэлле, пусть отправляют сына только туда, где телевизор исправен. Мальчик очень любит мексиканские сериалы… — положив трубку, он вышел в приемную, где разгневанная Офра с такой силой стучала по клавишам, что, казалось, клавиатура компьютера разлетится на мелкие кусочки.
— Офра, — сказал Розовски, — девочка… Клянусь, у меня и в мыслях не было подшучивать над тобой. Более того: только что ты спасла двух людей от больницы и одного — от необоснованного тюремного заключения. Я преклоняюсь перед твоими аналитическими способностями, клянусь!
Треск клавишей на мгновение стих. Не глядя на шефа, Офра спросила официальным голосом:
— Значит ли это, что мне обещана прибавка к зарплате?
Натаниэль тяжело вздохнул и поспешно ретировался в кабинет.
Маркин уже устроился в своем любимом угловом кресле, вытащил из-под шкафа стопку журналов.
— Бросай-ка все это, — скомандовал Натаниэль. — Есть серьезная работа.
— Какая? — Маркин с сожалением поднялся и подошел к столу. — Кфар-Шауль?
— Вот это дедукция! — восхитился Розовски. — Вот это интуиция! Если бы и память была такой же!
— А что — память? Я на память не жалуюсь.
— Тогда верни-ка мне чек покойного, — потребовал Натаниэль. — Насколько я понимаю, вдова его не взяла.
— Так я его вложил на наш счет, — Маркин удивленно округлил глаза. — А что, разве неправильно? Я же знал, что ты возьмешься за это дело.
— Понятно, — проворчал Розовски. — Значит, знал. Так вот, на будущее запомни: ты не должен знать заранее то, чего я сам еще не знаю. А теперь слушай. Садись и записывай.
Маркин подчинился.
— Первое: меня интересует информация по деятельности компании «Лига», — Розовски протянул помощнику визитную карточку, оставленную Смирновым в первое и единственное посещение агентства. — Чем занимается в Израиле, кто возглавляет. Какими были отношения между покойным и руководством фирмы. Второе… — он немного подумал. — Второе: у Аркадия Смирнова здесь живет какой-то старый друг, кажется, с университетских времен. Живет давно…
Маркин быстро писал в блокноте какими-то странными значками, больше похожими на иероглифы.
— Что это за язык? — удивленно спросил Натаниэль. — Что за буквы?
— Я когда-то изучал стенографию, — гордо объявил Маркин. — Так вот, это — стенограмма… Как, говоришь, фамилия друга.
— Фамилии друга вдова не помнит. Странно, правда? Так что попытайся выяснить сам. Информация у меня должна быть через… — он немного подумал. — Через два дня.
Маркин облегченно вздохнул и удивился щедрости шефа. Обычно ему выделялось два часа. Правда, Розовски немедленно забывал о своих требованиях.
— Я могу взять машину? — осторожно поинтересовался Маркин.
— Можешь, — рассеянно ответил Натаниэль (он уже зарылся в какие-то свои бумаги). — Если найдешь. Честно говоря, я и сам не помню, где ее поставил.
Маркин кротко возвел очи горе и вышел из кабинета. Оставшись один, Розовски разложил перед собой несколько листочков с записями, визитные карточки. После короткого раздумья он выбрал карточку адвоката Нешера и набрал номер, значившийся служебным.
Трубку очень долго никто не брал. Потом ответила женщина.
— Прошу прощения, — вежливо начал Натаниэль, — я хотел бы поговорить с господином Нешером. Мне была назначена встреча, но я хотел бы ее перенести.
Последовала пауза, после которой женщина раздраженно сообщила:
— Не знаю, кто и где назначил вам встречу, но никакого адвоката Нешера здесь нет.
Натаниэль немного растерялся.
— Но мне дали именно этот телефон…
Собеседница тяжело вздохнула.
— Да, кажется, он снимал этот офис, но давным-давно переехал.
— Давным-давно, — озадаченно повторил Розовски. — Вот оно что… Наверное, я что-то перепутал. А нынешний его номер вы не можете назвать?
— Не могу, — и она повесила трубку.
Натаниэль огорченно посмотрел на телефонный аппарат. Мелочь, конечно, но плохо, что расследование начинается с неприятной мелочи.
Он позвонил Смирновой. После короткого размышления та вспомнила нынешний номер Цви Нешера. Натаниэль поблагодарил. Виктория положила трубку первой. Розовски успел расслышать чьи-то голоса — видимо, очередные посетители пришли выразить соболезнование вдове.
На следующий звонок отозвался настоящий офис Цви Нешера. Но адвоката на месте не оказалось.
— Он задерживается в суде, — ответила женщина, по-видимому, секретарь. — Думаю, сегодня вы его уже вряд ли застанете. Что-нибудь передать?
— Нет, ничего передавать не надо. Во сколько он должен прийти завтра?
— Как обычно — к восьми. Но если вы не договорились о встрече заранее, боюсь, он не сможет вас принять.
— Значит, завтра и договорюсь, — ответил Розовски. — Спасибо за объяснение.
В кабинет заглянула Офра.
— Хочу тебе напомнить, — сказала она, — трижды звонил инспектор Алон. По-моему, в третий раз он был уже не просто зол. Не советую тебе попадаться под горячую руку. Позвони ему.
— Ну да, — буркнул Натаниэль. — Позвони. Скажешь тоже… И это, по-твоему, называется «не попадаться под горячую руку»? Нет, Офра, лучше я позвоню ему завтра. Или послезавтра.
— Или через неделю, — подхватила Офра.
— Видишь, ты и сама знаешь, — он поднялся из-за стола. — А если он позвонит, передай: я срочно выехал… ну, скажем, в Эйлат. Обеспечивать безопасность встречи финансовых тузов, приехавших из России на отдых. Вернусь, как ты правильно заметила, через неделю.
— А на самом деле? — уточнила Офра.
— А на самом деле я просто ушел. И буду здесь завтра в восемь. Если не произойдет чего-нибудь неожиданного.