— Хорошо… — Венедиктов покрутил свою косичку, снял солнцезащитные очки. Взгляд его неожиданно напомнил взгляд Аркадия Смирнова.
«Да они ведь и правда друзья… — чуть растерянно подумал Натаниэль. Вслух сказал:
— Вы мне очень помогли, Сергей. Большое спасибо.
— Помог? — президент «Лиги» недоверчиво усмехнулся. — Чем же?
— Пока еще не знаю, — честно ответил Розовски.
— Ну что? — спросил Натаниэль, выключив телевизор. — Что тебе удалось выяснить насчет яда?
— Насчет яда, — Маркин полез в свой верный блокнот, нашел нужную запись. — Инсектицид Е-5000Х используется для борьбы с вредителями плодовых деревьев. Но, как мне удалось выяснить, в больших дозах смертельно опасен и для человека. Его действие в самом деле напоминает действие синильной кислоты. Е-5000Х тоже вызывает паралич дыхательных путей. Смерть может наступить через пять — двенадцать минут после того, как яд попадет в организм. Время зависит от концентрации… — Алекс закрыл блокнот. — И еще одно. Хоть ты и не поручал мне этого, я все-таки выяснил, что за улику обнаружил инспектор Алон.
Розовски воззрился на помощника со слабым интересом:
— Ну?
— Пластмассовую колбу с Е-5000Х, — торжественно сообщил Маркин. — И нашлась эта колба не где-нибудь, а на вилле Смирновых, в подсобном помещении для хранения садового инвентаря.
— Да, интересно, интересно… — пробормотал Натаниэль. — Что еще?
— Этот яд очень горький на вкус, — сообщил Маркин. И поспешно добавил: — Не волнуйся, я его не пил. И не поил никого. В него, по-моему, входит щелочь… Ну, не знаю, я не специалист. Опыта суицида у меня, конечно, тоже немного. Но только Смирнов должен был сразу почувствовать горечь и просто выплюнуть…
— У него в бокале была налита горькая настойка, — сказал Натаниэль. — Я выяснял. Любимый напиток… Так что не почувствовал он горечи поначалу. Не обратил внимания. А крикнуть… — детектив покачал головой. — Видимо, что-то помешало. Или кто-то. Пока не знаю.
— Емкость с ядом — пластиковая колба, ее можно запросто купить в магазине. На этикетке написано: «Опасна при ненадлежащем употреблении»… — Алекс хмыкнул. — Формулировочка, а? При ненадлежащем. Хочешь еще одну новость? Инспектор ездил туда не по причине резко обострившейся интуиции. Как ты думаешь, почему?
— Ему подсказали, — сердито ответил Розовски. — И не имей такой привычки экзаменовать начальство на предмет умственных способностей. Начальство может обидеться.
— И не думал экзаменовать! — Маркин прижал руки к груди. — Честное благородное слово. Тем более что начальство абсолютно право. Ему подсказали.
— Спрашивать, кто подсказал, в данном случае демонстрировать полное отсутствие тех самых умственных способностей, — Натаниэль вздохнул. — Ясно, что подсказка была анонимной… — он вновь надолго замолчал. Потом сказал: — Думаю, подсказал ему некий человек в шортах и майке, с граблями и прочим садовым инвентарем на плече. Ударник садоводческого труда и, похоже, ба-альшой специалист по борьбе с разными вредителями. Вот, значит, при чем тут садовник, — Натаниэль потер переносицу. — Между прочим, Смирновы не пользовались услугами постоянного садовника. Как сообщила мне Виктория, Аркадий время от времени нанимал кого-нибудь — подстричь газоны. Обычно она уходила на это время из дому. Ее раздражает вой газонокосилки.
— Меня тоже, — сказал Маркин. — Особенно по утрам. Возле нашего дома работает такой ретивый парень — в шесть часов врубает свою машинку на полную катушку. Рехнуться можно.
— Как насчет второго поручения?
— Ты о гостях? Так это третье. Разговаривал, конечно. О причинах пышного сборища никто из них никакого понятия не имеет. Одним наш клиент обещал сенсационный сюрприз, другие сами не особенно интересовались: праздник — и ладно. В общем, никто ничего толком не знает.
— А не толком? — спросил Натаниэль.
— И не толком — тоже.
Натаниэль вздохнул.
— Зато очень интересные сведения из фирмы «Пуримш-пиль».
— Саша, — сказал Натаниэль задушевным тоном, — радость моя, я сколько раз тебя учил: не говори под руку. И выбрось на помойку свои любимые театральные эффекты. Ясно? Выкладывай! — рявкнул он.
Маркин обиженно насупился, но начал рассказывать. По его словам, фирма «Пуримшпиль» находилась всего в квартале от офиса Натаниэля и занимала две комнаты на первом этаже старого четырехэтажного здания.
— Вывеска классная! — оживленно сообщил Маркин. — Ну, там клоунские маски, воздушные шары, но главное — реклама! Вот, я специально переписал, — он протянул Натаниэлю раскрытый блокнот. Розовски прочел: «Фирма «Пуримшпиль» берет на себя организацию детских праздников, семейных торжеств, карнавальных вечеров к празднику Пурим». Написано было на иврите, а ниже тот же текст — по-английски. В конце же было приписано уже по-русски: «А также новогодних утренников и маскарадов — для частных лиц и учреждений».
Розовски усмехнулся. Еще совсем недавно на празднование Нового года в Израиле смотрели косо — традиционно этот праздник связывался с христианством. Но ревнители еврейской чистоты ничего не могли поделать с привычками русскоязычных граждан. И вот уже несколько лет в помещении центральной тель-авивской автостанции под Новый год появлялись украшенные елки, фигуры Деда Мороза и Снегурочки, а руководство всех учреждений неофициально объявило выходным днем 1 января. Привычка устраивать застолье 31 декабря мало-помалу привилась и в семьях коренных израильтян. Так что, в принципе, последнюю строку рекламы хозяева «Пуримшпиль» могли бы написать и на иврите.
— Дальше, — потребовал Розовски. — Не думаю, что кроме рекламы ты ничего не узнал.
— Узнал, конечно. Во-первых, — Маркин загнул один палец, — наш клиент пожелал, чтобы для одного из его гостей костюм был сшит по особому эскизу. Причем — в двух экземплярах.
— Что значит — по особому эскизу? — Натаниэль чуть привстал с дивана и заглянул в блокнот. Ничего не понял в крючочках и палочках. — Почему в двух экземплярах? Что за костюм?
— Это — во-вторых, — ответил Алекс и положил на столик вчетверо свернутый лист бумаги. Развернув его, Натаниэль увидел нарисованный цветными мелками костюм, в котором хозяин вечера предстал перед своими гостями.
— Эскиз, — объяснил Маркин. — Изготовлен очаровательной девушкой по имени Авива. Художницей фирмы «Пу-римшпиль». Она работала на основе, представленной заказчиком. Смирнов принес ей рисунок. Вернее, фоторепродукцию. По словам Авивы — с какой-то древней фрески. Или мозаики. Но рисунок не сохранился. Она не помнит точно — вроде бы Смирнов забрал репродукцию после того, как посмотрел ее модель.
— Так почему в двух экземплярах? — повторил Натаниэль, откладывая рисунок в сторону.
— Он объяснил, что не хочет никаких неожиданностей. Что для него важно быть на вечере именно в этом костюме — по причине какой-то театрализованной эскапады. Сюрприза для собравшихся.
— Опять сюрпризы, — проворчал Натаниэль. — Сплошные сюрпризы. Вся вечеринка — один большой сюрприз.
— Что? Да, он говорил о сюрпризе, — Маркин закрыл блокнот. — Теперь насчет четверых парней, таскавших в злосчастный вечер чертов паланкин. Все четверо — студенты Тель-Авивского университета, трое живут в общежитии. Вот список и телефоны.
Натаниэль кивнул и потянулся за бумажкой, но тут раздался звонок в дверь.
— Пойди, открой, — велел он недовольным голосом. — Черт, ни утром, ни днем покоя нет…
Маркин послушно пошел к двери, повернул замок. Дверь отворилась. Натаниэль, сидевший спиной к входу, услышал сдавленное восклицание, обернулся и увидел, как его помощник медленно пятится от двери. Он поднялся.
На пороге стояла молодая женщина со смутно знакомым лицом. Она была в длинном, почти до щиколоток, платье свободного покроя. Голову украшала соломенная шляпка с искусственными цветами. Волосы под шляпкой были тщательно убраны в черный платок.
При всем том юная дама была, как выражалась мать Натаниэля, «и таки хорошо беременной». Во всяком случае, вырисовывавшийся под платьем округлый живот тянул месяцев на шесть, не меньше.
— Офра? — спросил Натаниэль неуверенно. В его расширившихся глазах явственно читался совершенно идиотский вопрос: «Когда это ты успела?»
Офра поставила на пол большую хозяйственную сумку, после чего выдернула из-под платья поролоновую подушку и бросила ее на диван.
— Ну? Чего вытаращились? — сердито спросила девушка. — Что я, на улице должна была вытаскивать? — она подошла к креслу и не села, а упала в него. — Уф-ф, ну и ну. Устала, как черт знает кто…
Маркин упал на диван.
— Офра, — заикаясь, произнес он, — т-ты чего… а…
Офра исподлобья смотрела на него в ожидании продолжения. Но похоже, способность к членораздельной речи Саша утратил на неопределенное время. Поняв это, девушка перевела взгляд на Натаниэля.
— У тебя опять приступ склероза? — мрачно спросила она.
В голове слегка обалдевшего Натаниэля мелькнула мысль, что вопрос касается причин беременности, которые почему-то секретарь агентства связывает с ним.
После этого оба — и Розовски, и Маркин — пришли в себя. Насколько это было возможно.
— Ты что — с ума сошла? — рявкнул Натаниэль. — Предупреждать надо! А если бы мама была дома? Представляешь, что она могла бы подумать?
В отличие от прочих претенденток на руку и сердце Натаниэля, которые получали статус временных, Офру Сарра Розовски втайне рассматривала как постоянную и самую перспективную. Увидев ее беременной, мать испытала бы сильнейший удар.
— Я вчера звонила, — безмятежно ответила Офра и сняла шляпку. Шляпка плавно полетела по комнате и приземлилась на цветочную вазу. — Твоя мама мне сказала, что собралась к родственникам в Димону, — она перешла в атаку: — Ты же сам сказал: ни в коем случае не представляться сотрудником детективного агентства! Что мне оставалось делать?
Розовски заторможенно кивнул.
— Ну вот, — сорвав черную косынку, она тряхнула головой, и завитые пружинками рыжеватые локоны тут же превратились в пышную прическу. — Я и решила притвориться обманутой девушкой из хорошей ортодоксальной семьи. А что? Непохоже?