— Конечно! — с энтузиазмом поддержал его Натаниэль. — Обязательно объяви. Кстати, а ты уверен, что она действительно из ортодоксальной семьи? Может, специально так оделась?
— Да ну, ты что! — Ронен даже обиделся. — Мы опросили всех, с кем она говорила. Никаких сомнений — и поведение, и разговор. Манеру поведения перенять невозможно… Типичная девочка из религиозной семьи.
— Тогда я тебе советую проверить в Меа-Шеарим и Бней-Браке. Скорее в Бней-Браке, — при этом он с гордостью посмотрел в сторону исчезнувшей светло-серой «Субару».
— Я так и собирался сделать, — уныло сказал инспектор. — Ч-черт, все идет наперекосяк…
В этом Натаниэль был с инспектором вполне согласен. Он сочувственно промычал и даже собрался предложить инспектору поехать, пропустить где-нибудь по рюмочке.
Инспектор посмотрел на часы.
— Ладно, мне пора, — сказал он. — Передавай мой привет госпоже Смирновой.
— Непременно, — ответил Розовски. — А как насчет извинений? За необоснованное задержание?
— Обойдется, — буркнул Алон. — Я еще не уверен в необоснованности, — он повернулся и, не оглядываясь, пошел к машине. Натаниэль проследил за тем, как «Рено» умчался в сторону Тель-Авива, покачал головой. Отворил невысокую калитку и вошел во двор.
Викторию Смирнову он застал в обществе адвоката Нешера. При виде входящего сыщика они прервали оживленный разговор и одновременно повернулись в его сторону.
Против ожидания, вдова выглядела сейчас даже лучше, чем до неприятностей с полицией. Во всяком случае, свежее. Что же до адвоката, то, по-видимому, сдержанно-недовольное выражение его лица было хроническим.
Насколько Натаниэль успел понять из последних фраз, услышанных им, речь шла о линии поведения в случае судебного процесса. Розовски считал подобный разговор преждевременным, а возможно, и просто излишним. Он был уверен, что полиция больше не будет тревожить Викторию подозрениями. Несмотря на последние слова инспектора Алона.
Тем не менее, Розовски сделал вид, что не понял сути беседы.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Выглядите чудесно. Рискуя быть ложно понятым, скажу: пребывание в полиции пошло вам на пользу.
Виктория слабо улыбнулась.
— Может быть, это происшествие меня как следует встряхнуло. Во всяком случае, я сумела взять себя в руки. И потом — полицейские были очень любезны… Садитесь, Натаниэль, я как раз собиралась вам сегодня позвонить. Есть какие-нибудь новости?
— Как вам сказать… Кое-какие есть, — ответил Натаниэль, усаживаясь в предложенное кресло. — Но мне все-таки нужно задать вам еще несколько вопросов.
— Конечно, пожалуйста!
Нешер промолчал.
— Простите, что вновь заставляю вас возвращаться к тому злосчастному дню, — сказал Розовски. — Мои вопросы касаются некоторых деталей. Вот, например: каждый карнавальный костюм должен что-то означать, — сказал Розовски. — Чаще всего наряд отражает какие-то стороны характера человека, его привычки, увлечения — не обязательно главные, не обязательно сегодняшние. Иной раз в этом удивительным образом трансформируются желания далекого детства. Например, один мой приятель мечтал когда-нибудь примерить гусарский мундир. В возрасте то ли шести, то ли семи лет он по уши влюбился в актрису Ларису Голубкину. Помните фильм «Гусарская баллада»? Вот. С тех пор он бредил этими ментиками, киверами и прочими эполетами. А потом женился. И, представьте себе, вдруг разом потерял интерес к военно-исторической мишуре. Знаете почему? Ни за что не догадаетесь.
Виктория не выразила никакого интереса к словам детектива. Натаниэль, несмотря на это, произнес после эффектной паузы:
— Именно потому, что его жена оказалась внешне очень похожей на любимую им актрису. Но, увы, семейная жизнь убила романтику образа, а с ним и все, что ассоциировалось с образом очаровательной девушки в гусарском мундире. Вскорости они развелись.
— Да, — вежливо заметила Виктория. — Очень интересная история. Вы хотите еще о чем-то спросить?
— Да-да, конечно. Вы правы, вернемся к нашим делам. Вспомните, пожалуйста: вы на том вечере предстали перед гостями в образе восточной красавицы. Вам очень шел наряд. А что означал костюм вашего мужа?
— Понятия не имею. Наряд какого-то короля… — вдруг в ее глазах мелькнуло удивление. — А ведь и об этом он пообещал рассказать в свое время! Да-да, теперь я вспоминаю…
— То есть фасон его костюма имел отношение к тому самому сюрпризу? — быстро спросил Натаниэль. — К сюрпризу, который он вам обещал?
— Теперь мне кажется, что да, — растерянно ответила Виктория. — Действительно… Может быть, он хотел разыграть какой-то спектакль? Скетч? Нет, вряд ли… Не знаю, не знаю, Натаниэль. Возможно, вы правы. Сюрприз… Да, возможно, все это взаимосвязано.
Цви Нешер негромко, но отчетливо кашлянул. Розовски посмотрел на него.
— Вы собираетесь таким образом искать убийцу? — Нешер даже не пытался скрыть своего невысокого мнения о способностях частного детектива. — Вот так, выясняя, чье одеяние что означало? Почему господин А нарядился зайчиком, а госпожа Б. ведьмой?
— Вообще-то меня интересует только смысл, который придавал своему костюму Аркадий, — охотно ответил Натаниэль. — Что же до первого вопроса, ответ: «Да, собираюсь». Подумайте сами, господин Нешер: праздничный маскарад. Да? Очень типичное времяпровождение в Израиле. Вы не находите? Каждую неделю у нас проходят частные костюмированные вечеринки.
Адвокат что-то промямлил.
— Вот-вот, — словно услышав подтверждение, обрадованно продолжил Розовски. — Я и говорю: хлебом не корми наших сограждан, дай только нарядиться поэкзотичнее. Вот в такой, например, костюм, в каком появился господин Смирнов.
— Два костюма, — поправил адвокат. — В одном он был почти весь вечер, в другом, увы… — он покосился на вдову, но Виктория ничего не сказала.
— Да нет, Цви, в том-то и дело, что на господине Смирнове был надет один и тот же костюм. В обоих случаях, — сказал Натаниэль. — Просто вывернут наизнанку. Он и шился таким образом, чтобы в разных случаях по-разному носиться. Костюм какого-то короля, как сказала Виктория.
— Не понимаю, как все это связано с убийством, — упрямо повторил адвокат.
Натаниэль не стал объяснять. Вместо этого он вновь обратился к Виктории:
— Еще один вопрос. Швейцария. Кто-нибудь из ваших знакомых был в Швейцарии в одно время с Аркадием?
Она покачала головой:
— Этого я не знаю.
— Жаль, жаль. Скажите все-таки, о каком знакомом упоминал ваш муж? Я имею в виду — того, кто помог ему на первых порах здесь, — пояснил Натаниэль.
— Не знаю, — ответила Виктория. — Он редко о нем упоминал. И ни разу не приглашал в гости.
— А по телефону он когда-нибудь с ним говорил? При вас?
— Да, говорил. Что-то о… — Виктория задумалась. — Кажется, о каких-то былых знакомых студенческих времен. Какое-то женское имя называл…
— Какое именно?
— Ммм… Светлана… Нет, Татьяна… Нет, не помню.
— Женское имя. Аркадий вам когда-нибудь рассказывал о том, почему его отчислили из университета? — спросил Натаниэль.
— Нет, не рассказывал. Однажды упомянул, что по вине какого-то приятеля. Как он его называл… Ах да — Гриша Орловский.
Натаниэль разочарованно кивнул. Имя ему ничего не говорило. Да и вряд ли к гибели Смирнова могла иметь отношение какая-то криминальная история, случившаяся в другой стране и совсем в другое время.
— Ладно, поговорим о другом. Виктория, не могли бы вы рассказать о своей знакомой? О Дине Ройзман.
— Да, конечно, — Смирнова заметно помрачнела, зябко потерла руки. — Да, безусловно. Что вас интересует?
— Как давно вы с ней были знакомы?
— Около трех лет. С перерывом. Я познакомилась с ней за два года до нашего отъезда в Израиль — нас познакомил Аркадий… — легкая тень пробежала по бледному лицу Виктории. — Да, это произошло в одной из компаний — собирались его друзья… Вообще мы в основном общались с его друзьями — как-то так получилось. Мои друзья и подруги после свадьбы появлялись в нашем доме нечасто. Да, это была встреча Нового года. Дина пришла с каким-то мужчиной — я не помню, как его звали…
— Не с Николаем?
— Нет, с Колей она познакомилась позже. Гораздо позже. Так вот, она мне тогда не понравилась. Не могу точно сказать чем. Скорее я инстинктивно почувствовала, что эта женщина была очень уязвлена тем, что Аркадий оставил ее ради меня… — она помолчала немного, потом пояснила: — Я еще не знала о том, что они были любовниками. Аркадий мне об этом рассказал гораздо позже. После переезда сюда, в Израиль.
— Для чего? — спросил Натаниэль.
— Что — для чего?
— Для чего он вдруг рассказал вам? Просто так, без всякого повода? Ни с того ни с сего?
— Нет, почему. Повод был. Пришло письмо. От Дины и Николая. Они сообщали, что приняли решение репатриироваться. Спрашивали, не могли бы они остановиться у нас?
— Вы уже жили в этом доме?
— Да, в этом. Купили как раз незадолго. Так вот, я не возражала. Хотя и сказала Арику, что на меня Дина производит неприятное впечатление. А он ответил, что никаких остановок в нашем доме у этой пары не будет, лучше заранее снять им приличную квартиру. Пусть обживаются. Я сначала возразила — мне казалось, что ничего страшного не произойдет, если они все-таки поживут неделю у нас. Вот тогда он и рассказал. Что они долгое время были любовниками.
— Долгое — это как?
— Более трех лет. Потом расстались. Это произошло незадолго до нашего знакомства, но Дина почему-то уверена… была уверена в том, что, если бы не я, Аркадий непременно вернулся бы к ней. Я так не думаю, — добавила она после крохотной паузы.
«Сейчас уже не проверишь», — подумал Натаниэль.
— А когда познакомились с Николаем вы? — спросил он. — Уже здесь, в Израиле?
— Я? — Виктория сначала чуть удивилась, потом задумалась. — Нет, раньше. Точно не помню… По-моему; незадолго до их свадьбы… Да, они уже подали заявление и пришли к нам, чтобы пригласить на свадьбу. Вот тогда мы и познакомились. До нашего отъезда оставалось меньше года. В то время он, если не ошибаюсь, работал преподавателем истории в какой-то школе. Аркадий рассказывал, что у него были статьи по… Кажется, по средневековью, он собирался защищать диссертацию. А может быть, даже защитил. После нашего отъезда.