— Мы познакомились шесть лет назад. Мне было двадцать четыре года, ему — тридцать. Я только закончила университет — факультет романо-германской филологии. Ждала распределения… — она с некоторым раздражением тряхнула головой. — Кому нужны все эти подробности? В истории нашего знакомства ничего особенного не было. Если не считать, что предложение он сделал мне на третий день. В кафе. Я, конечно, растерялась. Промямлила что-то вроде того, что мы совсем не знаем друг друга. А он сказал, что человека узнать вообще невозможно. Поэтому разницы никакой — три дня или три года. Вот… — она пожала плечами. — Через месяц мы поженились. Два года жили в Москве. Арик тогда работал в фирме «Сервис плюс». Сначала авторемонт, потом попытался торговать подержанными иномарками. А однажды пришел домой очень поздно, потерянный. Я спросила, что случилось. А он ответил: «Фирмы больше нет», — и еще, что он решил завтра подавать документы на выезд в Израиль. Оказалось, что они взяли какой-то кредит, потом компаньон Арика куда-то уехал. Вместе с деньгами, принадлежащими им обоим, — Виктория крутила в руках ярко-красную пачку с золотым кружком. — И мужу пришлось отдавать долг самостоятельно. Кредиторы, насколько я теперь понимаю, были не из официальных кругов, так что ситуация становилась опасной. Чтобы рассчитаться, он отдал им фирму, машину и доверенность на квартиру. Так что к моменту отъезда у нас не было ничего.
Натаниэль не перебивал. Он слышал подобные истории не раз и не два, все они были похожи друг на друга как близнецы.
— Вот, собственно, то, что касается нашей прежней жизни, — Виктория, наконец, закурила. — А здесь с самого начала дела пошли неплохо. Аркадий встретил какого-то своего университетского товарища.
— Понятно. Скажите все-таки — чем он собирался удивить вас — и гостей — позавчера?
— Понятия не имею, — усталым голосом ответила Виктория. — Я спрашивала, но он сказал: «Я такое провернул, завтра узнаешь — обалдеешь». И все.
— И обалдели… — пробормотал Натаниэль. Он повернулся к окну. — Вчера, кроме гостей, во дворе были бармен и официант, а также пятеро джазистов-обезьян, — сейчас наряды музыкантов казались ему вопиющей безвкусицей. — Как вы их нанимали и откуда? И кто закупал продукты и напитки?
— Музыканты, официанты и бармен были приглашены из зала для торжеств. Кажется, из «Султановых прудов». Продукты и напитки выбирал бармен. Собственно говоря, там и продуктов-то было чуть. Правда, напитков, как всегда, многовато…
— «Султановы пруды»… Это на а-Масгер, да? — уточнил Натаниэль.
— Да, кажется.
— А как зовут бармена, не помните?
— Мм… Кажется, Ницан, — Виктория наморщила лоб. — Или Нисим. Что-то на «н»… Извините, Натаниэль, у меня все эти дни голова тяжелая. Я плохо соображаю, а еще хуже вспоминаю детали.
— Все в порядке, Виктория, все в порядке. У меня осталось совсем немного вопросов, — Розовски ободряюще улыбнулся. — Потом вы отправитесь отдыхать.
— Вы уйдете, я, наверное, приму снотворное и постараюсь поспать до следующего утра.
— И отлично… Такой вопрос: маскарадные костюмы, убранство двора. Кто занимался этим?
— Муж договорился с какой-то фирмой, которая занимается устройством празднования Пурим. Но как называется фирма, честно говоря, не помню, — ответила Виктория. Вдруг лицо ее прояснилось: — Вспомнила! Фирма называется «Пуримшпиль»!
— Да уж, — Натаниэль невесело усмехнулся. — Хороший пуримшпиль они устроили… — он записал названия зала и фирмы, спросил: — Когда ваш муж пришел к нам в контору, он упомянул о каком-то очень удачном контракте, — сказал Натаниэль. — Вы не знаете, что за контракт?
Виктория покачала головой.
— Контракт, видимо, был не из рядовых, — Розовски докурил сигарету, поднялся. — Вы бы не могли дать мне телефон того человека, который устроил Аркадия в «Лигу»? Школьного товарища?
— Да, конечно. Посидите, пожалуйста, я сейчас принесу. Все документы — в кабинете наверху. Телефонная книжка Аркадия — тоже.
Она быстро поднялась по винтовой лестнице, ведшей на второй этаж. Натаниэль подошел к большому — во всю стену — окну. Прямо перед ним росло дерево с крупными красными цветами, такими яркими, что не видно было листьев. Он вспомнил, как называется это дерево. Пунциана. Окно было распахнуто настежь, но, к своему удивлению, Розовски не почувствовал вчерашнего приторного запаха. «Да, — вспомнил он, — пунциана же почти не пахнет».
Вернулась Виктория. Она выглядела растерянной.
— А записной книжки нет, — сообщила она. — Нигде. Ни в столе, ни в шкафу. Я даже в сейф заглядывала.
Натаниэль озадаченно посмотрел на нее.
— Вы уверены, что она была именно там, в кабинете?
— Конечно, я перед приходом гостей — позавчера — выписывала оттуда новый номер телефона Дины и Коли! — расстроенно ответила Виктория. — И положила на место — в верхний ящик стола. А теперь ее нет.
— Может быть, полицейские унесли? — предположил Натаниэль.
— Нет, они просматривали документы в кабинете, но, по-моему, ничем не заинтересовались. Во всяком случае, ничего не взяли.
— Вы не волнуйтесь. Ее мог взять Аркадий — уже после того, как вы положили на место, — сказал Натаниэль. — А вернуть не успел. В этом случае она оказалась в полиции. Вместе с телом. Я позвоню инспектору Алону, попрошу. Найдем.
Прыгая через три ступеньки, Розовски поднялся на третий этаж, распахнул дверь и в полном изнеможении упал в любимое кресло. Офра, сосредоточенно стучавшая по клавишам, никак не отреагировала на шумное появление шефа.
— Офрочка, свари мне кофе, — умильным голосом попросил Натаниэль.
— Кофе кончился, — сухо ответила Офра.
— Тогда завари чаю.
— А чая никогда не было.
— Офра, — сурово сказал Розовски. ~ Если ты немедленно не примешь меры, здесь произойдет трагедия.
Офра подняла, наконец, голову и с интересом посмотрела на Натаниэля.
— Да-да, — сказал Натаниэль. — У меня пухнет голова. Если я немедленно не выпью кофе, она распухнет настолько, что череп больше не сможет ее сдерживать. Она взорвется. И заляпает твои бумаги содержимым.
— Откуда там содержимое? — презрительно возразила Офра, но все-таки поднялась из-за своего столика, подошла к шкафчику и достала распечатанную пачку’ кофе. — Учти, — сказала она сердито, — этот кофе я купила за собственные деньги. И, конечно же, не для того, чтобы поить бессовестного рабовладельца и эксплуататора.
— Эксплуататор полон раскаяния, — проникновенно сообщил Натаниэль, жадно наблюдая за процессом заваривания кофе. По конторе разнесся восхитительный аромат.
Сделав несколько глотков, Розовски блаженно улыбнулся.
— Слава Богу, это именно то, чего мне не хватало.
— Ну и самоуверенность, — фыркнула Офра. — По-моему, тебе не хватает еще кое-чего.
— Офра! — Натаниэль погрозил пальцем. — Прекрати язвить начальнику. Когда-нибудь он может возмутиться.
— Испугал!
Некоторое время Розовски наблюдал за ее сосредоточенным лицом.
— Где Маркин? — спросил он.
— В твоем кабинете, — ответила Офра. — Притворяется, что разбирает бумаги. Кстати, — она вновь поднялась, неторопливо обогнула свой стол и бухнула на колени начальника увесистую пачку газет. — Я смотрю, вашими стараниями агентство получает все более широкую известность.
Натаниэль просмотрел заголовки, один другого краше: «Смерть русского бизнесмена», «Труп под маской» и тому подобное. Красочные фотографии: на одной — бездыханный Смирнов в паланкине, на других — испуганные гости в идиотских нарядах.
— В каждой статье обязательно сообщают, что безопасность вечера обеспечивало агентство «Натаниэль», — не без язвительности сообщила Офра. — Ты полагаешь, теперь от клиентов отбоя не будет?
— В самую точку, — мрачно произнес Розовски. — Теперь нас будут приглашать в гости к конкурентам.
Он поднялся (газеты при этом упали на пол и живописным веером покрыли стол в приемной), взял обеими руками крохотную чашку с остывающим кофе и направился в кабинет. Маркин действительно находился здесь — в кресле начальника, ноги на столе. При виде входящего Натаниэля Маркин поспешно вскочил. Розовски хотел доходчиво объяснить ему нормы поведения на рабочем месте — на чужом рабочем месте, — но тут заверещали сразу два телефона: сотовый и рабочий.
Розовски замер с открытым ртом. Маркин взял трубку:
— Алло, агентство «Натаниэль» слушает.
По сотовому телефону в очередной раз звонила мама. Розовски терпеливо выслушал обвинения в невнимании, обстоятельно рассказал о том, что ел на обед (при этом он вспоминал меню недельной давности, подшитое в одну из папок и выученное наизусть). Наконец, педагогический запал Сарры пропал, она перевела дух и уже другим тоном спросила:
— Ты что-нибудь узнал?
— Да, конечно… — Розовски только сейчас вспомнил об утреннем разговоре и устрашающем письме. У него похолодело внутри: он не сразу нащупал в заднем кармане сложенный вчетверо листок. — Кое-что узнал. Вечером расскажу. Ты не волнуйся, я все улажу, — он отключил телефон и озадаченно спросил в пространство: — Интересно, а как я все улажу?
— Ты о чем? — Маркин уже закончил говорить по второму телефону. — Между прочим, это звонил инспектор Алон. Я сказал, что тебя нет.
— Да-да, — рассеянно произнес Розовски. — Конечно, меня нет. Откуда я могу взяться? Меня уже давно нет… Послушай, ты знаешь кого-нибудь в полиции Беер-Шевы?
— Нет, а что?
— Надо бы туда позвонить, — Розовски протянул помощнику письмо, полученное от матери. — Вот, почитай.
Маркин прочитал.
— Ого! — он озадаченно покачал головой. — Ничего себе! И что же?
— Есть основания полагать, — ответил Розовски, — что эти веселые ребята живут в Беер-Шеве. Попробуй выяснить, о ком может идти речь.
— Попробую, — сказал Маркин.
— Вот-вот, попробуй, — буркнул Натаниэль. — Хоть чем-то полезным займешься…
В кабинет вошла Офра.
— Натан, тебе дважды звонил инспектор Алон. И трижды — мама.
— Хорошо, спасибо… Так что ты скажешь, Саша? Съездишь в Беер-Шеву?