— Что же тут удивительного?
— Ну как… не знаю, — Виктор пожал плечами и взглянул на Еву, — Фрэд говорил, что в доме полно книг, в том числе есть и полное собрание сочинений Достоевского, а ведь у него все порочные женщины — это несчастные и погибшие создания. А занятия проституцией так вообще трагедия!
— Для тех, кто этого не хочет, — хладнокровно заметила Ева, — но он не писал о тех, кто занимается этим с удовольствием.
— А этим можно заниматься с удовольствием?
— Вы этого не знали?
Виктора несколько тяготил этот разговор, и он слегка нахмурился.
— Ну, абстрактно рассуждая, есть, конечно, и очень темпераментные женщины… но это скорей патология. Каким бы ни был темперамент, ложиться в постель со всяким уродом и мерзавцем, который может за это заплатить, мало приятного.
— А зачем брать такие крайности? — Ева закурила еще одну сигарету. — Почему обязательно урод или мерзавец? Вполне можно выбрать нормального человека… вот, как вы, например, — после этого «например» Виктор внутренне напрягся, ожидая продолжения. — А если он и не нравится, то уж пару часов можно потерпеть.
«Черт! К чему она обо всем этом говорит? Может, сходить, проверить, не вернулся ли Андрей?»
Виктор допил свой бокал, тут же налил еще и предложил Еве, но она отрицательно покачала головой.
— Но ведь все равно в этом есть что-то, — он замялся, подбирая подходящее слово.
— Ну что, что? — подбодрила его Ева.
— Ну что-то стыдное, что ли…
— Дурацкое слово!
— Почему?
В глазах Евы мелькнуло какое-то злое выражение.
— Стыдно, стыдно, — передразнила она, — стыдно не иметь денег на такси и ехать в общественном транспорте, когда к твоему лучшему платью прижимается какой-нибудь вонючий работяга в спецовке или дачник со своим грязным рюкзаком! Стыдно выслушивать оскорбления в очередях от стервозных старых баб! Стыдно отбиваться от пьяных приставаний на улицах, когда никто и не думает заступаться — наоборот, всем интересно, чем это кончится! И вообще, — тут она немного успокоилась и задумчиво посмотрела в сторону, — стыдно может быть только тем, кто верит в загробную жизнь; верит в то, что там, наверху, кто-то постоянно следит за всеми нашими поступками. А если думать, что смерть — это все: мгновенная пустота, в которую все уходит и из которой ничто не возвращается, тогда чего стыдиться? Тем более что смерть может прийти в любой момент, она непредсказуема…
— А вы верите в загробную жизнь?
— Я — нет.
Они обменялись быстрыми взглядами, после чего Виктор отвел глаза и, мгновенно задохнувшись от волнения, забормотал:
— Тогда… может быть… это… ну, как сказать… черт!
— Что вы мнетесь? — с какой-то наигранно-веселой досадой воскликнула раскрасневшаяся Ева, встряхнув волосами. — Вы хотите спросить, способна ли я на это сама?
— Ну, в общем, да.
— Платите сто долларов, и я немедленно разденусь!
Окончательно потеряв голову, Виктор полез за бумажником, достал оттуда стодолларовую бумажку и неуверенно положил ее на разделявший их журнальный столик. Ева быстро взяла банкноту, небрежно спрятала ее в сумочку и поднялась с места. Смотря сверху вниз прямо в глаза опешившему Виктору, она медленно развязала поясок и, нагнувшись, стала приподнимать подол платья…
Спустя два часа, когда Ева ушла, взяв еще и деньги на такси, Виктор долго и растерянно бродил по квартире, пил «Мартини» и никак не мог прийти в себя от возбуждения. Пытаясь успокоиться, он включил телевизор, несколько минут тупо смотрел на бегавшие по экрану фигурки футболистов, а затем выключил и повалился на диван, заложив руки за голову. Все произошедшее было потрясающим, необыкновенным и… нет, он просто не находил слов, чтобы выразить свои чувства. Он изменил жене, соблазнил девушку друга, впрочем… какого черта! — разве это называется соблазнением? Нет, ну что за необыкновенная история… а может, она просто шлюха и давно этим занимается? Может, стоить рассказать об этом Андрею, который безуспешно ухаживает за ней уже столько времени? Фу-у, и все-таки, какая упоительная женщина, какой же это был потрясающий разврат, когда она лежала под ним вот здесь, на этом самом диване и, полуприкрыв веки, сосредоточенно и импульсивно вздрагивала бедрами… Но что же дальше?
А дальше ничего не было. Телефона Евы он не знал, Андрею, естественно, ничего не рассказал, да и возвращение жены быстро вернуло его жизнь в нормальное русло. А потом было похищение, частые встречи с милицией, и этот, оказавшийся случайным эпизод, несмотря на всю свою возбуждающую остроту, стал отходить в его памяти на второй план.
Но все мгновенно всколыхнулось, когда он вновь увидел Еву, причем это случилось в тот самый, роковой день…
Спустя час после разговора с Андреем, который похвастался ему долгожданной победой и отправился отсыпаться накануне предстоящих ночных подвигов, Виктор решил спуститься к машине, чтобы отрегулировать зажигание. В глубине души он был рад за Андрея, хотя его немного смущали предстоящие перспективы. Ну, хорошо, Андрей женится на Еве, та переедет жить к нему, они станут соседями и будут часто встречаться… Не всплывет ли однажды тот самый эпизод? Впрочем, она девушка благоразумная, и забыть обо всем произошедшем не только в его, но и в ее интересах. Зачем ломать голову раньше времени, как-нибудь все образуется…
Виктор не успел даже открыть капот, как увидел вдалеке стройную фигуру Евы. Застыв у машины, он следил за ее приближением, любовался на стройную, цокающую каблуками походку и думал о том, что вот и подходящий случай, чтобы сразу обо всем договориться.
— Привет, — первым сказал он, приветливо улыбаясь.
— Привет, — она выглядела хмуро и не ответила на его улыбку.
— А Андрей недавно пошел спать. Он мне сказал, что ты придешь вечером, и не ожидал тебя так рано.
— Да? — она слегка задумалась. — Ну что ж…
— Может быть, поговорим?
Она все так же серьезно посмотрела на него.
— Да, пожалуй, нам есть о чем поговорить. Только где?
— Можем съездить, прокатиться в какой-нибудь ресторан. Ты сегодня обедала?
— Давай лучше поднимемся к тебе.
Виктор не ожидал этого и потому неуверенно пожал плечами. Динара ушла два часа назад, и, хотя прогулка по магазинам могла продолжаться до их полного закрытия, но кто знает… А что, если еще раз?.. Но риск, риск, слишком большой риск.
— Ну хорошо, — сглотнув слюну, наконец, согласился он, — пойдем.
Они поднялись в его квартиру, но на этот раз их настроение было прямо противоположным. Виктор суетливо улыбался, пытался делать комплименты, кокетничал, а Ева вела себя немногословно и неулыбчиво.
Сев на то же место, что и в прошлый раз, она немного помолчала, отрицательно покачала головой на предложение «чего-нибудь выпить», а потом вдруг уставилась на Виктора изучающим взглядом и заговорила:
— Ты знаешь, что у нас с Андреем скоро свадьба?
— Конечно, и очень рад.
— Чему, интересно, ты радуешься?
— Ну как же, — он пожал плечами, — все-таки вы прекрасная пара, и он тебя очень любит.
— А раньше ты об этом знал?
В этом «раньше» прозвучал такой циничный намек, что Виктор насторожился.
— Ну да, знал, что ты хочешь этим сказать?
— Всего лишь то, что тебе неплохо было бы сделать нам подарок на свадьбу.
«О Боже, начинается!»
— Конечно, я сделаю вам подарок, — медленно проговорил он, — заказывай, что бы ты хотела.
— Три тысячи баксов, и немедленно.
Перед ее холодным и твердым взглядом Виктор окончательно испугался. Так вот оно что, ну и девица!
— Ну, хорошо, я подарю вам эти деньги.
— Сейчас, ты слышал, что я сказала, сейчас!
«Вот стерва, на свадьбе бы это выглядело как подарок, сейчас это будет выглядеть как плата за молчание… А сколько она потребует после свадьбы? Но ведь…»
— Послушай, Ева, я понимаю твои намеки, — стараясь оставаться спокойным, заговорил он, — но ведь мы, кажется, находимся в одинаковом положении? Я не хочу, чтобы о наших отношениях узнала моя жена, но ведь и ты, наверное, не хочешь, чтобы об этом узнал Андрей?
— Плевать, — неожиданно грубо сказала она, — если он меня любит, то стерпит, если нет — переживу. Неси деньги, пока не пришла жена.
Повинуясь ее повелительному тону, он нерешительно вышел в другую комнату, отсчитал тридцать стодолларовых бумажек, но перед тем как вернуться к Еве, помедлил. Правильно ли он делает, нет ли здесь очевидной ловушки? Ведь если она его и дальше будет шантажировать, то рано или поздно все обязательно раскроется! Черт, вот ситуация!
Он вошел в комнату и, подойдя к сидевшей девушке, протянул ей деньги. Она их спокойно пересчитала, сложив вдвое, положила в сумочку и поднялась с места.
— Вот теперь я пойду.
Они стояли рядом, и от запаха ее духов, надменности глаз, развратной циничности ярко накрашенных губ он начал сходить сума.
— Ну уж теперь подожди!
— Зачем?
Он резко обнял ее за талию и притянул к себе.
— Как это зачем? Уж за такие деньги можно «потерпеть» хотя бы один час?
— Нет, — и она отстранилась от его ищущих губ. — На этот раз «потерпеть» придется тебе! Нет, я сказала!
— Почему?
— Потому, что я теперь невеста.
Виктор задохнулся от возмущения.
— Ты не невеста, а жадная тварь! Никуда я тебя не отпущу… раздевайся…
Он резко приподнял ее с пола и с размаху повалил на диван. Она изумленно охнула и обеими руками уперлась ему в грудь.
— С ума сошел? Я сказала нет, не смей…
— Еще чего! Прекрати извиваться, все равно будет по-моему…
— Закричу!
— Только попробуй! И не вздумай царапаться, иначе я тебя так тресну!
Они яростно возились на диване, при этом Виктор, придавив Еву всей тяжестью своего тела, одной рукой отводил ее руки, а другой задирал юбку. Она сделала резкое движение ногой, опрокинула журнальный столик, затем попыталась укусить его за руку, но он успел вовремя придавить ей горло.
— Не смей, скотина… — пробормотала она, но он уже ничего не слышал, возбужденный до такой степени, что сейчас его не остановило бы даже появление жены.