Спорить я не стала, хотя в тот момент местонахождение Марголии меня не слишком интересовало. Я знала, что дети погибли тысячелетия назад и испытывать какие-то чувства по этому поводу просто глупо. И все же я упорно думала о том, что происходило на корабле в последние мгновения перед катастрофой.
– Не стоит, – заметил Алекс. – Все закончилось слишком быстро.
Мы смотрели сквозь разорванный корпус на звезды, на близлежащий газовый гигант, на далекое солнце: с такого расстояния оно выглядело яркой звездочкой на небосклоне. Высунувшись наружу и посмотрев в сторону носа, я увидела «Белль-Мари».
– Как это могло случиться? У тебя есть объяснение? – спросил Алекс.
– Нет. – Я покачала головой. – Пассажиры были пристегнуты, а значит, корабль совершал некий маневр. Это все, что можно сказать наверняка.
Мы спустились на нижние палубы и пошли по коридорам. По пути нам встретился спортивный зал с тренажерами, позволявшими бегать, крутить педали или имитировать поднятие тяжестей. Судя по их устройству, искусственной силы тяжести на корабле не было. Я справилась у Белль: оказалось, что ее научились создавать лишь столетия спустя после гибели «Искателя».
Большинство тренажеров были прикреплены к палубе и переборкам, но некоторые парили в пространстве вместе с полотенцами и тренировочными костюмами.
Противоперегрузочные камеры в передней части, вдали от поврежденных секций, были пусты. Шлюзы защитили их – на какое-то время. Нам постоянно попадались плавающие человеческие останки.
Становилось ясно, что «Искатель» действительно был загружен под завязку. Девятьсот человек. Неужели все они были детьми?
– Куда они летели? – поинтересовалась я. – Вряд ли корабли, которые совершали первые полеты к колонии, возили в основном детей.
– Эвакуация, – сказал Алекс.
– Откуда?
– Понятия не имею. – Он оттолкнул что-то, повисшее перед его шлемом. – Здесь все происходило не настолько быстро.
Я поняла, что он имеет в виду. Об этом не хотелось даже думать.
Алекс приложил руку в перчатке к переборке, словно желая выведать ее тайны.
– Откуда они летели?
У нас заканчивался запас воздуха, и мы вернулись на «Белль-Мари». Мы почти не разговаривали. Будь моя воля, мы бы все отменили и отправились домой. Пусть этим занимается разведка или кто-нибудь еще. Странно: я бывала с Алексом во множестве подобных мест, но такого еще не испытывала. И вряд ли когда-нибудь испытаю.
Но Алекс был полон решимости выяснить, что произошло. Поэтому примерно через час, приняв душ, мы взяли свежие баллоны с воздухом и вернулись на «Искатель».
Первую остановку мы сделали на мостике – как выяснилось, тот располагался на четвертой палубе. Он оказался меньше, чем я ожидала, и это меня удивило. На большом корабле рассчитываешь увидеть громадный мостик. К креслам никто не был пристегнут, чему я очень обрадовалась. Одному Богу известно, какие мысли проносились тогда в голове у капитана.
Большая часть оборудования была мне незнакома. Я видела переключатели и кнопки, но без питания мостик представлял собой пустое помещение с двумя креслами, голыми переборками и мертвой панелью управления, надписи на которой я не могла прочитать без посторонней помощи.
– Есть шанс добраться до бортжурнала? – спросил Алекс.
– Нет. Прошло столько времени, что никакие записи сохраниться не могли.
– Жаль. – Он огляделся, пытаясь найти хоть что-то ободряющее посреди всеобщего бедствия. Слева от кресла пилота к переборке была прикреплена табличка с силуэтом «Искателя». Мы показали ее Белль, и та ответила, что это награда за транспортировку первопоселенцев на Абудай.
– Куда? – переспросил Алекс.
– На Абудай.
Он посмотрел на меня:
– Когда-нибудь слышала о таком?
– Нет.
– Поселение перестало существовать примерно сорок лет спустя, – сказала Белль. – Его обитатели не одобряли технического прогресса и пытались жить как в старину.
– И что с ними случилось?
– Ничего не вышло. Когда их дети выросли, они собрали вещи и вернулись на Землю.
Я попыталась подключить взятый с собой генератор – тщетно. Питание в систему не поступало. Корабль был мертв как камень.
– Не удивлюсь, – сказал Алекс, – если разведка сделает из него монумент. Или исторический памятник.
Я не знала, какое именно кресло было пилотским. Я представила Тайю и Абрахама Фолкнера, сидевших здесь во время долгих перелетов с Земли. О чем они разговаривали? Что думали о Гарри Уильямсе? Как относились к своим пассажирам? Был ли вообще кто-нибудь из них на борту во время последнего полета?
Вероятно, я произнесла имена пилотов вслух: Алекс заметил, что мы не знаем, когда именно «Искатель» навсегда обрел покой.
– После прибытия поселенцев могло пройти немало времени, – сказал он. – Когда случилась катастрофа, Тайи и Фолкнера, возможно, уже сто лет не было в живых.
– Сомневаюсь, – ответила я. – Вряд ли «Искатель» мог продержаться больше столетия, даже при первоклассном обслуживании.
Я открыла несколько панелей и заглянула внутрь, проверяя состояние черных ящиков – системы управления связью, навигацией, энергообеспечением, жизнеобеспечением и так далее. И вероятно, искином, если он имелся на корабле.
Я заметила кое-что странное.
На ящиках имелись надписи – таблички с символами: скорее всего, название производителя и серийный номер. Может быть, еще дата. Я уже знала, что сочетания букв на некоторых табличках переводятся как «Искатель». На других табличках слова отличались, но стояли примерно в тех же местах.
– Белль, – спросила я, – что это означает?
– Подними выше, чтобы я могла увидеть. Да, хорошо. «Бремерхафен».
– «Бремерхафен»? – переспросил Алекс.
– Совершенно верно.
– Второй корабль, участвовавший в миссии. – Он нахмурился. – Но ведь мы на «Искателе».
– Угу.
– Значит, это детали с «Бремерхафена»? Правильно я понимаю, Чейз?
– Пожалуй, да.
– Они важны?
– Мне ничего не известно о кораблях третьего тысячелетия. Перед нами настоящие древности.
– И все-таки?
– Это часть базового комплекта, находившегося на мостике. Они подсоединены к органам управления, которыми манипулировал капитан. Да, скорее всего, они важны.
Мы прошли по складам: в одних хранились так и не использованные припасы, в других стояли ряды шкафов. Вскрыв несколько шкафов, мы обнаружили там многочисленные предметы багажа, замерзшие до состояния камня.
Артефакты имелись в избытке. В столовых были шкафы со стаканами и чашками вроде той, что принесла к нам в офис Эми Колмер. Большинство стаканов разбились, но некоторые уцелели. Мы заполнили ими несколько контейнеров.
– С Шарой проблем не будет, – сказал Алекс. – Тут на всех хватит.
Находки должны были понравиться нашим клиентам. Мы взяли лампы, посуду, авторучки и прочее, в первую очередь предметы с надписью «Искатель». На корабле оказалось, кроме того, немало игрушек – плюшевых зверушек, детских книжек, машинок, кубиков, игрушечных пистолетов. Мало что сохранилось в первозданном виде, но, учитывая возраст артефактов, мы были рады и этому.
Я бы предпочла закончить осмотр до того, как мы начали выносить вещи, но их оказалось очень много – настолько большим был корабль. Мы переходили из помещения в помещение, и Алекс указывал на ридер, или незнакомое устройство, или полотенце – твердое как доска, но опознаваемое как полотенце. Мы забирали все это и вскоре оказались нагружены разнообразным добром. Собранные вещи мы понесли на «Белль-Мари», но когда вышли наружу, Алекс выронил свою ношу, и все уплыло. Ему, однако, удалось спасти табличку с надписью про Абудай.
Я рассказываю обо всем этом, чтобы подчеркнуть: мы действовали не слишком организованно. Нами двигало желание узнать, что случилось с «Искателем» и, соответственно, с самой Марголией, и одновременно – стремление добыть ценные артефакты. И еще, возможно, небольшое чувство вины в связи с тем, что мы забирали вещи с корабля. Не спрашивайте почему. Прежде эта проблема не вставала.
– Я почти жалею, что их так много, – сказал Алекс.
Я поняла, что он имеет в виду. Если бы артефактов с «Искателя» было мало, они стоили бы сумасшедших денег. Другое дело – целый корабль, набитый ими. Если даже разведка заберет все для музеев и выставок, само их существование снизит цену того, что имелось у нас на продажу.
Что ж, ничего не поделаешь.
Мы едва успели вернуться, когда Белль подала голос:
– Кажется, я заметила еще один корабль.
– Где, Белль?
– Сейчас он исчез. Может, это всего лишь какая-то вспышка. Он слишком недолго был в поле зрения, чтобы я могла его зафиксировать.
– Далеко?
– Тридцать миллионов километров. На этом расстоянии находится кольцо астероидов.
– Ладно. Если он снова появится, дай знать.
Глава 18
Современные технологии дают возможность путешествовать во времени – естественно, не в классическом понимании. Прыжки вперед и назад через века, вероятно, всегда будут недостижимы для нас. Мы не можем отправиться во времена Цезаря и предупредить его, что в марте лучше держаться подальше от форума. Но мы можем вернуться в его мир, узнать, о чем он думал, и услышать биение его сердца.
Блуждая по чему-то вроде «Искателя», неизбежно задумываешься о федерациях и правительствах, которые жили и умирали, пока корабль вместе со своими безмолвными пассажирами одиноко вращался по далекой орбите. Надвигались темные века, совершались торговые революции, случались природные катастрофы. Рождались, расцветали и исчезали религии. Были войны, диктатуры, погромы, мятежи, поражения. Порой наступал золотой век, порой – период всеобщего процветания, порой – эпоха грандиозных общественных и художественных свершений. Приходили и уходили великие люди, наравне с чудовищами, провидцами, мятежниками и художниками. Торжествовала и отступала наука. Брукинг совершил свою знаменитую попытку достичь шарового скопления Мессье 4 (и, к счастью, вернулся живым). Родились и прожили свои жизни триллионы людей. Прошло больше половины письменной истории.