– Расстояние до карлика подходящее, – сказала Шара.
– Для того чтобы на поверхности была приемлемая температура?
– Да. Естественно, на обращенной к карлику стороне. На обратной стороне царит холод.
– А океан на ней замерзает?
– Не знаю.
В атмосфере преобладали белые кучевые облака, но псевдосолнце подсвечивало их алым цветом. Штормы, которые мы видели в телескоп, перемещались по просторам океана. На вершинах гор лежал снег.
– Ты была права насчет джунглей, – сказал Алекс. Похоже, они занимали оба материка.
«Лотос» сжигал непомерное количество топлива. Алексу не терпелось добраться до Бальфура, и мы мчались с приличной скоростью.
– Я использую планету, чтобы замедлиться, – сказала я. – Мы обойдем ее кругом, примерно на три четверти орбиты, и будем лететь по большей части над холодной стороной. Прошу прощения, но иначе никак.
– Ладно, – кивнул Алекс. – А потом?
– Станем вращаться вокруг карлика. Когда сбросим скорость до нужного значения, вернемся обратно к планете. Меньше нагрузки на всех, и расход топлива намного ниже.
Алекс с тоской взглянул на диск планеты.
– Жаль, что у нас нет челнока, – сказал он.
– На «Гонсалесе» есть.
Шара рассмеялась:
– Уверена, Эмиль с радостью составит вам компанию.
Мы вращались вокруг карлика, когда с нами связался «Гонсалес» и сообщил, что находится в ближайших окрестностях.
– Что это? – спросил Бранков, имея в виду карлик. – Тот самый сюрприз, который вы нам обещали?
– Да, – ответил Алекс. – Он самый. Или, по крайней мере, его часть.
– А остальное?
– Не знаю в точности, где вы сейчас, Эмиль. Видите голубую планету на его орбите?
– Нет, – на ответ потребовалось больше минуты. Значит, «Гонсалес» пока еще отделяло от нас приличное расстояние. На Эмиле был жилет фирмы «Берон» с множеством карманов. – Есть тут где-нибудь голубая планета?
Я не поняла, к кому он обращается: к нам или к своему пилоту.
– На орбите вокруг карлика, – сказал Алекс. – Планета, пригодная для жизни.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
– Что ж, это интересно. И какое она имеет отношение к нам?
– Когда-то она входила в систему Тиникума.
Бранков широко улыбнулся, словно спрашивал: «Когда будем праздновать?»
Несколько часов спустя мы вышли на экваториальную орбиту Бальфура. В первые минуты мы находились над темной стороной и не видели внизу ничего, кроме суши и воды. Мы понаблюдали за восходом солнца, а затем пересекли линию терминатора и впервые смогли спокойно рассмотреть планету. Алекс прилип к иллюминатору, Шара смотрела на монитор. Оба среагировали одновременно – Алекс сжал кулак, а Шара взволнованно бросила мне: «Смотри!»
Я увидела внутреннюю часть одного из островов-континентов. А на ней…
Шара попыталась увеличить картинку. Алекс поманил меня к иллюминатору – мол, смотри, что есть внизу.
В джунглях, похоже, был расчищен участок, прилегающий к озеру. Он был пересечен множеством прямых линий.
– Город? – спросила я.
– И еще вон там, – сказал Алекс.
Новые линии, севернее: они шли вдоль реки.
Не могу точно сказать, что я увидела тогда в его взгляде. Обычно, когда мы совершаем новое открытие, Алекс принимает облик скромного гения. Иногда, если поиски были долгими, он не очень утруждает себя и просто радуется. Однако в этот раз я увидела на его лице кое-что другое: и радость, и грусть, и ожидание, и волнение – все вместе.
– И еще, – сказала Шара. Мы насчитали пять скоплений на южном побережье, также в зоне терминатора.
– На другом большом острове их нет, – заметил Алекс.
– Там много прямого солнечного света, – объяснила Шара. – Слишком жарко. Все, что мы видели, расположено в сумеречной зоне, где погодные условия наиболее благоприятны.
Мы пролетели над островами и потеряли их из виду. На «Лотосе» не было телескопа для наблюдения за объектами в направлении, обратном ходу корабля. Алекс широко улыбнулся Шаре:
– Вот тебе и приливные волны. И торнадо.
Шара нахмурилась:
– Но как они смогли?
– Очень просто. Переждали на орбите, в «Бремерхафене». Пока все не успокоилось.
– Сорок лет? – одновременно выпалили мы с Шарой. Никто не мог в это поверить.
– Да. Вот почему им требовались теплицы. Им нужно было как можно скорее отправить «Искатель», чтобы он добрался до Земли и доставил их просьбу о помощи. Они рассчитывали, что на Марголии останутся выжившие, но, вероятно, не полагались на «Искатель», хотя иного варианта у них не было. Они знали, что Бальфур рано или поздно станет обитаем, а условия на Марголии – невыносимыми. И поэтому, прежде чем снять запасные части с «Бремерхафена», они воспользовались им, чтобы доставить сколько-то народу к Бальфуру. Лишь потом они послали «Искатель». Те, кто прилетел сюда, оставались на орбите сорок или пятьдесят лет, пока условия на поверхности не нормализовались, а потом высадились на планете и обосновались там.
– Вот почему на «Бремерхафене» не было челнока, – догадалась я.
– Именно. Он где-то там, внизу.
– Сколько, по-твоему, их было? – спросила я.
– Не знаю. Вряд ли много – столько, сколько они могли взять на борт. Наверное, несколько сотен человек или даже меньше. Чем меньше людей прилетело бы, тем выше были бы их шансы. Какова минимальная численность человеческого сообщества, необходимая для безопасного воспроизводства?
Никто не знал. Шара смотрела на голубую планету.
– Жаль, – сказала она.
– Почему? Ты о чем? – спросила я.
– Кавалерия прибыла слишком поздно.
Внезапно перед нами снова возник океан. Позади нас солнце-карлик ушло за край планеты. Море было голубым, гладким и спокойным. Мы устремились в направлении мрака.
– Эта местность, – сказала Шара, – вероятно, единственная на планете, где температура приемлема. Я думаю вот что…
Мы так и не узнали, что думает Шара: она замолчала, вскрикнула и показала на экран. Что-то в океане.
– Можешь увеличить? – спросила она. – Похоже на…
На корабль.
Мы видели только след на воде – объект, оставлявший его, был слишком мал.
– Может, это просто крупная рыба, – сказал Алекс. Я попыталась увеличить картинку, но она стала слишком размытой. – Черт побери, – пробормотал он.
Подтверждение пришло с «Гонсалеса»: приближаясь к планете, он смог воспользоваться своими телескопами. Никогда не забуду первых слов Бранкова:
– Господи, Алекс, они живы!
Глава 35
Человеческое существование окружено тайной; узкая полоса нашего опыта – лишь маленький островок посреди бескрайнего моря. Вдобавок к этому область нашего земного бытия – остров не только в бесконечном пространстве, но и в бесконечном времени. И прошлое, и будущее скрыты от нас: нам неведомы и начало всего сущего, и его конец.
Кто бы мог подумать?
Датчики и телескопы «Гонсалеса» обследовали поверхность планеты и передали полученные изображения на «Лотос». Города. Мосты и шоссе. Гавани и парки. По мосту через каньон двигалось нечто вроде поезда. Мне показалось, будто я заметила самолет.
Снова отозвался Бранков:
– Мы обнаружили радиосигналы. Они разговаривают друг с другом!
На заднем плане послышались радостные возгласы.
Не знаю, как описать охватившее всех волнение. От моих переживаний, вызванных событиями прошедших часов, не осталось и следа. Я поздравила Алекса, поцеловала его и крепко обняла – так бывает в особые мгновения, когда хочется, чтобы все это никогда не кончалось.
На нас обрушился шквал новостей. «Гонсалес» принимал видеосигналы, музыку, голоса. Я попыталась перехватить некоторые из них напрямую, с помощью имевшегося на яхте оборудования. Эфир был полон звуков.
Восторгу Алекса не было границ – как и потрясению Шары.
– Они жили в изоляции на протяжении более чем половины всей письменной истории, – сказала она. – Они просто не могли выжить.
Шара буквально сияла.
Через несколько часов подошел «Гонсалес», и мы перебрались на него. Нам пожимали руки и хлопали по спине. Хотите выпить? Как вы вообще догадались, ребята? У них есть спутники! Смотрите: играют в мяч, на поле три команды! Так, значит, сколько времени они там живут?
Поступавшие изображения выводились на мониторы. Часть их пересылалась в разведку.
Алекс никогда еще не выглядел таким счастливым. Он принимал поздравления от каждого. Все мужчины на корабле расцеловали нас с Шарой. Черт побери, часто ли такое бывает?
Глаза Шары сверкали от радости. Когда все немного успокоилось, она подошла ко мне:
– Отличная работа, Чейз.
– Это все Алекс, – ответила я. – Я бы давно все бросила.
– Угу. Но я думаю, это и твоя заслуга, подружка, – улыбнулась она.
В первые минуты мы увидели массу картинок: башня, вероятно служившая для радиосвязи; пляж, усеянный людьми; парк с фонтанами и широкими лужайками, на которых играли дети.
– Это урок для нас, – сказал один из ученых. – Теперь понятно, что мы – упрямые обезьянки. Нас так просто не возьмешь.
Бранков сиял, словно герой-победитель.
– Величайшее открытие в истории человечества, – сказал он. Все подняли бокалы за Алекса, за марголиан, за Шару и, наконец, за меня. Сейчас, когда я пишу об этом, справа от меня на стене висит фотография, снятая в этот торжественный момент.
Мы нашли и другие города. Все они располагались вдоль терминатора, где погодные условия были самыми подходящими. В некоторых имелись высокие небоскребы, как в Городе-на-Скале, в других – обширные парки, а третьи, казалось, разрастались случайным образом. Один город напоминал большое колесо. Жителям каждого из них приходилось сражаться с джунглями, в буквальном смысле отгораживаясь от леса.
Пролетел еще один самолет. Мы слушали радиопередачи.
– Ничего не могу понять, – разочарованно проговорил Бранков. – Интересно, знают ли они про нас?