Но гладко было в планах, а на деле всё получилось не так просто и легко. На этот раз ростки сопротивлялись и всеми силами отказывались пересаживаться со своего поля в горшок. При этом подземные побеги активно искали бреши в защите рук и тела, чтобы проникнуть туда и присосаться. Хохо оказался прав – выдираемые растения успевали попить крови сборщиков. И пусть пока последствия не ощущались, но к концу дня такая потеря крови может обернуться сильной слабостью.
Через пару часов работы стало ясно, что потребуется организовать обед. Я и Пятнашка, работавшие вдвоём, первый свой росток сумели вытащить только через час. И, надо сказать, оба испытывали небывалое облегчение от того, что у нас получилось. Стебель посадили в горшок и добавили туда почвы. Из горшка сразу начал подниматься туман.
- Над плантациями будут новые земли Линга, – хмуро заметила Пятнашка. – Шрам, давай следующий. Надо до обеда хотя бы штук пять вытащить.
Мы справились. К обеду все горшки были заполнены, и часть бойцов уже активно проделывала просеки в посадках, скидывая охапки побегов в телеги. Поглотитель и не думал при этом остывать, продолжая шипеть и исходить туманом. Когда по совету своих десятников я взглянул на происходящее другим взглядом – стало понятно, почему. Со стороны домов и с новой границы туч в нашу сторону накатывали волны искр. Местный хозяин не собирался отдавать свои земли без боя, да и жители деревни явно не жаждали покидать свой жуткий дом. Если вообще могли. Поэтому участок с поглотителем буквально переполняла мудрость.
С одной стороны, это было и хорошо – побеги при такой подпитке не умирали за день, как их дикие собратья, а продолжали расти. С другой стороны – очень скоро поглотитель просто иссякнет, превратившись в графитовую глыбу. И выдержит ли он хотя бы до конца дня – было непонятно. А терять поглотитель было откровенно жалко.За обедом само собой возникло совещание, которое слушали почти все бойцы, активно выражая своё мнение.
- Надо заканчивать, – произнёс Ша-арми, когда бойцы отряда молча ели посреди лагеря. – Нельзя тут надолго задерживаться.
- Надолго никто и не собирается. Утром убираем поглотитель и уходим, – ответил я, понимая, что на этом всё не закончится.
-Шрам, я всё понимаю, – не унимался десятник, – но это слишком опасно. Посмотри на этот агрегат – он же весь паром исходит. Он просто не продержится до утра.
- Арми, у нас есть второй. Поставим для подстраховки и его тоже, – устало ответил я.
- Арми, да в чём дело? – не поняла Пятнашка. – Собираем стебли, грузимся и уходим. Обычно у нас работа опаснее.
- Да мне тупо страшно, – выпалил Ша-арми, краснея от уха до уха. – Постоянно дёргаюсь, и бойцы многие тоже. Ощущение, что за нами следят… вот-вот нападут. Ну невыносимо же!..
- Надо потерпеть один день, – ответил Хохо, покосившись на одобрительно гудящих рядовых бойцов. – Чего ты так переполошился?
- Согласен с Арми, – неожиданно сказал Нож. – Я тут не хочу ночевать вот совсем. Ночью мы будем спать – и если эти сдвинут границу тумана, то все мы там без защиты амулетов и окажемся.
- Шра-а-ам! Давайте не будем ночевать тут! – Зенка, видимо, выразила общее мнение.
Обводя взглядом лица своих соратников, я видел уверенные кивки. Даже Молчок расщедрился на фразу:
- Шрам, всё понимаю, но это на самом деле….
- Дерьмо полное, – подсказал Ша-арми.
Оценка была одобрена гулом.
- Поддерживаю вас, друзья мои и соратники! Проникся вашей болью и переживаниями! – проговорил Хохо. – Хотелось бы уточнить ваши предложения?
- Сваливать! – крикнул сидящий в отдалении Орун. – Прям ща!
Гул и хохотки стали ещё одобрительнее.
- Ну так вот как получается? Предположим, мы свалили, – продолжил Хохо, – а завтра девушки скажут, что кончились мази, а денег – нет. И начальство шлёт нас новые поглотители ставить. И что будете делать? Волосы на попах рвать? Ну те, у кого они отросли.
- Хохо, ты к чему? – буркнул Нож.
- К тому, что мы все сюда вылезли набрать деньжат. Ибо их стало что-то мало в последнее время. И вариантов у нас немного, – объяснил Хохо. – Либо сейчас набираем денег, либо всем придётся резать большое и вкусное жалование, чтобы казну сотни наполнить. И кто тут хочет остаться без денег?
- Эй, так не честно!... Не нравится!... Помогите, деньги отбирают! – бойцы оказались в общем и целом единодушны в оценке и этого предложения.
- Ну вот и подбирайте способы, чтобы и с деньгами всё сложилось, и всех устраивало, – закончил Хохо. – А то разнылись как селяне-горожане: «Страшно! Сваливаем!». Всем страшно!
- Хотя бы не ночевать, – мрачно сказал Нож, глянув на меня. – Опасно это.
- Хорошо, – согласился я. – Ночевать не будем. Тогда надо перенести лагерь. На переход – минимум. Но заполнить телеги надо.
Судя по гулу, бойцы одобрили.
- Значит, после обеда переносим лагерь, а потом работаем так, как до обеда нам и не снилось, – сказал я, и гул стал уже не таким одобрительным. – Я тоже не хочу всем этим заниматься! И не хочу лезть в шестой дом, где погибли солдаты гарнизона. Но буду и работать, и в дом лезть. А ещё я совсем не хочу влезать в ваше жалование, чтобы обеспечить отряд едой и медикаментами.
- Давайте мы перенесём лагерь, – предложила Лента. – Всех девушек под командование Пятнашки – и переносим. Всё равно от нас в поле помощи мало.
- Тоже верно, – согласился Хохо. – Справитесь?
- Справимся, – успокоила его Пятнашка. – Только получается, что мы от неприятной работы отлыниваем… Что?..
Девушка уставилась на Молчка, который помахал на её словах руками, сцепленными в замок, и улыбнулся.
- Молчок считает, и хорошо, что отлыниваете, – перевёл Одноглазый и поднял руку. – Я поддерживаю.
Мужская часть отряда дружно подняла руки, и Пятнашка сдалась:
- Ну и раз вы такие добрые, то и ладно.
- Вот и хорошо, – согласился я. – Тогда девушки переносят лагерь на переход от границы, а мы заканчиваем сбор побегов. Мне нужно будет…
- Я, Ша-арми, Одноглазый, Суч, Пузо, – предложил Эр-нори. – Мы с тобой сходим и подстрахуем.
- Хорошо, тогда так и сделаем, – согласился я с таким самоназначением. – И ещё надо будет как-то привязать верёвку к поглотителю, если он так и будет парить… Идеи есть, как это сделать?
- А зачем верёвку? – спросил Пузо.
- Поглотитель надо вытащить, – пояснил я.
- Давайте кто-нибудь попробует подбежать. Замотается тряпками мокрыми, – предложил Хохо, – быстро накинет петлю и отбежит?
- И кто побежит? – спросил Нож.
- Назначенный «доброволец»? – предложил Хохо.
- Не, такое чисто на добровольной основе, – не согласился Нож. – А на это дело добровольцев не будет.
- Будут, – неожиданно сказал боец из десятка Эр-нори, Лютый. Раньше он был в десятке Шестого, а в новом отряде прибился к Кривому. – Всё красиво сделаю! И не заматывайте, я вплотную подходить не буду.
- Да? Расскажи, как ты это сделать собираешься? – поинтересовался я.
- Петлю на верёвке сделаю самозатягивающуюся, – ответил тот. – И накину издалека.
- И попадёшь? – спросил Нож.
- Ну да! – Лютый гордо выпятил грудь, но, заметив сомнение во взглядах, быстро исправился. – Попытки с десятой – точно попаду!
- Тогда так и решим. Готовь петлю сейчас, и пускай она ждёт своего часа, – ответил я. – Пятнашка, собирай девочек и приступайте. Все остальные – на поле. Я в этот дом из видений. Те, кто со мной – пошли. Времени мало, и рассиживаться смысла нет.
Бойцы потянулись на поле, а я со своей группой поддержки отправился к шестому дому. Поглотитель теперь был единственным источником тумана, поэтому селение удалось рассмотреть в подробностях. Ничего в нём необычного не было. Во время похода к Мобану мы успели насмотреться на такие. Пара сотен низеньких одноэтажных домов – в основном, из дерева, обмазанного глиной. Соломенные крыши и окна, затянутые плёнкой. Для этого использовались обычно рыбьи пузыри или сушёные внутренности скотины – то ли мочевой пузырь, то ли ещё какой-то орган. Я особо не разибрался, если честно.
Селение пребывало в запустении – огороды заросли местной хищной травой, какими-то мясистыми побегами с шипами, вьюном и темными папоротниками. Под солнечными лучами вся эта растительность начинала вонять болотом и тлением. А без защиты тумана так и вовсе начинала гнить. В доме никакого беспорядка не было – всё стояло на своих местах. Небольшая каменная печка, стол с простыми табуретами, лежанки с соломенными матрасами. Пара сундуков, шкаф – а на полу толстый слой пыли. На неё мне и указали. Следы сапог были ещё отчетливо видны, хотя и успели слегка запылиться.
Пять пар ног. Пять человек прошли к плетёной дверце в дальней стене, которая вела во вторую комнату, и уже не вышли оттуда. Я прошёл к двери и открыл. За ней была темнота. Вспомнив уроки, которые иногда перехватывал от Соксона, я взглянул другим взглядом и попытался объединить искры мудрости в нужный узор. И не смог. Тяжело вздохнув, повернулся к бойцам:
- Никто фонарь с собой не брал? Или факел?
- Сейчас свечу со стола принесу, – ответил Нож.
На столе и в самом деле стояла большая свеча. Было видно, что раньше её неоднократно жгли по вечерам местные жители. Несколько движений по огниву – и свеча загорелась. Нож передал её мне, а сам пристроился рядом. Я снова открыл плетёную дверь, сделал шаг вперёд, занеся свечу над головой – и споткнулся.
- Да чтоб меня! – в сердцах выдал я, подхваченный Ножом и Пузом.
Все бойцы втянулись в комнату и теперь рассматривали и то, обо что я споткнулся, и всё остальное, что нам открылось. Комната была забрызгана кровью. Но не похоже было, что тут дрались не на жизнь, а на смерть – мебель стояла на своих местах, и даже слой пыли не был потревожен. Две лежанки, самодельный сундук – только какие-то камешки под ногами и большая лужа крови. А споткнулся я о шлем. Обычный пехотный шлем имперского солдата.
Пузо поднял его и долго рассматривал. Потом указал на несколько вмятин и порванный ремень: