В гостиной также находились все трое сотников гарнизона и Соксон. Все они сидели за длинным столом спиной ко входу. Помимо еды, на столе были разложены различные документы. Мы с Пятнашкой скромно пристроились у стены, а наш провожатый внутри дома подошёл к графу и, склонившись, что-то зашептал ему на ухо. Граф обернулся и махнул нам рукой подойти. Сам он развернул стул, чтобы оказаться к нам лицом, а подчинённые повторили за ним.
- Высокородный, сотник Шрам и заместитель сотника Пятнашка прибыли по вашему приказу, – я учтиво, как мне хотелось думать, склонился в положенном поклоне. Втайне я надеялся, что граф отменит эти расшаркивания. Но у него были другие планы.
- Целый сотник, слышали! – сказал он, глянув на своих сотников. – Почти вам ровня.
Смешки были ответом на эти слова. Обидные смешки, между прочим.
- Граф, вы совершенно зря смеётесь, – прозвучал голос Соксона. – Шрам и его бойцы доказали своё право быть сотней и не раз подтверждали его…
- Мастер, это я решу сам, – оборвал его граф. – Достойны они или нет, мне виднее.
Очень сложно удержаться бывает, когда точно знаешь: человек просто бахвалится. А что граф бахвалится – я знал отлично. Все документы по нашей сотне он должен был видеть. И то, что право формировать сотню было даровано мне императорской канцелярией – а значит, самим императором – он тоже наверняка знал. Мудрец Ксарг выполнил свою часть договорённостей с надёжностью настоящего имперского чиновника. Никакой граф Кадли не мог пересмотреть наши документы.
- Шрам, – граф Кадли так и не разрешил нам разогнуться. Пришлось слушать его, разглядывая пол. – Чем, по-твоему, вы занимаетесь здесь?
- Высокородный, наш отряд выполняет задачу по очистке земель Линга от изменений, – как можно спокойнее ответил я.
- И почему же ты считаешь, что с этим больше никто не справится? – хохотнул кто-то из сотников.
- Высокородный…
- О, барон, как вас повысили, – засмеялся граф Кадли. – Можно просто «благородный», Шрам. Мне казалось, что вам это должны были объяснять.
- Высокородный, так и было, – ответил я, пытаясь сохранить невозмутимость. – К величайшему моему сожалению, по голосу определить благородного барона Скраги, впервые услышав его, я не смог. Приношу свои извинения…
- Да боги с ними, с извинениями, – снова голос барона. – Ты на мой вопрос ответишь?
- Да, благородный, – если раньше я ещё сомневался в решении уходить из посёлка, то вот сейчас точно перестал. – Я не считаю, что с этой задачей никто не справится.
- Что-то я запутался, – проворчал Скраги.
- Тогда чего же ты тут на службе засел со своими бездарями? – голос был незнакомый, но – явно один из сотников и точно не барон, поэтому не ошибусь с обращением.
- Мы выполняли условие, поставленное нашему отряду мастером Ксаргом, высокородный, – ответил я, позволив себе переместить обращение в конец фразы. У местных считалось, если обращение идёт впереди всей фразы – это признак уважения. Если в конце – тоже ничего, простительно. Однако использовалась такая форма редко, чаще в долгих и нудных деловых переговорах. Оскорблением было только опустить обращение или добавить его после длительной паузы. Вот и пускай теперь думает, сказал я ему гадость или нет.
- Мастер Ксарг… Так теперь ты в подчинении у графа, – буркнул барон Скраги.
- Нет, благородный, – ответил я, решив блеснуть своими познаниями в местной канцелярии. – Согласно документу, выданному нашей сотне, мы имеем право самостоятельно выбирать себе место службы.
Я не видел лиц сотников и графа Кадли, но эмоции удивления и негодования ощутил очень хорошо. Пусть у меня было не так много времени тренироваться в ощущении мудрости, мира и себя, но после битвы за Мобан у меня это получалось всё лучше и лучше.
- Саргос, это так? – удивлённый голос, который я обделил уважением.
- Что-то похожее было, Асгар. Сам посмотри, – проговорил граф.
Шуршание свитков на столе и шепотки, к которым я не прислушивался. Молчание затягивалось. На Пятнашку я не смотрел – это было сложно из-за согбенного положения – и пришлось самому решать, что делать дальше. Может, это было и не слишком умно, но я всё же рискнул напомнить о себе.
- Высокородный, граф Кадли, от лица нашего отряда хотелось бы поздравить вас с прибытием, – сказал я, насладившись наступившей тишиной. – И пользуясь случаем, хотел бы сообщить о завершении контракта по найму между сотней «Баржа» и администрацией временного поселения. Мы покинем посёлок в ближайшие пять дней. Или сегодня, если вам будет угодно.
Тишина бывает разной. Бывает тишина, когда слышно дыхание собеседников, бывает тишина, когда доносятся звуки с улицы, а бывает тишина – полная. Казалось, весь мир вокруг замер, осмысливая сказанное мной. А может быть, я просто слишком высокого мнения о своей значимости – и тишина наступила, потому что мне уши от наглости заложило. Впрочем, даже моя эмпатия, как это называл Соксон, некоторое время не ощущала эмоций собеседников.
Правда, была досада со стороны Пятнашки. Я мог её понять. Мы собирались провести в посёлке ещё пару месяцев, скопить денег, набрать припасов и только потом отправиться в Форт Ааори. Отбытие раньше этого срока заставило бы нас влезать в кубышку сотни снова и снова. Я это всё понимал. Но когда две минуты стоишь в согнутом состоянии, рассматривая пол – и это на первой встрече с новым начальством – поневоле понимаешь, что отношения уже сложились как-то неправильно. И, кажется, граф Кадли это тоже понял.
- Шрам, Пятнашка… можете распрямиться, – проговорил он. Я с тщательно скрываемым облегчением выпрямился и взглянул в глаза графу. – А ты наглец, Шрам! Что если я решу распустить вашу сотню?
- Саргос, ты и этого не можешь сделать, – вместо нас проговорил граф Тонга. В ответ на злой и удивлённый взгляд графа Кадли он поднял над столом свиток. – Тут написано, что организация сотни была проведена имперской канцелярией… Печать Императора…
- Высокородный, граф Кадли, – я снова согнулся в поклоне. – Мне говорили, что иногда я бываю слишком резок и прямолинеен…
- Да разогнись ты уже! – раздражённо буркнул граф Кадли и, отобрав у своего сотника документ, вчитался в него.
Я снова разогнулся, радуясь изменению тона. Кажется, моё поспешное решение сбежать из посёлка в ближайшие дни было принято новой администрацией без особого восторга. Что неудивительно: ни имперские егеря, ни сотня Ниама даже близко пока не могли подойти к нашим результатам. А план по очистке земель Линга был спущен всё из той же имперской канцелярии и, конечно, имел печать Императора. Нарушать такой план было равносильно нарушению императорского приказа. Вот и решай теперь: либо класть людей сотнями в землях Линга, либо договариваться с бездарями. Граф Кадли ощутимо меня возненавидел, но решил договариваться.
- Кажется, Шрам, наш с тобой разговор пошёл не так, как хотелось бы, – когда он произносил эту фразу, ни следа от его ненависти я уже уловить не смог. Эмоции граф умел в себе давить как настоящий мастер. – Меня не устраивает ни ваш отъезд сегодня, ни через пять дней, ни через два месяца…
«А! Вот оно что! – подумал я. – Оказывается, ты про наши планы знаешь и теперь решил отыграть назад».
- Мои подчинённые несколько перегнули палку, – продолжал между тем граф. – Но мы пока люди новые здесь… и нам простительно, я надеюсь?
- Высокородный, ни я, ни мой заместитель даже и не смели думать….
Я хотел сказать «не смели думать, что можем обидеться на столь уважаемых людей», но мне не дали, оборвав мой почтительный ответ жестом. И я был снова вынужден отвесить уместный по протоколу поклон.
- Шрам, достаточно, – граф Кадли поморщился и добавил после паузы: – Все эти поклоны только время отнимают.
- Да, высокородный, – на этот раз я ограничился кивком, но искушение позлить нового главу посёлка было столько велико, что даже голову я склонил слишком низко. Но граф даже ухом в ответ на такое мелкое издевательство не повёл. Однако наверняка заметил.
- Давай вернёмся к тому, на чём нас прервали, – продолжал граф, явно что-то придумав. – Итак, в ваши задачи входит очистка земель Линга от изменений. Так ты считаешь?
- Высокородный, я всего лишь следую условиям контракта, – ответил я осторожно.
Конечно, я понимал, что главная задача всей кампании – не исследовать изменённые земли, а восстановить сам Линг в ближайшее время. Земли Империя арендовала всего лишь на десять лет – и за эти десять лет нужно было не только потратиться на очистку и восстановление, но и заработать как можно больше. Но я – не Империя. И пока зарабатываю тут совсем не так много, как хотелось бы мне и моим бойцам. Так что я вовсе не собирался подписываться на вечную службу.
- Исследование, Шрам! Вот что сейчас самое важное! Последний раз подобные земли появлялись очень давно, и документов про их природу сохранилось очень мало, – в голосе графа прорезалась торжественность. – Исследование этих земель – одна из важнейших задач нашего посёлка.
«Ну да, и деньги тут совсем ни при чём», – подумал я, сохраняя внешне полную невозмутимость. Даже мои эмоции выражали только осторожную заинтересованность в разговоре.
- Как ты сам представляешь, что такое Линг и почему он так важен? – закончил граф, а я чуть не поперхнулся слюной, вдохнув слишком резко.
- Высокородный, земли Линга, насколько я знаю, важны тем, что во многом повторяют природу Диких Земель. Они уменьшенная рукотворная копия той беды, что постигла мир, – ответил я, вспоминая всё, что удалось мне узнать. – Внутри земель Линга скрывается многослойная и упорядоченная совокупность крайне малых миров, объединённых правилами и единым управлением со стороны изменённых алхимиков, принявших сильнейшее алхимическое зелье.
Честное слово – нет ничего приятнее, чем смотреть на ошарашенные лица тех, кто ещё несколько минут назад готов был смешать тебя с грязью под ногами. Когда я решил как-то вооружить всех бойцов отряда короткими мечами, мне пришлось выдержать настоящую войну с Пятнашкой, возражавшей против таких трат. Но когда я спустил две тысячи ули, заказав из Империи списки документов по землям Скланга, где последний раз возникло алхимическое изменение, то заслужил только похвалу.