- Обычно берут по пять тысяч ули вознаграждения, но я бы на твоём месте взял поменьше, – проговорил он, окидывая взглядом нашу толпу. – Как считаете, Кон-ини, четыре будет выглядеть хорошей ценой?
- Да само собой, – отмахнулся чиновник. – Мы тогда за содержание и в казну с усыновителей сдерём! Как раз и выйдет пятёрочка. Шрам, по лицу вижу твои чувства, но дави в себе вот это вот! Это не продажа! Это – «спасибо»! От благодарных родителей.
Да какое там – совесть пристыженно примолкла на цифре четыре тысячи. Ворчун, гад, ещё с нас деньги содрал за проезд? Серьёзно?.. Сдавленный то ли рёв, то ли стон, то ли всхлип со стороны моих бойцов показал, что совесть умолкла не только у меня.
Детей увели в замок, а мы остались стоять перед воротами вместе со Скасом, Гун-нори и Энари. Каждого ребёнка должны были проверить на отсутствие мудрого письма. Такое письмо до возраста ученичества не наносили обычно – дети простолюдинов никому особо не нужны. Но благородные своих отпрысков старались охранять. Я, правда, был уверен, что благородных там не было – Соксон и Ксарг всех проверили ещё в посёлке. Кстати, вспомнив о мудрецах, я повернулся к отряду, высматривая одного из них.
- Грапп! – позвал я ученика Соксона, который зачем-то продолжал идти с нами. – А ты чего ещё не отправился по своим делам?
- Да как-то не мог пропустить такое представление, – ответил парень сконфуженно. – Да и не знаю я, с чего начинать, если честно. Растерялся… вот и решил с вами походить.
- А что за дело-то? – спросил Энари, опознав в Граппе ученика мудреца. Пришлось объяснять. – Тогда вам ко мне, уважаемый! Для ученика мастера Ксарга найдём лучшее, что есть… Но за стенами.
- Само собой! – обрадовался Грапп, и у меня возникло стойкое ощущение, что парня сейчас красиво обведут вокруг пальца. Как нас с детьми. Впрочем, даже с учётом внутренних повизгиваний жадности, я понимал, что нам платят отвратительно много. Какие-то фантастические деньги. Можно с нашими накоплениями десять человек в вэри перевести. Я уже даже мечтал, чтобы совесть снова проснулась. Она там с жадностью подерётся – и вопрос внутренних терзаний будет решен.
- Скас, – спросил я у лори, пока Энари убалтывал Граппа, – а почему эр и эра вот так, от Форта, не усыновили ребёнка?
Скас ответить не успел. У Энари, кажется, уши улавливали даже шёпот, поэтому ответил он:
- Потому что старые они уже, – спокойно ответил он. – Шрам, детей нельзя усыновлять после первой сотни лет, как не омолаживайся. Ты знаешь, сколько лет эру Скаэну и эре Эл-оли?
Я знал. Ещё когда Эл-оли показывала мудрое письмо на руке, я обратил внимание на дату первой записи. Школу нерождённых она закончила около пяти веков назад.
- Только про эру, – признался я.
- Эр Скаэн и эра Эл-оли вместе со школы нерождённых, – пояснил Скас. – Так что да, официально они не могли уже усыновить детей.
- Если ааори могут жить так долго, то почему эров так мало? – поинтересовался я.
- Это тебе эры лучше объяснят, – ответил Скас. – Тем более всё равно ты скоро пойдёшь выполнять обещание, данное одной девочке. Ведь да?
Даже если бы я и не собирался идти к Амо-они, последнее «да?» Скаса быстро объяснило бы мне, что это самая большая ошибка в моей жизни. Но я, естественно, о своём обещании помнил.
- Как только найдём казарму, где можно разместиться, – кивнул я.
- Свободен барак в казарме у северной стены, – прервав свои переговоры с Граппом, снова встрял Энари. Этот человек, кажется, умел быть везде.
- А не займут? – поинтересовался Хохо.
- Не успеют, – отмахнулся помощник градоправителя. – Кто собирался в Пущу – уже в казармах. Вы, кстати…
- Энари! – возмущённо прервал его Скас. – Дай и мне немного о людях позаботиться. Я сам их в Пущу приглашу!
Я с подозрением уставился на Скаса, вызвав у Гун-нора очередную улыбку. Но лори даже и усом не повёл. И Энари тоже ничего объяснять дальше не стал.
- Ты, как казарму найдёшь, помойся сначала… И сходи купи себе что-нибудь приличное из одежды, – от души посоветовал Скас, принюхавшись. – Ну или доспехи свои начисти…
Он скептически оглядел меня.
- Хотя легче уже новые купить. Вы теперь вроде при деньгах – вот и займись.
- Я за ним пригляжу в этом вопросе, Скас, – засмеялась Пятнашка, и лори удовлетворённо кивнул.
Так мы прождали ещё час. Мимо нас ходили чиновники, стражники, эры и лори, какие-то торговцы. Поглядывали с удивлением, но, видя Энари, вопросов не задавали. Когда из замка появился Кон-ини с целой стопкой кожаных листков, я уже успел заскучать.
- Всё! – радостно возвестил чиновник. – Всё сделали! Вот, Шрам, документы на детишек!
Стопка переместилась ко мне.
- Сначала думали перевезти их в особняк, где обычно дети ждут приёмных родителей, но потом поняли, что там и места-то нет под сто шестнадцать человек. Так что разместили прямо тут, в замке. Вот, кстати, Шрам, пропуск.
Ко мне перекочевал металлический жетон.
- Можете заходить проведать ваших спасёнышей, – Кон-ини добродушно усмехнулся. – Если, конечно, они вас не утомили за время пути. Заодно узнаете, кого взяли, кого нет. Пропуск одноразовый на трёх человек – но без тебя, Шрам, [A1] никого не пустят. Придёте, покажете страже, вас проведут и выведут. Ну и новый пропуск дадут. В любом случае, своё «спасибо» вам забирать здесь, в замке. Вот как-то так… Ну и спасибо за такое пополнение. Город это ценит – так и знайте!
Я рассыпался в благодарностях в ответ. Ну как рассыпался… я пытался – а Пятнашка помогала. Когда Кон-ини, Энари и Грапп скрылись за воротами, Скас и Гун-нор вызвались проводить нас до подсказанной советником казармы. Напомнив мне привести себя в порядок перед посещением Они, а также наказав далеко не пропадать – мол, разговор есть – они ушли. А я со своим отрядом остался стоять перед выделенным нам местным распорядителем бараком.
Строго говоря, все казармы в Форте Ааори принадлежали городу. И если город привлекал бойцов ааори к какой-либо кампании, то место выделялось бесплатно. Но поскольку мы ещё ни к чему привлечены не были – барак пришлось арендовать. И в этом случае распорядитель получал половину стоимости аренды. С нас он драл 100 ули в день, что считалось дорого. За одного бойца обычно брали не больше ули. Поэтому барак и остался пустым, хотя в город уже давно стягивались силы для чистки Пущи.
Эмоции прорвались за обедом. Я думал, что первым не выдержит Хохо, но озвучил общую точку зрения Ша-арми.
- Боги, как нас Ворчун-то обманул! – проговорил он неожиданно, отвлёкшись от еды и приглашая всех за столом к разговору. – Что за несправедливость?
- Как будто в мире есть справедливость, – хмыкнул Нож. – Если в мире есть деньги, то и справедливости быть не может!
- Нет, Нож, ты не прав, – возразил Хохо, который долго крепился. – Деньги не могут быть справедливыми или несправедливыми. Деньги – это просто деньги. Люди могут быть справедливыми или нет. Но …
- Но самые несправедливые придумали деньги, – подбодрил его Нож.
- Ну, знаете, оружие тогда тоже они изобрели! – возмутился Хохо. – Но пользуются-то оружием все.
- Почему это оружие изобрели несправедливые? – удивился Пузо, немедленно получив от Молчка одобрительный хлопок по плечу.
- Ну оно же убивает – несправедливо? – ответил Хохо. – И устанавливает правила: кто сильнее и с оружием – тот всегда прав.
- Да уж, видали мы тебя с оружием, сильного и правого, на улицах Мобана, – хмыкнула Пятнашка. – Хохо, прекрати, там тебе и оружие не помогло.
- Так я и не начинал… Это всё Нож говорит, что деньги – несправедливость.
- А что, я не прав? – удивился Нож.
- Нож, поделись со мной несправедливостью, а? – попросила Зенка, пристроившись рядом с Пузом. – А то, кажется, у тебя этой несправедливости больше, чем у меня.
От её выпада засмеялись даже за соседними столами, где бойцы отряда, активно работая ложками, прислушивались к разговору.
- Не! – возмутился Нож. – Мне мои деньги самому пригодятся!
- Ну вот же ведь несправедливость!.. – громко расстроилась девушка.
- Точно! – поддержала её Ладна. – Певцы поют о презренном металле, а Нож его зажал и не делится.
- Да что вы ко мне привязались? – удивился десятник.
- Нож, не было бы денег, – проговорил я, повторяя за своей памятью, – обменивались бы чем-нибудь ещё. И всё равно кто-то оказался бы в конце обмена богаче. Арми, ну провёл нас Ворчун – чего тут переживать-то?
- Да как-то обидно! – смутился Ша-арми. – Мы там чистили территорию, в плен попадали…
- Ой, ну вот это прямо заслуга из заслуг! – захохотала Фука от другого стола.
- Да, попадали! – не смутился Ша-арми. – Не попали бы, Шрам бы детей не вытащил. Ну и вообще, мы же ему помогали?
- Ага-ага, – буркнул я себе под нос, вспомнив, кто заставил меня остаться в посёлке и согласиться на условия графа. Озвучивать свои сомнения не стал, получив болезненный тычок в рёбра от Пятнашки.
- А тут приехал Ворчун, денег с нас содрал, детей забрал – лишив нас двадцати тысяч ули. Да ещё и подъёмные взял! Поди, посмеивался над нами всю дорогу, – закончил Ша-арми мысль.
- Нет, десятник, прости, но ты не прав, – возразил ему Толковый. – Вот Шрам прав. Ну надул он нас. И что? Мы всё равно получим очень много. Просто очень! В следующий раз думать будем. Да, Шрам?
- Точно, – согласился я. – Обучение везде недёшево, а на собственном опыте – ещё дороже.
- Да ну вас, – беззлобно отмахнулся Ша-арми. – Я тут общие мысли озвучиваю, а они меня ругают.
- Да никто тебя не ругает! – возмутился Хохо. – Как будто мне не обидно за эти потерянные деньги!..
- Слушайте, – не удержалась Пятнашка. – А вы детей везли, чтобы деньги получить? Или просто бросить не могли? Мы про деньги сегодня узнали! Я тут одна совсем не расстроилась из-за Ворчуна?..
Ответом ей был сосредоточенный стук приборов о тарелки.
- Ох, с кем я связалась… – проговорила Пятнашка, возвращаясь к еде.