- Нет. Эту нечисть надо вырезать и успокоиться, – ответил разведчик, передёрнув плечами. – Я в прошлом году до Мобана дошёл. Слышал, как они еду запасали в тех посёлках, которые успели захватить.
«Слышал он, урод! Лучше бы посмотрел своими глазами, но ведь не пошёл бы наверняка – а вдруг там серые остались?» – зло подумал я, стараясь не выдать своих чувств. Как и много раз до этого, я мысленно потянулся к Лыбе и ощутил его эмоции – немного удивления, уверенности и презрения. Что к чему относилось – понять было легко. Мы для Лыбы были неумёхами, которые и вэри-то не все стать успели, а их зачем-то выпустили в опасные земли с дурацким заданием. К нам он своё презрение и испытывал. Уверен он был в своих словах и своём мнении – и наше его не интересовало. А удивлялся он тому, почему мы не бежим перенимать его ценные знания и опыт.
- Ясно, – кивнул я и замолчал.
Со стороны разведчика удивление и презрение стали ещё сильнее. Надо признать, впервые обнаружив способность улавливать чужие эмоции, я долго этого стеснялся. Мне казалось, что каждый раз я невольно подслушиваю чужие мысли. Вот ровно до сегодняшнего дня. Гораздо легче было бы вообще не начинать с Лыбой разговор. Достаточно было коснуться его эмоций, чтобы понять – я не хочу знать этого человека, сколько бы он ни лыбился внешне. Насквозь прогнивший и неприятный тип. Улыбнувшись своим мыслям, я невольно вызвал у разведчика такой всплеск злости, что пришлось поскорее свернуть подслушивание, чтобы самому не начать злиться – всё-таки отделить чужие эмоции от своих мне было ещё тяжело.
- Раз ты не спишь, тогда тебе и сидеть в дозоре, – буркнул разведчик, заворачиваясь в одеяло. Но я ещё долго чувствовал на самом краю сознания, как он злится, удивляется и сгорает от любопытства.
А я сидел и думал о том, что мы, ааори, ничем не лучше местных – если даже в такой мелочи находим возможность почувствовать своё превосходство над другими. Может, права Пятнашка, когда говорит, что люди вокруг какие-то злые и не умеют сопереживать? Она-то Кри-ану простила легко, а я вот до сих пор на девушку поглядывал с подозрением.
«Как можно бороться с Дикими Землями, если мы не понимаем их обитателей? – думал я. – Как одерживать победы над сущностями, которые превосходят нас во владении мудростью, не понимая, как они этого достигли? Как можно вообще победить, не поняв своего врага, не узнав его сильных и слабых сторон? И как ааори докатились до этого? Ведь эр Скаэн и эра Эл-оли – совершенно другие. И Скас – другой. Да, он заботится больше о себе и иногда о самых близких ему людях. Но ведь заботится – и никогда не ведёт себя высокомерно. Ни он, ни Гун-нор, ни эры. Так почему вот этот молодой разведчик решил, что имеет право на высокомерие? И почему я сам разрешил себе высокомерие в отношении Лыбы? Ничем я от него, наверно, не отличаюсь. Боги, если вы есть, помогите мне не стать таким, как он».
Если боги и услышали мои мысли, то никак этого не показали. И сфивва не послали – шепнуть на ушко. Когда мне стало совсем невмоготу и глаза уже слипались, я разбудил Ножа, завернулся в одеяло и мгновенно уснул.
Утром мы снова продолжили свой путь к горам. Лишь к обеду наш проводник осмотрелся и сменил направление, возвращаясь на юг. С нами он не разговаривал, и мы с ним тоже. После вчерашнего разговора Лыба мне был неинтересен, а другим бойцам, похоже, не понравился сразу. Солнце только начинало клониться к горизонту, когда меня ткнул в спину Эр-нори и указал головой на поднимающийся из-за соседнего холма еле заметный дым. Оглянувшись, я понял, что все уже заметили признаки поселения поблизости. Но наш проводник продолжал упорно идти вперёд. Прислушавшись к его эмоциям, я уловил какие-то странные нотки торжества. Сделав знак бойцам, я слегка подотстал, высматривая место, где можно было укрыться в случае появления серых.
Здесь, у самого подножия гор, таких мест было много. Поэтому я просто отыскивал по пути одно, второе, третье… И так каждый раз, когда очередное укрытие оставалось за спиной. От нашего проводника уже явно несло злорадством. Он упрямо шёл вперёд, не обращая внимания на опасную близость серых. И когда над краем возвышенности, за которой была наша цель, появились три фигуры, отлично различимые на фоне светлого неба, я даже не удивился тому, как быстро Лыба оказался за камнем.Удивляться пришлось ему – потому что, пока серые поднимались на гребень, все бойцы по одному моему взмаху спрятались, да ещё и быстрее нашего проводника.
- Он совсем придурок?– еле слышно спросил Нож.
- Нет, – так же тихо ответил ему я. – Он считает никчёмными и бесполезными придурками нас.
Мы укрылись в пересохшем русле ручья, за зарослями кустов с колючками. Заметить нас было сложно, а вот мы видели всё, что происходило. Серые спустились по склону и какое-то время постояли, оглядываясь – а затем один из них радостно что-то вякнул, указывая рукой на одному ему видимое место. Все трое подошли и стали что-то подбирать с земли, закидывая в плетёную корзину, которую тащил один из них. Через час этой работы корзина оказалась заполнена, и серые отправились назад. Стоило им скрыться из виду, как я осмотрелся и подал знак бойцам подняться.
Лыба, который всё это время просидел за камнем, подошёл к нам и махнул рукой, приглашая идти за собой. Проводник успел удалиться уже на несколько десятков шагов, когда понял, что мы стоим на месте.
- Можно обойти с юга, – предложил Нож, угадав, что за проблему я пытаюсь решить. – Поищем удобное место там.
- Нет, на склоне с юга никаких укрытий, – я покачал головой. – Если нас засекут во время подъёма – считай, провалили задачу.
- С севера склон крутой, – заметил Злобный. – А я по скалам лазать, если что, не умею.
- Лучше вернуться назад, – поддержал Эр-нори. – Там был подъём наверх на тот уступ на севере. Оттуда удобно смотреть будет.
Эр-нори был прав. С севера тянулся крутой горный склон, но в часе пути мы проходили место, где он был почти вровень с нами. Склон проходил, судя по дыму, почти над поселением серых. Они либо не считали его опасным, либо просто не обратили внимания на такое соседство.
- Ну вы чего встали? – спросил подошедший Лыба. – Пойдёмте!
- Спасибо, Лыба… Дальше мы сами, – ответил я. – Ты своё дело сделал. Мы уже знаем, где поселение.
- Было сказано вас и обратно проводить! – насупился тот.
- Как пожелаешь… Но мы справимся с обратной дорогой, – ответил я, не доверяя нашему провожатому настолько, что сейчас, наверно, больше бы доверился серым людям.
Какое-то время Лыба смотрел на нас, потом пожал плечами и отправился своей дорогой. А мы начали обратный путь к тому месту, где можно было подняться на горный уступ.
Ночь застала нас уже на уступе. Мы успели подняться и пройти совсем немного, когда начало темнеть. Быстро сориентировавшись, бойцы отыскали укромное место и устроились на ночлег. Костёр жечь не стали – слишком близко, да и место незнакомое. Уступ порос густым лесом, в котором могли водиться хищники, хотя я и склонялся к мысли, что уступ необитаем. Слишком неудобно было на него забираться. Нет тут крупных животных – а значит, и крупных хищников быть не должно.
- Завтра выберем место для наблюдения, – сказал я, уже устроившись на одеяле. Эр-нори и Нож ещё не спали. – Рядом поставим лагерь. Еды у нас хватит дней на двадцать, так что готовимся сидеть столько, сколько нужно.
- Согласен, – сонно ответил Эр-нори. Нож одобрительно промолчал.
- Главное, чтобы этот Лыба нам всё не испортил, – заметил Злобный. – Специально нас, урод, подставлял.
- Угу, – пробормотал я, засыпая.
Утром мы, наконец, достигли своей цели и сумели рассмотреть поселение серых сверху. Благо, выбранный уступ позволял незаметно подобраться к самому краю обрыва и спокойно наблюдать за окрестностями. До окраины поселения от уступа было шагов двести пятьдесят. Мелких деталей с него, может, и не разглядишь – но нам они были ни к чему.
Если бы не странные обитатели, поселение можно было принять за очень бедную деревушку. Место серые выбрали неплохое. Посёлок стоял на небольшом холме посреди долины – и если не брать во внимание наш неудобный уступ, то почти все направления отлично просматривались. На склоне холма имелся родник, который обложили камнями – сделав маленький пруд, наполненный водой. Деревья и кустарники вокруг вырубили, пустив на дома и тын. Может быть, это было не самой надёжной защитой, но серые и не особо боялись – видимо, понимая, что здесь им мало что угрожает. Наблюдая за ними весь день, мы насчитали в деревне десяток взрослых мужчин, два десятка женщин и ещё десяток детей. Несколько женщин выделялись особо большими животами. Дома серых нас не впечатлили – они больше напоминали плохо построенные шалаши, а некоторые и вовсе казались кучами мусора. Как нелюди собирались жить здесь в сезон дождей – было непонятно. С другой стороны, может быть, они со временем хотели построить надёжные жилища, а эти были прибежищем на первое время?
Серые жили на удивление обыденной жизнью. Ходили копать какие-то коренья, охотились на местную живность. А стоило только солнцу опуститься к горизонту, как разбредались по шалашам и спали. И так до тех пор, пока не вставало солнце. С первыми солнечными лучами они поднимались и снова шли работать. Что больше всего меня удивило – так это тот факт, что они не общались друг с другом. Почти не общались. Редкие возгласы нельзя было назвать полноценным разговором. И даже дети старательно избегали друг друга, занимаясь своими делами. Глядя на них, я постоянно сравнивал их с ребятнёй аори – которым стоило только оказаться вместе, как они тут же сбивались в стайки и начинали играть. Дети серых тоже играли, но только сами с собой. Один ковырялся в земле, другой – махал палкой, сражаясь с воображаемыми врагами. Друг друга они постоянно сторонились.
- Почему они будто… каждый сам по себе? – не удержался я от вопроса на третий день наблюдения. Рядом залегли Холод и Нож. Солнце стремительно закатывалось за далёкую полоску горизонта.