– Хорошо, согласен, – ответил он. – Это будет любопытно. Итак, Астрид, что ты хочешь узнать?
– Выбираете правду?
– Всегда выбираю правду, в мире слишком много лжи. Спрашивай.
Я поняла: не знаю, что у него спросить. Вернее, хочу спросить слишком многое: узнать любимый цвет, планы на будущее, хобби, а также самые грязные желания и причины исчезновения Лорел Гуидзи.
– Сколько девушек у вас было? Студенток.
– Ты – третья. – Ричардсон задумчиво добавил: – Для многих народов «три» – магическая цифра, в ней заключена могущественная сила… Да-да, прости, иногда забываю оставить за порогом профессора.
Ему не удалось переключить мое внимание.
– Лорел была первой?
– Это уже второй вопрос.
– Точно. – Я потерла покрасневшие щеки. – Теперь вы.
– Правда или действие?
– Правда. Если честно, не знаю, как выполнять действия по телефону.
– Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Хм, почему тебе нравится изучать журналистику и психологию?
Я рассмеялась.
– Профессор! Суть игры задавать каверзные вопросы, а об этом вы могли спросить и в обычной жизни.
– Я о чем угодно могу спросить тебя в обычной жизни, Астрид.
Он определенно был прав. Обладая силой убеждения или темным обаянием, он заставил меня делать вещи и похуже. А при желании заставит сделать снова. Я внутренне содрогнулась и поспешила ответить:
– Не знаю, почему выбрала как основные предметы журналистику и психологию. Я хотела бы разбираться в людях, потому что часто не понимаю их поступков. И… боюсь. – Из груди вырвался истерический смешок, пластырь для моей уязвимости. – Вот, блин, наверное я сказала лишнее.
– Разве суть игры не в том, чтобы заставить собеседника сказать лишнее? – парировал Дерек. – Боишься людей? Почему? Мужчин?
– Я не знаю. – В горле пересохло. Нет, я знала. Этот кошмар не имел ничего общего с невинными унижениями по телефону. – Эй, много вопросов. Вы нарушаете правила!
Он не отреагировал на мой протест:
– А меня ты боишься, Астрид?
Я вздрогнула. Пальцы нашли край одеяла, и я сжала ткань. Если бы я могла облечь в слова то, что испытывала… тягу к мужчине, впервые. Недоверие, неопытность.
– Астрид?
– Когда вы напористы – да, вы меня пугаете.
Он молчал, а я пыталась восстановить дыхание. Разговор натянулся словно струна и ушел совсем не в том направлении: я планировала узнать, как Дерек Ричардсон жил до Берроуза, услышать пару постыдных и забавных историй из его жизни или выяснить, как он проводит время вне стен университета. Но почувствовала себя хуже чем голой. Хуже, чем униженной в кабинке туалета. Выглядела в его глазах слабой, закомплексованной девчонкой. Со мной сложно, а ему не нужны проблемы.
– Прости, Астрид. Не хотел тебя расстроить, – мягко сказал Дерек.
Глаза наполнились слезами. Убрав телефон от уха, я всхлипнула. При нем наверняка разрыдалась бы, уткнувшись в крепкое плечо. Стала бы той, кем меньше всего планировала: зависимой от мужчины-спасителя. Но Дерек уже никогда не станет «развлечением». Либо я отдам ему свою душу и он примет ее, как искушенный дьявол, либо растопчет меня.
– Прежде чем мы продолжим, Астрид, мне нужно понять. Нравится ли тебе бояться меня? Испытываешь ли ты… возбуждение?
– Что?
– Когда я убедил тебя кончить, ты получила любопытный опыт. Он тебе понравился. Готова ли ты к чему-то новому?
Я ошарашенно молчала. Дерек прокашлялся и сказал:
– Не стоило давить, извини. Забудь. Иногда я бываю несдержан.
Ага, идеальный момент надавить на него. Упрекнуть за то, что говорит загадками. Попросить объясниться. Узнать, какого черта ему от меня нужно. Но я ощутила себя измотанной, клонило в сон. Всего за десять минут телефонного разговора он вывел меня из равновесия.
– Спокойной ночи, профессор. Спасибо за беспокойство о моем самочувствии.
– Для тебя я Дерек. Спокойной ночи.
Пальцы потяжелели, я убрала телефон на тумбочку и накрыла голову одеялом. Свернулась калачиком на мягких простынях, задрала рукав кофты и долго смотрела на бледную кожу. Тело помнило все.
Нравится ли тебе бояться меня? Кто в здравом уме задаст такой вопрос? Кем нужно быть, чтобы захотеть услышать «да»?
Глава 9
– Мне страшно, – скулю я. – Очень-очень страшно.
Его пальцы касаются моего виска. Я шиплю от боли. Он не обращает внимания. Размазывает кровь по моему лицу: вниз, со лба до подбородка. В ответ судорожные вздохи, тихие всхлипы.
– Мне страшно… – повторяю.
От запаха металла – вернее, крови – тошнит. Оставаться в сознании – единственный способ выжить. Нельзя закрывать глаза, поэтому смотрю на свои запястья: проступают синяки, видны царапины. Радуюсь, что кости целы. Повезло. Я могу улыбнуться.
Его это радует. Он заставляет меня открыть рот и слизать со своих губ кровь. Тихо, настойчиво произносит:
– Тебе не страшно.
– Астрид!
Я подскочила на стуле, раскидав вокруг картошку фри.
– Ты уснула? – обиженно спросила Тейлор. – Разговоры о моих тренировках по чирлидингу настолько утомительны?
– Прости… – Я окинула взглядом столовую и пришла к выводу, что на нас никто не смотрит. Тейлор наклонилась, и светлая челка упала ей на глаза. Тейлор искренне волновалась за меня? Или ею руководило любопытство? Я добавила с улыбкой-извинением: – Плохо сплю.
– М-м-м. – Тей подняла со стола картошку и ткнула в мою руку. – Это после ночи, проведенной в объятиях профессора Ричардсона?
Меня словно укололи иглой. Съежившись, я положила ладони на колени: непривычно чувствовать под пальцами джинсовую ткань. Я сжала кулаки, довольная собой. Надела джинсы, потому что сама того захотела. Дереку нравилось, когда я носила платья, и это был протест. Таким образом, я поставила точку. Заткнула свое наивное, впервые влюбленное сердце.
– Мне рассказали, что с вечеринки вы ушли вместе. – Тейлор говорила с легкой обидой, словно не она кинула меня ради подруг из группы поддержки.
– А ты скоро переезжаешь в коммуну?
– Подала заявку, но они рассматривают кандидаток месяц или два, – ответила Тейлор, не уловив моей колкости, и хитро улыбнулась: – На лекции Ричардсон постоянно отвлекался и косился на твое пустое место.
– Ага. – Я усмехнулась и съела пару уцелевших картофелин. – Ты чересчур романтична, Тей! Между нами ничего нет, а не пришла я из-за того, что в тот день скрутило живот. Сейчас мне лучше, спасибо.
– Эх, Джуди спала и не слышала вас, – досадливо сказала Тейлор.
По телу волной пробежал озноб. Мы были не одни! Я совсем забыла, что Джуди не посетила вечеринку. И пусть профессор не делал со мной ничего противозаконного, его забота и внимание принадлежали только мне, как и наши разговоры по вечерам. Жаль, последний разговор все испортил. Постоянно прокручивая в голове слова, что он хочет ощутить мой страх, я все сильнее убеждалась – это опасная связь, неразумная, фатальная.
Я вскочила и отнесла поднос. Разговор был окончен. Не выдержу ни минуты нового допроса. Хватит и того, что спать мне мешали кошмары, а Пат все реже отвечала на сообщения из-за учебной нагрузки. Я радовалась за подругу: ее взяли на эпизодическую роль в спектакль, – но одиночество подбиралось все ближе. Предстояло самой решить, что делать дальше, но я игнорировала проблему.
Всю неделю я избегала Дерека: сбрасывала его звонки и впервые прогуляла лекцию, наступив на горло среднему баллу. Первый пропуск в семестре, прекрасно. Три раза я написала заявление о переводе на другой курс. Три раза написала и порвала. Сегодня, в пятницу, Дерек Ричардсон поймал меня в коридоре. Он вежливо попросил зайти в его кабинет – не думала, что он умеет просить, а не только требовать. При стольких свидетелях отказать не получилось. Это было бы странно: перечить профессору, с которым нас связывают исключительно деловые отношения.
Я неопределенно дернула плечами и проследовала за ним в кабинет. Там Ричардсон оперся спиной о край стола и указал на первую парту.
Покачав головой, я осталась стоять – надолго не задержусь.
– Я чем-то обидел тебя, Астрид?
– А вы не определились, «мисс Дэвис» или «Астрид»? Я спешу.
До боли закусив губу, чтобы подавить нахлынувшие эмоции, я замолчала. В груди грохотало то, что осталось от разбитого сердца. Я без сожалений раздробила его кувалдой.
– Астрид, мне жаль.
– Хватит извиняться! – Все тело затрясло. – Хватит делать виноватый вид! Мы даже, – я оглянулась – класс был пуст, но я все равно понизила голос, – не целовались ни разу. Вы не должны мне ничего объяснять. Это было забавно. Интересно. Любопытно. На этом все.
Дерек встал ровно. Его рука потянулась к моей. Ненавязчиво и аккуратно, я не успела среагировать: через секунду Ричардсон коснулся моих пальцев, будто случайно столкнувшись с ними в воздухе, но его жест вызвал бурю внутри. Втянув носом воздух, я отвернулась, чем выдала себя. Изо всех сил я пыталась сохранить самообладание, но он видел, как влияет на меня. По-прежнему. Вопреки.
– Это слишком, профессор.
– Но тебе понравилось? – хрипло спросил он.
– Я чувствовала себя особенной, только и всего.
Его рука казалась огромной на фоне моих тонких побелевших пальцев.
– Тебе нравилось ломать что-то внутри, выходить из зоны комфорта. Нравилось… слушаться. – Я уверена, он собирался сказать «подчиняться».
Откинув его руку, я отошла к профессорскому столу. Пошарила взглядом среди бумаг: искала что-то противоестественное, ненормальное, за что могла бы зацепиться и пристыдить, но на столе царил порядок.
Увлеченная поисками, я не сразу заметила, что Дерек подошел ко мне вплотную. Терпкость защекотала ноздри. Я глубоко вдохнула, словно запоминая аромат, но уже знала его наизусть. Ричардсон тем временем медленно провел пальцами по моему бедру, воспламеняя кожу через ткань джинсов. Со стороны – я посмотрела в мутное стекло закрытой двери – не видно, что Ричардсон меня трогает. Будто просто стоит рядом, опустив руку.