Джон нашел меня на следующее утро и рассказал о Теме. Обучил многому, а когда мы ушли из армии, посоветовал отличных наставников. Я жадно поглощал знания, практиковал, пробовал. В БДСМ оказалось много ветвей, намного больше, чем видится вначале.
– Отвали или врежу для профилактики, – выдернул меня из воспоминаний Джон. – Перевяжи руку. Или вызвать врача, солдат?
– Нет, только не игры с бинтами и иглами.
– Ты все дурачишься! – рявкнул Джон. – Осуждаешь чужие вкусы и пытаешься сделать идеальную нижнюю из своей студентки!
Я поморщился.
– Дерек, ты же знаешь, что тематические сессии и любовные отношения редко сочетаются удачно. Лайфстайл с новенькими используют конченые… романтики.
– Кто-то только что говорил мне не осуждать чужие вкусы?
– О тебе волнуюсь, – закатил глаза Джон. – В клубе есть опытные сабы, зачем ты пытаешься вылепить нижнюю с нуля? Снова. – Друг замолчал, когда я предупреждающе сверкнул глазами. О Лорел мы не говорили – мое главное табу. – Дер, многие сессии не кончаются сексом!
– Я отлично это знаю, – ответил, занятый тем, что доставал осколки из пальцев. – Вспомни: кроме правила БДР[19] есть правило… – Я выдернул последний осколок, вытер ладонь салфеткой и кинул окровавленную ткань в сторону Джона. – …не лезть в чужую постель!
Друг цокнул языком.
Мы часто спорили о моем отношении к физическим наказаниям, но лидировали споры о том, что я зря трачу время в поисках идеальной Сабы. Игры вне комнат – вот настоящее извращение, как считал Джон Голдман. Я понимал: полный лайфстал не для меня, но мне было бы приятно делить быт с той, кто меня понимает. Джон отрицал любые привязанности, а мне казалось, именно эмоциональная связь делает отношения Доминант/Сабмиссив уникальными.
Мы по очереди ходили на сессии или, так как жили далеко от клуба, в специально оборудованную комнату, там мы получали разрядку с «Нижними по вызову». Но, мое мнение, друг просто не нашел идеальную Сабу, которую захочет подчинить на всех уровнях. Она не будет принадлежать ему как вещь, она не будет безликой фигурой. Она станет его постоянной спутницей, поддержит все его желания. Черт возьми, разрешит бить себя по лицу, и ей это понравится. Я не знаю, назвал бы такие отношения любовью, но надеялся, что Джон найдет идеальную Нижнюю. И я найду. Уже нашел?
К нам заглянула официантка: забрала стекло и напомнила о забронированных комнатах. Но я думал только о том, что услышал от друга.
– Значит, ты считаешь, Астрид нравится пожестче?
Чушь. Я не мог в ней ошибиться.
– Она не произвела на меня такого впечатления, – добавил я, размышляя вслух. – Мне показалось, ей больше нравится психологический контроль.
Джон в два глотка допил колу и поставил бокал на стол.
– Все они не производят «такое впечатление», Дер. Многие мои нижние работают на руководящих должностях, а другие мечтают о пони. – Джон встал и одернул рубашку. – Мне пора. – Его глаза потемнели, он предвкушал сессию. Но сказал напоследок: – Поговори с ней. Выясни правду, или я приберу ее к рукам.
В стену полетел оставленный им бокал.
Ее ты не получишь.
Удар флоггера[20] по нежной коже – звон в моих ушах. Саба застонала – звон усилился. Я стиснул зубы. Ненасытная. Строптивая. Нужно было взять паддл, тогда бы она замолчала быстрее. Разрядилась. Красные полосы на ее теле, экстаз на лице. Ударил снова. Звон смешался с криками. Эта Нижняя чересчур громкая, но я не беспокоился – стены обиты звукоизоляцией, а посетители клуба давно привыкли к чему-то похуже.
Как мои планы на «ванильное» связывание трансформировались в это?
Ударил снова. И снова. И снова. Я дернул воротник рубашки и ослабил галстук. Похоть девицы неистова. Она готова платить огромные деньги, чтобы ее били опытные Доминанты.
– Тебе нравится? – спросил я, схватив Нижнюю за волосы.
– Да, Господин… Учитель. – Ее губы задрожали. – Я ошиблась. Простите. Накажите меня, Учитель.
– Считай заново.
Я вновь ударил ее, по инерции. Все пытался понять – почему многим нравится боль? Пусть мне хорошо известно про сабспейс[21] и в теории я мог понять выброс адреналина во время хорошей порки и эндорфинов после нее, я вспомнил, как меня, новобранца, били мешками с песком – тогда я едва ли хотел кончить. Или если бьют с твоего согласия, то относишься к ситуации иначе? Я знал, чем хороша сессия для Верхнего: подкрепить внутренний самоконтроль – рассчитать силу, вовремя остановиться. Но подобный опыт я мог получить, когда преподавал Тему, и не тянуть порку в сессии, а особенно в лайфстайл. Или ради Астрид смог бы поступиться принципами?
Комнату наполнили не только стоны Нижней, но и горячий воздух, будто кто-то включил печку. Жарко. Значит, и моя эмоциональная разрядка скоро. Я прикрыл глаза. Представил, что на Нижней сарафан с принтом: вишня, много вишни. Задрал ее юбку, коснулся плеткой упругих ягодиц… Больше жарко не было. Я горел в адском пламени.
Глава 12
В понедельник я надела шерстяной свитер, плотные колготки и длинную юбку, а на лицо нанесла толстый слой тонального крема. Образ дополнили очки. Как в старые добрые времена… Я отмахнулась. Синяки сойдут, все забудется. К пасмурной погоде наряд подходил.
А план на сегодня – я сверилась со стикерами: не попадаться профессору Ричардсону. Злость горячей волной поднялась по пищеводу. Я вцепилась ногтями в ладони, пытаясь остудить ярость. Чертов шериф Дэвис! Когда я уезжала из кампуса, то мечтала увидеть Дерека, а теперь должна избегать его минимум до среды, вновь пропустить его лекцию и молиться, чтобы два пропуска мне простили. Но что поделать, меньше всего хотелось расспросов, особенно после неоднозначного диалога с Джоном Голдманом.
– Привет! – Тейлор помахала надкусанным тостом.
– Привет, – ответила я и спустилась по лестнице, стараясь не прихрамывать. – Рада, что мы идем на социологию вместе.
– Ой, прости, я перевелась, – отозвалась Тейлор. – Девочки посоветовали выбрать другой предмет.
Свободное время Тей проводила на тренировках по чирлидингу, и мы виделись все реже. С одной стороны, я ожидала, что хотя бы на первом курсе мы – две соседки-первокурсницы – будем держаться вместе, а с другой – мне не придется лгать ей про Дерека, как Лорел лгала Кармен… Я впервые задумалась: играла бы по его правилам, не будь у профессора столько тайн?
– Моника сказала…
Я остановила Тейлор взмахом руки.
– Все в порядке, честно.
Тей кивнула. Завтрак закончился в тишине, и до учебного корпуса мы шли молча: Тейлор всю дорогу с кем-то переписывалась, а я думала о лекциях. Попрощавшись, каждая из нас пошла своей дорогой.
Но дойти до кабинета мне было не суждено. Кто-то бесцеремонно схватил меня за локоть посреди заполненного студентами коридора и прижал к себе, окутав ароматом терпкой ванили. Разум протестовал, но сердце предательски трепетало. Дерек Ричардсон втолкнул нас в ближайшее открытое помещение и закрыл дверь.
Спиной я наткнулась на деревянные полки. Чихнула и быстро заморгала, привыкая к темноте. Наверное, это кладовка. Я обрадовалась: Дерек не увидит синяки, а я смогу объяснить, почему мне нужно несколько дней подумать над своим решением. Я убегу раньше, чем он все поймет.
Но рукой он коснулся моего виска, вызвав сотню мурашек, которые выдали мой положительный ответ. Дерек потянулся к выключателю.
– Нет!
– Из-за чего я не могу включить свет, Астрид? – Бархатный голос отдавал сталью, а пальцы стиснули мое плечо. – Ну?
– Так… сексуальнее, – выпалила первое, что пришло на ум.
Дерек хрипло рассмеялся. Его дыхание опалило мне губы – настолько близко мы друг к другу. Я встала на цыпочки, отчаянно надеясь поцеловать его и переключить внимание.
Но Дерек снова поднял руку. Я зажмурилась. Теперь всегда буду ожидать удар? Мне казалось, я переросла мысль, что все мужчины одинаковые. Сильнее я боялась стыда, когда профессор увидит то, что я скрываю. И я тихо пискнула, когда он нажал на кнопку.
Теплый свет озарил полки с бытовой химией и полотенцами. В углу стояли ведра и швабры, а напротив – недовольный Дерек Ричардсон.
– Объяснишь, черт возьми?
– Ого, вы ругаетесь, профессор, – попыталась сменить тему.
Вдруг он ничего не заметит? Я хорошо накрасилась, а одежда скрыла все повреждения на теле. Но Дерек схватил мой подбородок, а другой рукой провел по скулам, чтобы стереть тональный крем.
Я быстро моргала и тщетно боролась со слезами. Больно не было – отек, словно в заморозке, достиг максимального пика и посинел. Но хотелось провалиться сквозь землю.
– Что с тобой?
– Упала с лестницы.
– У лестницы хорошо поставлен удар.
– Это не ваше дело, – отрезала я, отпрянув, – позади упало несколько швабр. Пальцы Дерека были согнуты, будто он до сих пор держал мой подбородок, а серые глаза потемнели до цвета обсидиана. Я попыталась обогнуть его и вырваться наружу. – Мне надо на лекцию! Отпустите!
Ричардсон поймал меня за локоть, наклонился, вкрадчиво произнес:
– Когда ты впервые вошла в кабинет, Астрид, это стало моим делом.
Я закрыла глаза. По телу разлилось тепло. Я не могла ему сопротивляться. Не хотела? Но то, что Дерек увидел, все усложнило.
– Прошу… профессор… – Голос снизился до шепота. – Пусть увиденное не повлияет на ваше ко мне отношение.
Я все та же Астрид. Первокурсница, заинтригованная тайнами. Я хочу понять, что вы скрываете и что случилось с Лорел. Но главное, мне любопытно познать новое: страсть, увлечение… любовь?
– Ты не доверяешь мне?
Распахнув веки, я спросила:
– А следует?
Он коснулся губами моей шеи – там, где неровно бился пульс.
– Не доверяешь. Но тебе интересно.
Его губы пошли выше. По подбородку, по щеке, достигли рта.