Как я могу переспать с тобой, если ты не можешь сказать вслух, чего хочешь? Дерек Ричардсон проник в мою мокрую вагину и трахал меня указательным пальцем. Нежно, неглубоко. Когда он присоединил средний, я застонала.
– Не больно?
– Нет, – ответила на выдохе. – Почему-то совсем нет…
– Ты мокрая. – Его губы на моей шее, и стенки вокруг его пальцев сжимались. – Приятно скользить внутри тебя. Расслабься.
Я пыталась сосредоточиться на ощущениях, но думала: как я выгляжу? мое лицо не глупое? я не слишком громкая? Впервые мужчина, более того, мужчина, в которого я влюблена, касался меня в интимной зоне.
– Открой глаза, – потребовал он.
Нет. Не могу. Неловко.
Дерек вытащил из меня пальцы, и я почувствовала незнакомую пустоту. Мышцы сократились, требовали разрядки. Я открыла глаза, но сразу опустила их, смущенно разглядывая покрывало. Ричардсон достал руку из моих шорт, и в полумраке его пальцы поблескивали от влаги.
– Тебе нечего стыдиться. – Другой рукой он взял меня за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. – Я сделаю все, чтобы ты никогда не стеснялась рядом со мной.
– М-м-м… – протянула я, но не успела сказать ничего вразумительного.
Дерек опустил руку в мое белье и поставил на клитор большой палец. Мягкое поглаживание перешло в неистовый темп. Я запрокинула голову, хватая ртом воздух. Первые волны сотрясали тело, вытесняя тревоги и смущение. Дерек не останавливался: его указательный и средний пальцы вновь были внутри меня, а большим он продолжал тереть набухший комок. Свободной рукой сжал в кулак мои волосы и повернул меня к себе: впился губами, сохраняя темп. Чем сильнее я возбуждалась, тем меньше мыслей оставалось в голове. Я не контролировала ситуацию, а вскрикнув после оргазма, застонала Дереку в губы.
– Доброй ночи. – Он вытер мокрые пальцы о брюки, выключил свет и покинул спальню.
Я обессиленно рухнула на подушки.
Дерек Ричардсон не монстр и не заколдованный принц.
Он – дьявол, и я пойду за ним в ад.
Глава 19
– Дядя Томас, покатай меня! – Девочка с веснушками и русыми косичками подпрыгивает на месте. – Дядя Томас!
Она смотрит на шерифа как на героя. Его значок – шестиконечная звезда – блестит на солнце, а добрые глаза спрятаны за очками-авиаторами. Девочка трясет шерифа за штанину, и он, закончив разговор с мэром Луксона, поворачивается к ней.
– Хей-хей, малышка Астрид! Полезай мне на спину!
– Ура, дядя Томас! – Она подпрыгивает и крепко обхватывает его шею. От дяди Томаса пахнет мамиными пирогами и мылом.
– Не балуй ее сильно, – ворчит мэр, – нам тут принцессы не нужны.
Астрид морщит маленький носик. Мэр такой противный, всегда недовольный! И почему дядя Томас с ним дружит? Они часто болтают при встрече. У мэра лысая, как яйцо, голова, живот похож на воздушный шар и мерзкие усы. Не то что у дяди Томаса – у него усы густые, красивые. А еще он добрый, никогда не ругается – соседские дети завидуют Астрид: они часто получают оплеухи от отцов или отчимов.
– Как не баловать такую куколку?! – возмущается дядя Томас. – Ну, бывай! – говорит он, чтобы отделаться от мэра, и бежит вдоль улицы, придерживая Астрид за ноги, чтобы она не упала.
Ветер развевает ее волосы, а смех звенит в ушах.
Я проснулась и увидела мокрую от слез подушку. Когда-то Томас Дэвис любил меня будто свою дочь. Но в день смерти мамы я потеряла двух родных людей. Горе поменяло дядю Томаса. Дядя… Я давно его так не называла. Он стал «шерифом Дэвисом», моим мучителем. Тоска сжала ребра, и я потянулась к телефону. Пальцы сами набрали номер.
– Слушаю.
– Миссис Карлоу, это Астрид.
– Астрид! – Скрипучий голос владелицы пекарни согрел сердце.
Я улыбнулась сквозь новые слезы.
– Как поживаете? Как дела у… – Я запнулась. Детское воспоминание наслоилось на недавнее избиение. – Как дела у шерифа Дэвиса?
– Ох, милая, не волнуйся! У Томаса все хорошо, – заверила миссис Карлоу, не заметив мою заминку. – Переживает, конечно, после твоего отъезда. Редко наши птички улетают в далекие края. – В голосе я уловила неодобрение. – Но Томас справляется. К нам переехала милая женщина, она помогает Тому по хозяйству. Сказать, что ты звонила?
– Нет, не нужно. Рада, что все хорошо.
Закончив вызов, я уставилась в стену. В голове прошумели слова Томаса: «Ты дура, Астрид! Сентиментальная, никчемная дура». Да. Наверное. Облегчение, что он не преследовал меня на черном джипе, слишком восторженное. Томас не пошел на поводу у своих демонов, и я искренне радовалась, но и грустила: он вычеркнул мою маму и меня из своей жизни, словно тех лет вместе, как семья, никогда не было. Я бы хотела злиться, но… не могла. До того как уехать в Берроуз, я каждый день молилась, чтобы прежний дядя Томас вернулся. Будто на нем проклятие и терпением я расколдую отчима. Ревность защекотала ребра. «Милая женщина» – Маргарет? Она вернула Томаса? Почему у нее получилось?
Маргарет станет новым стоп-краном для шерифа, и я должна радоваться. Он забудет обо мне – уже забыл. А я забуду обо всем, что было. Переверну страницу. Когда я спрашивала, почему жены тех пьющих мужей не бросают их, мама говорила: «Плохое забывается, а на свете есть хорошие люди, такие, как Томас». Я сама виновата, что он стал плохим. Похожа на мать. Оставила его в трудную минуту. Дрянь…
– Астрид, ты проснулась? – спросил Дерек через закрытую дверь.
Но бить людей неправильно! Патриция так сказала. Дерек так считает. И я испытывала много противоречивых эмоций сразу.
– Да, скоро выйду, – ответила слабым голосом.
Я надела шерстяное платье до колен и попыталась сделать макияж – мешали слезы. Я вспомнила все удары, злые слова и несправедливые обвинения. Больше не позволю так обращаться со мной. Дерек Ричардсон дарил мне иные эмоции. Он – мое будущее. А шериф Дэвис… дядя Томас – пусть его судит Бог, а заодно и других мужчин в Луксоне. Я подавила волну гнева и вышла в коридор с улыбкой на лице. Мастерство делать вид, что все нормально, я оттачивала годами.
– Прогуляемся с Биббо? – предложил Дерек.
– Конечно! – согласилась я и прильнула к профессору. Он поцеловал меня, и все тревоги будто испарились.
Конец октября принес с реки Миссисипи холодные ветра. Я скучала по солнечным денькам. Пришлось достать колючий вязаный шарф, чтобы не замерзнуть, – пальто осталось в коттедже, – и второпях накинуть поверх куртки. Сегодня точно вернусь в кампус. Но думать о разлуке не хотелось. Мы шли вдоль парка и смеялись над Биббо: пес гонял белок. Под ботинками шуршали опавшие листья, а мимо на велосипедах проезжали спортсмены.
Дерек строго оглядел меня, взял за концы шарфа и перемотал два раза вокруг шеи – теперь шарф закрывал часть лица: губы и нос. Довольный проделанной работой, Ричардсон завязал концы в элегантный узел.
– Простудишься, – спокойно объяснил Дерек и зашагал дальше.
Я удивленно смотрела ему вслед: на профессоре тонкое бежевое пальто. Ему точно холоднее, чем мне. Почему он беспокоился? Я помедлила. Шарф колол щеки и затруднял дыхание, поэтому я потянула и слегка ослабила узел. Не хотелось, чтобы Дерек думал, будто мне не важна его забота. Но иногда он слишком… заботился.
Когда я догнала его, он переплел наши пальцы, и со стороны мы наверняка казались обычной парой. Но Ричардсон напомнил, что это не так:
– Предлагаю сохранить наши отношения в тайне до окончания семестра. – В его тоне не было ничего от «предлагаю». – Возможно, мы проколемся и кто-то решит, что ты спишь со мной ради оценок. Это плохо для твоей репутации.
«Проколемся», – я хихикнула. Старомодные слова, чопорное поведение и серьезный вид не давали забыть, что он по-прежнему мой профессор.
– Я не буду учиться у тебя дальше? Один семестр – и все?
Новость однозначно грустная. Мне нравился его предмет.
– Для табеля одного курса достаточно. Ты можешь ходить на лекции, но, уверен, ты знаешь программу не хуже меня.
Он прав. Дни в луксонской библиотеке не прошли даром.
– Могу просить тебя делать задания, а потом проверять. – Он вздернул бровь, а я тихо застонала. Вспомнила его пальцы на мне и во мне.
Определенно мне хотелось повторить вчерашний опыт, но еще сильнее я мечтала пойти дальше. Пат рассказывала, что секс с желанным человеком ни с чем не сравнить.
– Мы не переспим до конца семестра? – расстроилась я.
Ричардсон ухмыльнулся:
– Терпение, помнишь?
Он недовольно нахмурился, и я оправдалась:
– Мне сложно понять. Я выросла с мыслью, что всем мужчинам нужно только одно. Они хотят переспать, и они сделают все, чтобы этого достичь.
– Я тоже сделаю все. – Дерек прищурился. – Но я умею ждать. Назовем это моими принципами.
– Принципы позволяют тебе делать другие вещи.
– Биббо! Нельзя! – Дерек проигнорировал мою реплику и ускорил шаг, чтобы догнать любвеобильного щенка – тот прыгал на белого пуделя.
Когда я подошла, Ричардсон болтал с хозяйкой собаки – блондинкой лет тридцати. Она кокетливо касалась плеча Дерека и хихикала.
– У вас такая милая сестра! – воскликнула женщина, заметив меня.
Дерек засмеялся, а я дернула его за локоть. Сестра?!
– Идем, братик. Всего доброго.
– Тебе идет ревность, – прошептал Дерек, когда мы отошли.
Черт побери, скорее бы семестр закончился. Моего ангельского терпения не хватит отгонять всех настырных блондинок.
Когда мы шли вдоль улицы к дому, я засмотрелась на «Старбакс», и Дерек предложил позавтракать в кофейне. Наконец-то попробую легендарные напитки! Я заказала фраппучино с карамелью (мне понравилась гора взбитых сливок) и круассан. Дерек ограничился черным кофе без сахара. Американо, кажется.
– Я успел позавтракать, – объяснил он. – Убери, я сам, – указал на кошелек, который я достала из сумки.
Смутившись, я кивнула. Ричардсон открыл бумажник, и рядом с хрустящими купюрами я заметила полароидный снимок – тот самый, что Дерек забрал из моей спальни. Я прикусила губу и подавила улыбку.