Тем сильнее была моя эйфория, когда, перебрав за полгода всех девчонок в компании, Игорь обратил внимание на меня.
Мое увлечением Лисянским было похоже на ветрянку. Не заразившись юношеской влюбленностью в нужное время, я болела Игорем тяжело. Впрочем, после обидного расставания, страдала я не очень долго. Просто осталось несколько шрамов от тех душевных ран, которые я ковыряла слишком упорно. Да. Ветрянка подходящее сравнение. Именно эти шрамы не дадут случиться рецидиву.
Игорь, конечно, самоуверен, но думаю, даже он понимает, что я вряд ли еще раз наступлю на те же грабли. Поэтому мне не совсем понятна его сегодняшняя попытка меня куда-то пригласить, и уж непонятно совсем, зачем Лисянский прислал мне эту фотку. Чтобы что?
Так я и валяюсь рядом с Марком, который достаточно умен, чтобы понять, что мысли мои заняты чем угодно, но не фильмом. Марк в сто раз лучше всех этих Лисянских, рядом с ним мне спокойно. Черт с ними, с этими страстями.
За такими размышлениями я проваливаюсь в сон на груди Марка под его мерное дыхание.
А вот пробуждение у меня вполне бодрящее. У меня не остается времени на всякие там воспоминания.
— Эль, просыпайся, — меня нежно гладят по волосам. — На твоем холодильнике написано, что в девять у тебя съемка.
— Да, — потягиваясь бормочу я. — Надо тащиться аж к набережной, а там дорогу перекрыли.
— Тогда самое время поторопиться, — смеется Марк. — Уже восемь.
— Что? — я заполошно подскакиваю. — Как восемь? Я опоздаю!
— Ничего, в кои-то веки твои модельки подождут тебя, а не ты их.
— Там не будет моделек, — я бесцельно бегаю по комнате, не понимая, за что хвататься первым. — Там сегодня просто интерьерные съемки! И Маша Снежок! А, черт!
Я вцепляюсь себе в волосы.
Мда, спросонья я несколько хаотична.
— Я сварю тебе кофе, — ржет надо мной Марк. — Умой веснушки, и ты готова. Чего ты мечешься? Такси я тебе вызову.
Точно. Я рысью мчу в ванную, потом в спальню и на кухню. Просыпаюсь окончательно я только после первого глотка кофе.
— Маша Снежок? — уточняет Марк. — Это кто? Певица шансона?
— Не, — довольно щурюсь я, вдыхая божественный запах арабики. — Это фудблогер. Ну про рестораны и всякие едальни нашего города пишет. Я отсниму интерьер, а она сделает первый обзор. Потом ее, конечно, позовут на открытие, но она без суеты хочет пофоткаться. Я с ней работала раньше, поэтому Маша приедет без своего фотографа, сказала, что мне вполне доверяет.
С кружкой в одной руке я чешу вдоль коридора к прихожей, по пути навешивая на себя кофры с аппаратурой. Марк следует за мной.
— Только тебе она доверит все свои семь подбородков?
— Она худая, — я хмуро смотрю на себя в зеркало. Мне вот в отличие от Маши надо на диету. — Несправедливо, она жрет и не толстеет. Сжечь ведьму!
— У тебя идеальные формы, — пытается успокоить меня жених. Я лишь кошусь на него недовольно. Что эти мужчины вообще понимают? Им лишь бы были сиськи, ниже их взгляд не опускается.
— Не подлизывайся, — ворчу я. — Так, ну все я побежала. Такси приехало?
— Хочешь, я тебя отвезу? — спрашивает Марк.
— Нет, мне надо настроиться, — целую его в щеку, подхватываю еще один десятикилограммовый кофр и на самой высокой доступной мне скорости бегу вниз. Надо сказать, с этой работой я стала достаточно выносливой. Жаль, на фигуре не сказывается. Наверно, чтобы похудеть, надо на работу не ехать в такси, а бежать за ним следом.
Таксист привозит меня практически вовремя. Мы находим с ним общий язык и всю дорогу, как два заправских пенсионера, ругаем городские власти, которые раскопали главную магистраль накануне проливных дождей. Самое же время! Настроиться, может, у меня и не получается, зато хоть душу отвожу.
А на парковке возле ресторана неожиданно много машин. Крутых прям тачек. Странно, открытие только через неделю. Снежковскую розовую машинешку я в расчет не беру. Оказывается, приехал по каким-то своим делам сам Староверов, новый хозяин заведения, с другом.
Пялюсь на Данила Староверова, он еще и владелец, и генеральный директор «Старз», ай-ти компании, в которой работает Марк. Про Староверова ходит много слухов, он крайне немедийная персона, чем вызывает еще больший интерес. Обычно про столпы бизнеса можно найти кучу инфы, пусть и не всегда правдивой, а тут прям тишина.
Что я могу сказать. Элитный экземпляр, но чутка пугающий. А вот его приятель обладает настолько подавляющей аурой, что пугает совсем не немного. Такой вот тандемчик. Но мне плевать. Я любопытство утолила, и достаточно. Правда, оно снова поднимает голову, когда я вижу рядом с этим приятелем Линду. Ничего не понимаю. Раевский дарит ей нашу компанию, а она ходит под ручку с этим типом. Линда поэтому не реагирует, когда Олег у нее на глазах распускает руки? Свободные отношения? Или как там это называется?
Но довольно быстро мне становится не до разгадывания интриг местного бомонда. Подъехавший осветитель сигнализирует, что можно начинать, да и Маша, которая обходила помещения с диктофоном, уже тоже поглядывает на часики.
Погнали. Раньше сядешь, раньше выйдешь.
Последней по плану идет детская зона развлечений, оформленная в стиле «Пиратов карибского моря», я даже завидую. В моем детстве такого не было, а приезжавший луна-парк с этим шикарным пространством ничего общего не имел. Поэтому я с особым удовольствием облазила все в комнате вдоль и поперек, выбирая максимально интересные ракурсы.
Особенно тщательно я исследую веревочный многоуровневый лабиринт.
Разумеется, только для дела! А вовсе не потому что у меня детство в попе заиграло. И все бы ничего, но на втором уровне я запутываюсь в веревках.
Блин. Второй раз за день я абсолютно беспомощна. Единственный плюс, аттракцион все-таки рассчитан на детей, поэтому находится не высоко, и мне удается положить фотоаппарат на пол. Минусом остается то, что я никак не могу извернуться так, чтобы освободиться. Пятилетний ребенок просто бы просочился в ячейку, а вот двадцатипятилетняя тетенька так сделать не может.
Не остается ничего иного, как начать истошно звать Сашу-осветителя. Помощь поспевает довольно скоро. Только вот фраза, которая знаменует ее приход, заставляет меня нервничать еще больше.
— Ого! Кажется, я сегодня все-таки поиграю в пирата!
Сипловатый голос мне знаком, и он принадлежит вовсе не Сашке.
Осознав, в каком виде я предстаю перед Раевским, я начинаю усиленно трепыхаться, но совершенно безуспешно. Как он тут вообще оказался?
Глава 11. Лихорадка
— Спасибо тебе, Дедушка Мороз! — слышу я. — Я весь год был хорошим мальчиком и заслужил этот подарок.
— Какой к черту подарок? До нового года еще два с половиной месяца!
— Я не привередливый, когда подарили, тогда и радуюсь, — со смешком говорит Раевский.
— Ты, что, преследуешь меня? — продолжаю я извиваться в веревочных силках. — Чего ты там стоишь? Или помоги мне сам, или позови Сашку!
— Зачем мне конкуренты? — удивляется Олег. — Я и сам отлично распакую свой подарок.
— Ты чего там делаешь, вражина? — нервничаю я, когда чувствую, как руки Раевского бесцеремонно проходятся по всем доступным выпуклостям.
— Я, рыжая, смотрю, как тебя удачно стреножило, — если это объяснение того, почему меня сейчас откровенно лапают, то очень неубедительное.
— Ты меня тискать будешь или все-таки вытащишь уже? — взвываю я от бессилия.
— Ну, конечно, вытащу. Я в последнее время только и делаю, что вытаскиваю прекрасных дам из беды. Хобби у меня такое.
Раевский обходит лабиринт, и его кроссовки останавливаются у меня перед носом. Олег садится на корточки и смотрит в мое злое раскрасневшееся лицо. Вид при этом у него весьма довольный. Тянет укусить за перебитый нос.
Он отодвигает мою камеру в сторону и, ухватившись обеими руками за опоры конструкции, просто проскальзывает подо мной ногами вперед, укладываясь на первом напольном ярусе. Я поражаюсь тому, как такая махина может двигаться так легко. Олег умеет управлять своим телом в совершенстве. Как спортивный гимнаст.
Но мое восхищение мгновенно сменяется возмущением.
— Мама дорогая, — хрипло произносит Раевский, разглядывая меня. — Кажется, я начинаю понимать, в чем прелесть связывания.
У него и без того низкий и немного сипловатый голос, а появившаяся хрипотца вызывает во мне неоднозначную реакцию. И эта реакция видна Раевскому невооруженным взглядом.
Он щекочет подушечками пальцев напрягшиеся соски.
— Перестань! — снова трепыхаюсь я.
Именно сейчас я думаю, что бюстгальтер не такое уж плохое изобретение, потому что жакет, который я набросила на футболку, распахнулся, пока я лазила по лабиринту, и теперь моя грудь выпирает из ячеек веревочной сетки.
— Элька, — Олег сжимает доступную его рукам плоть. — Давай жить дружно.
— Я сейчас закричу, — предупреждаю я.
— Да кричи на здоровье, все вышли на улицу, — совершенно серьезно отвечает мне это мерзавец.
Раевский подцепляет сетку, на которой я лежу и тянет на себя, отчего я оказываюсь прижата к его мощному телу. Оно горячее, живое, я чувствую, как под тканью его футболки перекатываются мышцы. От него пахнет табаком, кожаной курткой и каким-то одеколоном.
А секунду спустя помимо запахов я ощущаю вкус мятной жевательной резинки, потому что Раевский меня целует. В первый момент я хочу отодвинуть голову, но и мой пучок на макушке тоже в плену: на него намотались веревки верхней сетки, и я зафиксирована намертво.
Но это только в первый момент.
Как только рука Раевского проскальзывает между веревок и ложится мне поясницу, задирая край жакета и обжигая кожу, я начинаю терять связь с реальностью. А Олег не теряется. Не разрывая поцелуя, он наглаживает спину под футболкой, проходится пальцами под поясом джинсов, спускается к ягодицам. Потискав меня за попку, Раевский прижимает мои бедра к своему паху, но ненадолго. Лишь для того, чтобы я ощутила его напряжение. От понимания, что