– Что вы надумали? – переполошилась няня. – Выбросите из головы, не то не пущу.
– Будет тебе, Агаша. Я еще здесь. И там не одна буду, с Васильком.
– Знаю вас, и братца вашего знаю. Оба горячие. Чего доброго, задумаете ерунду этакую, а мне бессонные ночи коротать.
– Уговорила. Успокойся, Агаша. Погощу и вернусь, – слукавила я.
– Так-то лучше, барышня, Нина Андреевна. А что, крёстная не предлагала остаться в монастыре пожить немного? Она-то не позволила бы вам дурью этакой маяться.
— Нет. Сказала, что моё место в миру, в привычной обстановке.
– Правильно рассудила. Умная она у вас.
Няня приложила руку к губам и задумалась. Её лицо помрачнело.
– Боялась, останетесь там навсегда. Что я без вас делать буду? Пропаду от тоски.
– Видишь, вернулась живая и невредимая. Брось причитать понапрасну. Ну что ты пригорюнилась? – Я обняла Агашу.
– Побаиваюсь я затворнической жизни. Люди сказывали, что послушницы от тоски руки на себя накладывали. Топились, русалками становились или превращались в фей и жили в чащах лесных, зазывая юнцов. Завлекали их, и они оттуда не возвращались, – почти шёпотом договорила няня, будто открывала мне большой секрет.
– О Господи! Это ж кто такое сказывал? Ерунду говорят, и не стыдно тебе за ними повторять, выдумки всё это.
— Невестка – жена брата из деревни приезжала, она и сказывала.
– Неправду говорит твоя родственница. Выдумки всё это, – повысила я голос. — Наталья Серафимовна настоятельницей в том монастыре служит, ничего такого не рассказывала. Она бы точно знала.
– Барышня, вы не забывайте свой дом, возвращайтесь. Не то помру без вас с горя. Вашу матушку, царствие небесное, очень любила, поныне не сплю ночами, всё видится, что она здесь.
– Не пугай меня, Агаша. Ну что ты рыдаешь, никак хоронишь меня?
– Типун вам на язык, барышня. Что вы такое говорите, - разгневалась няня, фартуком промокая глаза.
– К брату еду. Погощу и вернусь. Напишу тебе, что и как.
– Дождусь ли весточки?
— Не плачь, пожалуйста, дождёшься, читать тебя научила, вот и жди. И моего возвращения тоже.
– Дай-то Бог, - перекрестилась Агаша.
О няне
Её привезли к нам зимним морозным днём. Худенькая, несуразная, боязливая, слова лишнего не скажет. К тому времени она успела поработать у наших родственников. Что-то у них не сложилось, не сладилось. Я не спрашивала у матушки. Кузен отца искал семью, куда пристроить няню. Матушке нужна была помощь. Отец поехал познакомиться. Увидел скромную, работящую, приветливую, очень добрую девочку-сироту и забрал к нам. Матушка была рада Агаше. В нашем доме она прижилась, стала незаменимой помощницей, позднее – моим лучшим другом.
Судьба ей выпала непростая. Мать погибла страшно – вилами её изувечил насильник, которому отказала, выйдя замуж за любимого. Отца уложила болезнь, в деревне не нашлось лекаря, а бабка, которая травяные настои готовила, отказалась входить в избу из страха заразиться. Так он и умер. Жила семья одиноко, родственников близких не нашлось, кто бы принял к себе девочку. Хорошо, случай помог. Из города приезжал купец по своим делам, его семье нужна была няня, вот он Агашу и забрал. Потом служила в доме у папенькиного кузена. Никто не знал, что у неё в деревне осталась первая любовь, вскоре слух долетел, что паренька того в рекруты забрали, так он оттуда и не вернулся. На всю оставшуюся жизнь заронилась печаль в сердце девичье.
Сестра отца
Княгиня Софья Гавриловна Боголюбова, в девичестве Ларская, в момент приезда племянницы достигла того душевного состояния, при котором дни протекают безмятежно, беззаботно и спокойно. Развлечения не очень жаловала. Общалась с теми людьми, с кем находила общий язык, и ей с ними было комфортно. Приглашений получала много, в выборе была довольно избирательна. А отправлялась исключительно к людям уважительным, учтивым, наперёд зная, что ожидает её приятная душевная обстановка. Княгиня посещала литературный салон, мастерскую чудесной мастерицы-вышивальщицы, которая с помощью бисера создавала красивые картины и плела необыкновенно нарядные кружева. Бывала в галереях, на выставках, в театрах и на балах, но дозированно и избирательно. Она рано овдовела. Её покойный супруг оставил ей немалое состояние, которое позволяло вести безбедную жизнь. Иногда София Гавриловна принимала участие в благотворительных акциях, больше для очистки совести, нежели из чувства патриотизма. Семью брата почитала, мою матушку очень любила и была дружна с ней. Памятуя о щедрости души княгини Ларской, стала помогать нуждающимся.
Тётушка встретила меня радушно. Накормила, напоила с дороги и отправила отдыхать. Вечерком мы с ней пили чай и вели неспешную беседу.
А вот узнаем, что будет…
– Душа моя, Ниночка, мой кузен, князь Орлов, в преддверии своего юбилея устраивает бал-маскарад.
– Матушка рассказывала, там очень весело. Все спрячутся под масками и не узнают друг друга.
— На то он и маскарад, чтобы повеселиться. Ты хочешь со мной поехать? Я в твоём возрасте выезжала с родителями. А ты после трагических событий сидишь одна. Развеяться надобно. Не дело это. – Княгиня как-то странно посмотрела на меня. - Брюнетка с бирюзовыми глазами кого угодно может покорить и свести с ума, – многозначительно и кокетливо произнесла она. - Садись, я тебе погадаю.
– Вы умеете?
– Да, балуюсь иногда и в драгоценных камнях толк знаю.
У каждого камня своё предназначение. Твой камень – бирюза, и гадать на кофейной гуще не надо. Пойдём в мою комнату, там у меня с некоторых пор поселился сундучок с секретами, - заманивала меня Софья Гавриловна и отвлекала от грусти.
– Как интересно. Тётушка, вы колдуете?
– Не совсем так, но кое-что могу.
Мы вошли в комнату, в центре которой стоял большой круглый стол, над ним висел красный абажур с бахромой, создавая в комнате полумрак. На столе лежали карты, лёгкий дымок змейкой взвивался вверх от зажжённых свечей. Комната пропиталась ароматом благовоний. Тётушка приподняла скатёрку, наклонилась и достала пузатый сундучок с застёжкой.
– Садись, чего стоишь? Не бойся.
Я присела.
– По глазам всё вижу, убедиться хочу.
– Что именно видите, тётушка?
– Не торопись, племяшечка. – Княгиня разложила карты и, сосредоточенно глядя на них, что-то тихо бормотала.
– Слушай и запоминай. Враг твой, тот, которого ты разыскиваешь, близко. - От её интонации и пронзительного взгляда меня зазнобило. - Очень близко, ты скоро увидишь его.
– Где? - вырвалось у меня.
– Повторяю, князь Орлов Дмитрий Станиславович на неделе даёт большой бал-маскарад.
– Не томите, Софья Гавриловна. А то не выдержу от нетерпения.
– Твой враг там будет.
– Как я его узнаю?
– Ваша встреча близится.
– А узнаю-то как? - громче спросила я.
– Сердце подскажет.
– Загадками говорите.
– Мы сошьём тебе платье новое под цвет глаз. Наденешь его и будешь неотразима. Бирюзу бы найти – новый камень и не запятнанный. Трудное это дело. Он бы сделал, что ему полагается – притянул врага твоего. Поспрашиваю у коллекционеров, авось где и отыщется новенький камешек. Займусь с утра. Завтра же поедем к моей модистке. Она – кудесница, прекрасные наряды шьёт.
– Благодарю вас. Но он – зло…
– Он – сущее зло, права ты, племянница. Надеюсь, найду твой оберег – бирюзу, будешь защищена. Бояться не надо. Но в любом случае будь осторожна. Видит Бог, плохой человек, душа в чёрных пятнах.
– Хуже не бывает.
– Гляжу, глаза горят, ты, чай, не задумала с ним покончить?! Признавайся, - повысила голос княгиня и впилась в меня глазами. — Не смей, слышишь! И не думай даже. Он не стоит твоих страданий. Для этого есть закон и те, кто ему служит, их это дело. А ты душу не пачкай. Вся жизнь впереди.
Я опустила глаза. Софья Гавриловна разгадала мои намерения. Душа требовала отомстить убийце за родителей и сестру. О последствиях не задумывалась. Искушение бередило, изламывало душу. Она изнывала от нетерпения.
Подготовка
Бирюзу – чистый камень – найти не удалось. Но Софья Гавриловна не отчаялась, переключилась на другие заботы. Предусмотрела все детали моего туалета. Мы съездили с ней к модистке. Та, выслушав тётушку, сказала:
– Княгиня Софья Гавриловна! Мы с вами знакомы много лет. Вы знаете, я советую только из лучших побуждений, очень хочется, чтобы наряд получился непревзойдённым.
– Людмила Вячеславовна, я вам доверяю больше, чем себе в выборе туалетов, тканей, украшений. Говорите, не то мы от нетерпения заскучаем.
– Слушаюсь. Я знала, что вы правильно меня поймёте. Благодарю вас за доверие.
– Людмила, я много лет заказываю у вас и убедилась, что вы мастерица хорошая и человек порядочный, который никогда не подводит.
– Благодарю. Рада служить вам. Не волнуйтесь, всё сделаю, чтобы вы были довольны, как всегда.
– Знаю. А что подсказать хотели?
— Не настаиваю, выскажу всего лишь предположение с вашего позволения.
– Да, пожалуйста.
– Вашу племянницу для бала-маскарада нужно нарядить в костюм Царицы Ночи. Мало того, что это очень привлекательный наряд, я украшу его меленьким бисером по кромке и топазами в виде звёздочек на нижней части платья. Девочка в нём будет неотразима. А платье под цвет её бирюзовых глаз… – Модистка посмотрела на меня загадочно. – Подскажите, милая барышня, когда у вас день рождения?
– Восьмого ноября.
– Обещаю, преподнесу вам ко дню рождения. Надеюсь, вы задержитесь в Петербурге?
– Не могу сказать, от обстоятельств зависит. У нас с братом намечены дела.
– Хорошо. Сошью сразу после наряда для бала-маскарада. В любом случае это будет мой вам подарок на счастье.
– Сердечно благодарю вас, Людмила Вячеславовна.
— Не смущайтесь. Ваша тётушка знает: люблю дарить людям наслаждение, особенно любимым и постоянным клиентам.
– Совершенно так, подтверждаю. Повезло тебе, племянница, хорошая память останется о пребывании в Петербурге.