– Проблема? – строго спросил он, когда она встала напротив него.
Ливия с трудом перевела дыхание:
– Я собиралась спросить у тебя то же самое.
Вся семья Массимо вопросительно уставилась на нее, когда он выходил из коттеджа. Она, извиняясь, пожала плечами и что‑то пробормотала про долгий перелет, а потом пошла за ним следом.
Он хмыкнул и снова зашагал к бунгало.
– Что у тебя на уме? – спросила она, когда догнала его.
– Я позвоню владельцу агентства.
– Какое агентство?
– То, которое присылает медсестер, которые должны заниматься моим дедушкой. Агентство, в котором ты раньше работала.
Они ступили на деревянный мост.
– Зачем?
– Я выбрал это агентство, потому что мой предыдущий опыт работы с ним был положительным. Мне неприятно, что моего деда довели до такого состояния. Он похож на скелет. Когда он в последний раз брился? Мой дедушка брился каждый день, а теперь выглядит как бездомный наркоман.
Они подошли к бунгало, и Ливия коснулась руки Массимо, не позволяя ему открыть дверь.
– Я пыталась тебя предупредить, – мягко сказала она, когда он наконец встретился с ней взглядом. На его подбородке пульсировала жилка.
Он закрыл глаза и убрал руку.
– Я знаю, он обречен. Но это не оправдание для того, чтобы довести его до такого состояния.
Она вздохнула и пошла за ним в бунгало. Закрыв дверь, прислонилась к ней спиной и постаралась подобрать слова, чтобы сильнее не расстраивать Массимо. Она была уверена, что его гнев – попытка скрыть страдания при виде умирающего деда.
– Он сильно похудел, потому что больше не может питаться твердой пищей, – тихо сказала она. – Его нельзя часто брить, потому что его кожа стала крайне чувствительной. Его бреют только один раз в неделю.
– Ты их оправдываешь, – язвительно ответил он. – Медик покрывает медика.
– Даже если бы я все еще работала в агентстве, я не стала бы покрывать медицинскую халатность.
Его глаза угрожающе сверкали.
– Ты согласна, что они не заботятся о нем как следует?
– Они отлично о нем заботятся. Проблема в том, что прошло очень много времени с тех пор, как ты в последний раз виделся с Джимми, поэтому тебя поразили эти изменения.
– Я знал, тебе не понадобится много времени, чтобы упрекнуть меня в том, что я им пренебрегаю.
Ливия снова вздохнула и прикусила язык, пытаясь справиться с гневом. В этот уик‑энд следует праздновать, а не обвинять друг друга.
– Твой дедушка очень болен, Массимо, но он держится из последних сил. Он здесь, на острове, с любимой семьей. И все это благодаря тебе. Не порти ему праздник, срывая свой гнев на тех, кто делает для Джимми все возможное.
Массимо стиснул зубы. Он долго молчал, потом раздул ноздри и резко кивнул:
– Мне надо позвонить в офис.
Она раздраженно вздохнула.
– Я должен ответить на вопросы менеджера проекта по поводу анализа и отчета.
Ливия обрадовалась, когда он повернулся к ней спиной и зашагал в гостиную, сжимая в руке телефон. К счастью, он не видел слезы, которые внезапно выступили на ее глазах.
Глава 5
Ливия старалась не волноваться, садясь на белую яхту. Судно было ослепительно элегантным. После долгого перелета на остров она предпочла бы отдохнуть, но Мадлен заставила Массимо отправиться в это плавание. Ливия знала, о чем думает ее золовка: она хотела, чтобы Массимо и Ливия снова сблизились.
К сожалению, Мадлен не рассчитывала на то, что Массимо будет на яхте с ноутбуком и телефоном, торчащим из кармана шорт. При виде его Мадлен поджала губы.
Ливия встретила взгляд Мадлен и пожала плечами.
В спокойном темпе плавание по южной части Тихого океана до атолла заняло всего час. Они отдыхали, плавали в бассейне и разговаривали. Капитан пришвартовался достаточно далеко, чтобы не повредить драгоценный риф, но довольно близко, чтобы все увидели прозрачную бирюзовую воду и разноцветных рыбок. Мадлен и Рауль надели снаряжение для снорклинга и нырнули в воду, оставив малышку Элизабет на попечении Сэры.
Ливия смотрела на Мадлен и Рауля в воде, на Сэру, весело играющую с внучкой, на свекра Джанни с книгой в одной руке и большим бокалом коктейля в другой, на Джимми, дремлющего в инвалидном кресле в тени, на поваров, готовящих еду на гриле, и чувствовала острую боль в груди.
Массимо должен быть с ними.
Она поспешила вниз по трапу и пошла искать Массимо.
Внутренняя часть яхты была просторной, гладкой и элегантной, как и снаружи, и освежающе прохладной. Через несколько минут она нашла Массимо с ноутбуком в уединенном уголке большой каюты. Он был настолько поглощен своей работой, что потребовалось несколько минут, прежде чем он заметил ее присутствие.
– Обед почти готов, – бодро сказала она.
– Я буду через десять минут.
– А потом ты выключишь ноутбук?
– Я не могу.
Она глубоко вдохнула, стараясь не сердиться:
– Твоя семья с нетерпением ждала шанса провести время с тобой.
– И они его проведут.
– Когда? – спросила она. – Завтра все будут на вечеринке, а потом ты вернешься в Лос‑Анджелес. Сегодня – единственный день, когда вся семья в сборе. Ты пролетел сотни миль, чтобы быть здесь. С тобой ничего не случится, если ты выключишь ноутбук и пообщаешься со своей семьей.
Стиснув зубы, он принялся барабанить пальцами по столу, а не по клавиатуре.
Глядя на упрямую Ливию, Массимо знал: она не оставит его в покое, пока он не присоединится к остальным на палубе.
Не то чтобы он не любил проводить время со своей семьей. Просто они по‑разному относились к жизни. Его родственники считают, что он работает слишком много, и не понимают: уходя с головой в работу, он чувствует себя полноценным.
Ему было бы легче пережить этот уик‑энд, если бы Ливии не было рядом. Ему и так непросто справиться с удушающей любовью его семьи. Ему не нужны бурные эмоции, которые пробуждает в нем его жена.
Разве он сумеет расслабиться, когда его внимание привлекает каждое движение Ливии? Она стоит в пяти шагах от него, но он чувствует ее близость, и от желания прикоснуться к ней у него чешутся руки. На ней скромный черный купальник, но Массимо кажется, что на ней тонкое бикини. Зуд в его пальцах стал невыносимым, когда он заметил потек от туши под ее левым глазом после плавания. Ему хотелось вытереть его.
Он глубоко вдохнул через нос и кивнул:
– Я выключу ноутбук и присоединюсь к вам через десять минут.
Она кивнула и вроде бы отвязалась от него. Как только он решил, что избавился от нее, она пристально посмотрела на него и улыбнулась:
– Если ты достанешь свой телефон, пока мы на этой яхте, я отправлю тебя на корм рыбам.
Через два часа Ливия захотела, чтобы Массимо вернулся в каюту и принялся за работу.
После обеда она занималась снорклингом с Мадлен, а потом вернулась на борт и увидела, что Массимо снял футболку и небрежно повесил ее на спинку стула.
Очень стараясь не смотреть на его великолепное тело, она обернула пляжное полотенце вокруг талии. Мадлен подошла к Раулю, обняла за шею и поцеловала его лысеющую голову. В ответ он повернулся в кресле и обхватил рукой ее ягодицы.
Сердце Ливии забилось чаще от воспоминания о том, какими нежными и ласковыми они с Массимо были когда‑то друг с другом.
Массимо взглянул на нее и потянулся к кувшину с фруктовым коктейлем. Он наполнил два бокала и отодвинул пустой стул рядом с собой. Ливия села, взяла бокал, поблагодарила Массимо и попыталась не глядеть на его обнаженную грудь.
Мадлен достала солнцезащитный крем из своей косметички. Как только они с Раулем намазались кремом, она передала его Ливии, которая нанесла крем на лицо, руки, плечи и верхнюю часть груди, не закрытую купальником. Но ей не удалось намазать себе спину.
Конечно, Массимо предложил ей помощь. Потому что на них смотрели.
Стараясь выглядеть беспечной, Ливия протянула крем Массимо и повернулась к нему спиной.
Предвкушение от его прикосновения было почти невыносимым.
Как только он дотронулся до нее, у Ливии перехватило дыхание.
Вздрогнув, она вспомнила, как он впервые намазывал ее солнцезащитным кремом. Это было во время их медового месяца в Сент‑Барте. Они загорали голышом, и Массимо чувственно втирал крем в каждый дюйм ее тела. К тому времени, когда он перевернул Ливию на спину и вошел в нее, она чуть не умерла от желания.
Теперь он намазывал ее кремом быстро и безразлично. Но она старалась улыбаться.
– Повернись, и я намажу тебе спину, – приказала она, гордясь тем, что ее голос такой радостный.
Массимо вздрогнул, когда она прикоснулась к нему, но Ливия постаралась намазать его кремом как можно скорее.
Она не помнила, когда в последний раз касалась его спины. Их отношения стали отчужденными не сразу. Холод накапливался постепенно и наконец вытеснил любовь.
Ливия забыла, сколько удовольствия получила от простого прикосновения к нему. Ей нравилось массировать его плечи и чувствовать, как он расслабляется.
Она вздохнула с облегчением, когда на палубе появился капитан, привлекая всеобщее внимание. Пришло время плыть обратно.
* * *
Пока Ливия, Мадлен и Элизабет плавали в бассейне, смеялись и плескались, Массимо сидел за столом со своим отцом, дедушкой и зятем и отвечал на вопросы об новом угольном фильтре. Он видел, что они с трудом его понимают.
Он не мог не посматривать на бассейн, где была Ливия.
Она оставила свой телефон на столе, и Массимо захотелось тайком от нее просмотреть ее сообщения за последние четыре месяца. Ему стало любопытно, как она отреагирует, если он выбросит ее телефон за борт.
Словно по мановению волшебной палочки, ее телефон зазвонил.
Отец Массимо посмотрел на телефон:
– Ливия, тебе звонит Джанлука!
Она выбралась из бассейна, схватила полотенце и подошла к столу, но звонок ее брата уже переключился на голосовую почту.
Ливия нахмурилась:
– Извините, мне надо ему перезвонить.
Когда она поднялась по трапу на верхнюю палубу, мать Массимо присоединилась к ним за столом.
– Как поживает Джанлука? – спросила она вполголоса, на ее лице читалось беспокойство. – Я знаю, Ливия очень переживает за него.
Но у Массимо не было возможности ответить, потому что Мадлен подкралась к нему сзади и неожиданно сунула ему в руки Элизабет.
– Вот, Массимо, подержи ее.
– А ты куда?
– Никуда. – Она хрипло рассмеялась.
Массимо прижал к себе извивающегося ребенка и решил пока проигнорировать комментарий своей матери о младшем брате Ливии. Джанлука был единственным членом семьи Ливии, которого он встречал. Он появился на их свадьбе, выглядел замкнутым и постоянно оглядывался через плечо. Как позже объяснила Ливия, она вела себя точно так же, уехав из Неаполя, и долго избавлялась от привычки оглядываться.
Массимо надеялся, что Джанлука выбрался из омута, из которого сбежала Ливия.
Подростки любят собираться в группы – именно поэтому, по мнению Ливии, Джанлука еще не пытался сбежать. Он слонялся по Секондильяно с бандой друзей на скутерах, заигрывал с девушками, играл в видеоигры, нанимал верзил, которые управляли определенным районом. Ливия была убеждена, что Джанлуке не нравится такая жизнь, но Массимо считал: Джанлука обольщен этой жизнью, как и вся семья Ливии, и рано или поздно он совершит преступление.
Массимо усадил племянницу себе на колени, уставился на ее личико и почувствовал, как у него сдавливает грудь. Эта малышка вырастет в безопасности и любви. Она никогда не подвергнется насилию, в котором жили Ливия и ее братья и сестра.
Элизабет уставилась на него широко раскрытыми голубыми глазами. Не сдержавшись, он понюхал ее макушку.
– А когда у вас появится малыш? – Рауль усмехнулся.
У Массимо похолодело в груди.
Он почувствовал спиной присутствие Ливии.
Она села, держа телефон в руке.
– Сейчас нам не до ребенка. – Она пожала плечами. – Вы же знаете, что Массимо постоянно работает.
– Ты не найдешь время на ребенка? – Мать Массимо посмотрела на него с недоумением.
– Моя работа очень важна, – горячо ответил он. Он не ожидал, что мать его поймет. Для родителей его работа заключалась только в заработке денег для оплаты счетов. Это мнение не помешало его родителям принять от него в подарок роскошный дом, за который он платил, и все остальное, что им могло понадобиться. Он сделал то же самое для своей сестры и деда, а также для братьев и сестер своего отца и их потомков. Он сделал бы то же самое для братьев и сестер своей матери, если бы они у нее были.
Он обеспечил свою семью всем благодаря технологиям, которые разрабатывал ради будущих поколений Бриаторе. И все же они смотрели на него с недоумением, не понимая, зачем ему так много работать.
– Я знаю, но… – Увидев выражение лица Массимо, его мать замолчала.
Ливия налила себе фруктового коктейля и произнесла:
– Твой сын трудоголик, Сэра. Поэтому я не смогу в одиночку воспитывать ребенка.
– Мы бы тебе помогли, – с надеждой предложила его мать.
Ливия покачала головой:
– В Америке ребенок должен учиться говорить по‑английски. Я пыталась выучить этот язык, но он очень сложен для меня. В прошлом году я порезала ногу, и мне наложили швы. Мне было очень сложно понять медперсонал больницы.
Услышав об этом инциденте, Массимо напрягся и посмотрел на ногу Ливии. Шрам на ее ноге был почти незаметным. Она отправилась поплавать в открытый бассейн в Лос‑Анджелесе. Одна из каменных плиток бассейна откололась, и Ливия порезала икру. Массимо был в испытательном центре, когда она позвонила и рассказала о том, что случилось. Он отправил к ней Линди, свободно говорящую по‑итальянски, чтобы во всем разобраться.
Массимо пришел в ярость, когда вернулся домой вечером и увидел порез на ноге Ливии. Ей наложили семнадцать швов, внутренних и внешних.
Ливия просто сказала ему:
– Я не хотела делать из этого драму и волновать тебя, пока ты на работе. – Она поджала губы. – Хотя я думала, ты приедешь.
Он твердил себе, что ни в чем не виноват. Он не мог знать, как сильно она поранилась.
Ущерб, нанесенный их браку после, был гораздо значительнее.
– Смотрите! – воскликнула Мадлен.
Все посмотрели в направлении, которое она показывала пальцем. Держа Элизабет на руках, Массимо отнес ее к балюстраде. Рядом с яхтой плыла стая дельфинов‑афалин.
Около тридцати красивых млекопитающих плавно двигались в воде, создавая облака белой пены при погружениях. Такое ощущение, что они решили поиграть с людьми.
Массимо посмотрел на радостную Ливию и поблагодарил ее за то, что она заставила его на время отказаться от работы и насладиться этим бесценным моментом.
Элизабет извивалась в его руках. Он крепче обнял ее, чтобы девочка не упала, и почувствовал себя виноватым за то, что Ливия так и не родила ребенка.
Ливия изо всех сил старалась веселиться, но все сильнее волновалась. Джанлука не ответил на ее звонок и не оставил сообщения.
Дельфины наконец уплыли, и радость, которую она увидела в глазах Массимо, быстро ушла. Неужели только она замечает его напряжение? Она была готова поспорить, что мышцы его плеч напряглись еще сильнее.
Как только они вернулись на остров, члены его семьи отправились в свои бунгало, чтобы отдохнуть перед ужином. Массимо и Ливия уселись на террасе коттеджа, чтобы выпить коктейля из кокосового молока и рома.
Когда они остались одни, Массимо уставился на нее:
– Зачем ты наплела всю эту чушь про ребенка?
– Какая чушь?
– Теперь моя семья считает, что у нас нет детей из‑за меня.
– Я готова притворяться, что мы с тобой по‑прежнему женаты, но я не готова говорить откровенную ложь.
– Ребенка не хотела ты, а не я.
Ливия озадаченно моргнула:
– Когда я говорила, что не хочу ребенка?
Он стиснул зубы:
– Ты подняла меня на смех, когда я предложил тебе родить.
– Ты предложил мне родить, чтобы я не мучилась от одиночества. Я высмеяла тебя, потому что твое предложение было нелепым. И даже если бы ты не предложил родить ребенка в качестве лейкопластыря от моего одиночества, я бы все равно тебя высмеяла. У нас с тобой были не те отношения, чтобы рожать ребенка.
Он сжал пальцами бокал.
– Ты представила ситуацию так, словно я тобой пренебрегал.
– Ты мной пренебрегал, – ответила она. – Почему, по‑твоему, я ушла от тебя? Мне надоело притворяться.
– Ты приехала на день рождения моего дедушки, чтобы он считал, что между нами все хорошо, – прервал ее Массимо.
– Мы же не будем притворяться, что ты внезапно стал образцовым мужем, не так ли? Твой дедушка не дурак, как и остальные члены твоей семьи. Я постоянно общаюсь с твоими родственниками, и они не строят иллюзий по поводу нашего брака. Когда мы наконец разведемся, они всего лишь удивятся, что мы так долго ждали, чтобы расстаться.
Ливия знала, что травит Массимо, но ей было все равно. Она хотела, чтобы он спорил с ней. Он постоянно уходил от конфликтов.
Как обычно, Массимо поджал губы и встал. Но прежде чем уйти, он обернулся и сердито посмотрел на нее.
– Мне все равно, что думают о моем браке родители или сестра, но я не хочу огорчать дедушку.
– Ты так долго пренебрегал своей семьей. Они считают нормальным, что ты пренебрегаешь и своей женой.
– Я не желаю спорить.
Она горько рассмеялась, ее руки дрожали.
– Каждый раз, когда я пыталась сказать тебе, как я несчастна, ты уходил от меня. Ты не желал меня слышать.
– Ты была как заезженная пластинка. – Он принялся подражать ей. – «Мне скучно, Массимо. Мне одиноко, Массимо. Почему ты так много работаешь, Массимо?» – Он всплеснул руками и печально усмехнулся. – Если бы ты меньше жаловалась, у меня бы было больше стимула приходить домой по вечерам.
– Я жаловалась только на то, что ты постоянно торчишь на работе!
Его взгляд стал холодным.
– Я не заставлял тебя переезжать в Америку. Я не заставлял тебя выходить за меня замуж. Ты знала, что я за человек, но решила меня изменить. Вместо того чтобы самой решать свои проблемы, ты сидела дома и ждала, когда я решу их за тебя.
– Это неправда! – воскликнула она. – Я не ждала, когда ты решишь мои проблемы. Просто ты не умеешь чувствовать. Ты провел так много времени со своими машинами и механизмами, что твое сердце окаменело.
Он сделал три шага в ее сторону и жестоко усмехнулся:
– Ты валяла дурака. И жаловалась. Первые недели после твоего ухода я с удовольствием слушал тишину.
Его улыбка превратилась в гримасу, он повернулся на каблуках и ушел, а Ливии показалось, что он вырвал из груди ее сердце.