маешь, как сложно приходится мне в этом отношении, и прибавь сюда двух маленьких детей.
Как думаешь, ответ родителей не повлияет на твой приезд этим летом, не так ли?
Надо, чтобы ты оценил этюды и большие рисунки именно с финансовой точки зрения. Полагаю, если у тебя появится несколько больших рисунков, ты сможешь предпринять такой же демарш, который я собираюсь совершить в Лондоне, и показать их редакторам иллюстрированных журналов в Париже.
Только мне кажется, что разумнее подождать с этим до тех пор, пока не будет твердой уверенности в том, что они с радостью примут мои работы.
Теперь о больших композициях: чтобы выполнить их на совесть, приходится больше тратить. Ибо, дружище, для них постоянно требуются натурщики, и даже если используешь этюды, то, когда начинаешь их корректировать, без моделей не обойтись. Если бы я мог чаще приглашать натурщиков, то рисовал бы их гораздо лучше. Поэтому, старина, относительно того, что я мог бы разок обойтись без твоей помощи, я заявляю, что сейчас она нужна мне как никогда, но должен напомнить тебе о возможностях, которые могут открыться перед нами, если мы выстоим. На деньги, полученные от Раппарда, я приобрел различные вещи, в том числе альбомы для набросков и т. д., а все, что присылаешь ты, превращается в рисунки, и я полагаю, что мои нынешние работы понравятся тебе больше предыдущих. Так что давай сохранять присутствие духа и усердно трудиться.
Одно из препятствий к воплощению многих пляжных сюжетов, засевших в моей голове, – отсутствие у меня женской национальной одежды из Схевенингена. Пойми, с жителями Схевенингена я мог бы построить композицию наподобие той, что видна на прилагаемом наброске. Но когда я рисую фигуру вне мастерской, изображение получается поверхностным. Его следует проработать заново с моделью, а для этого нужны национальные костюмы. Да, если бы я мог позволить себе эти расходы, мне было бы легче работать над тремя-четырьмя задуманными рисунками. Как же мне это осуществить? Ведь, как я уже сказал, через три дня все деньги, что есть сегодня, закончатся, потому что мне нужно почти сразу расплатиться со всеми. Для этих двух рисунков мне тоже понадобились всевозможные блузы, брюки, зюйдвестка и т. д. Модель не всегда одета в подходящую для картины блузу; стоит ее поменять, изображение станет более жизненным и выразительным. Когда приедешь сюда, ты увидишь, как основательно проработаны этюды для фигур на переднем плане эскиза. Я выполнил их, сидя на куче песка рядом с цветочником.
Как ты пишешь в начале своего письма, ты был рад узнать, что нет причин для тревог по поводу Христины. Что ж, не то чтобы их совсем нет, но я пытаюсь сохранять спокойствие и не терять присутствия духа. Но все же я беспокоюсь, даже очень, и избежать трудностей не получается. Я начал с того, что постарался найти способ спасти ее, и, несмотря на все трудности, преуспел в этом до сегодняшнего дня, но будущее не видится мне в розовом цвете. Как бы то ни было, мы должны работать изо всех сил. Тео, те трудности в отношениях с Христиной, о которых я писал тебе в последний раз… знаешь, с чем они были связаны? Ее родственники пытались нас разлучить – я никогда не имел дела ни с кем из них, кроме ее матери, потому что считаю их недостойными доверия людьми. Чем больше я пытаюсь проанализировать историю этого семейства, тем больше убеждаюсь в своей правоте. Итак, именно потому, что я избегаю общения с ними, они теперь плетут интриги против меня, результатом чего стала предательская атака. Я высказал жене все, что думаю об их намерениях, и объявил, что ей придется выбирать между мной и своими родственниками, и я не желаю иметь ничего общего ни с кем из них, в первую очередь из-за того, что, на мой взгляд, отношения с семьей могут стать причиной ее возвращения к прошлой неправедной жизни. Они предложили ей и ее матери вести хозяйство ее брата, который разошелся с женой и всем известен как mauvais sujet[165]. Они советовали ей оставить меня потому, что я слишком мало зарабатываю, что я будто бы плохо к ней отношусь, что она мне нужна только для позирования и что я брошу ее в трудную минуту. Кстати, из-за младенца она почти весь этот год не могла мне позировать, разве не так? Как бы то ни было, можешь сам судить, насколько обоснованны все эти подозрения на мой счет. Итак, все это обсуждалось тайно за моей спиной, пока в конце концов Христина сама не рассказала мне. Я ответил: «Поступай как знаешь, но я тебя не оставлю, если только ты не вернешься к прошлой жизни». Мы сейчас действительно бедны, Тео, но самое гнусное, что они пытаются вот так сбить женщину с толку, а ее скверный брат не против, чтобы она вернулась к прежней жизни. Итак, я скажу о ней только одно: она поступит смело и благородно, если разорвет все связи с родственниками, сам я советую ей не ходить к ним, но, если она настаивает, отпускаю. Желание похвастаться ребенком заставляет ее часто навещать их. И они оказывают на нее пагубное влияние, и она подвержена ему именно потому, что оно исходит от родных, а они морочат ей голову, говоря: «Он все равно тебя бросит». Таким образом, они пытаются заставить ее бросить меня. До свидания, дружище, будем же трудиться, сохранять ясность мысли и стараться поступать по совести. Ты знаешь, как у меня обстоят дела с деньгами, если представится возможность, помоги мне.
351 (291). Тео Ван Гогу. Гаага, четверг, 7 июня 1883, или около этой даты
Дорогой Тео,
сегодня получил письмо из дому, и, хотя папа не упоминал тебя, я собираюсь поговорить с тобой об этом, потому что в нынешних обстоятельствах, вне зависимости от того, что они пишут лично тебе, ты наверняка хотел бы узнать, в каком настроении они пребывают на самом деле. И мне показалось, что пока ты можешь быть вполне спокоен.
Это первое письмо папы со дня его визита ко мне, и оно было полно радушия и сердечной теплоты, а еще к нему прилагалась посылка: пальто, шляпа, пачка сигар, пирог и банковский чек.
В письме говорилось о плане проповеди, лучшей частью которой, на мой взгляд, стал положенный в ее основу библейский текст и которая тронула меня гораздо меньше, чем пара слов в конце о похоронах батрака.
Кроме того, в письме сообщалось о пребывании мамы в Принсенхаге и прочих домашних новостях.
Я рассказываю тебе все в таких подробностях, чтобы ты мог понять, что особого накала эмоций нет и не происходит ничего из ряда вон выходящего; у меня сложилось впечатление, что папа пребывает в состоянии добродушной хандры и склонен пассивно и смиренно наблюдать за происходящим, что довольно неожиданно, учитывая его неодобрительные высказывания, о которых ты писал раньше.
Полагаю, те слова были советом (на мой взгляд, après tout[166], необоснованным и не выдерживающим никакой критики) или предостережением, а не признаком непримиримого сопротивления или полного несогласия с твоим твердым решением.
Возможно, им кажется, что ты еще не принял окончательного решения или недостаточно все обдумал.
Поскольку в своем предыдущем письме я резко осудил позицию папы – которую и поныне не одобряю, придерживаясь совершенно противоположного мнения, так как считаю неуместным использование аргументов, связанных с религией и деньгами, – сейчас мне бы хотелось выразиться мягче, ибо я полагаю, что речь идет об ошибке (на мой взгляд, это в любом случае ошибка), которую отец делает скорее на словах, чем в мыслях или чувствах.
И я решил напомнить тебе, что папа – пожилой человек, что он глубоко привязан к тебе, и, полагаю, если у него не будет выбора, он примирится с твоими взглядами, даже если они будут идти вразрез с его собственными взглядами, но для него будет невыносимо, если вы разорвете отношения или сведете общение к минимуму.
Я стараюсь быть человечным и хотел взять назад свои следующие слова: «Рассуждая подобным образом, они показали, что недостойны твоего доверия, и, на мой взгляд, тебе не стоит делиться с ними своими переживаниями», – или что-то вроде этого, не помню точно, что я написал тогда. Пойми меня правильно, я это делаю не потому, что согласен со сказанным ими, а потому, что, на мой взгляд, не стоит принимать это слишком близко к сердцу и ввязываться в бой, пока сказанное остается лишь словами.
Полагаю, разумнее не относиться к их заявлениям слишком серьезно и пресечь конфликт, сказав нечто вроде: «Будущее представляется вам в довольно мрачном свете» и «Вы не можете требовать от меня, чтобы я жил так, будто конец света близок».
Как бы то ни было, мне кажется, что папа объят меланхолией, вероятно, он беспокоится о тебе и рисует у себя в голове безрадостные картины, но, повторю, в его письме нет ни одного прямого намека на это, и во время визита ко мне он ни единым словом не обмолвился на эту тему. Однако его молчание тоже выглядит довольно странно. Как бы то ни было, я тоже неплохо знаю папу и подметил в нем признаки хандры.
Если ты хочешь это исправить, напиши ему письмо, беззаботное и веселое, и упомяни о своем приезде к ним этим летом так, будто ты вскоре вновь навестишь их (даже если ты сам еще не выбрал дату поездки).
Вероятно, очень вероятно, папа сам осознал, что зашел слишком далеко, полагаю, он обеспокоен тем, как ты все это воспринял, или боится, что ты не приедешь.
Разумеется, истинное положение вещей мне неизвестно, остается лишь гадать, просто я думаю, что отец уже немолод и заслуживает того, чтобы его время от времени подбадривали.
Как тебе известно, я думаю, что ты должен хранить верность своей даме; нет и речи о том, чтобы я сказал что-либо другое на этот счет, но будь великодушен и не сердись на папу, даже если он заблуждается. Я имею в виду, что не стоит упоминать в разговоре с ним его ошибочные взгляды, если он не затронет эту тему, возможно, он сам изменит свое мнение.
И пара слов о работе.