Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника – это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.
3.
Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому, что все знали наперед.
4.
Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем заключения по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений[82]. Знание положения противника можно получить только от людей.
5.
Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные[83], бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.
6.
Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной[84]. Они – сокровище для государя.
7.
Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением.
8.
Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.
9.
Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион и те, кому он сообщил, предаются смерти.
10.
Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе[85], его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это.
11.
Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь приобрести и местных шпионов и внутренних шпионов и пользоваться ими. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям.
12.
Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.
13.
В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела. Пользование шпионами – самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия.
Комментарии
Глава I.Предварительные расчеты
Трактат Сунь-цзы начинается с объяснения, почему нужно изучать войну, для чего нужна военная наука вообще. Аргумент в защиту необходимости военной науки у него немногословен: "Война - это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели".
В чем заключается изучение войны? Сунь-цзы сейчас же переходит к программе своей науки. По его мнению, весь сложный комплекс такого явления, как война, должен изучаться прежде всего путем определения основных элементов, действующих на войне. Таких элементов, по его мнению, пять. Сунь-цзы называет их именами, для читателя его времени, очевидно, привычными и понятными. Первый элемент - моральный. Сунь-цзы называет его "Путем". Понятие "Пути" с глубокой древности употреблялось в Китае не только в его конкретном смысле: "путь", "дорога", но и в его отвлеченном значении, причем это последнее быстро приобрело очень широкий объем.
У Сунь-цзы этот термин имеет узкоспециальное значение и употребляется для обозначения первого из условий войны. "Путь - это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений". Именно такое единство и является, по мысли Сунь-цзы, первым условием, всю важность которого должен понять всякий, изучающий законы войны.
Необходимо отметить, что это требование представлялось совершенно обязательным не одному Сунь-цзы. Второй из прославленных стратегов Древнего Китая - У-цзы, знаменитый полководец своего времени, также в самом начале своего трактата ставит предварительным условием всякой войны внутреннее согласие, причем он понимает под этим согласие именно между властью и населением, правителем и народом: "Если государь, знающий Путь, хочет направить свой народ на войну, он прежде всего достигает согласия и только потом берется за большое предприятие" ("У-цзы", I,1). Как видно из этих слов, У-цзы также связывает достижение этого единства с понятием "Пути" как надлежащего, правильного - в его понимании - управления государством.
О той же необходимости единства внутри государства для победы в войне говорит и третий знаменитый военный писатель Древнего Китая, Вэй Ляо-цзы: "Войско побеждает своим спокойствием, государство побеждает своей целостностью; у кого силы разделены, те слабы", - говорит он ("Вэй Ляо-цзы", гл. V). Или в другом месте: "Когда есть единство - побеждают, когда все несогласны друг с другом - терпят поражение" ("Вэй Ляо-цзы", гл. XXIII).
При этом он, как и Сунь-цзы, указывает, что единство характеризуется отсутствием каких бы то ни было сомнений у народа, в первую очередь, конечно, сомнений в правильности действий своего правителя. Вэй Ляо-цзы объясняет, почему не допускается наличия сомнений, о чем Сунь-цзы не говорит: "Когда сердца объяты сомнениями, люди сопротивляются" ("Вэй Ляо-цзы", гл. V).
Очень выразительно говорит трактат "Сань люэ": "Если у тебя (имеется в виду правитель или полководец. - Н. К.) и у масс будет одна и та же любовь, никогда не будешь иметь неудачи. Если у тебя и у масс будет одна и та же ненависть, все склонится перед тобой. Правят государством, держат в мире свой дом только потому, что обретают людей; губят государство, разрушают свой дом только потому, что утрачивают людей" ("Сань люэ", стр. 2).
В этом же духе высказываются и военные писатели, комментировавшие "Сунь-цзы". Например, Мэн-ши говорит о необходимости "единства между высшими и низшими", т. е. ставит вопрос несколько иначе, требуя единства между управляемыми и управляющими вообще. Он говорит о "единстве устремлений, единстве в любви и ненависти, единстве выгоды и вреда", об отсутствии у людей личных устремлений. В этих условиях "у всей миллионной массы бывает как будто бы одно сердце". Некоторые комментаторы, как, например, Цзя Линь, прилагают это требование к армии. В этом случае место правителя занимает полководец и внутреннее единство армии есть единство полководца со своими солдатами. "Если полководец делает своим сердцем Путь (т. е. правильно управляет войском, правильно относится к солдатам. - Н. К), если у него с остальными людьми одни и те же выгоды, одни и те же действия, тогда офицеры и солдаты повинуются ему и сердца их, естественно, одинаковы с сердцем их начальника". Толкование Цзя Линя, несомненно, суживает то понятие единства, о котором говорит Сунь-цзы. Ограничение единства рамками одной лишь армии отражает, по-видимому, историческую обстановку времен Цзя Линя: если в древности, в эпоху Чуньцю, и могла существовать какая-то близость между правителями и свободным земледельческим населением (но, конечно, не рабами), близость, восходящая в своих истоках к древнему племенному устройству, то в феодальном Китае времен Танской империи антагонизм между основной массой населения - феодальным крестьянством и его эксплуататорами - феодалами был настолько велик, что делал без наличия каких-либо особых условий их единство невозможным. Поэтому Цзя Линь и заговорил лишь о той среде, в которой такое единство было для правителей необходимым и в известных пределах возможным: об армии.
Второй общий элемент войны, по терминологии Сунь-цзы, носит название "Небо". Он коротко определяет, что под этим следует разуметь: "Небо - это свет и мрак, холод и жар: это порядок времени". Короче говоря, это - время, когда происходит война: время года, суток и т. д. Понять значение этого фактора, т. е. уметь учитывать на войне значение момента, условий времени, - вторая задача изучающего законы войны.
В этом месте своего трактата Сунь-цзы употребляет слова "Ян" и "Инь", которые мы передаем русскими словами "свет" и "мрак". Эти понятия играют важнейшую роль в воззрениях на природу, характерных для древних китайцев, и уже в глубокой древности превратились из обозначений чисто реальных явлений света и мрака в некие символы космических сил. В дальнейшем они были распространены и на жизнь вообще, в первую очередь - на жизнь общества. В связи с этим они стали настолько сложными, что первоначальное значение света и мрака отошло на задний план; для этих последних