(Uppvakningar og sendingar)
«Лилия»(Lilja, JÁ I. 307)
Считается, что «Лилия»[48] способна отгонять нечистых духов; вот история в доказательство тому. На одном хуторе жила старуха, которая знала «Лилию» наизусть и всё время пела её, когда спускалась тьма. А остальные посмеивались над ней и не собирались заучивать поэму. Когда старуха умерла, на хуторе не стало покоя от привидений; а порой раздавался зычный голос: «Пойте же „Лилию“!» Но этого никто не мог, и со временем хутор пришёл в запустение.
(перевод Ольги Маркеловой)
Позвонок на острие ножа(Hryggjarliður á knífsoddi, JÁ I. 307–308)
На севере жила одна вдова. У нее было свое хозяйство; она была зажиточной и работящей, и многие просили её руки, среди прочих — один повеса с соседнего хутора, умевший колдовать. Но она отказала ему. Эта вдова была духовидицей, так что ей ничего не стоило проследить, не собирается ли отвергнутый жених отомстить ей по-своему. Через некоторое время под вечер она пошла в кладовую за едой для домочадцев и стала нарезать кровяную колбасу. Вдруг она увидела, как по коридору к дверям кладовой приближается привидение. Вдова спокойно стояла с ножом в руке и без страха смотрела на него. Привидение немного помешкало и попыталось зайти к женщине сбоку или сзади, потому что нечистый дух никогда не подойдёт к тому, кто его не боится, спереди. Вдова заметила, что привидение было всё чёрное, с одним только белым пятнышком. Она ткнула в это пятно ножом; тут раздался громкий треск, и женщина упустила нож, словно его вырвали у неё из рук. Больше она ничего не заметила, а нож так и пропал. Лишь наутро он отыскался на дворе, воткнутый в человеческий позвонок. А в тот вечер все двери в доме были заперты.
(перевод Ольги Маркеловой)
Колдуны с островов Вестманнаэйяр(Galdramennirnir í Vestmannaeyjum, JÁ I. 308–310)
Когда в Исландии свирепствовала чёрная смерть, восемнадцать колдунов объединились и заключили союз. Они отправились на острова Вестманнаэйяр и задумали противиться там смерти, пока это суждено.
Когда они с помощью своего колдовства узнали, что болезнь в стране прекратилась, то захотели проверить, остался ли кто-нибудь жив. Они решили послать одного из них на землю. Они выбрали в путешествие того, кто был не лучшим и не худшим в их искусстве. Они переправили его на землю и сказали, что если он не вернётся до Рождества, они отправят к ему «посланца»[56], который убьёт его. Это было в начале рождественского поста.
Человек отправился в путь, долго шёл и заходил во многие места. Нигде он не видел живых людей; хутора стояли открытые, и в них там и сям лежали бездыханные тела. В конце концов он пришёл к какому-то запертому хутору. Он удивился этому, и теперь у него проснулась надежда найти кого-нибудь. Он постучал в дверь, и оттуда вышла молодая и красивая девушка. Он поздоровался с ней, а она бросилась ему на шею и зарыдала от радости, увидев человека; она сказала, что думала, что не осталось никого живого, кроме неё одной.
Она попросила его пожить у неё, и он согласился. Они вошли в дом и много беседовали. Она спросила его, откуда он пришёл и зачем странствует.
Он рассказал ей всё, в том числе про то, что ему нужно вернуться до Рождества. Она попросила его оставаться у неё как можно дольше. Он сжалился над ней и пообещал ей это. Она сказала ему, что никого живого там нет, поскольку она неделю ходила от своего дома во все стороны, но никого не нашла.
Приближалось Рождество, и человек с острова захотел уйти. Девушка попросила его остаться и сказала, что его товарищи не будут столь безжалостными, что заставят его поплатиться за то, что он задержался у неё, сироты. Он дал уговорить себя, и вот наступил рождественский сочельник.
Тогда он решил уйти, чтобы она ни говорила. Она увидела, что просьбы уже не помогут, и сказала:
— Подумай, как ты вечером попадёшь на остров? Не кажется ли тебе, что лучше умереть здесь рядом со мной, чем где-нибудь по дороге?
Мужчина увидел, что времени осталось в обрез, и потому решил успокоиться и подождать смерти там, где он есть.
Так прошла ночь, он очень грустил, а девушка очень веселилась и спросила, не видит ли он, что делают островитяне. Он сказал, что они собрались отправить на землю посланца, и сегодня тот, наверное, придёт туда. Девушка села теперь возле него на свою постель, а он улёгся ближе к стене. Он сказал, что его клонит ко сну и скоро будет нападение. Затем он уснул.
Девушка сидела у постели и непрестанно тормошила его, чтобы он сказал ей, где посланец. Но чем ближе тот подходил, тем крепче он спал, и в конце концов, когда он сказал, что посланец пришёл в их земельные владения, то так уснул, что девушка не смогла его снова разбудить. Вскоре она увидела коричневый пар, входящий в дом. Пар понемногу продвигался к ней и потом приобрёл человеческий образ.
Девушка спросила, куда он направляется. Посланец рассказал ей всё о своём поручении и попросил её отойти от постели:
— Ибо я не могу перебраться через тебя, — сказал он.
Девушка говорит, что тогда ему нужно кое-что сделать. Посланец спросил, что именно. Девушка сказала, что он должен показать ей, насколько большим может стать. Посланец согласился и стал таким огромным, что заполнил весь дом.
Тогда девушка говорит:
— Теперь я хочу увидеть, насколько маленьким ты можешь стать.
Посланец сказал, что может стать мухой, и тут же он превратился в муху и собрался пролететь под рукой девушки в постель к мужчине. Но вдруг он оказался в овечьей кости, которую держала девушка, и она заткнула отверстие пробкой. Потом девушка положила кость с посланцем в свой карман и разбудила мужчину. Он сразу проснулся и очень удивился тому, что ещё жив. Девушка спросила у него, где же посланец. Он ответил, что не знает, что с ним случилось.
Тогда девушка говорит, что давно подозревала, что колдуны с островов не такие сильные. Мужчина очень обрадовался, и они вдвоём отпраздновали праздник с великим удовольствием.
Когда приблизился новый год, мужчина стал молчалив. Девушка спросила, что с ним. Он сказал, что сейчас на островах готовят нового посланца.
— И они все вместе наделят его силой. Он должен явиться сюда в последний день года, и тогда нет мне спасения.
Девушка сказала, что не может страшиться того, о чём ничего неизвестно:
— И ты не бойся посланца островитян.
Она была очень весёлой, и ему стало стыдно хныкать.
В последний день года он сказал, что посланец уже прибыл на землю.
— И он стремительно движется, поскольку ему придали необычайную силу.
Девушка сказала, чтобы он вышел сейчас с ней наружу. Он так и сделал. Они шли, пока не пришли к какому-то лесному кусту. Там она остановилась и потянула несколько ветвей. Тогда перед ними открылась каменная плита. Девушка подняла плиту, и под ней была землянка.
Они спустились в землянку, там было темно и страшно. Там был тусклый огарок свечи, и она горела на человеческом животе внутри черепа. На подстилке со свечой лежал ужасный старик. У него были глаза красные как кровь, и весь он был довольно безобразен, как показалось островитянину.
Старик сказал:
— Случилось что-то новое, раз ты пришла, воспитанница. Давненько я тебя не видел. Что же мне теперь сделать для тебя?
Девушка рассказала ему всё, о мужчине и о первом посланце. Старик попросил у неё разрешения посмотреть кость. Она так и сделала, а старик, едва получил кость, стал совсем другим. Он задумчиво разглядывал её то так, то эдак и поглаживал пальцами.
Тогда девушка говорит:
— Скорее помоги мне, воспитатель, потому что мужчина становится сонным, и это признак того, что скоро явится посланец.
Тут старик вытащил пробку из кости, и из неё вылетела муха. Старик погладил муху, похлопал её и сказал:
— Теперь лети, окажи сопротивление всем посланцам с островов и проглоти их.
Раздался громкий треск, и муха вылетела наружу и стала такой огромной, что одна её челюсть доставала неба, а другая — земли. Она боролась против всех посланцев с островов, и теперь мужчина был спасён.
Теперь девушка и человек с Вестманнаэйяра вернулись из землянки домой и поселились на её хуторе. Позднее они поженились, расплодились и заселили землю. И что было дальше, я не знаю.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Сказка о Йоуне Силаче(Sagan af Jóni sterka, JÁ I. 310–313)
Жил в Эйрарбакки парень по имени Йоун. Во всем поселке не было человека сильнее его. Каждую весну в Эйрарбакки приезжал купец и все лето торговал там своими товарами, а осенью снова уезжал. Однажды купец разгружал свое судно. Йоун оказался на берегу. Таскали бочки с мукой.
— Ну-ка, Йоун, покажи свою силу, — сказал купец. — Снесешь домой разом две бочки, считай, что они — твои!
Поднял Йоун бочки, как перышко, и отнес домой. Нечего делать, оставил купец бочки Йоуну, хотя и жалко ему было отдавать задаром столько муки.
Вскоре купец навестил Йоуна.
— Будущим летом снова испытаем твою силу, — сказал он. — Я привезу одного парня, посмотрим, сможешь ли ты его побороть.
Йоун ответил, что с человеком бороться он не отказывается, но с великаном или с негром мериться силами не станет. На этом они расстались, и осенью купец уехал. Вернулся купец, как всегда, весной, отыскал Йоуна и сказал, что привез знатного борца. Йоун ответил, что у него нет охоты бороться.
— Потому нет охоты, — сказал он, — что предчувствие не сулит мне ничего хорошего.
Однако к борьбе Йоун все же приготовился и привязал себе на спину и на грудь по куску войлока. Потом он накинул на плечи широкий плащ и пошел к месту, которое купец определил для борьбы и где по его приказанию уже поставили камень с острыми краями. Подошел Йоун и вдруг видит: ведут четыре человека страшного негра, огромного, как бык, и синего, как Хель1. Подвели они его поближе и отпустили. Негр, точно зверь, набросился на Йоуна, и они стали бороться. Йоун быстро понял, что негр сильнее его, и поначалу только увертывался. Он выждал, пока негр устал, вспотел и начал задыхаться, а тогда оттеснил его к камню и с такой силой ударил об острый край, что сломал ему все ребра, и негр испустил дух. На этот раз купец рассердился не на шутку, уж очень он надеялся на своего негра.
— Теперь раздобудь мне самую мудрую книгу, какая только есть на свете, — велел он Йоуну, — а не то я прикажу тебя убить.
Йоун ответил, что не боится его угроз. Зимой Йоун попросил мать, чтобы она приготовила ему новые башмаки и собрала еды на дорогу. Мать спросила, куда он пойдет, но Йоун и сам этого не знал. Собрался он в путь и сказал матери, чтобы она не тревожилась, если он не вернется до конца зимы.
— Но если я и весной не вернусь, — сказал он, — значит, меня нет в живых.
Простился он с матерью и ушел далеко в горы, туда, где никто не живет. До самого вечера шел Йоун и вдруг увидел небольшой хутор. На его стук вышла девушка и приветливо с ним поздоровалась.
— Много ли народу живет здесь на хуторе? — спросил он.
— Отец с матерью да я, — ответила девушка, — больше никого нет.
Тогда он попросился на ночлег, и она отвела его в каморку, где стояла одна кровать. Потом девушка принесла ему поесть и осталась у него на всю ночь. Ночью она спросила, зачем он к ним пожаловал, и он ответил, что ищет самую мудрую книгу на свете.
— Не иначе как мой отец знает, что ты ее ищешь, и хочет помочь тебе, — сказала девушка.
По ее приглашению Йоун остался у них на всю зиму, но ни отца девушки, ни ее матери и вообще ни одной живой души он на хуторе не видел.
Однажды вечером в конце зимы девушка спросила, что Йоун ответит, если ее отец подойдет утром к окну и позовет его рыбачить.
— Отвечу, что пойду, — сказал Йоун.
— Если ты ему понравишься, он тебе поможет, — сказала девушка.
Рано утром он услыхал в окне голос:
— Ну что, Йоун, поплывем?
— Поплывем, — ответил Йоун, встал и вышел из дому.
У амбара он увидел старика с лесой в руке. Йоун поздоровался с ним и поблагодарил за гостеприимство, старик отвечал коротко и тотчас отправился в путь, а Йоун — за ним.
Долго они шли и наконец пришли в большую бухту. Там в сарае стояла лодка. Они спустили ее на воду и поплыли. Когда они были уже далеко от берега, старик говорит:
— Дальше не поплывем. Сегодня я буду удить, а ты будешь править лодкой.
Йоун подчинился, и старик весь день удил. К вечеру ему на крючок попалась большая рыбина. Старик подтащил ее, и Йоун увидел, что это огромный палтус. Старик сказал, что такой палтус слишком велик для их лодки.
— Придется тащить его за лодкой на лесе, — сказал он. — Ты что хочешь, грести или держать палтуса?
Йоун ответил, что больше хочет грести, и взялся за весла. Только они поплыли, как на море поднялась буря, однако Йоун вел лодку так, что ее даже не качнуло. Наконец они причалили к берегу.
— Ну и силен же ты! — сказал старик. Они вытащили лодку на берег и привязали палтуса к камню.
— Я сам позабочусь об улове, — сказал старик.
Вернулись они домой, Йоун пошел к девушке, а старик остался в амбаре.
На другое утро в окно опять постучали:
— Ну что, Йоун, поплывем? — спросил старик.
Йоун согласился и вышел из дому, старик уже стоял у амбара со своей лесой. Пришли они к морю, и видит Йоун, что палтуса нет возле камня. На этот раз они заплыли еще дальше. Вечером старик подтащил к лодке большую акулу, и они поплыли к берегу. Как и накануне, греб Йоун, а старик держал рыбу. Тут опять разыгралась буря, еще сильнее, чем накануне, а лодка у Йоуна плывет себе, не качнется.
— Ну и силен же ты! — сказал старик, когда они доплыли до берега.
Привязали они акулу к камню и пошли домой. А об улове старик обещал сам позаботиться.
Ночью девушка сказала Йоуну, что завтра они с отцом поедут ловить рыбу в последний раз.
— Вот когда тебе придется по-настоящему показать свою силу, — сказала девушка.
Наутро в окно опять стук:
— Ну что, Йоун, поплывем? Йоун согласился, и они снова пошли к морю. Акулы на берегу уже не было. В этот день они заплыли еще дальше, чем накануне. К вечеру старик поймал большого кита, и они повернули к берегу — старик кита держит, а Йоун гребет. Тут налетел такой ураган, какого никто и не видывал, а лодка у Йоуна плывет себе — не качнется. Вышли они на берег, старик и говорит:
— Ну и силен же ты, Йоун!
Привязали они кита к камню и отправились домой. Старик сказал, что сам об улове позаботится, и поблагодарил Йоуна за помощь.
Через несколько дней девушка сказала Йоуну:
— Ну, Йоун, пора тебе возвращаться домой. Отец проводит тебя.
Собрался Йоун в путь, простился с девушкой и вышел из дома, а старик уже стоит, его дожидается.
— Домой собрался? — спрашивает он у Йоуна. — Идем, я покажу тебе прямую дорогу.
Пошли они вместе и вышли на прямую дорогу, а дальше старик идти не захотел. Присели они на обочину, и старик сказал:
— Пока что, Йоун, ты не шибко преуспел в своем деле. Но сегодня я тебе все открою. Пришел ты сюда по моей воле. Теперь моя дочь родит от тебя ребенка, у нее будет сын. Я проживу еще двенадцать лет, а старуха моя умрет раньше. Через двенадцать лет ты должен вернуться сюда за моей дочерью и жениться на ней. Возьмешь себе все мое добро, а меня, прежде чем уйти, похорони рядом со старухой.
Потом он вытащил из-за пазухи книгу и сказал, что дарит ее Йоуну.
— Только смотри, — прибавил старик, — никогда не читай подряд дольше получаса. Мы со старухой всю зиму переписывали эту книгу. Летом, когда купец приедет в свою лавку, поди и кинь ему эту книгу. Он схватит ее и начнет читать. И если случится так, что книга освободится, забирай ее себе и пользуйся ею с толком.
На этом они и расстались, пожелав друг другу счастья.
То-то обрадовалась мать Йоуна, когда он вернулся домой, ведь она уж и не чаяла увидеть его живым. А весной, как обычно, приехал купец.
Выбрав время, когда в лавке никого, кроме купца, не было, Йоун пришел и кинул на стол книгу. Купец схватил ее и начал читать. Целый час читал, а потом отшвырнул книгу, пошел к морю и утопился. А Йоун забрал книгу и вернулся домой. С тех пор люди стали считать Йоуна самым мудрым человеком на свете.
Через двенадцать лет Йоун снова пришел на хутор. Дверь оказалась заперта. Он постучался, но ему никто не отворил, тогда он сломал дверь и вошел в дом. Его возлюбленная сидела вся в слезах, а с нею был мальчик. Обрадовались они встрече, обнялись, и она рассказала Йоуну, что мальчик — это его сын и что отец ее нынче умер. Похоронил Йоун старика подле старухи, а женщину с ребенком и все добро увез к себе. И прожили они на своем хуторе много-много лет.
Уже в преклонных годах Йоун переехал на другой хутор, по соседству со Скаульхольтом, и там жил до самой смерти. Все считали Йоуна выдающимся человеком, потому что он благожелательно относился к людям и давал им добрые советы. Он дожил до глубокой старости, и похоронили его в Скаульхольтской церкви.
Много лет спустя двое учеников епископской школы в Скаульхольте решили вызвать Йоуна из могилы. Один должен был читать заклинания и, когда Йоун появится, выхватить у него из рук книгу, а другой — тут же ударить в колокол, чтобы покойник снова провалился в могилу. Так они и сделали. И вот видят: идет к ним высокий седой старик с книгой в руках. Хотел один ученик схватить книгу, да куда там, он Йоуну и до пояса не достал. В это время другой ученик ударил в колокол, и больше они Йоуна не видели.
А про книгу говорят, что это была знаменитая магическая книга «Серая Кожа».
На этом кончается сказка про Йоуна Силача.
(перевод Любови Горлиной)
«Посланец» в склянке(Sendingin í glasinu, JÁ I. 322–323)
На Западных Фьордах был один бонд. Они с женой жили в достатке. У этого бонда был враг, который его ненавидел. Этот человек слыл колдуном и хотел обратить свои чары против бонда и убить его с помощью колдовства. Однажды бонда стало клонить в сон среди дня, и он сказал жене, что, наверно, кто-то придёт по его душу,[49] и что он собирается ненадолго прилечь. Она говорит: «Ложись на кровать позади меня, а я сяду рядом на край!». Он лёг, как она предложила, и вскоре крепко уснул. Пока бонд спал, вошёл малец. Жена спросила, за чем он пожаловал. Он ответил, что пришёл убить её мужа. Она говорит: «Такому малявке это не под силу!» Он отвечает, что может вырасти. Жена ему на это: «Как-то не похоже, что ты на это способен», — и прибавила, что хотела бы на это посмотреть. Мальчик начал тянуться вверх, а жена всё подзадоривала его расти больше и больше. В конце концов, он вырос настолько, что ему пришлось стоять в доме согнувшись, а голова упиралась под самые стропила. Женщина решила, что он уже достаточно увеличился, и спросила, умеет ли он уменьшаться. Он ей в ответ: «А как же?» Женщина просит показать. Он начинает медленно уменьшаться, пока не становится таким же, как пришёл. Женщина спрашивает, может ли он стать ещё меньше, — и он уменьшается. Тут она говорит: «А ещё меньше стать можешь?» — и он снова уменьшается. Тогда хозяйка склянку и спрашивает: может ли он уменьшиться настолько, чтобы пролезть в ее горлышко. «Могу!» — отвечает он. Она просит показать ей. Он залез в склянку, а она хватает пробку, затыкает склянку, а поверх обвязывает околоплодную оболочку[50]. И тогда малец уже не мог выбраться наружу. Женщина отставила от себя склянку с мальчиком. В это время проснулся хозяин и спросил, не приходил ли кто-нибудь. Она отвечает: «Приходил мальчишка, говорил, что собирается убить тебя», — и протягивает ему склянку: «Смотри: вот он!». Бонд взял склянку и при этом говорит, что он, мол, знал, что у него хорошая жена, но не подозревал, что настолько хорошая. Потом он разделался с нечистиком из бутылки, и с тех пор ни к нему, ни к его жене не приходили такие замечательные «гости», как этот.
(перевод Ольги Маркеловой)
О Торгейровом бычке(Um Þorgeirsbola, JÁ I. 334–336)
Примерно в середине XVIII века в долине Фньоускдаль жил один человек по имени Торгейр, родом со Скоугар (с Лесов) и Телемарке; он был холост и нанимался работником на хутора в этой долине. Со своими друзьями он был надёжным и приветливым, а с теми, кто перечил ему — суровым и мстительным, и в округе он слыл страшным колдуном. Рассказывают, что как-то раз он посватался к одной женщине из тех мест, или из соседнего селения, но она ему отказала; он осерчал на нее и пообещал ей отомстить. Говорят, будто после этого он раздобыл ободранную телячью голову (по другим рассказам, бычье копыто) и вставил туда собачью лапу, — как бы то ни было, он поколдовал над ней и так наполнил её дьявольскими чарами, что из неёе получился драуг в обличье быка, — его потом прозвали Торгейров бычок. Ещё говорят, будто он напустил это создание на женщину, которая отвергла его сватовство; этот бык, будто бы, преследовал её до тех пор, пока не довел до смерти. Иные говорят, что потом он преследовал и её сестру; чему из этого можно верить, неясно. Впредь никто не осмеливался сказать Торгейру слова поперёк, ведь, если что-то было не по нему, ему ничего не стоило застращать обидчика.
Впоследствии он женился и 27 лет жил на хуторе Вьегейрсстадир во Фньоускдале, и там у него родились дети; а потом он переехал в Лейвсхус на побережье Свальбарда, — и тогда жителям показалось, что привидений и прочей нечисти в округе стало больше; ведь драуг следовал и за самим Торгейром, и за его детьми. Он являлся людям во сне и наяву; те, кто не видели его сами, часто слышали его басовитый рёв, казалось, исходивший из-под земли под ногами. Часто он представал перед людьми в обличье быка и выглядел так: с головы и со всего туловища шкура содрана и свисает сзади, мездрой наружу, и волочится позади него при ходьбе. Иногда он являлся в образе коровы или овцы разных мастей; тогда он часто телился или ягнился и жалобно ревел от родовых мук, но когда кто-нибудь подходил посмотреть, в чём дело, всё в тот же миг исчезало. Иногда он принимал вид собаки, или кошки, и т. д. Как-то раз один повеса поддразнил Торгейра: сказал, что в его селении нет быка, нельзя ли, мол, одолжить быка у него. На это Торгейр рассердился и ответил: «В другой раз ты не будешь просить у меня быка», — а потом, говорят, этот человек умер внезапно страшной смертью; некоторые считают, что его порешил Торгейров бык. Сам Торгейр в старости признавался, что ему надо бы обновить своего быка, так как он способен убить человека. Считалось, что именно так Торгейр и сделал: одно время бык разбушевался настолько, что если на его пути (а он всегда шёл впереди Торгейра, его детей и близких) попадалась овца, или корова, она или ломала себе ногу, или ее начинали мучить загадочные припадки; — впрочем, через некоторое время как будто стало спокойнее. После этого кто-то якобы замечал, как Торгейр по ночам разговаривает со своим быком, спрашивает: «Ты в новой или в своей старой коже?» — но никто не слышал его ответа.
В доказательство того, как неотлучно бык следовал за Торгейром, рассказывают вот что: будто однажды старик ночью вышел из дому и увидел на лугу возле сарая Торгейрова быка, а с ним Хусавикского Лалли и Скотту из Эйафьорда; они вместе набросились на быка и стали его терзать; старик увидел, что быку приходится туго: его задние ноги запутались в волочащейся шкуре, а туловище было как бы недавно освежеванное, всё в кровоподтеках. Старик немного посмотрел на эту потасовку, а потом выманил всю братию в приморские селения. Едва он управился, как пришёл кто-то из родни Торгейра. А ещё одна баба рассказывала, что видела, как бык, задрав хвост, вбегает в тот двор, где она жила, а за ним идут родственники Торгейра. А другая старуха будто бы видела, как призраки людей, недавно утонувших в море, бродили по взморью и водили на верёвке Торгейрова быка; она посчитала, что это одновременно фюльгьи людей и предвестники непогоды.
Потом на одном хуторе во Фньоускдале произошло вот что: восьмилетний мальчик поздно вечером собрался выйти на двор, а когда он дошёл до дверей, ему почудилось, что во дворе стоит белый конь. Мальчишке показалось, что у коня сломана спина, а живот провисает до земли, оба уха и хвост отрезаны, и весь он в крови. Мальчик испугался, побежал в дом, рассказал об увиденном, прибавив, что не знает, какие изверги так обошлись со скотиной, и попросил народ выйти и взглянуть на это. Они тут же вышли, но ничего не увидели; потом поискали вокруг дома и на туне, но никого не нашли. Тут пришла дочь Торгейра и попросилась на ночлег, и тогда все догадались, что это, должно быть, был Торгейров бычок.
На хуторе в Хёвдакверви в конце лета один из взрослых поздно вечером погнал коров домой, а когда он уже гнал их через свой тун, ему померещилось, что прибежал серый пятнистый телок и начал крыть одну корову. Он увидел, как корова свернулась клубком, и услышал её страшный громкий рёв, а ночью эта корова после долгих мучений выкинула недоношенного телёнка. Рано поутру в гости на хутор заглянул зять Торгейра и прошёл той же дорогой, которой тот человек накануне гнал своих коров, — поэтому всё случившееся приписали Торгейрову бычку.
Как-то раз один человек видел Хусавикского Лалли и Скотту из Эйафьорда на Торгейровом бычке: он ехал на нем верхом, а она сидела на волочащейся шкуре, как на санях.
На второй или третий год нового века Торгейр умер, а его родня расселилась по разным местам. После этого бесчинства Торгейрова бычка стали всё реже, и в наше время, кажется, никто больше не видел и не слышал его; всё это мы рассказываем точно так, как в юности слыхали от стариков, а они, вроде бы, говорили правду, но сами мы не можем точно сказать, как всё было. На этом кончаются истории, которые ходят о Торгейровом бычке.
(перевод Ольги Маркеловой)
Торгейров бычок(Þorgeirsboli, JÁ I. 336–338)
Жил человек по имени Торгейр, по прозвищу Гейри-Колдун; его брата звали Стефаун, а прозвище у него было Стефаун-Певун, так как, по слухам, он на диво хорошо пел; их отца звали Йоун. И ещё надо упомянуть третьего человека — Андрьеса; он приходился им дядей по матери. Они были родом из Фньоускадаля, а зимой рыбачили на острове Хрисей в Эйафьорде. Говорят, все они принимали участие в создании Бычка. Торгейр будто бы достал у одной женщины на этом острове новорождённого телёнка, порезал его в определенных местах, содрал ему шкуру до бёдер (по другим рассказам, на бёдрах) так, чтоб шкура волочилась у него сзади, и наделил колдовскими чарами. Но этого братьям показалось мало, и они вложили ему в рану восемь свойств: от воздуха и от птицы, от человека и от собаки, от кошки и от мыши, а ещё от двух морских див, и у быка стало девять сущностей, считая вместе с его собственной, бычьей. Потому он мог двигаться и по суше, и по воде, и по воздуху, и принимать по своему желанию обличья всех существ, чьими свойствами он был наделен. И хотя бык был снаряжён описанным образом, Торгейр побоялся, что он не будет непобедим, поэтому он раздобыл «сорочку» новорождённого ребёнка и набросил на него[51].
Так как созданием быка и наделением его разными способностями занимался в основном Торгейр, то быка так и назвали по нему, да и ему бык тоже был нужен больше всего. Как-то Торгейр посватался к женщине по имени Гвюдрун Бессадоттир, но она не захотела идти замуж за Гейри. Тогда они напустили на неё быка. Сперва он долго не мог одолеть её, но потом ей не стало от него спасения, и когда её отвозили на другой хутор, с ней приходилось ехать шестерым, а то и восьмерым, потому что мало кто чувствовал себя в безопасности рядом с ней. Но даже если её сопровождало столько народу, её иногда поднимало из седла и отбрасывало прочь на три-четыре сажени. Но временами он оставлял её в покое. В конце концов бесчинства быка довели её до могилы.
Однажды Гвюдрун пошла на мессу. Бык стал так мучать её в церкви, что она не находила себе места, с ней случился такой сильный приступ, что она едва не сделалась калекой. Тогда из церкви вышел человек и увидел быка на крыше соседнего дома; одна стена дома выходила к церкви, и бык лежал на противоположном скате крыши, а морду положил на конёк, так что можно было различить его открытые ноздри. Тот человек заметил, что из них прямо в церковь тянется серая нить. Но когда он дошёл до такого места, с которого был виден противоположный скат крыши, тело быка уже исчезало.
Один бонд по имени Магнус жил в Хёвдакверви на хуторе, который называется Сюнд (Перешеек). Жену Магнуса звали Хельга, она была в близком родстве с Гвюдрун Бессадоттир. После гибели Гвюдрун бык переметнулся к Хельге и постоянно её мучил. В Эйафьорде был знающий человек, его звали Торви, и жил он в Копнах[52]. Этого Торви попросили избавить Хельгу от быка. Торви прибыл в Сюнд и увидел, где бык: он лежал на крыше бадстовы, как раз над Хельгой, а она жаловалась, что на неё что-то сильно давит, особенно на ноги, хотя она и босиком; а бык лежал как раз над её ногами. Торви не смог одолеть быка: он сказал, что не знает, каким именно образом на быка надели «сорочку»: набросили сверху, или сперва натянули снизу, а потом загнули вверх, потому что это бывает по-разному, — а в «сорочке» бык непобедим. Люди говорят, что в конце концов бык замучил Хельгу до смерти, и потом он ещё долго преследовал её родных и близких.
Хотя изначально бык нужен был Торгейру, чтобы разделаться с Гвюдрун, с его помощью он мстил и другим людям, с которыми ему надо было свести счёты, — так как бык всюду неотлучно следовал за Торгейром, и нередко нападал на людей. Торгейр подпускал его к чужим коровам, он покрывал их, тревожил и сбивал с дороги. Люди часто слышали в темноте и тумане его рёв.
Однажды Торгейр прибыл в Хатльгильсстадир, находился там во время домашнего богослужения, и во время чтения часто выходил. После богослужения вместе с Торгейром вышел хозяин, и они увидели, что к северу к горе как будто тянется полоса тумана, хотя погода была ясная. Тут Торгейр произнёс: «Вот чёрт, как он умеет растягиваться!» Считается, что это он сказал о быке, ведь тот пользовался тем, что одна его сущность была от воздуха. А немного погодя началась страшная пурга, и все подумали, что бык это предчувствовал. Такое же явление потом часто видели перед сильными бурями или какими-нибудь другими важными событиями.
На севере страны существуют рассказы, что Хусавикский Лалли и Скотта из Эйафьорда, а может, и Скотта из Хлейдраргарда, примкнули к Торгейрову бычку и ездили на нём вдоль реки Фньоускау. Лалли и Скотта сидели на волочащейся шкуре быка, а он тянул их на хвосте.
Когда быку не удавалось выполнить задание Торгейра, он возвращался к хозяину и обращался против него, мучал его и пытался погубить. И хотя Торгейр был сведущ в колдовстве, нередко ему лишь с большим трудом удавалось защищаться от быка; особенно туго ему приходилось, если быку попадала шлея под хвост, и он разъярялся на него. Однажды бык так упорно хотел убить Торгейра, что тот обратился в бегство и примчался домой к жене. Жена держала на руках их младенца, а Торгейр собрался было взять ребёнка и бросить его быку, чтоб он отстал, и так спастись от беды. Но жена умоляла его не делать этого, а лучше отдать ему тёлку, которая стояла у них в хлеву. Торгейр так и поступил: отвязал тёлку и выпустил из хлева. Через некоторое время тёлку нашли возле хутора, растерзанную в клочки. После этого за быком никаких грехов, вроде бы, не водилось, кроме того, что он стал часто пугать коров. Родню Торгейра он тоже преследовал, и Торгейр никуда не отпускал своих дочерей, которых обеих звали Ингибьёрг, без рунической палочки за передником, для защиты от быка.
Как уже говорилось, бык являлся в разных обличиях: порой в образе человека или собаки, но чаще всего в образе рогатого быка, за которым на хвосте волочилась его окровавленная содранная шкура. Но какое бы обличье он ни принимал, он был гадким, и многие его пугались. Большинство утверждает, что Торгейру до самой кончины не удавалось извести быка, потому что когда Торгейр лежал на смертном ложе и уже преставился, то на его груди видели свернувшегося в клубок серого кота, а другие говорят, чёрного щенка, и это было одно из обличий Торгейрова бычка. Некоторые считают, что этого быка сделали в начале XVIII века, а другие — что ближе к середине этого века.
(перевод Ольги Маркеловой)
Рыжий бык(Rauðiboli, JÁ I. 338–339)
Когда пастор Томас Скуласон жил на хуторе Греньядарстад (1786–1808), он держал двух работников; одного звали Бьяртни, другого — Мартейнн. Они оба всегда ночевали в сенях у дверей, а кроме них там никто не спал. Бьяртни прежде был женат, но с женой разошёлся; а поскольку он положил глаз на другую девушку по соседству, ему хотелось во что бы то ни стало избавиться от своей жены. Поэтому он перенял от одного ведуна с севера способ вызвать призрака и собирался наслать его на свою жену, чтобы извести её. Потом Бьяртни стал поднимать призрака из могилы, облизал с его лица слизь, по всем правилам колдовского искусства, а после призрак накинулся на Бьяртни, поборол его, и Бьяртни едва спасся. На этом дело не кончилось: призрак принялся преследовать Бьяртни, и когда тот спал, и когда бодрствовал, так что Бьяртни едва не лишился рассудка из-за того, какую кашу заварил; и он, и Мартейнн совсем потеряли покой по ночам, призрак всё время колотил по стене снаружи и не давал им спать, покуда Бьяртни не выходил и не оставался на улице на большую или малую часть ночи. Но что именно происходило между ними, неизвестно, — если только Бьяртни сам чего-нибудь не рассказывал, когда вновь возвращался к Мартейнну.
Так продолжалось некоторое время, и в конце концов Бьяртни едва не взбесился от этого, и вот он пошёл со своим горем к одному колдуну и попросил отвадить от него призрака. Колдун дал ему листок с какими-то знаками и велел Бьятни ночью пойти в церковь в Греньядарстаде, одеться в облачение для богослужения, и так стоять у алтаря, не двигаясь с места, что бы ни происходило вокруг, и чьи бы слова он ни слышал, потому что им, мол, только того и надо, чтобы выманить его за пределы алтаря, а тогда он пропал. Напоследок колдун сказал, что придёт огромный рыжий бык и захочет просунуть язык между ним и алтарём, и тут ему нужно исхитриться и налепить этот листок бумаги быку на язык: если Бьяртни это удастся, ему больше не надо будет опасаться нападений призрака. После этого Бьяртни пошёл ночью в церковь, и всё прошло так, как сказал колдун. К Бьяртни подходили толпы людей, одна за другой, ходили кругами вокруг алтаря, но из них Бьяртни были знакомы немногие. Они по-всякому обращались к нему, просили и по-хорошему, и по-плохому выйти из алтаря и присоединиться к ним. Один из тех, кого Бьяртни, как ему показалось, узнал, был Хатльгрим Скевинг, дед д-ра Скевинга; он хотел вытянуть Бьяртни к себе за алтарную ограду. Толпы исчезали одна за другой, едва им становилось ясно, что нипочем не выманить Бьяртни. Под конец пришёл рыжий бык; он просунул язык за ограду и хотел положить его между алтарем и Бьяртни, словно собираясь слизнуть его прочь. Но тут Бьяртни удалось налепить ему на язык лист, и в тот же миг бык исчез, и больше Бьяртни ничего не видел в этой церкви, и с тех пор призрак не являлся ему.
(перевод Ольги Маркеловой)
Вызывание призраков(Að vekja upp draug, JÁ III. 370)
Какими словами или речами призраков поднимали из могилы, не вполне ясно, но бытуют рассказы о том, что вызывающий сначала должен быть готов к схватке или борьбе с призраком, а потом облизать ему лицо: сперва в одну сторону, а потом в другую, или наоборот, особенно в том случае, если призрака просят прибавить знаний или предсказать будущее. Но если вызывающий не сможет одолеть или побороть призрака, то этот призрак будет преследовать его, а служить ему уже не станет. А главное — вызывающий должен уметь побороть призрака для того, чтобы потом снова заставить его уйти в землю, — а это всегда нужно было делать по исполнении своего поручения или замысла.
(перевод Ольги Маркеловой)
Как вызывать призрака(Hvernig vekja skal upp, JÁ III. 370)
Тот, кто собирался поднять из могилы призрака, сначала должен был выучить все заговоры, которыми заклинают мёртвых, и уметь заставлять покойников говорить. Затем вызывающий шёл на кладбище, подходил к каждой могиле и спрашивал, кто в ней лежит. Покойники отвечали на все вопросы, но обыкновенно вызывающие останавливали свой выбор на самых слабых.
Вызывающие обычно одевались в белую простыню или сорочку, и когда находили мертвеца себе по нраву, поднимали его из могилы заклятиями (каковы они были, я не знаю); потом вызывающий облизывал с носа и рта покойника слизь и глотал слюну, затем начинал бороться с покойником, и если тот уступал, делал его своим слугой для всяких рискованных поручений или даже убийств, потому что тогда привидение становилось полноценным драугом. У пробужденного сила увеличивалась вдвое по сравнению с той, которой он обладал при жизни. Поэтому вызывающие часто выбирали себе в слуги тех, кто при жизни был слабосильным.
(перевод Ольги Маркеловой)
Поднятые из могилы(Uppvakningar, JÁ III. 370–371)
Покойников поднимали из могилы для различных целей, например, чтобы убить врага, или испортить его имущество; других же заставляли работать на хуторе. Вызывающий сначала должен был дочиста облизать покойнику нос и рот, затем побороться с ним и одолеть, чтобы потом суметь снова заставить его уйти в землю; в противном случае призрак мог обернуться против того, кто его вызвал. Ещё был способ: попросить умирающего послужить тебе после смерти, но тогда призрак беспокоил просившего три ночи подряд; зато, если человек с честью выносил такое испытание, призрак покорялся ему. Иногда те, кто покидал свой дом, оставляли призраков в жилище — на погибель и недолю тем, кто собирался там поселиться. Порой призраки сами оставались там после смерти возлюбленных, как в случае с призраками сислуманна Йоуна Ислейвссона с Горы, которые, по слухам, подстроили так, что на Фетльсланд, когда их выгнали оттуда, ринулся поток с ледника. А о том, как прилежно призраки трудятся на хуторах, сложена такая виса:
На Песках в почёте труд,
праздности не знают:
Десять косят, двадцать жнут,
Двадцать пять — сгребают.
Хотя к такого рода историям обычно добавляют, что на подобных хуторах достатка не было.
«Выходцами с того света» называют тех, кто сам выходит из могилы после смерти из-за желания кому-либо отомстить, любви к изменившей им супруге или невесте, или любви к деньгам; говорят, что тех, к кому их душа больше всего лежала при жизни, они преследуют вплоть до девятого колена, всячески досаждают им, пытаются лишить их жизни, вредят их хозяйству, мучат посторонних людей, пришедших в их жилища; есть даже рассказы о фюльгьях, которые являлись людям в дурных снах, заставляли скотину валиться с ног и болеть. Но если с обладателями таких призраков-спутников ссорились, и упрекали их, то призраки, по слухам, переставали беспокоить упрекающих. Некоторые из тех, за кем следовали эти привидения, должны были каждый день давать им еду, чтобы избавить себя от их происков.
Всё это и, соответственно, неприятности, преследовавшие род, назывались «дисами»[53]. Смысл этого слова становится более ёмким, если учесть, что им обозначали всё неприятное и непреодолимое в жизни, всё, что можно было бы назвать злой судьбой, как, например, неудачи или болезни, появление которых связывали с происками нечистых духов. Но в остальном представления о «дисах» туманны.
(перевод Ольги Маркеловой)
Сила драугов возрастает(Draugum eykst megin, JÁ III. 371)
Когда на кого-нибудь напускают призрака, который будет преследовать его самого и его род, нельзя допустить, чтобы этот призрак попробовал на вкус кровь того, к кому его послали, или его родственников, потому что, если призраку это удастся, его сила возрастёт настолько, что он станет вдвое неистовее и неодолимее. Сигурд Живописец рассказывает, что в Скагафьорде все боялись, что так выйдет с Кеплавикским Моури. И вот однажды (это заметил один духовидец) призрак успел отведать крови Кеплавикского рода, когда одному человеку из этого семейства пускали кровь, и потом этот призрак не давал им покоя.
(перевод Ольги Маркеловой)
Смерть драуга(Draugur deyr, JÁ III. 372)
В те времена, когда преподобный Торстейн был священником в Двергастейне, одним вечером случилось так, что в дверь постучали, к двери сразу вышли, но там никого не оказалось. Когда тот, кто подходил к двери, отошёл, постучались снова. К двери опять вышли, однако всё равно никого не было видно. Когда же этот некто снова подошёл к хутору и постучал в третий раз, священник сказал тому, кто пошёл к двери, чтобы тот произнёс снаружи громко и отчётливо:
— Если тот, кто пришёл, хочет видеть священника, тогда пусть войдёт.
Тот, кто вышел, сделал так, и тогда появился человек высокого роста со светлыми волосами и в кожаной одежде. Он быстро вошёл и пошёл к дому, где жил священник. А пока он стучал, священник оделся в церковное облачение и так поджидал его. Когда он вошёл, священник пригласил его сесть на скамью. Затем священник спросил, откуда он и собирается делать.
Тогда пришедший сказал:
— Я с запада, из Вестюрланда, из-под Ёкюля. Сегодня я вышел там в море, но корабль, на котором я был, перевернулся, и все люди утонули. Но я, который был капитаном этого корабля, выбрался на сушу почти при смерти, а когда я там лежал обессилевший на берегу, ко мне подошёл человек, вселил в меня злого духа и велел мне идти сюда на восток и убить тебя.
Потом он замолчал. А священник спросил его, не хочет ли он исповедаться и причаститься, и тот согласился.
Затем священник исповедал и причастил его, и совершил всё, что положено христианам, а когда всё было сделано, тот внезапно словно заснул и больше уж не подавал никаких признаков жизни.
Его раздели, подготовили по обычаю тело и потом похоронили, обращаясь так, как и с любым другим человеком, умершим по-христиански.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Другой рассказ о человеческой кости(Missögn um mannshnútuna, JÁ III. 373–374)
Некогда два человека враждовали и угрожали друг другу. Однажды в сумерки один из них возвращался из овчарен на хутор. По дороге он увидел какого-то человека, идущего ему навстречу. Когда они поравнялись, тот остановился и неподвижно застыл. Работник подошёл к нему и спросил его имя; тот промолчал. Человек спросил во второй раз; тот промолчал. Работнику показались странными и подозрительными и эта окаменелость, и мрачный взгляд из-под бровей. Ему пришло на ум, что это, наверное, «посланец» — мертвец, отправленный его недругом. Он не стал выжидать, выхватил из кармана нож, ударил им мертвеца и, оставив нож в ране, побежал домой изо всех ног.
Тут он испугался того, что вдруг это был человек, а не призрак. Его охватило сильное беспокойство и раскаяние из-за этого убийства, он слёг и пролежал большую часть зимы. На поле, где они встретились, не было видно ни следов содеянного, ни тела.
Весной, как только это стало возможным, на поле как раз в том месте, где они повстречались, разыскали человеческую кость и рядом — нож бонда. Бонд понял, что не совершал убийства, а всего лишь спас свою жизнь от мертвеца, и поднялся с постели.
Стало известно, что его недруг взял с кладбища кость, обернул её шерстью, затем плюнул внутрь и прочитал над всем этим свои колдовские заклинания.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Летун(Draugurinn Flugandi, JÁ III. 378–379)
В долине Фльотсдаль, во времена сислуманна Йоуна Торлаукссона из Видиветлир, на хуторе Глумсстадир жил бонд по имени Ауртни. У него было много скота. Однажды Йоун Торлаукссон пожелал купить у него столько овец, сколько можно дать за одну корову[54], но Ауртни наотрез отказался продавать. Сислуманну это пришлось не по нраву, и он пригрозил, что Ауртни ещё наплачется со своим скотом.
В то время Йоун испросил у церковных властей построить на своём хуторе, Видиветлир, церковь, и ему это всемилостивейше дозволили. Покуда церковь возводили, на кладбище при Монастыре (по другим сведениям — на хуторе Вальтьовсстадир) похоронили покойника.
Йоун Торлаукссон поднял этого мертвеца из могилы и привел к себе в Видиветлир. Там он велел своему скотнику Бьяртни причастить драуга, чтобы тот вернее смог одолеть бонда Ауртни.
Но из этого ничего не вышло: приёмная мать бонда зорко следила, чтобы драуг, даже подготовленный таким образом, ничего ему не сделал. Но всё же она не была уверена, что сама сможет долго оберегать сына от этой напасти. Она посоветовала Ауртни поехать на юг, в Хёргсланд, к отцу Магнусу: об этом пасторе шла молва, что он лучше всех умеет отваживать от людей драугов и выходцев с того света.
Ауртни по ее совету нашёл пастора, но, увы, тот лежал при смерти и был не в силах ему помочь. «Но у меня есть дочь, — сказал пастор. — Попроси её о помощи».
Ауртни отправился к пасторской дочери и попросил у неё защиты. Она согласилась помочь ему — при условии, что он будет во всём следовать её советам. Бонд ответил «Буду!» «Тогда, — ответила пасторская дочь, — завтра же отправляйся в путь и постарайся успеть домой засветло. Но смотри, чтоб темнота не застигла тебя в дороге; особенно же будь осторожен, когда поедешь через пески на Брейдюмёрк: не оглядывайся, что бы ты ни услышал позади — от этого зависит твоя судьба. А если ты не последуешь этим советам, я уже ничем не смогу тебе помочь».
Бонд обещал в точности последовать всем её советам и вскоре пустился в путь. И вот он добрался до песков в Брейдюмёрк, и едва проехал немного на восток, как вдруг слышит за спиной шум и гул, грохот и треск. Но он удержался от того, чтоб оглянуться назад. Однако чем дальше он ехал, тем громче становился шум.
И уже при выезде с песков бонд оглянулся и видит, что совсем близко от него восемнадцать призраков загоняют под землю Летуна. Но едва тот призрак заметил, что Ауртни оглянулся, как вырвался и улетел от остальных, и они его не поймали, — а к тому времени они уже вогнали его в землю до подмышек. Но Ауртни твердо верил, что, хотя в этот раз он сплоховал, эти восемнадцать всё равно защитят его от Летуна остаток пути. И ему воздалось по вере: до Глумсстадир он добрался целым и невредимым.
А через какое-то время он получил письмо (или ему это передали на словах) от пасторской дочери из Хёргсланда: она сильно бранила его за то, что он испугался и нарушил данное слово — оглянулся на песках. Но она добавила, что всё же сможет уберечь его от призрака, при условии, что он никогда не будет ходить в ложбину близ своего хутора в одиночку. Ауртни решил неукоснительно следовать этому совету, — и на первых порах ему это удавалось.
Но однажды ночью, летом, Ауртни послышалось, что поблизости бродит лошадь, — и он вышел из дому. Он увидел, что на крыше землянки пасется рыжий конь. Ауртни погнал его через тун в ложбину, до ручья, который сейчас называется Рыжиков. Там конёк скинул обличье — и стал призраком Летуном. В ложбине у ручья он убил бонда.
(перевод Ольги Маркеловой)
Призрак причащается(Draugur sakramentaður, JÁ III. 381–382)
Жили два пастора, один на западе страны, другой на востоке. Они люто враждовали между собой и строили друг другу разные козни. И вышло так, что пастор с запада почувствовал, что проигрывает, и стал угрожать своему восточному коллеге: пообещал напустить на него такого призрака, что ему мало не покажется.
Так случилось, что работники пастора утонули в море во время шторма, и их тела вынесло на берег. Пастор пошёл туда, своими чарами вызвал одного из них с того света и наделил покойника мощью, а потом дал ему поручение убить восточного пастора. Драугу это пришлось не по нраву, он попросил, чтоб его освободили от такой обязанности, но пастор приказал, — и тот скрепя сердце пошёл.
Теперь перейдем к восточному пастору. Близилось рождество. В канун Рождества пастор велел, чтоб его домочадцы пораньше закончили все работы во дворе; а перед закатом велел запереть двери и никого не выпускать.
Когда солнце закатилось, в дверь постучали. Пастор велел своей одиннадцатилетней дочери подойти к дверям. Она открывает, выглядывает, но за дверью никого. И она вернулась.
Через некоторое время снова постучали, но уже в два раза сильнее. Пастор снова велит дочери посмотреть, кто там, а никому из взрослых выходить не велит. Все получилось, как и в прошлый раз: она подошла к дверям, выглянула, никого не увидела и вернулась.
В третий раз стучали долго и сильно, так, что все доски трещали. И снова пастор велит дочери посмотреть, кого это принесло; но девочка испугалась и наотрез отказалась идти.
Однако ей пришлось подчиниться: пастор велел ей открыть дверь и сказать: «Если кто-то пришёл к моему отцу, пусть войдёт».
Она выходит, никого не видит, но всё же говорит то, что велели. И тут она замечает, как от стены отделяется парень, серый и косматый. Она отводит его за руку[55] в бадстову к своему отцу; а он уже стоит там в полном облачении для богослужения с книгой в руках.
Пастор спрашивает гостя, за чем он пожаловал, а тот отвечает: «Меня послал пастор с запада, чтобы убить Вас».
Тогда пастор спрашивает: «Так что же ты медлишь?»
Призрак говорит, что он ослабел, поэтому вряд ли справится, ведь, когда он восстал по велению пастора с Западных фьордов на взморье, в нём ещё теплилась жизнь, оттого в нём мало злобы.
Тогда пастор спрашивает, не хочет ли драуг причаститься у него. Тот ответил, что с радостью, потому что его удел ему не по душе. Едва призрак пригубил вина, как рухнул замертво.
Своим домочадцам пастор объяснил, что призрак убил бы любого взрослого, кто открыл бы ему двери, но без сомнения великодушно пощадил бы юную и красивую деву.
(перевод Ольги Маркеловой)
Колдуны с Западных фьордов(Galdramenn á Vestfjörðum, JÁ III. 382–383)
На Западных фьордах жили двенадцать (или восемнадцать) колдунов. Они все побратались и дали клятву поддерживать друг друга и никогда не разлучаться, а если кто-то из них бросит их товарищество, то другие должны наслать на него призрака.
Однажды летом они все поехали на тинг. Туда с Восточных фьордов прибыл пастор и с ним — его дочь. Один из колдунов влюбился в пасторскую дочку и посватался к ней. Отец предоставил ей решать самой, а она заявила, что пойдёт за него только при условии, что он поедет с ней на восток и не побоится угроз других колдунов. Он решился на это, отправился на восток вместе с пастором и его дочерью, а осенью они сыграли свадьбу.
Время стало близиться к Рождеству. Тут молодой супруг опечалился. Жена спросила, отчего это. Он ответил, что его товарищи уже снаряжают драуга, чтобы наслать на него под Рождество.
Она отвечает: «И стоило вам учить весь этот вздор, который вы зовёте колдовством, если вы после этого даже не способны оборониться от одного-единственного призрака!»
«Но ведь я один, а их много, — говорит он. — Вряд ли я справлюсь».
Она отвечает: «Я сама не колдунья, — но уж одного призрака я как-нибудь одолею».
Время шло, и наконец он сказал, что призрак уже отправился в путь. Тогда жена позвала мужа с собой на край туна. Там она выдрала с корнями куст, так что образовалась яма. Потом она достала из кармана книгу, раскрыла её, а мужу велела стать по другую сторону ямы, и они вместе держали над ямой открытую книгу страницами к западу.
Вскоре явился и «посланец». Он был в человеческом обличье и стремительно приблизился к ним. Он хотел пройти между ними, но врезался в книгу и камнем рухнул в яму. Жена снова посадила сверху куст, они ушли домой, и больше этого призрака никто не видел.
Следующей весной они завели своё хозяйство, а летом поехали на тинг. Там этот человек встретил своих товарищей, и они удивились, увидев его живым, и спросили: разве, мол, на него не насылали призрака? Он ответил: «Было такое дело», — и прибавил, что в другой раз его этим не напугать. Они сказали, что он, видимо, знает больше, чем они думали. Он загадочно промолчал в ответ.
Дело кончилось тем, что они помирились, и товарищи позволили ему вернуться на восток и впредь жить там. И он отправился домой со своей женой и весь век счастливо жил с ней на Восточных фьордах. А его товарищи больше не посылали к нему никаких призраков.
(перевод Ольги Маркеловой)
Скелет и человек в красной одежде(Beinagrindin og rauðklæddi maðurinn, JÁ III. 386–387)
Как-то в одной усадьбе, при которой имелась церковь, случилось так, что нашли на кладбище целый человеческий скелет, лежавший на земле.
На первых же похоронах священник велел положить скелет в могилу, но спустя короткое время тот снова оказался наверху. Хоть священник и пытался несколько раз похоронить его, скелет всегда возвращался. Тогда попытки прекратили, а скелет положили под скамью в церкви, и тот пролежал там долгое время.
Однажды вечером под новый год священник решил почитать. Тут он вспомнил, что его Псалтырь остался в церкви после того, как он в последний раз вёл службу.
Тогда он и говорит:
— Кто-нибудь не боится темноты, чтобы принести для меня Псалтырь из церкви?
Его служанка отозвалась и сказала, что это легко сделать. Она пошла и принесла Псалтырь, и ничего не случилось.
Тогда священник говорит:
— Ты не боишься темноты, но я похвалю тебя за смелость, если ты сможешь вынести из церкви скелет.
Она сказала, что это любому под силу, пошла, взяла скелет и принесла его к священнику.
Тогда он сказал:
— Ты смелая, а теперь отнеси его обратно.
Она отправилась в путь, но едва вышла за дверь, как услышала, что скелет начал говорить и сказал:
— Когда ты войдёшь в церковь, она будет полна народу, и с краю от алтаря будет сидеть человек в красной одежде и с красной шапкой на голове, и если ты сможешь помирить его со мной, то станешь очень счастливой женщиной.
Затем она пошла дальше, и было всё так, как ей сказали: церковь была полна народу. Не подав виду, она подошла к хорам, внимательно посмотрела на человека в красной одежде и серьёзно сказала ему:
— Позволь этому скелету упокоиться с миром в земле.
— Нет, — ответил он, — я не дам заставить себя.
— Если ты этого не сделаешь, — сказала она, — тогда все злые духи будут нападать на тебя и не дадут тебе ни мира, ни покоя.
Тут голос его поутих, и он сказал:
— Раз уж так много зависит от этого, то пусть будет так: впредь я оставлю этот скелет в покое.
Она подошла со скелетом туда, где тот был раньше, и там его положила. Те, кто там находился, уступили ей место.
Потом она отправилась обратно, но когда она проходила середину церкви, человек в красной одежде крикнул ей вслед:
— Загляни в мой горящий глаз.
Она подумала, что если оглянется, то никогда не выберется наружу. Тогда она задрала свою юбку сзади и сказала:
— Загляни в мой чёрный зад.
Так она вышла наружу, вернулась в дом и сделала вид, что ничего не случилось, и никто не заметил, что с ней что-то произошло.
Некоторое время спустя в этой усадьбе хоронили какого-то человека, и тогда служанка сказала, что попытается предать скелет земле. Священник не хотел этого, полагая, что ничего не выйдет. Она ответила, что это малого стоит, и получилось так, что скелет был предан земле, и он больше никогда не возвращался наверх.
После этого служанка поведала историю целиком, и всем она показалась событием значительным. Вскоре служанка вышла замуж за многообещающего юношу и стала очень счастливой и уважаемой женщиной.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Призрак[56](Sending, JÁ III. 387–388)
Некий бонд из Западных земель один раз повздорил со своим соседом, и в гневе они подрались. В этой схватке его сосед потерпел поражение. Тогда он пригрозил бонду, что пошлёт ему призрака, который покончит с ним. После этого они расстались, и бонд отправился домой.
Следующей зимой как-то вечером бонда одолела такая сильная сонливость, что он не мог ей противиться. Его жена сидела в постели и вязала. Она сказала своему мужу, чтобы он ложился спать. Он так и сделал.
Едва он уснул, как в спальню вошёл призрак и собрался тут же накинуться на бонда.
Женщина спросила, что он задумал. Призрак ответил:
— Меня послали, чтобы я убил твоего мужа.
Тогда она сказала:
— Тебе нужно сначала сделать для меня одну малость — покажи мне, насколько большим ты можешь стать.
Призрак вытянулся так, что достал до потолка.
— Ты можешь стать высоким, — сказала женщина. Затем она подняла маленькую бутылку и сказала призраку:
— Можешь ли ты теперь сделаться таким маленьким, чтобы залезть вот в эту бутылку?
Призрак сказал, что для него это ничего не стоит. Тогда он превратился в муху и влетел в бутылку, а женщина быстро заткнула её пробкой и обмотала кожей. А её муж так и не получил никакого вреда от этого призрака.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Обманутый призрак(Draugur svikinn, JÁ III. 388)
Один раз в Восточных Землях жило двое братьев, которых звали Йоун и Сигурд. Они торжественно пообещали друг другу не жениться без ведома другого, но случилось так, что будущему пастору с востока понадобилось ехать за рукоположением на север в Хоулар. Он выбрал себе в провожатые Сигурда, и потом они отправились на север.
Но пока священник жил там, Сигурд познакомился с девушкой там на севере, и сталось так, что они обручились. Она вынудила его не возвращаться на восток, а он рассказал ей, о чём они договорились с братом и намекнул ей, что его брат Йоун много знает; она сказала, что это не повредит. Затем они поженились и завели хозяйство.
Тут Сигурд решил, что вскоре ему следует ожидать призрака от своего брата. И однажды на него напал крепкий сон и мрачное настроение, он улёгся в кровать, а жена села у изголовья. День клонился к вечеру.
Вдруг в дверь стукнули один раз, и жена послала к двери человека, но там никого не оказалось. Тогда она сказала, чтобы все поскорее ложились спать, а сама зажгла свет и сказала, что собирается бодрствовать. Вскоре она услышала, как хлопнула дверь.
Затем она увидела, как в комнату поднялся ужасный призрак и остановился прямо перед женщиной. Тогда она сказала:
— Что у тебя за манеры? Ты ни с кем не поздоровался.
Он сказал:
— Меня послали только к твоему мужу, и я хочу, чтобы ты встала, чтобы я смог его найти.
— Тебе спешить некуда, — сказала женщина, — сначала поиграй со мной немножко.
Затем она попросила призрака превратиться в разных животных, и он это сделал; она похвалила его и спросила, насколько он может стать маленьким.
— Как мошка, — сказал призрак.
Тогда она вытащила из своего кармана крошечную бутылочку и попросила его залезть внутрь неё в обличьи мухи. Призрак долго отнекивался, сказав, что она его обманет, но она пообещала не делать этого. Лестными словами она уговорила его, он превратился в мошку и заполз в бутылочку, что стояла на её коленях, а она тут же заткнула её пробкой, обернула конской шкурой и потом сунула в свой карман.
После этого она разбудила мужа и показала ему мошку в бутылочке и упрекнула его за то, что он испугался такой козявки. После этого она спрятала бутылочку на три года и затем послала призрака обратно Йоуну, и привидение сразу же убило его.
Но с этого времени призрак никогда не смел снова посетить жену Сигурда, так как он боялся её маленькой бутылочки, завёрнутой в конскую шкуру.
(перевод Тимофея Ермолаева)
«Убей того, кто послал тебя сюда!»(„Dreptu þann sem sendi þig“, JÁ III. 389)
Один человек как-то встретил на берегах Эйафьорда призрака — какую-то скотту. Он спрашивает: «Зачем тебя принесло в Эйафьорд?» В ответ она назвала человека в устье фьорда, которого ей велели убить. «Ты что, не в себе? — спрашивает тот человек. — Он уже умер. Ступай назад и убей того, кто послал тебя сюда!» Она поверила, вернулась и сделала всё, как он ей велел; а тот, кого она должна была убить, ещё долго жил; ведь прохожий обманул её, сболтнув, что его нет в живых.
(перевод Ольги Маркеловой)
Призрак напоролся на нож(Draugur rak sig á hníf, JÁ III. 389)
Симон Тейтссон был малоземельным крестьянином и жил на хуторе у моего прадеда Снорри Йоунссона в Ватнагарде около 1780 года.
Он отправился в Средние жилища к тамошнему бонду Бьёртну, чтобы тот направил ему нож для разделки рыбы, так как Бьёртн был кузнец. Симону надо было проехать мимо кладбища на Выселках. Время уже близилось к вечерне.
Едва он добрался до кладбища, как увидел, что перед ним взад-вперёд вышагивает человек. Симон не понял, что тот делает, но ему стало любопытно посмотреть. Он подходит к кладбищу и кладёт руку на ограду: локтем опирается на неё, а в этой же руке у него нож, и остриё торчит вперед.
Вдруг из одной могилы фонтаном брызнула земля, а за ней появился человек, и спрашивает того другого, что ему угодно. «Ступай на север страны, убей там девушку», — и он называет хутор и имя девушки. Посланный призрак — сразу ходу, и прямо на Симона, а тот — в обморок. А когда он пришёл в себя, то видит: призрак исчез, а на ноже у него — человеческая лопатка. А тот человек стоит на кладбище.
Симон подходит к нему, и говорит много неласковых слов, — но лопатку всё-таки показывает. Тот человек подобрел, поблагодарил его за такой поступок и сказал, что он спас не только жизнь девушки, но и свою собственную, — и пообещал больше так не делать.
Это был моряк с севера из Выселок.
(перевод Ольги Маркеловой)
Подстреленный призрак(Skotinn draugur, JÁ III. 389–390)
Бонд по имени Ауртни был хозяином в Гюннстейнсстадир в Длинной долине примерно с 1770 года и до самой своей смерти в 1815. Он был сыном Сигурда Торлаукссона из Аусгейрова Угора, который был там хозяином с 1740 года. На рубеже прошлого и этого веков он стал нанимать себе в пастухи подростка по имени Гуннар, сына Магнуса Аусгримссона, бонда из Вантсхлид (Склона у Озера). Того же паренька приглядел себе в пастухи Сигурд, староста на Крестовом мысу в Хольме. Отец паренька больше хотел, чтоб тот пошел к Ауртни, — и так оно и получилось.
Гуннар стал ходить за овцами в Гюннстейнсстадир, и всё у него шло хорошо. Но однажды летом он под вечер прибежал домой, вне себя от страха, и сказал, что за ним гонится призрак, который показывается ему в разных обличиях. Призрак явился ему на пути домой, недалеко от хутора.
Дело приняло такой оборот, что паренька нельзя было ни на миг оставлять одного, а спать он мог только у Арнльота, сына Ауртни, которому тогда было лет двадцать. Гуннар говорил, что когда Арнльот рядом, призрак не решается подступиться к нему, а паренёк почти всегда видел его вдалеке, и часто, когда он лежал в постели, ему слышалось, что призрак сидит над ним на крыше. Видели ли этого призрака остальные, неизвестно, а вот Арнльот никогда его не видел.
В то время Арнльот упражнялся в стрельбе. Однажды он чистил, а может, заряжал свое ружьё во дворе, а Гуннар был при нём. Тут Гуннар говорит, что нечистый — в угольной яме, которая была неподалеку от них. Арнльот поскорее зарядил ружьё. Он был одет в шерстяную кофту с серебряными пуговицами[57], какие носили в те времена (а было поверье, что стрелять в нечисть или чудищ можно только серебром, а не свинцом). Арнльот оторвал одну пуговицу и забил её в ружьё, потом подошёл к фасаду дома, а Гуннару велел стоять у него за спиной и следить, когда нечистый появится из ямы, и тогда дать знак: ухватить его за плечи. Сам он наставил ружьё и нацелил его в край ямы.
Через некоторое время Гуннар подал знак, а Арнльот выстрелил. В яме потом обнаружили оперение птицы величиной со ржанку. Оно потом хранилось в Гюннстенсстадир 30 или 40 лет.
После этого случая Гуннару никто уже не являлся, и он полностью оправился от страха. Он долго жил в Гейтагерди близ Рейнистадир и не так давно умер, в преклонном возрасте.
Сигурд, Кроссанесский староста был сыном того самого Йоуна Эйильссона, который попал под суд после происшествия с братьями из Рейнистадир. Кое-кто считал, что, может быть, и Сигурд кое-что смыслил в колдовстве.
Но молва гласит: поскольку Сигурду не уступили Гуннара, он пригрозил, что у Ауртни он тоже не задержится. Поэтому считается, что призрак был «посланцем» Сигурда.
(перевод Ольги Маркеловой)
Двенадцать школяров из Хоулар(Tólf skólapiltar á Hólum, JÁ III. 390–391)
В епископской школе в Хоулар были 12 учеников. Они крепко сдружились и всё делали сообща: вместе учились и вместе веселились. В Хоулар было много книг с разными премудростями, в частности, колдовских, и они кое-что из них выучили. Кончив курс наук, все эти юноши поклялись, что никто из них не женится без согласия остальных, и потом жених пригласит всех на свадьбу. После этого они разъехались по домам.
Один из этих юношей был сыном старика пастора и вскоре тоже принял сан, чтобы помогать отцу. Но когда он ехал на рукоположение, он остановился на ночлег в доме одного священника, у которого была дочка — пригожая собой и далеко превзошедшая других девушек в различных умениях. Он посватался к ней, и ему ответили согласием. Свадьбу порешили справить следующей осенью, по его приезде домой. Тогда юный пастор сказал своей невесте, что хочет послать за товарищами, но она упорно отговаривала его. Пастор уступил ей, и они сыграли свадьбу. Его товарищи узнали об этом и сочли его изменником. Они собрались и стали держать совет, как ему отомстить. В конце концов они решили напустить на пастора призрака, чтобы он впредь не относился к клятвам так легкомысленно. Они вместе наделили одного призрака силой и наслали на пастора и его жену.
Однажды вечером пастор не пожелал ложиться спать, когда все уже отправились на покой. Жена спрашивает его, в чем причина. Он не желает отвечать, но намекает ей, что ждет кое-каких гостей. Она говорит: «Иди-ка ты лучше спать, родной. Уж я приму их, пусть не сомневаются!» Пастор ложится в постель и быстро засыпает. А жена садится ему в изголовье с вязанием. Ближе к полуночи приходит призрак и осматривается. Жена его спрашивает: «Откуда ты и за чем пожаловал?». Он называет своих хозяев и заявляет, что хочет извести пастора. Тогда жена говорит: «Сначала развлеки меня немножко. Покажи, каким большим ты можешь стать!» Призрак разрастается от одного столба до другого. А она рассмеялась и просит его уменьшиться до последней крайности. Тогда нечистый стал величиной с новорождённого щенка. «Подумаешь! Нашёл, чем удивить! — говорит женщина. — А попробуй-ка ты уменьшиться настолько, чтобы влезть в мою игольницу!» Призрак ей в ответ: «Это я тоже могу», — и уменьшается. Тут женщина замотала игольницу мешком. Призрак вопит: «Выпусти меня!». Она отвечает: «Ну уж нет, окаянный, сиди здесь столько, сколько я захочу!» Пастор от этого не проснулся. Женщина легла в постель и проспала всю ночь. Утром пастор спрашивает, не приходил ли кто-нибудь, а она ни слова. Зима идёт своим чередом. Пасторша так запутала товарищей мужа, что они и ведать ничего не ведали ни о своём посланце, ни о пасторе. Весной они решили навестить товарища. Они приехали к нему — а там уже для них накрыт стол. Пастор и его жена радостные. На стол пасторша положила книгу, которая досталась ей от отца. Она была написана различными рунами. Товарищам сразу захотелось заполучить эту книгу, они стали упрашивать пасторшу продать её им, а она ответила: «Это сокровище я никому не отдам, тем более, таким прохвостам, как вы. Впредь я советую вам не издеваться так над моим мужем. А я вас не боюсь и могу в одиночку одолеть вас всех». Они поняли, что бессильны, и попросили пасторскую чету простить их за глупость и за издевательства. Потом они помирились и после жили в согласии.
(перевод Ольги Маркеловой)
Призрак Яусон(Jáson draugur, JÁ III. 393)
Одного юношу звали Яусон, это был большой простак с большой щелью в верхней губе и другой, поменьше, в нижней. Он был одновременно помощником Снорри Йоунссона и старостой в Лоунсхусе. Яусон был братом бонда Торберга со Ставнеса. Этот Яусон скончался и был похоронен у церкви на Хальснесе [Китовый Мыс].
Тогда на хуторе Глёймбай [Шумный Хутор] в Стабнесхерви поселился человек, которого звали Тоурарин. Преподобный Гест был тогда священником на Хальснесе. Вечером он вышел из дома и увидел двух людей, боровшихся на кладбище.
Священник пошёл туда и понял, что там происходит: там были Тоурарин и Яусон, и Яусон был уже готов убить его. Священник Гест пришёл Тоурарину на помощь и отогнал Яусона от него.
Тоурарин поднял Яусона из мёртвых и послал его за деньгами, и теперь тот вернулся назад. Рассказывают, что преподобный Гест, наверное, забрал себе большую часть этих денег.
Тоурарин жил в Глёймбай после этого, и его жену звали Ингибьёрг. Он часто падал с пеной у рта, когда был в доме, во сне или наяву, но, прежде чем у него начинался припадок, Ингибьёрг всегда видела тень за окном, но такого никогда не случалось, когда он был на прогулке.
Ингибьёрг была родом из Северных Земель. Оулав Старый Гестссон из Ландэйяра был сыном преподобного Геста.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Восемнадцать призраков сразу(Átján sendingar í senn, JÁ III. 394–395)
Однажды между двумя бондами была сильная вражда. В этом рассказе не описывается, как она возникла. Они жили в разных четвертях страны, один на юге, а другой на севере в Грюнде в Эйяфьёрде; его звали Сигфус.
Одним ранним воскресным утром он проснулся и, проснувшись, лежал в своей постели, и, поскольку он был человек ясновидящий и знакомый с колдовством, он увидел восемнадцать человек, идущих с запада через пустошь Ихснадальсхейди, и они быстро неслись над землёй. Благодаря своему колдовству он понял, кто это такие, что они были посланы его врагом с юга страны.
Бонд Сигфус быстро оделся, пошёл к кладбищу, поспешно пробудил одного призрака, снарядил его и придал ему столько силы, сколько мог. Он знал, что у него нет времени оживить больше. С этим одним он отправился им навстречу, потому что не хотел встретить их рядом со своим домом.
Когда он недалеко отошёл от дома, посредине между Грюндом и Эспихоулем[58] он встретил призраков, и теперь их было всего семнадцать. Сигфус спросил, разве их было не восемнадцать, когда они шли через Ихснадальсхейди. Они согласились с этим и сказали, что съели одного, ибо их хозяин плохо снабдил их. Час назад они покинули Ихснадальсхейди, пока не состоялась их с Сигфусом встреча, а это один день пути.
Вот между ними разразилась битва. Сигфус велел своему призраку стать позади него и защищать его с той стороны. Сигфус уничтожил всех привидений своего врага, но потерял тело своего призрака; все они погрузились там под землю.
Эта встреча произошла во впадине, которая уже тогда называлась Дьёбладайлд[59] и которая на полпути между Грюндом и Эспихоулем.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Как утонул Бенедикт Бех(Benedikt Bech drukknar, JÁ III. 397–398)
Когда Бенедикт Бех был сислуманном в Скагафьёрде, в Гримстунге жил священник, которого звали Гримольв. У него был обычай спать летом в передней, а пастушку он велел спать рядом с собой, чтобы вовремя будить его для работы.
А летом в одно воскресное утро священник рано разбудил мальчика, попросил его быстро одеться и сказал:
— До того, как пойдёшь пасти овец, сбегай на соседний хутор и передай, что я прошу, чтобы поскорее объявили о моей болезни, и потому я не смогу сегодня совершить богослужение.
Затем он выбежал, а мальчик оделся. А когда он вышел, то увидел, что священник, пригнувшись, что-то делает на кладбище. Тогда мальчик побежал своей дорогой, и она пролегала мимо церкви, в которой не было священника. Но когда церковь заслонила его, мальчику стало любопытно узнать, что делал священник, и он спрятался в церкви.
Тогда он услышал, что священник с кем-то разговаривает и что священник спросил:
— Как ты быстр?
Ответом было:
— Как конь на скаку.
— Покойся, — сказал священник.
Затем священник позвал кого-то другого и спросил, как он быстр.
— Как птица в полёте, — ответил тот.
— Покойся, — сказал священник.
Тогда мальчик понял, что священник вызывает привидение.
Тогда священник позвал третьего и спросил, как он быстр.
— Как человеческая мысль, — ответил тот.
— Поднимайся, — сказал священник.
Потом, когда он поднял привидение, накормил его и подчинил себе, мальчик услышал, как призрак спросил:
— Что мне делать?
Тогда священник сказал:
— Отправляйся на север в Скагафьёрд; сегодня сислуманн Бенедикт будет переправляться через озеро Йерадсвётн; будь тогда наготове и утопи его.
Мальчик не стал больше ждать и побежал что было силы выполнять поручение, а днём Бенедикт утонул в озере Йерадсвётн.
(перевод Тимофея Ермолаева)
О Торгейровом Быке(Frá Þorgeirsbola, JÁ III. 401–402)
В сисле Западного Острова Тинга было три злых духа: Скотта с Комариного Озера, Лалли с Домового Залива и Торгейров Бык (Бык из Долины Сухостоя).
Лалли с Домового Залива был датским привидением с заграничным обликом. Он был в большой дружбе со Скоттой с Комариного Озера. Иногда в их обществе появлялся и Торгейров Бык. Однажды их всех видели следующими вдоль Реки Сухостоя по льду, причём бык вёз Скотту и Лалли на себе.
Они не были особенно жестокими или опасными для человека, но бык нападал на коров и убивал их. Если корова заболевала, в этом всегда винили его. Он принимал различные облики, и говорят, что однажды он так сильно вытянулся, что стал выглядеть словно полоса тумана на склонах гор.
По слухам, Торгейр из Вегейрового Двора в Долине Сухостоя, «отец» быка, сказал так:
— Да будь проклята твоя длина!
Некоторые говорят, что Торгейр сделал его из бычьей лопатки; другие говорят, что он заколдовал телёнка. Бык преследовал Торгейра и его родственников и прежде, чем они приходили на какой-нибудь хутор, его было видно и слышно.
По словам моего рассказчика, Беньямина Паульссона, он сам слышал и видел быка перед тем, как встретить жену Стеффана, брата Торгейра[60].
Беньямин жил в Лозняковой Ограде выше Осинового Холма в Островном Фьорде. Он убрал сено на Монашеском Лугу на восточном берегу Поперечной Реки и повёз его тёмным как уголь осенним вечером к себе домой.
Путь его лежал через так называемую Впадину Пауля; там был его домашний луг. Беньямин увидел прямо перед собой какую-то скотину, и сначала ему подумалось, что на луг пробралась какая-то лошадь. Но потом он увидел, что это был бык, и в тот самый момент конь, на котором он ехал, испугался и захрапел так, как не делал ни до, ни после. Конь рванул вожжи так сильно, что Беньямин вылетел из седла. А когда он посмотрел туда снова, то ничего не увидел.
А дома мимо него прошёл Стеффан брат Торгейра.
Другой раз Беньямин был в пути в светлую осеннюю ночь недалеко от своего хутора. Он остановился у одного холма и услышал очень громкий бычий рёв и показалось ему, что это было прямо перед ним. Беньямин посмотрел и ничего не увидел, хотя с холма было очень хорошо видно. В тот самый момент услышал он рёв, ещё сильнее, прямо возле себя; но он ничего не видел.
А когда он пришёл домой, то встретил Стеффана.
Бесчисленное множество таких историй можно найти о Торгейровом Быке.
(перевод Тимофея Ермолаева)
Датский призрак(Danski draugurinn, BH)
В середине XVIII века два жителя Залива (Флоуи) отправились в тёмную осеннюю ночь на кладбище в Витлингахольте, чтобы вызвать из могилы призрака. По некоторым рассказам, они хотели вызвать утопленника, выброшенного морем, и заставить его таскать для себя со дна морского сокровища. Одного товарища звали Маркус (потом он стал бондом на хуторе Трёйстхольтсхольм у реки Тьёрсау), а другой был Торвальд Гуннлёйгссон по прозвищу Балаболка, колдун с Эври-Гроув; судя по всему, как раз он и был зачинщиком в этом деле. (Сыновья этого Торвальда — Гисли Меттин, ведавший лесом, который в своей жизни тоже встречался с призраками, и Вальди-Затейник, бродяга).
Торвальд и Маркус сели на могилу и стали внимательно следить за тем, что произойдёт. Через некоторое время из нее медленно поднялась человеческая фигура и заговорила с ними. Но к большому удивлению приятелей, они не понимали ни слова из того, что говорит призрак. Они смекнули, что это, должно быть, иностранец, — а иностранных языков никто из них в жизни не учил. Тут Маркуса обуял ужас, и он пустился наутёк, и в тот миг, когда он выбегал из кладбищенских ворот, Торвальд указал призраку на него. С тех пор этот призрак так и преследовал Маркуса и его потомков.
Иностранец оказался на кладбище в Витлингахольте вот каким образом: в 1718 году у Хавнарскейд потерпел крушение датский военный корабль под названием «Готенборг», на борту которого было около 170 человек. Утопающих спасли, и матросов расселили по окрестным хуторам, но крестьяне оказались не готовы принять к себе гостей на долгое время, а многие из потерпевших крушение были в очень плохом состоянии. Среди тех, кто не выжил, оказался и корабельный кок; говорят, он умер от истощения, и его зарыли на кладбище в Витлингахольте. Вот на его-то могилу как раз и сели приятели Вальди Балаболка с Маркусом. В первые годы этого призрака называли «Готенборгским», а потом, когда он поселился у дочери Маркуса в Лейрбакки (Глинистый Берег), — «Лейрбаккским»…
Место, в котором Вальди с Маркусом вызывали призрака, находится в Старом Витлингахольте, так как после песчаной бури в 1785 году хутор был перенесен туда, где стоит теперь. Там, где располагалось старое кладбище, ещё долго можно было видеть большой плоский камень, который назывался «Камень Призрака». Автор этих строк вместе с местными жителями — Ауртни Магнуссоном из Плешки (Флага) и Эйриком Эйрикссоном из Гапль в 1999 году осматривали это место, но камень не нашли. Эйрик объяснил это тем, что его засыпало землей, и всё сильно заросло травой и мхом. В собрании топонимических преданий Витлингахольта также есть запись о том, как приятели вызывали призрака, но там рассказ кончается тем, что на подмогу им пришёл священник, заклинаниями заставил призрака уйти в землю и завалил его плоским камнем.
(перевод Ольги Маркеловой)
«Иду в Камнепад мучить попа!»(BH)
Привидение Скотта из Арнарбайли (Орлиного Гнезда) возникло оттого, что в XVII веке жители Западных Фьордов наслали призрака на преподобного Йоуна Дадасона, пастора в Арнарбайли. В то же время Хатльдоур, брат Йоуна, был пастором в Хрюне (Камнепаде). А Эрасмус Паульссон в те времена был пастором в Хреппхоулар, а его хозяйством управлял Гвюдмунд, воспитанник Хатльдоура Дадасона из Камнепада. Однажды этот Гвюдмунд стерёг овец в месте под названием Броды между Хреппсхоулар и Нупстуном, и увидел на болоте Хоуламири (Болоте в Холмах) путника, который пробирался по нему так быстро, как обыкновенному живому человеку не по силам. И всё же Гвюдмунд решился выйти ему навстречу и спросить, откуда он идёт. Тот ответил, что из Болунгарвика. «А куда ты идёшь?» — спросил Гвюдмунд. «В Камнепад мучить попа. Прочь с дороги!» — ответил призрак и посетовал на то, что пастор из Камнепада возвел на своего брата напраслину. Гвюдмунд решил задержать призрака и предложил ему побороться. Они долго и ожесточенно дрались, и Гвюдмунд стал уступать — но вот он пообещал построить в Хреппхоулар новую церковь, если ему удастся одолеть недруга. Едва Гвюдмунд дал это обещание, как почувствовал, что вся сила у призрака ушла, и он легко поборол его, и тот вдруг растаял, как пена. Все трое честных людей: Гвюдмунд, Хатльдоур с Камнепада и Эрасмус из Хреппхоулар вместе перестроили церковь в Хреппхоулар, которая уже была готова обрушиться от ветхости. Болотце, в котором призрак ушёл в землю, ещё различимо возле зверофермы в Аусгерди. В ХХ веке на болотце часто видели пену; её связывают с этим призраком.
(перевод Ольги Маркеловой)