В 1541 году суд святой инквизиции обвинил в колдовстве одного из жителей города Сьюдад Реаль, записав в обвинительном заключении, что он выходил ночью из дымохода своего дома, чтобы украсть старые кости на городском кладбище. Обвиняемый признал обвинение, хотя из дымохода он не выбирался, а ходил на кладбище обычным путем, кости действительно понадобились ему для заклинаний, которыми он хотел исцелить свою больную дочь.
Женщин из Толедо по имени Исабель де ла Игера и Ана Диас обвиняли в излечении жителей города с помощью заклинаний, которыми они в свете луны вызывали демонов.
Сервантес в одном из своих романов вспоминает ведьм, которых звали Ла Камача, Монтиэла и Кансисареса. Последняя, как считается, списана с реально существовавшей злобной колдуньи по имени Мария Бодока, жившей рядом с Куэнкой, где у зятя Сервантеса Луиса де Молины была ферма.
А некий волшебник и астролог из Ла-Манчи по имени Эухенио Торральба использовался испанскими военачальниками и даже архиепископом итальянского Бари для того, чтобы узнать по звездам исход сражений. Говорят, что он предвидел завоевание Рима в 1527 году войсками Карла V, совершил астральный полет от Вальядолида до Рима, а Сервантес цитирует его в «Дон Кихоте».
Неизвестно, была ли ведьмой или просто злобной тещей некая сеньора Хуана Гарсия, но в 1625 году она была осуждена инквизицией за колдовство и попытку отравления своего зятя Фернана Лопеса.
Документы умалчивают, чем не угодил ей зять и какой яд наколдовала сеньора Хуана, смешивая по ночам в ступе порошки из жаб и летучих мышей. А может, обиженный зять просто договорился с инквизиторами и избавился от злобной старушенции.
Наверное, именно эта земля и должна была родить наивного «рыцаря печального образа» и его веселого толстого слугу.
Сказки старого Толедо
Любви с первого взгляда с Толедо не случилось. То на бегу все, то жара даже в мае под 40 градусов. Но каждый раз приезжая сюда, я проникалась этим городом все больше и больше, пока он не стал самым любимым из испанских городов. Радуясь новой встрече с Сеговией или Таррагоной, чувствуя себя как дома в Мадриде, я часто вспоминала давнюю, самую первую ночь в Толедо, когда в свете луны на шпили огромного и темного в ночи собора вдруг опустились орлы.
Потом со временем и новыми приездами все больше тянуло в Толедо, на маленький балкончик, за которым – красные черепичные крыши, золотые стены под теплым осенним солнцем, каменные утесы, где прорезает свой путь Тахо. И звон колокола, похожий на стук половника о старую чугунную сковородку.
Знаменитая панорама города, его визитная карточка на всех открытках, создает образ загадочного города на холме, куда лучше не входить, а любоваться со стороны.
Такой завершенный город с мавританским хаосом крыш, замком и собором, средневековыми мостами через узкую бурную реку просто обязан разочаровать внутри, не может быть все так хорошо!
Но это тот случай, когда обязательно надо рискнуть и провести в Толедо несколько дней, открывая утром двери на крохотный балкон с видом на красные черепичные крыши, и желтые стены, и рогатые трубы, а если повезет, и подсвеченный по ночам замок – Алькасар.
Один испанский знакомый как-то сказал, что Толедо и Сиена очень похожи. Я бы не согласилась, хотя что-то общее у этих городов есть.
Поживите несколько дней в Толедо, побродите по его улочкам, послушайте его истории и удивитесь его сюрпризам, в том числе и кулинарным.
Вид на Толедо с берегов реки Тахо
Вы найдете Музей Испании магической в мавританских подвалах X века, вам обязательно приглянутся кольцо или браслет, а то и шпага или резной нож из дамасской стали с золотым напылением в маленьких мастерских. Вы узнаете секреты этого древнего, но живого и приятного города.
– Это Дон Кихот, – радостно сказала гид группе туристов, показывая на памятник Сервантесу с книгой в руке, за аркой с площади Сокодовер, – вы можете с ним сфотографироваться.
Каменный Сервантес не отреагировал. Наверное, привык.
А Дон Кихотов в Толедо видимо-невидимо, всех видов, цветов и размеров.
Алькасар Толедо
Водитель утреннего автобуса показал на карте, где он остановится, чтобы можно было поснимать панорамы города, а когда я сказала, что еду на вокзал за билетами, вдруг сказал:
– Да ладно, купишь свои билеты, я подожду.
И когда доехали до вокзала, он мне кивнул:
– Вон туда тебе, в ту дверь.
Минут через пятнадцать, не меньше, я вышла с билетами в руке (очередь была даже с утра огромная) и удивленно увидела ждущий меня красный автобусик и веселого водителя:
– О, купила? Ну, поехали дальше! – И мы помчались, нагоняя расписание, к панорамам города с высоких берегов речки Тахо.
Небольшой пансион и ресторанчик при нем под названием «Паласиос» находятся в самом центре. Здесь аутентичная толедская кухня, днем за совсем небольшие деньги в виде «меню дель диа».
Хозяин оказался в зале через пять минут после нашего прихода, а дальше все развивалось в лучших итальянских – я не оговорилась! – традициях. Он радостно хлопал моего спутника по плечу, иногда неожиданно, так что тот, бедный, подпрыгивал на месте, а в последующие дни старался проглотить еду, пока хозяин не подскочил.
Хозяин заявил, что на следующий день мы должны обязательно попробовать куропатку по-толедски. Скажу я вам, что после первого блюда, довольно гигантских размеров, не менее гигантская куропатка привела нас в ужас, съесть это все было просто невозможно!
В самый первый обед я попросила меню, чтобы выбрать десерт, а хозяин замахал руками:
– Нет-нет, не заказывай десерт, я сам знаю, что тебе принести.
Мы и закусок самых разных напробовались, и в знаменитый сыр манчего, особенно выдержанный, я влюбилась. Дома по возвращении первым делом приготовила фрикадельки – альбондигас.
Вечером мы садились на площади Аюнтамьенто у собора за вынесенные на нее столики старинного ресторанчика с бокалом бренди. И спускалась ночь, и луна вставала маленьким бледным кругом над шпилем мэрии.
Эта площадь прекрасна и утром, пустая и залитая лучами утреннего солнца.
В один из вечеров на площади остановился шикарный лимузин и рядом машина охраны. Выбравшись из автомобиля, за столик на площади взгромоздился полный пожилой сеньор.
Седой официант в бабочке из знаменитого ресторана «Аурелио» принес на подносе несколько бутылок виски на выбор, и сеньор долго нюхал пробку сначала у одной, потом у другой бутылки. Минут через двадцать, когда мы возвращались той же дорогой, он все еще нюхал, не в силах сделать выбор.
С нами было проще, нам принесли три бутылки хересного и не хересного бренди, мы особо не нюхали, предпочитали выбирать, пробуя, а заходящее солнце играло в бокале «Торрес Империал»… или, на следующий вечер, «Миленарио»…
Толедский собор – один из моих любимых соборов Европы. Дело не только в картинах знаменитых испанцев, итальянцев и голландцев, его украшающих, но и в освещенных солнцем, словно живых, фигурах в одном из его нефов, и невероятно счастливом лице Мадонны-Матери, чей подбородок нежно трогает Младенец Иисус.
Одним из главных толедских потрясений оказался Эль Греко. Однажды я вдруг поняла, что даже Гойя в мадридском музее Прадо уже не производит былого впечатления, все померкло перед Эль Греко.
– У этой картины эффект 3D! – ошеломленно сказала я, впервые увидев «Погребение графа Оргаса» в церкви Сан-Томе. Странно, в альбомах и книгах Эль Греко совершенно не производил такого впечатления, как «вживую». У него невероятно яркие, объемные картины. «Погребение» висит в одном из залов собора, с отдельным входом с боковой улицы. Ты входишь – и оказываешься с картиной один на один.
Вместе с нами в Сан-Томе пришли человек пять подростков, долго выгребали мелочь из карманов на билет, а потом тихонько переговаривались, обсуждая картину.
– Увы, – сказали мне потом, в ответ на мои восторги: вот ведь, совсем еще дети, а пошли к Эль Греко! – не все, ох, далеко не все такие…
– Это ворота прощения грехов, – раздался голос позади меня, когда я смотрела на резные готические украшения толедского собора, – они открываются лишь раз в год, во время праздника Тела Христова. А в остальное время – только для папы римского и для короля.
Собор Толедо
Собор меняет свой цвет, он может казаться серым, становится желтым под ярким солнцем и розово-золотым на закате. Но увы, с той давней первой ночи я больше ни разу не увидела степных орлов на его шпилях.
А потом незнакомый молодой человек сказал:
– Зайдите в монастырь Санта-Изабелла. Там в подвале мастерская, посмотрите, как делают знаменитое «Дамаскене», не массовое.
И мы зашли, и в капеллу монастыря, и в маленький дворик, а потом и в подвал, где, согнувшись, сидели мастера, в чьих руках дамасская сталь превращалась в ювелирные и оружейные шедевры. Мне показали, как сталь покрывается золотыми и серебряными нитями, дали подержать в руках катушку с золотой нитью.
Одни из ворот в старый город Толедо
В маленькой галерее на стенах висели шпаги, мечи и прочая красота, сделанная здесь же, в мастерской, и совсем не такая, как массовая продукция в туристических магазинах на каждом углу.
Среди средневековых улочек Толедо я примирилась с отсутствием в Испании в легкой доступности любимых каменных борго. Еще поняла, как сильно арабы и испанцы прошлись по итальянскому югу, где и городки, и улочки вот такие же – арабские и испанские одновременно.
Здесь унылые ламанчские степи сменяются камнями и скалами, среди которых проложены дороги, бурлит Тахо, чередуя маленькие плотины и зеркально-чистую гладь воды, в которой отражаются средневековые мосты и ворота, ведущие в город.
В двух шагах от собора на маленькой площади спрятался Горький колодец.
…Ночь спустилась на Толедо, погасили свет в богатом особняке, разошлись спать слуги. И только красавица Ракель, дочь хозяина, не спит. Ждет она у дверей, ведущих на балкон, своего возлюбленного Фернандо.