— Мы не так уж отличаемся от вас. Сектор Гулаг населяют бунтовщики… Такая же крепкая порода, как и жители Земли. — Она замолкла на минуту. — Я считаю, что народы, имеющие одних и тех же предков и разделяющие одну и ту же идеологию, могли бы объединиться. Население Земли разбито на союзы — Кенийцев, Свободных обитателей Аляски, Бирманцев, Турок, Латвийцев, Тайландцев… Мы такие же анархисты, как и вы. Мы говорим на разных языках и вступаем друг с другом в такие конфликты, что Гулаг, по сравнению с нами — идеальный Союз. Неужели наши цели столь различны, Никита?
Он пожал плечами.
— Трудно сказать. Я никогда не был на Земле. Видел ее только на экране монитора.
Она кивнула, думая о чем-то своем.
— Этот недостаток, Никита, может быть устранен. Земля могла бы оказать Гулагу ряд ценных услуг. Вы имеете огромные ресурсы, но они не разработаны. А Земля, на которой обитают миллиарды людей, постоянно испытывает недостаток в продуктах питания и сырье… К тому же, мы могли бы послать к вам своих учителей, инженеров… Мы обеспечили бы вам свободный рынок сбыта вашей сельхозпродукции. У нас имеются технологии, при помощи которых мы могли бы усовершенствовать вашу сельскохозяйственную систему.
Никита потрепал свою бороду.
— Никогда еще не встречал инвесторов, которые оказывают бесплатные услуги. Чтобы развивать наши ресурсы, потребуется много металла, в котором мы пока испытываем недостаток. Технологии же весьма непросто доставлять на другие планеты. Тут существует много ограничений. Мои циничные избиратели сразу же обратят внимание на то, что реакторы Терры используются не на Терре, а на наших станциях.
Медея сузила глаза и опять задумалась.
— Никита, так или иначе Гулагу придется выбираться из своей скорлупы, или его выбьют оттуда. Перед вашим Сектором стоит дилемма. Вы или интегрируете с другими планетами Конфедерации и начнете развиваться, или замыкаетесь в себе и превращаетесь в остров, где обитают темные провинциалы. Учтите, остальное человечество сейчас переживает период бурного экономического и технического развития. А каковы будут ваши действия, когда какой-нибудь Нью-Мейн захочет оккупировать вас? Вы окажете сопротивление? Но ваш военный потенциал весьма незначителен. Я знаю Гулаг… У вас нет возможности создать свой флот… Вы не сможете даже объединиться, потому что ваши станции постоянно конфликтуют друг с другом. И у вас очень большие финансовые проблемы. Я уж не говорю о недостатках современных технологий.
Так куда же вы ведете свой народ, Никита? Вы выступаете от его лица… Если кто-то и представляет Гулаг в мировом сообществе, то это вы, Никита. Вы можете влиять на свой народ. У вас есть харизма[1] и интеллект, вы сможете убедить их прийти к согласию. Если кто-то и может спасти их на краю бездны, так это вы. Вы их последний шанс на спасение.
Никита отмахнулся от нее.
— Ба! Вы преувеличиваете возможности моего влияния на обитателей Гулага. Частично я пользуюсь у них успехом именно потому, что не пытаюсь влиять на них. Если основное ядро моих избирателей, состоящих из беспринципных и проницательных людей, почувствуют какую-то угрозу, Никита получит в подарок бутылку гулагской термоядерной водки, которую вы сейчас пьете. Только в эту бутылку чья-то заботливая рука добавит немного плутония. Вот и все…
— Возможно, так оно и будет. Я не хочу читать вам наставлений относительно вашего народа. Но вы также обладаете большим влиянием внутри самой Конфедерации, независимо от того Сектора, который представляете. Люди, заседающие в Совете, уважают вас.
— Там многих уважают. Ну и что?
Медея допила свою водку и поставила стакан на стол.
— Итак, у вас есть выбор. Вам вовсе не обязательно возвращаться на Малаковскую станцию и продолжать выращивать там картофель. При благоприятном развитии политических событий вы можете подняться на такие высоты, о которых никогда даже не мечтали. Терра заинтересованна в этом и сможет помочь вам. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать президентом?
Никита рассмеялся.
— Кто же не думает об этом? Но чего будет стоить мне поддержка Терры? Видите ли, вице-консул, жители Гулага верят в то, что за все нужно платить, даже за воздух, которым мы дышим…
Вице-консул смотрела на него понимающе.
— Нам предстоят трудные времена, Никита, и я хотела бы быть уверенной в том, что вы поддержите нас. После завершения этого вояжа на Звездный Отдых обстановка может резко измениться. Откровенно говоря, я не вполне представляю, что может произойти с нами. Некоторые делегации, находящиеся на борту этого корабля, уже заявили о том, что боевые корабли их планет приведены в состояние боевой готовности. Вооруженные Силы Терры тоже не дремлют. Я… Мы хотели бы иметь поддержку блока неприсоединившихся держав.
«Чтобы вы могли захватить власть над миром? Ну, конечно!»
— Мне кажется, что до тех пор, пока я нейтрален, меня не будет пугать одиночество. — Он усмехнулся и почесал подбородок.
Медея встала. Ее бесценное платье сверкало разноцветными красками.
— Никита, дело ведь не шуточное. — Она крепко сжала губы, черты ее лица утончились. «Нет, она никогда не простит мне…» — Не буду настаивать на немедленном принятии решения, но сами понимаете, что политическая ситуация стремительно меняется… Не хотелось бы видеть такого нужного нам человека, как вы, на стороне противника.
Он встал и проводил ее до двери. «Она угрожает мне…»
— Являясь истинным жителем Гулага, я обдумаю все варианты, вице-консул. Никто еще не говорил, что Никита — дурак. Кроме тех людей, конечно, кто присутствовал на моей свадьбе, но в те времена я был, разумеется, моложе.
Она остановилась у открытой двери.
— Нет, вы не дурак, Никита. Но будьте осторожны. Вы еще многого не знаете… Спасибо за термоядерный напиток. — И Медея вышла.
Никита наполнил легкие воздухом и громко выдохнул с огромным облегчением.
Глава 21
После обеда дипломаты разбились на небольшие группки. Литов находился в центре внимания, возле стойки бара. Арчон извинился и покинул банкетный зал, уводя с собой Хитавиа и Ван Янг Доу. Ди и Арнес стояли рядом со Стаковским и Медеей. Джозеф Янг о чем-то спорил с Паулем и Мэри Бен Геллер.
— Какая приятная компания, — заметил Сол, обращаясь к Конни, которая сидела возле него и потягивала воду из своего стакана.
— Это Конфедерация в миниатюре. — Констанс с опаской поглядывала на дипломатов. — Такие лица, что ночью спать не будешь. Чем больше я смотрю на них, тем меньше у меня уверенности в том, что отец поступил правильно.
— Хотите рассказать мне всю правду?
— Вы никогда не теряете надежду, не так ли?
— Если бы вы оказались на моем месте, что бы вы делали? Чем больше я узнаю, тем больше у меня будет шансов спасти корабль.
— Вы напоминаете мне Джордана.
— Кстати, как вы намереваетесь себя вести, когда вновь встретитесь с этим человеком? У меня есть предчувствие, что он не из тех людей, которые легко отказываются от своих намерений.
Она глубоко вздохнула.
— Я не горю желанием видеть его. Вы о нем что-нибудь слышали?
— Провел весь день в своей каюте. Предполагаю, сначала он думал о смерти… Затем, вспомнив все, не захотел умереть. Вы все еще можете заявить на него.
— И тогда его отправят в открытый космос? — Она покачала головой. — Это ни к чему, Сол. Пойдут всякие слухи, а нам, в нашем положении, только этого как раз и не хватает.
— Что ж, я вижу, на корабле есть и счастливые люди… — Сол кивнул в сторону Тексаки. Муж Медеи стоял в полном одиночестве в дальнем углу комнаты и неотрывно смотрел на Элвину. Она едва заметно кивнула головой, осмотрелась по сторонам и вышла в коридор. Тексаки немедленно покинул банкетный зал через другую дверь.
— Они встретятся у ее каюты, — предположил Сол. — Там эти два коридора сходятся…
— Не только мы с вами обратили на них внимание. — Конни указала на Медею, которая смотрела туда, где только что находился Тексаки, не слушая Стаковского, который что-то говорил ей. — Сама я скорее ступила бы в огонь, чем стала бы третировать Медею.
— Но она, кажется, не препятствует его действиям.
— Подождите, еще увидите, какова она, — пообещала ему Конни.
— На этой мажорной ноте позвольте распрощаться с вами. Мне надо заняться своими делами. Увидимся… — Сол встал и подмигнул ей. — Да, не собирайте вокруг себя мужиков и не бейте их, а то наш корабль будет пользоваться дурной славой.
Девушка улыбнулась.
— Как скажете.
Сол уже был в центре зала, когда к нему подошел Форни Эндрюс.
— Капитан, я читал кое-что ночью и наткнулся на ваше имя…
— Да? — Сол остановился. Эндрюс, ростом всего метр пятьдесят, красовался в полицейской форме со звездами Конфедерации на погонах. Его смуглая кожа контрастировала с белизной формы. Выглядел он внушительно.
— Вы как-то раз выполняли задание совместно с космической полицией… Я не успел прочитать, в чем состояла его суть, просто ваше имя упоминалось среди других имен в конце книги.
— Это происходило на Патосе… Мой первый корабль выполнял полицейскую миссию возле этой планеты до тех пор, пока Совет решал, что делать с ней.
— О, неприятное дело. Мне жаль этих бедолаг, которых обратили там в рабство. Мы так никогда и не узнаем, сколько из них умерло там, среди камней и песка. Если ад существует, то для Гарта там имеется специальное местечко.
— Эта планета все еще в центре внимания социологов. Я слышал, что меги стали вымирать… Их слюна являлась отличным галлюциногенным веществом, но они заразились какими-то бактериями от людей. Эти микроорганизмы каким-то образом существовали в коже рабов, доивших этих животных. А ведь они разъезжали повсюду на аэрокарах, так что эпидемия быстро распространилась по всей планете…
Эндрюс покачал головой.
— Любопытно, что такие огромные животные так легко дали себя приручить.
— Кажется, их пытаются спасти. Шансы — пятьдесят на пятьдесят…