1
Получив Материализатор, я купил небольшой участок земли в Белоруссии под Минском и, мысленно представив желание, дал команду Проводнику оформить это желание в подробностях.
Уже через час я мог спуститься сквозь непроницаемое для остальных людей отверстие в земле. Сверхскоростной лифт спустил меня на первый ярус, где были элегантные жилые комнаты разного предназначения и полные удобств, потом — на второй, где располагались игровые и спортивные помещения, потом — на третий, там были море, кедровые рощи, ключ с вкуснейшей водой, ягодные кусты… На третьем уровне Матр создал курорт, комбинированный из тех элементов природы, которые я любил. А солнце было почти настоящим, его лучи каким-то образом черпали энергию от нашего солнца.
Был еще четвертый ярус. Он, наверное, находился очень глубоко в теле планеты, я как-то не задумывался об глубинах каждого яруса. Четвертый ярус представлял собой авторалли, где я мог кататься на любом транспорте. Были даже лошади. Там тоже были небо, солнце, иллюзия бесконечности пространства, с убегающим горизонтом.
Я несколько дней путешествовал по своему дворцу, о котором не могли и мечтать цари и миллиардеры. А потом сел в лифт, выбрался на двор и ушел.
Так и существует, наверное, до сих пор сказочный подземный чертог, недостижимый никому.
2
Я прервал свое хронологическое повествование на оздоровлении в трех волшебных водах. И начал безбожно забегать вперед, хотя еще и не рассказал о том, как догадался при помощи Проводника сконструировать Матр, который покрыл меня полем неуязвимости и материализовывал любые желания.
Читатель, скорей всего, завидует моему купанию в чудотворной воде. Должен сказать, что и абсолютном здоровье, которое я приобрел, есть свои недостатки. Те червоточины зла, о которых я уже говорил, и которые, наверное, сопровождают человека всегда и во всем.
Мои обновленные глаза увидели окружающее совсем не так, как привык я его видеть. Я уподобился Гулливеру в стране великанов, рассматривающему пористую кожу, потные носы, мутные глаза, гигантских и противных насекомых. Даже запах меня раздражал, так как от большинства людей пахло скверно; на их собственный, полный миазмов запаховый фон накладывались еще более скверные запахи дешевой парфюмерии.
Слух и раньше у меня был хороший, теперь же я, как нервный локатор впитывал чужие бредни, сплетни, пустопорожние рассуждения, приправленные нехорошими звуками металла.
Обострившиеся чувства доставляли мне много неприятностей. Я удивлялся, неужели в детстве я так же все ощущал, но не обращал на это внимание. Я стал завидовать старикам, чьи пригасшие органы восприятия прятали от их сознания нехорошесть окружающего мира.
Я стал искать одиночества, что с моими деньгами не представило труда. Но в прекрасных оазисах океанских лагун или таежных полянок мне становилось скучно, переполненное энергией тело требовало общения.
Земля, чужестранье потеряли свою загадку, я путешествовал легко и просто, а осознание того, что все это я мог бы увидеть, не сходя с места, через Проводник, окончательно отбивало аппетит к путешествиям. Я и в прошлом не слишком любил посещать концерты, представления, гуляния, если их можно было «посетить», сидя перед телевизором с кружкой пива на подлокотнике кресла.
Мои беседы с Проводником также зашли в тупик. Или он умел отвечать, не давая ответа, или я не умел задавать вопросы. Это ведь тоже искусство — правильно сформулировать вопрос.
Так, спросил я его, каким должно быть совершенное общество? Он ответил, что — нематериальным в нашем понятии. И добавил, что люди совершенное общество построить не могут, так как сами не совершенны. А совершенным людям не нужно общество.
Где-то я читал рассказ о том, как человек заключил договор с дьяволом, и взамен дьявол взял у него уменье сопереживать. И этот человек стал удачливым и пустым, ему было неинтересно жить. Конечно, Проводник — не дьявол, но мне жить неинтересно. И желать не хочется, что толку желать, коли любое желание доступно. А их, кстати говоря, не так уж и много, желаний.
Казалось бы, здоров, как буйвол, богат, омоложен — что еще надо, наслаждайся жизнью… Но человек существо странное, вместо того, чтоб наслаждаться, он впадает в мерихлюндию.
Была возможность учиться. Чему угодно и сколько угодно. Но я очень скоро почувствовал ограниченность своих возможностей. Все знания Проводника не могли сделать меня ученым, изобретателем или большим писателем, поэтом. А пользоваться способностями Проводника для того, чтоб потрясать мир гениальными изобретениями или космической поэзией было неинтересно, ведь это не мое. Если раньше я мог с легкостью выдать чужое достижение за свое, то в этом была конкретная корысть — денежная или социальная. Простейшее мошенничество для улучшения своего положения в обществе. Но зачем мне это было бы нужно теперь?..
Конечно, было приятно не чувствовать языковой преграды, общаясь с папуасами или раввинами. Было приятно не чувствовать своего тела, такого болезненного и обременительного раньше. Было приятно не зависеть от пространства, от быта. Было (одно время) очень приятно удовлетворять свои сексуальные потребности. Но это только недоступные женщины желанны, а для меня нынче таких представительниц дамского пола почти не осталось: моя омоложенная внешность, томный, пресыщенный взгляд, моя независимость и, конечно, мои миллионы обольщали прекрасных недотрог легко и быстро. Наверное, каждая женщина в глубине души готова выставить на продажу свое естество, наверное каждая молодая женщина остро знает, как недолго ей обладать свежей красотой.
Одно время я жил в общине нгасанов, маленького племени на Таймыре. Тундровые аборигены, насчитывающие меньше тысячи особей, низкорослые оленеводы и охотники.
В их лексике не было понятия обмана, термин «ложь» отсутствовал. Они жили естественно и просто, в них не было зависти и черного гнева. Единственный ужас висел над стойбищем, связанный с появлением вертолета чиновников наробраза из Норильска, когда детей забирали в школу-интернат. Я очень четко представлял их чувства при виде громового металлического «дракона», похищающего их детей. А детей они любили невероятно нежно. Я ни разу не слышал, чтоб взрослый повысил голос на ребенка или проявил невнимание к нему. Правда, взрослели тут рано, четырнадцатилетняя девочка уже была невестой, а подросток — самостоятельным специалистом в охоте или пастьбе оленей.
Один такой вертолет прилетел на моих глазах. Я откупил стойбище от брезгливой бабы в норковой шубе, к долларам в Заполярье относились так же трепетно, как и в Москве.
А вот нгасанам зелененькие бумажки были не нужны. Они вообще не понимали, как человека или вещи можно менять на ненужные в хозяйстве бумажки, которыми даже костер разжечь нельзя, плохо горят.
Я тоже этого не понимал. Нет, разумом понимал, а вот сердцем…
Кроме того у них были очень свободные сексуальные отношения и полностью отсутствовала ревность к чужим людям (в их языке есть слово «тарбазар», нечто аналогичное нашему «пришелец», «чужой людь»). Они не ревновали и детей, просто не допускали мысли, что человек (пусть — чужой) способен принести детям вред. А тех, на железной птице, они людьми не считали.
Заинтересовавшись, я попросил Проводника дать мне данные об отношении к детям в развитых странах. Полученную информацию Проводник оформил как небольшой реферат.
1. Злоупотребление детьми
Знаете, что чаще всего рисуют дети, подвергнувшиеся сексуальному насилию? Дом-дерево-человек, где дом и дерево имеют своеобразную форму — пенисообразную. Часто на этих рисунках еще бывает радуга — это как бы способ защититься.
Один из первых, созданных в Московской области, приютов был организован в поселке Томилино. В мае 1995 года на I Московской международной конференции «Службы психического здоровья в раннем развитии ребенка» сотрудники приюта выступили с докладом. Выяснилось, что более 20 % детей приюта в той или иной степени пострадали от сексуального насилия. Причем в 2/3 из этих случаев сексуальное злоупотребление имело семейный характер.
По официальной статистике в Москве и области ежегодно регистрируется 7–8 тысяч случаев сексуального насилия над детьми. Но это только те случаи, по которым возбуждены уголовные дела. Работники приюта считают, что цифру надо увеличить в десять раз. Однако, по материалам телефона доверия только одна жертва из ста обращается в милицию.
2. Какие сексуальные преступления совершаются в семьях?
Официальная статистика на этот счет скромно молчит, выборочные исследования дают следующие данные:
— развратные действия. 71 % детей пострадали от родственников и семейных знакомых;
— мужеложство. 28 % пострадавших — жертвы родителей или опекунов;
— половая связь с детьми. 19 % из общего числа — инцест;
— изнасилование с отягчающими обстоятельствами. 50 % пострадавших — дочери, сестры или внучки.
Еще немного интересных цифр. Приют, данными которого мы сейчас пользуемся, отметил, что дети к ним направляются:
— 60 % сотрудниками милиции;
— 26 % социальными педагогами;
— 10 % родственниками;
— 5 % приходят сами;
— 0 % по инициативе органов здравоохранения.
3
А теперь, вместо цифр — факты.
Почти все пострадавшие дети первое время в своем поведении проявляли:
— стремление любым способом привлечь к себе внимание, неважно каким оно будет: поощрение или брань;
— желание продемонстрировать свою власть;
— месть или возмездие за то, что с ним произошло, и вымещение на более слабых своих прошлых обид;
— утверждение своей неполноценности и своей несостоятельности, часто в истероидной форме.
Ладно, господин(жа) читатель(ца), хватит наводить на вас ужас статистикой. Вы уже четко усвоили, что таинственные незнакомцы — насильники, злодеи в масках, маньяки, пьющие детскую кровь, явление довольно редкое, и почти всегда насилие производит родственник или его знакомый. Вы что же думаете, эти детишки, что тянут нам руки в метро и на улице, они богачи. Чаще всего, если они не арендованы цыганской корпорацией нищих, это дети алкашей, наркоманов, дна. Порой они просят под угрозой побоев, порой — в охотку, с азартом. Все они под угрозой насилия пьяного отца, пьяного дедушки, пьяного брата, собутыльников отца, дедушки, брата.
4. Отчет Томилинского приюта.
Только 5 % родителей приютских детей не злоупотребляли алкоголем. Косвенным показателем тяжести их алкогольной зависимости может служить тот факт, что у 25 % детей один из родителей погиб от злоупотребления алкоголем (отравление суррогатами, убийства в пьяной драке, под транспортом). Почти все семьи нищенствовали, многие жили только за счет пособия на детей.
Вернемся в прошлое этих детей. В половине случаев у матерей наблюдалась патология беременности, в 15 % — патология родов. Недоношенными родились 8,5 % детей, каждый четвертый родился с весом тела менее 2,5 кг. Все эти дети были отвержены еще до рождения, потому что задержка в массе тела у них сочеталась с нормальным ростом. 40 % детей отставали в физическом развитии на первом году жизни, 75 % не получали грудного молока с третьего месяца жизни. 70 % детей имели задержку в психическом развитии.
Интересный пример. Родители, уничтожая насекомых аэрозолью, забыли вынести из комнаты свою шестимесячную дочь…
Познакомьтесь с информацией Специального комитета по борьбе с насилием над детьми города Торонто.
Результаты исследований, проведенных в Канаде, показывают, что сексуальному насилию подвергаются КАЖДАЯ четвертая девочка и КАЖДЫЙ восьмой мальчик в возрасте до 18 лет. Исследования также показали, что дети-инвалиды подвергаются насилию чаще в 5 раз.
Сексуальное насилие над детьми не знает пределов. Оно случается с мальчиками и девочками, в богатых и бедных семьях, у всех рас и представителей всех культур и религий.
Дети подвержены сексуальному насилию потому, что у них отсутствуют знания и опыт, необходимые для понимания или описания того, что с ними происходит. К ним редко приходится применять физическую силу, поскольку взрослые и так имеют над ними власть в силу своего авторитета. После того как сексуальное насилие случилось, большинство детей начинают испытывать чувства вины, страха, стыда и унижению
Часто из-за того, что их учили любить и уважать тех самых взрослых, которые осуществили насилие, они думают, что, наверное, сами в чем-то провинились и заслуживают насилие. По мере того как дети растут и начинают понимать природу сексуального насилия, они часто испытывают глубокие чувства стыда и вины за то, что это случилось с ними.
В большинстве случаев при сексуальном насилии дети не получают физических повреждений. Однако преступник использует угрозы и подарки для того, чтобы сохранить факт насилия в секрете, что наносит ребенку моральный вред. Преступники часто запугивают детей, говоря им, что если они все расскажут, то пострадают другие члены семьи, что насильника посадят в тюрьму или что за этим последует наказание.
Существует мало данных о том, что дети намеренно возводят ложные обвинения о случившемся сексуальном насилие. В случае, когда ложные обвинения имеют место, они обычно провоцируются взрослыми. Ложные отрицания сексуального насилия и отречение от своих слов об имевшем место насилии встречаются гораздо чаще, чем ложные обвинения: дети часто отказываются от своих правдивых обвинений, что неудивительно, поскольку силы преступника-взрослого и ребенка не равны.
Большинство раскрытых преступников — мужчины. По крайней мере, 85 % детей, подвергшихся насилию, ранее имели доверительные отношения с насильником. При отсутствии вмешательства сексуальное насилие над детьми может продолжаться годами.
5. Статистика сексуального насилия над детьми
85–90 % преступников известны ребенку; из них:
• 35–40 % — это отцы, братья, дедушки, любовники матери, родственники;
• 45–50 % — это приходящие няни, соседи, друзья семьи и т. д.;
• 10–15 % преступников — это знакомые или посторонние.
6. Факты для размышления
• Жертвами насилия могут быть представители любых социальных, этнических и экономических групп.
• Дети не способны давать сознательное согласие на сексуальные действия, поскольку они не могут понять и предвидеть последствия сексуального контакта со взрослым, поэтому наиболее подвержены сексуальному насилию в предподростковом возрасте — от 8 до 12 лет.
• Дети, у которых мало друзей и незначительный контакт с родственниками, больше рискуют стать жертвами сексуального насилия. Некоторые преступники используют одиночество ребенка, другие сами создают такую ситуацию. Иногда дети в последствии сами отгораживаются от друзей, потому что чувствуют себя непохожими на других или боятся позора.
• Чем ближе социальные отношения (не обязательно биологические) между ребенком и насильником, тем глубже может оказаться травма ребенка. К примеру, сексуальное нападение соседа, которому доверяли, может повредить больше, чем насилие со стороны дальнего родственника).
• Детям трудно рассказать о случившемся, так как им кажется, что взрослые контролируют почти все, все знают. Поэтому, если насильник угрожает ребенку или кому-то из любимых ребенком, тот не сомневается в могуществе насильника.
• Часто дети хотели бы рассказать о насилии, которому они подвергаются, чтобы его прекратить, но они боятся, что им не поверят, что их не защитят, что угрозы насильника сбудутся. Особенно часто так бывает в случаях инцеста, навязанная секретность и страх перед разрушением семьи являются настолько серьезным препятствием, что дети предпочитают молчать.
• Сексуальное насилие часто имеет многочисленные отрицательные последствия, опросы убежавших из дома подростков, проведенных в Торонто, показали, что 75 % девочек и 38 % мальчиков подвергались сексуальному насилию.
• Совершающие инцест не отличаются от других людей ни уровнем образования, ни отношением к религии, ни родом занятий, ни интеллектом, ни психическим статусом. Возраст, экономический и социальный статус также не имеют значения.
• В большинстве случаев сексуальное насилие происходит в контексте сложившихся отношений между насильником и ребенком. Это дает возможность насильнику эксплуатировать потребности и страхи ребенка. К примеру, отец, совершающий инцест, может предоставить своей дочери особые привилегии, дарить ей подарки, чтобы заставить молчать.
• Если дети хорошо осведомлены о неуместных прикосновениях, умеют доверять своим чувствам, анализировать различные ситуации, разбираются в людях и знают куда можно обратиться за помощью они меньше рискуют стать жертвой насилия. Профилактическое обучение особенно важно для детей, уже подвергавшихся насилию, так как они больше рискуют повторно стать жертвой, чем другие дети.
7. Тест на невинность
Дети, подвергшиеся сексуальному насилию, имеют некоторые отклонения от нормы. Так как дети сообщают о сексуальных контактах, особенно, когда эти контакты не сопровождаются физическим насилием, ОЧЕНЬ РЕДКО, то читателям следовало бы ознакомиться с некоторыми индикаторами в поведении таких детей.
1. Необычные сексуальные познания.
2. Неуместные для возраста и уровня развития сексуальные игры, включая игры с игрушками.
3. Чрезмерная самостимуляция гениталий.
4. Имитация полового акта с друзьями, сексуализированные поцелуи во взаимоотношениях с родственниками.
5. Компульсивное сексуальное поведение (то есть хватание за грудь или гениталии или неожиданное раздевание).
6. Спутанность по поводу уместных сексуальных границ.
7. Неожиданные перемены в чувствах по отношению к конкретному человеку (например, «Я ненавижу дядю Витю).
Эти индикаторы отмечаются у детей дошкольного и младшего школьного возраста Для более старшего возраста, впрочем, как и для малышей, существуют дополнительные индикаторы поведения.
1. Частая бессонница, пугливость, ночные страхи.
2. Боязнь конкретного человека или группы людей, боязнь возвращаться домой или, наоборот, оставаться там в одиночестве, страх перед воображаемыми объектами.
3. Секретные, особые отношения между ребенком и каким-либо взрослым; необоснованные подарки, получаемые ребенком от взрослого.
4. Саморазрушающее, «бесшабашное» поведение (злоупотребление алкоголем, токсическими препаратами (нюхать красители), неразборчивость в знакомствах, самоповреждения, попытки самоубийства (могут выражаться не прямо, а в подверженности всяким несчастным случаям), побеги из дома.
5. Выраженные изменения в поведении, затрудняющие общение (агрессивное, упрямое, деструктивное), а так же, наоборот, пассивное, подчинительное, чрезмерно уступчивое, угодливое.
6. Возвращение к детской инфантильности (энурез, сосание пальца, безосновательный плач, вспышки необоснованного раздражения) или, наоборот, псевдозрелое поведение.
Из физических индикаторов стоит отметить только малоизвестные, такие как повторяющиеся физические недомогания без видимых оснований: частые боли в животе, постоянная боль в горле, рвота, отказ от пищи или постоянное жевание чего-нибудь.
Важным показателем служат попытки ребенка рассказать о сексуальном насилии в завуалированной форме (рисунки, реалистические сказки, намеки — «Я знаю одну девочку, она…».
Следует твердо уяснить, что соблазняющее поведение или сексуальную озабоченность у детей надо рассматривать как РЕЗУЛЬТАТ сексуального насилия, а не как его ПРИЧИНУ. Многих жертв насильник побуждали к соблазняющему поведению, поощряли такое поведение. По данным специалистов США 38 % детей, подвергшихся сексуальному насилию демонстрировали сексуально нарушенное поведение.
3
Шаман — человек без возраста. Я смотрел, как он камлает — примитивное, но очень мощное зрелище. Проводник пояснил, что биологическое воздействие шамана на окружающих во время этого действа весьма сильное. Он пытался разобрать для меня «по косточкам» механизм этого действия, но я попросил его замолчать. Назови поведение шамана комплексным раздражителем, поясни каждую грань звуков и движений — и исчезнет обаяние психофизиологического акта, доведенного до высокого уровня искусства.
Утром и пришел к шаману и задал ему вопрос. Предположим, я могу выполнить любое твое желание, спросил я, что бы ты пожелал?
Я раньше часто задавал такой вопрос разным людям, и всегда удивлялся, что желали для себя. Это были добрые люди, стоило объяснить, что можно желать и для других, как они широко проявляли свою доброту. Но сперва надо было разъяснить.
Правда, одна девочка пожелала для папы с мамой и для меня самого. «Хочу, чтоб папа с мамой стали настоящими папой и мамой, а ты чтоб всегда жил с нами», — сказала она. Звали ту девочку Маша. Не была ли та встреча своеобразным тестом тех, кто подкинул мне этот браслет? И вообще, была ли Маша человеком Земли?
— Зачем мне желать? — сказал шаман. — Я все имею. Вот шкуры, вот одежда запасная, вот чайник и кружка, нож, винтовка хорошая, яранга большая над нами. И вот мои люди, мои дети большие и маленькие. Что мне желать, я все имею?
— Но ты бы мог пожелать себе здоровья или долголетия? Мог бы попросить, чтоб железная птица больше не прилетала?…
— Здоровье у меня есть, иначе как бы я давал здоровье своим детям. Долголетие — непонятно. Человек живет столько, сколько ему положено. Шаман и так живет дольше многих. И все периоды его жизни очень важны. Если я стану жить дольше, чем мне положено, значит я буду жить чужой жизнью, не своей. У меня есть ученик, когда он научиться камлать я скоро смогу уйти из этой жизни туда, где живут без тела. И оттуда смотреть на своих больших и малых детей, на своего ученика, на тундру и радоваться за них.
Он закурил трубку, сделанную из моржовой кости, и добавил:
— И железная птица должна прилетать. Она не совсем детей похищает, она забирает их на время. И там, где живут не люди, хоть и похожие на людей внешне, детей испытывают — не превратятся ли они в оборотней. Если нет, то ребенок возвращается возмужавшим, будто испытание прошел большое. Если слабым ребенок оказался, он не возвращается, с оборотнями живет. Это хорошо для нашего племени, это такой отбор, как крупу отбирает женщина, прежде чем суп варить, плохие зерна выбрасывает, а хорошие оставляет для еды.
Шаман посмотрел на меня бледно-голубыми глазами совершенно счастливого человека и спросил:
— Ты почему с нашими женщинами не спишь, жадный, да?
— Почему жадный? — удивился я.
— Кровь свою жалеешь с нами поделить. Новая кровь для нгасан хорошо, мальчики будут рождаться крепкие, с быстрыми ногами и зоркими глазами, девочки будут рождаться красивые, с широкими бедрами и упругой грудью.
Я улыбнулся.
— Извини, — сказал я, — там, откуда я пришел, все собственники, сердятся, когда ты с их женами или дочками спишь.
— Глупые люди, — вздохнул шаман, — совсем глупые.
Тундра цвела. Она спешила за два месяца прожить все летнее время, отпущенное Заполярью. Потом тундра будет готовиться к долгой полярной ночи.
Я прибыл в стойбище нгасанов вполне официально, как консул Новой Зеландии. (Документы Почетного консула многие страны продают, эти документы не дают обладателю никаких прав, за исключением иметь на машине консульский флаг страны и собственного удовлетворения. Но в России таких тонкостей не знают. Особенно на Таймыре).
У меня был спальный мешок из гагачьего пуха, весящий всего 300 грамм, компактный, позволяющий спать на снегу в сорокоградусный мороз. У меня были мощный аккумуляторный фонарик, мексиканский нож-тесак (мачете), аэрозольные репелленты, походный термос и всякие безделушки для подарков. Привезли меня в это место на вертолете по распоряжению администрации области. Считалось, что я изучаю жизнь малых народностей в России для Фонда гуманитарной помощи при ООН. Короче, важная фигура. Что не помешало трем охламонам (пилоту вертолета, привозившего наробразную тетку, механику этого же вертолета и бывшему зэку Норильсклага, работавшему кочегаром в отделе образования) превратить меня в объект своего преступления. Пилот видел, как я сунул тетке солидную пачку долларов. Он поделился впечатлением с механиком, тот — с кочегаром, его дружком.
Был составлен план захвата меня с целью выдаивания денег. Они были уверены, что смогут получить большую сумму. И вертолет взял курс на стойбище.
Я обычно спал на улице. При всей моей симпатии к простодушным нгасанам грязь и постоянный запах рыбьего и нерпичьего жира в их ярангах вызывал противоположную реакцию. Единственное, что мешало глубокому сну — солнце, не желающее и на миг прятаться за горизонт. Оно разгуливало по небу как алкаш, идущий вокруг афишной тумбы и восклицающий, что его замуровали.
Проводник предупредил меня об опасности. Еще тогда, после инфаркта, когда я поручил проводнику следить за моим здоровьем и корректировать опасные процессы в организме, я спросил его: может ли он предвидеть опасность? Проводник ответил, что может. И что может предупредить о любой опасности, но не может уберечь. Ответ в стиле Проводника — сказал все и не сказал ничего. Наверное, этого космического информатора программировали софисты. Или — суфисты.
Через два часа должен был прилететь вертолет с тремя «рыцарями удачи». У меня было три варианта защиты. Сообщить по рации в администрацию своему куратору, организовать оборону или слинять в тундру. Стрелять в людей мне не особенно хотелось. Приятно было позволить себя скрутить, а потом ждать милицейского воздушного патруля. Но эта приятность была чревата, а вдруг «рыцари» успеют смыться быстрей, чем прибудет правопорядок. Поэтому я пошел к шаману.
— Черная туча летит сюда, — сказал шаман. — От нее беда будет стойбищу. Спрятаться нельзя, всю тундру видит зло сверху при ясном солнце.
Любопытно, подумал я, этот экстрасенс чувствует опасность не хуже Проводника. Но почему он думает о неприятностях в отношении соплеменников. Ведь, это за мной летят. А, не найдя меня, станут допрашивать нгасанов. И, наверное, грубо допрашивать.
— Мы можем задержать злых, — сказал я, — у всех есть карабины, все охотники.
— Нгасан не поднимает ружье на человека, — ответил шаман грустно.
— Это не люди, оборотни, — сказал я.
— Где-то в глубине они все равно люди, — сказал шаман. — Некоторым предстоит стать ими уже в этой жизни, некоторым потом, в других жизнях. Нгасан не может вмешиваться в череду предназначенного.
Черт-те что, подумал я, откуда бы у заполярного племени знания буддизма?
— Что же делать, ты, наверное, понимаешь, что зло летит за мной?
— Ты пойдешь навстречу злу и оно иссякнет, — ответил шаман. И добавил очень рационально: — Я уже сообщил по рации, что нашему гостю грозит беда.
Ну, ну. Шаман двадцатого века, с рацией под подушкой.
— Ладно, — сказал я, — мне ружье дай, я не обязан заботиться о перерождениях этих двуногих ублюдков.
— Не надо, — сказал шаман. — Хуже будет. Зло, как камешек, брошенный в скалу, всегда летит обратно, в того, кто бросает.
— Тоже мне, толстовец заполярный, — возмутился я. — Ты что же, драться со мной будешь?
— Нет, я сказал. А ты поступай. Поступать ты можешь, а я могу говорить. Сейчас ты сам оборотень, твое тело думает, а не твоя голова.
Все это было очень мило, философские рассуждения шамана, суфийская информация Проводника. Но мне надо было протянуть время, дождаться ментовского вертолета. А вертолет искателей богатства уже жужжал вдали. Поэтому я снял с колышков винтовку, взял запасную обойму и пошел на окраину стойбища, туда, где за высоким скалистым выползнем хранили в земле запасы мяса и жира.
Собаки увязались за мной, я подумал, что если будет перестрелка, песики могут пострадать, шуганул их. Неужели, и о собаках подумал шаман, предупреждая, что от моего сопротивления всем будет плохо? Надо же, какой специалист по экстраполяции событий!
Я улегся за камнем, прямо на меховой крышке глубокого ледника, выкопанного в вечной мерзлоте. Винтовка у шамана была старая, но ухоженная. Пятизарядная трехлинейка. Чудеса, неужели охотники и оленеводы не заработали на современный карабин? В армии я неплохо стрелял, так что надеялся никого насмерть не грохнуть. Мне надо было лишь протянуть время.
Вертолет опустился в туче пыли, гул немного стих, собаки окружили машину, захлебываясь лаем. Вот они, о ком предупреждал Проводник, вертолетчики и бывший зэк. Вот они спрашивают шамана, надо же — сам пошел навстречу опасности, прикрывает своих подопечных, как курица-наседка. Так, шаман указывает в мою сторону. Ах ты, стукач… Хотя, он прав, он сейчас одного меня против жителей всего стойбища взвесил. Что ж… Взвешено, отмерено, сосчитано… Я прицелился в кабину вертолета и выстрелил…
4
Почему же Проводник не предупредил меня о другой опасности, о той, что навалилась на меня после выстрела. И шаман этот, он не только рационалист, он стратег и тактик: чтоб не рисковать племенем, послал охотников скрутить меня, а эти охотники к песцу умеют подобраться по голой тундре незамеченными, не то, что ко мне.
Короче, я только один раз успел выстрелить, хотя стекло кабины не пробил, срикошетила пуля скользом. И сразу на меня набросили оленью шкуру, сами навалились, закрутили в эту шкуру и доставили к вертолету, как ценный подарок в упаковке.
Спасибо тебе, шаман!
Я лежу на железном днище, меня трясет, в рот лезет противная жесткая шерсть. Уже больше часа летим. Я не дрыгаюсь, дергаться еще хуже. Лежу, советуюсь с Проводником. Он успокаивает, объясняет, что разбойникам выкуп нужен, что они меня беречь будут, как золотой запас страны. А это все временные неудобства.
Злость меня распирает. Не на шамана, даже, на людей. На двуногих хищников.
Ну вот, вроде приземляемся. Где бы это? До города часа три лета. Спрашиваю всезнающего, он передает мне в мозг картинку временного убежища похитителей. Балок прямо в тундре, раньше им пользовались буровики, сейчас в нем иногда ночуют охотники.
Вертолет жестко садится, меня выносят, кладут на землю, вертолет улетает. Чьи-то руки разрезают веревку, я наконец могу дышать свободно. Я встаю, сплевываю оленью шерсть. Судя по информации Проводника со мной остался бывший зэк, а те двое улетели. Конечно, вертолет все же казенный, им и так придется как-то объяснять свой незапланированный полет. Ладно, поговорим с зэком, дай-ка мне о нем информацию, Проводник.
Я достал сигареты, закурил, посмотрел на похитителя. Неказистый мужичок, лет сорока, лицо сморщенное, в пятнах давно обмороженной кожи. Глаза мутные какие-то. В руках шпалер, парабеллум, насколько я понимаю. Калибр 0,9, подходят патроны от «макарова», но при стрельбе ними большой разброс пуль. В юности я увлекался огнестрельным оружием, особенно пистолетами. Чуть не посадили за это.
— Ну что ж, Харьков Виктор Борисович, — сказал я сухо, — парабеллумом, значит, балуешься. Калибр ноль девять, подходят патроны от «макарова», но дают большой разброс при стрельбе. Родные патроны достать трудно, модель устаревшая, боезапас не производится. Срок ты, Виктор Борисович, отбывал за хищение в особо крупных размерах. Попал под амнистию президентскую. Все польза от политики. Сейчас в руках держишь не пистолет, а новый срок по статье 212 УК России, до двух лет за хранение огнестрельного оружия. Но это срок пустяшный, он уйдет поглощением за основной. А основной срок тебе грозит за похищение иностранного гражданина, до 12 лет без возможности амнистироваться. Тяжкие преступления под амнистию не попадают.
Глаза кочегара расширились. Я продолжил ковать железо:
— И ты, сявка позорная, на киче парашу лизать будешь, пока шнифты не выпадут. Ты на кого, лярва безумная, накатил, на самого Адвоката! Помнишь, небось, по пересылкам, как про меня всякое рассказывали? Как же это ты, мелочь, олень брупистый, мужик несчастный, на авторитета рот раззявил? А-а!?
Совершенно шокированный зэк пытался что-то сказать. Но пистолет не опускал.
«Опасность, — предупредил Проводник, — он растерян, но агрессивен. Может выстрелить со страху».
— Ладно, махнул я рукой, пошли в дом. Чаю попьем. Ты не виноват, это твои товарищи вертолетчики тебя в непонятку ввели, ты же не знал, кто я?
Я пошел в балок, уверенный, что зэчара идет следом. Надеяться на милицию было можно, но следовало подумать о том, как выкрутиться самому. Они же со страху или, чтоб следы замести, могут меня и завалить…
«Что же ты?!» — прошипел я Проводнику, если только мысленно можно произвести фразу шипящим голосом.
«Я говорил, что ситуация безопасна, но не утверждал, что ты сможешь уберечь себя. В данный момент ситуация очень опасна. Своими психологически неверными фразами ты напугал бандита, он в любой момент может выстрелить».
Хоть это было совсем не к месту, но я подумал, что человек сказал бы: «…необдуманным репликами». Все же искусственный интеллект отличается от человеческого. Даже, если он вселенский и всезнающий.
Я вошел в балок, кочегар за мной. В балке было сыро, но у печки лежали сухие дрова для растопки и в углу был железный ящик с углем. Я присел на корточки и запалил лучины. Зэк сел на табуретку у входа. Он мрачно смотрел на меня, не опуская пистолет.
«Что предлагаешь?» — подумал я Проводнику.
«Даже, если ты отдашь мне контроль за телом, мы можем не успеть предупредить выстрел. Он очень напуган и растерян. Его психика чрезвычайно неустойчива. К тому же он в данным момент страдает абстинентным расстройством, отравление алкоголем».
«Спасибо, — подумал я, — это то, что надо. В наших российских алкашах никакой Проводник не разберется».
— Витек, — сказал я, медленно распрямляясь и стараясь не делать резких движений. — Не злись, я пошутил. Сгоряча чего не скажешь. Заплачу я вам, куда деваться. Давай лучше бахнем грамм по сто, у меня есть.
Фляжка со спиртом у меня действительно была. В тундре спирт самая ценная валюта. Я достал фляжку, положил ее на дощатый стол, взял алюминиевую кружку, протер, зачерпнул воды из ведра. Потом протер граненные стаканы, заляпанные до полной непрозрачности. Правда, и полотенце больше напоминало половую тряпку. Но мне было не до эстетства.
Я налил один стакан почти до верха, во второй капнул на донышко.
— Мне много нельзя, — сказал я, — после инфаркта с выпивкой пришлось завязать. Ну, давай…
Харьков молча, не опуская пистолета, взял протянутый стакан. Он и пил, продолжая целиться в меня дрожащей кистью, пил жадно, захлебываясь, с трудом проталкивая огненное снадобье в пересохшее горло.
«Если сблюет, — подумал я, — у меня будет возможность его обезоружить»,
Бандюга допил спирт и протянул руку. Пришлось дать ему кружку. Он запил, судорожно подергал кадыком. Удержался, не сблевал.
Теперь в его напряженной фигуре наблюдалось явное расслабление. Ожили глаза, перестала дрожать рука с оружием.
Имея немалую практику собственных запоев я знал, что сейчас ему больше всего хочется закурить. А минут через десять захочется выпить еще.
Я достал сигареты.
— Кури, пшеничные, заграничные. Не слишком крепкие, но с похмела самое то.
С минуты мы оба молча дымили. Потом он нарушил молчание.
— Ты соврал, что ты Адвокат, да?
— Да уж. Хотел тебя на черные понты взять. Встречался с ним на пересылке.
— А где тянул?
— Краслаг, Решеты.
— Знаю. Там хорошо, лес. А у нас тут голимая тундра. А как в богатые выбился? Удрал к жидам, что ли?
— В этом роде, — уклончиво ответил я.
«Клиент психологически восстанавливается, — сообщил Проводник, — опасность неожиданного выстрела снизилась. Продолжай в том же духе, если появится возможность физической нейтрализации я предупрежу».
Продолжать было нетрудно. Почти полный стакан спирта на старые дрожжи подействовал быстро. Глаза Витька замаслились, он курил уже третью сигарету. И ясно было, что после следующего стакана он полезет обниматься, уверяя меня, что я — «друган», и что он за меня в огонь и в воду. В моей фляжке как раз и оставалось на один не полный граненный стакан, грамм сто двадцать.
Слушая размытую болтовню бандита я спросил Проводника:
— Нельзя ли смастерить прибор, который бы меня обезопасил от подобных происшествий?
— Существует такой прибор, — ответил Проводник, — условно на вашем языке его можно назвать Материализатором желаний. Он может воплотить в реальность любое твое желание.
— Так уж и любое? — скептически буркнул я.
— Именно так. И, кстати, не только землянина. Живые существа более высокого развития пользуются услугами этого прибора. Можно даже сказать, что именно Материализатор желаний является непременным элементом высокоразвитого общества. Ведь у землян какие проблемы? В основном материальные. Именно из-за неумения их решить на Земле так плохо живется индивидуумам. Именно поэтому жители вашей планеты так медленно эволюционируют. Технологические костыли вместо универсального решения, гигантская промышленность вместо маленького преобразователя материи, вечная забота о пропитании вместо простейшего синтезатора…
Проводник явно сел на любимого конька, в нем спал великий лектор. Но я и сам часто думал о том, как нерационально живет человечество, как неграмотно развивается. Действительно, прибор, создающий необходимое для каждого жителя планеты, полностью изменит все отношения между людьми. Исчезнут воры, проститутки, финансовые магнаты… Корысть, жадность потеряют источники своего питания… Отношения между людьми будут строиться только на нравственной основе…
О чем-то подобном я и мечтал, утверждая, что для нормального общества денежные эквиваленты самое страшное зло.
— Эй, земеля, — встрял в мои размышления Витек. — Вмажем еще, у тебя есть?
— Чуток. Давай без меня, я же говорил — сердце…
Я вылил бандюге остатки спирта. На сей раз он не выделывал сложных желудочно-горловых манипуляций. Заглотнул, как утка, запил, нашарил на столе половинку окаменелой галеты.
— Эй, ты же не побежишь? Куда тебе бежать? А то че я все время в тебя целиться буду? Давай пять…
Как я и ожидал он готов был к объятьям. Пистолет он заткнул за брючной ремень. Руки у него были грязные, узловатые, с неровно обрезанными ногтями.
«Ты готов? — спросил Проводник. — Расслабься, беру контроль над твоим телом».
Дальше, как это всегда бывало, когда Проводник управлял моими реакциями, реальность несколько смазалась. Я действовал и одновременно наблюдал со стороны за самим собой. Не прошло и минуты, а бандит был обезоружен, связан его же собственным ремнем и свален в углу балка беспамятной грудой нечистой плоти. Я присел на топчан, отходя от напряжения. Мускулы ныли, суставы болели. Но уже не так, как в те времена, когда я находился в нездоровом, изношенном теле. После оздоровительных процедур я стал не только выносливым, но и энергичным. Похоже, что после небольшой тренировки я смог бы и без помощи Проводника так убыстряться.
«Что теперь?» — спросил я.
«Я уже десять минут как передал наши координаты прямо на рацию милицейского вертолета, — ответил он. — От имени шамана. Они уже на подлете».
«Значит, меня в любом случае выручили бы?»
«Естественно. Я же говорил, что опасности нет. Хотя ты и нагнетал обстановку неумелым вмешательством».
Странно, подумал я, как же я забыл, что умея влезать в компьютеры банков Проводник наверняка способен влезать и в любое средство связи или вещания.
«Скажи, а ты можешь влезть в телепрограмму, например, или в радиопередачу?»
«Куда угодно, — ответил он, — в любое информационное средство».
Уже в Норильске, после утомительных разборок, извинений и расшаркиваний друг перед другом, я принял ванну в гостинице и прилег на кровать. Судьба арестованных злоумышленников меня не интересовала, необходимые, письменно заверенные показания для суда я дал. Утром следовало улетать из Заполярье, где я не нашел забвенья. Дети природы оказались не такими уж детьми, а хитрый шаман до сих пор вызывал раздражение. Хотя, разумом я его мог понять…
«Скажи, обратился я к Проводнику, — этот твой Материализатор только вещи создавать может или еще что?»
«Все», — лаконично ответил Проводник.
«Что ж, я с его помощью летать смогу? Невидимым становиться? Тонну веса поднимать?..»
«Я же говорю — все. Все желания, связанные с материальным миром. Первый этап совершенства в этом и заключается, разумные существа для удовлетворения своих материальных нужд создают прибор, машину. А для активной деятельности своего разума — другую машину, информационную. Такую, как я».
«Первый этап… А сколько их, этапов?»
«Четыре. К сожалению, даже второй этап эволюции разума тебе мало понятен, трудно белковому существу осознавать проблемы существ энергетических. Ну, а объяснять третий этапе не хватит слов и образов».
«А он большой, этот прибор?»
«Приборы у продвинутой цивилизации большими не бывают. То есть сами исполнительные машины могут быть огромными, больше планеты, но разумные существа пользуются коммуникаторами, которые большими не бывают. Вот я, например, занимаю пространство невообразимых, галактических размеров, а браслет на твоей руке нечто вроде сотового телефона, коммуникатор. Ваша цивилизация пытается так строить технологию, но робко. Хорошо, что все электричество в ваших домах приходит извне, плохо, что приходиться от электрического потока самим получать тепло, свет, энергию для приборов. Лучше, чтоб и свет, и тепло, и другие виды энергии вы получали без посредников, в форме утюгов, лампочек, стиральных машин, а напрямую. Тот же свет можно перекачивать в жилища по стекловолоконным проводам, их уже изобрели».
«Опять тебя потянуло на лекцию, разумный ты мой. Короче, хочу материализатор иметь. Это возможно?»
«Да»
«И что от меня потребуется? Опять египетскую пирамиду строить?»
«Всего лишь слетать на Луну».
«Что! — я на миг потерял способность мыслить. — Ты очумел?!»
«Не вполне понимаю термин «очуметь» применительно к информационному механизму. Тем ни менее, материализатор желаний можно получить только на Луне, там есть все условия для сборки коммуникатора с основной машиной материализатора».
«Лунные условия можно создать в лаборатории на Земле», — сказал я.
«Ты не понял. На спутнике Земли есть минерал, который вам неизвестен. Именно из него можно создать браслет для связи с материализатором».
«Ну и как ты видишь нашу поездку на Луну, куда еще и космонавты-то не шибко летают? Купить билет в аэропорту?..»
«План составить нетрудно. Можно устроиться за большие деньги туристом на один из космических рейсов, прецедент был. Можно построить беспилотную ракету, которая слетает туда и обратно. Это будет стоить не так уж много в денежном эквиваленте».
«Что ж, будем строить ракету.» — сказал я безнадежно.
5
Так и подмывает описать восторженное удивление Королева с когортой конструкторов его фирмы. Но данная рукопись не является художественной книгой, о чем я не устаю напоминать не столько читателям, сколько самому себе. (Иногда мне совершенно не хочется писать, иногда — желание неудержимо).
Больше всего космонавтов поразил чертеж ракеты, вернее — ее размеры. Она была размером с односпальную кровать. Не считая, естественно двигателей. Но и двигатели были несколько иные, чем привычные степени, наполненные химическим топливом. Моя ракета двигалась на энергии пластиковой взрывчатки, одна ступень отстреливалась после преодоления атмосферы, вторая на половине пути к Луне, третья в поле притяжении Луны. Причем, третья ступень не отстреливалась, а отсоединялась и становилась естественным спутником Луны, а на обратном пути состыковалась с ракетой. На четвертом, последнем двигателе ракета должна была прилуниться, набрать образцы и взлететь.
Естественно, что никакой громоздкой электроники на ракете не было. Что об этом думали специалисты королевской фирмы я и предположить не мог. Как не мог объяснить, что все управление миниатюрным космическим кораблем осуществит браслетик на моей руке, а единственная электронная часть ракеты — коробочка связи с Проводником, соединенная с малыми движками, выполняющими функции рулей.
Надо думать, что инженеры, технологи, конструкторы, как и сам Королев, сочли меня ненормальным миллионером. Так как они получали на время конструирования ненормальной ракеты сказочные гонорары, то особых споров не возникло. Они собрали миниатюрный корабль по моим (Проводника) безумным чертежам и запустили его со своего лабораторного полигона.
Я купил яхту с мощными моторами, неспешно доплыл на ней до нужной точки в Красном море и дал команду положить судно в дрейф.
Впервые в жизни я не испытывал мучений от морского путешествия. Оздоровительная процедура Проводника навсегда излечила меня от морской болезни. Поэтому я купался, вкусно кушал, ухаживал за единственной официанткой и болтал с Проводником.
В один прекрасный день, как пишут в романах, в небе появилась блестящая точка, которая вскоре оделась белоснежным облаком парашюта. Матросы спустили шлюпку и подняли на борт космический корабль. Все, что мне требовалось, находилось в маленьком контейнере. Кроме проб грунта манипуляторы ракеты под руководством Проводника загрузили и тот минерал, который был нам нужен. Я положил небольшой камень тусклого цвета в карман, вернул контейнер на место и дал команду на возвращение.
Опять мне хочется описать лица королевских сотрудников, когда они получили с нарочным ракету, про которую и думать забыли. И вдобавок с полным контейнером лунного грунта. Проводник выудил из секретных армейских архивов рапорт бывшего космонавта, не мог же сам Королев скрывать такое чудо от военной разведки. Любопытно, что командование не поверило ни рапорту, ни Королеву. А его фирма неожиданно разбогатела, так как технология ракетостроения, подсказанная Проводником, намного опередила нынешнюю.
Изготовление Материализатора заняло больше времени, чем я думал. Это было похоже на выращивание искусственных драгоценных камней: давление и температура. Чудовищное давление и чудовищная температура.
Впрочем, всех тонкостей процесса я все равно не понимаю. Заказал на заводе Круппа необходимое оборудование, снял дом на окраине Мюнхена, специалисты смонтировали установку в подвале, подсоединили мощный электрический кабель, установили генератор, на случай отключения электроэнергии… И я начал ждать, развлекаясь чтением (Проводник выводил перед моим мысленным взглядом текст любой книги в совершенном переводе на русский).