орым он бросил Трехликого в руку Орна, вполне небрежным.
–Увы, это подделка. Сожалею.
Мальчики переглянулись. Только сейчас они поняли, сколько надежд возлагали на эти камни, оказавшиеся кусками бесполезного стекла. Но Ларс все же нашел в себе силы спросить:
–Но, может, вы все же купите его?
Ювелир задумчиво пожевал губами и скрестил пальцы на объемистом брюхе, всем своим видом выражая сомнение. Друзья ждали, затаив дыхание.
–Пять золотых,– наконец, неохотно протянул хозяин,– исключительно из жалости к вам.
Орн и Ларс переглянулись в радостном изумлении. Такого они уже и не ждали. Сумма, конечно, не ахти какая, не сравнить с той, что они могли выручить за настоящие камни, но и не маленькая. Ювелир смотрел на них, едва скрывая нетерпение за ленивой, добродушной маской. После того как Орн важно произнес «мы согласны», он сразу засуетился, подхватил Трехликого и быстро отсчитал пять больших желтых кругляшей в протянутую Орном ладонь.
Едва дождавшись ухода друзей, толстяк бросился в глубь мастерской. После недолгих поисков из секретера был извлечен пожелтевший лист. Быстро сверив знак с рисунком на нем и пробежав глазами по строчкам подписи, ювелир подозвал к себе подмастерье. Через минуту тот, уже без значка, вышел из лавки и, делая вид, что прогуливается, свернул в тот же переулок, в котором только что скрылись мальчишки.
На пустыре было тихо. Нудный холодный осенний дождь только что закончился, густо пахло прелыми листьями ичуть-чуть помойкой. Каникулы давно закончились, Орнеще не вернулся с занятий, и Ларс, учившийся на два класса младше, сидел на мокром бревне в полном одиночестве. Сначала он надеялся дождаться друга у школы, но, заметив в окне учителя, поспешно ретировался– тот еще был зол на Ларса за проделку с доской. Домой тоже идти не хотелось: мать наверняка нагрузит работой до самого обеда, а пальцы до сих пор болели после учительской линейки.
–Там приехал какой-то дядька и тебя спрашивает, а мама волнуется и хочет, чтобы ты скорей пришел,– скороговоркой выпалила выскочившая из-за угла Тилла и сразу убежала обратно во двор.
Ларс озадаченно посмотрел вслед сестре, поднялся и побрел к дому.
У фонтана стоял хорошо одетый господин, по виду из благородных, и о чем-то говорил с Алитой. Та, выпятив внушительную грудь, лукаво посматривала на незнакомца, придвинувшись к нему так близко, как только позволяли приличия; две матроны на галерее, поджав губы, осуждающе наблюдали за ней.
–Ларс, ну где тебя опять носит!– донесся до мальчика крик матери, и Ларс почувствовал раздражение. Он неохотно повернул к дому – с куда большим удовольствием он бы присоединился к мальчишкам, обступившим соловой масти коня, спокойно косящего на них голубым глазом и встряхивающего подстриженной гривой.
–Вот этот господин хочет поговорить с тобой,– шепнула Лисса сыну, кивая на мужчину, который, увидев Ларса, оставил Алиту и подошел к ним.
Ларс, непонимающе хлопая глазами, поднял голову и посмотрел на незнакомца. Мужчина был довольно молод– лет тридцати, подстриженные по последней моде усики темнели на худом приятном лице. Его взгляд заинтересованно остановился на мальчике, и Ларс сразу же начал лихорадочно вспоминать, что натворил за последнее время. Вроде бы ничего особенно ужасного…
–Здравствуй, Ларс, я Дариан,– приветливо кивнул незнакомец, улыбнувшись.– Мне нужно кое о чем тебя расспросить.
Лисса обеспокоенно покосилась на мужчину.
–Успокойтесь, почтенная,– заметил ее движение мужчина,– все в порядке. Просто я надеюсь, что ваш сын сможет мне помочь в одном деле.
Ларс вытаращился на мужчину в сильнейшем изумлении. Ничего себе! И этот господин пришел сюда для того, чтобы попросить помощи у него, Ларса? Это какой же? Видимо, вопрос так ясно отразился на его лице, что Дариан хмыкнул:
–Не переживай, это не займет много времени. Где мы можем поговорить наедине?
Все еще пребывая в замешательстве, Ларс повернулся и повел мужчину на пустырь, к бревну, с которого поднялся минуту назад.
Впрочем, наедине им поговорить не удалось– едва они уселись, как из-за угла показалась темно-зеленая школярская куртка Орна, высматривающего друга. Заметив их, он решительно подошел к мужчине и, нахмурившись, бесцеремонно спросил:
–Что вам от него нужно?
–Ты, наверное, его друг?– улыбнулся Дариан.– Вот и славно, вы нужны мне оба.
–А зачем?– растерянно пискнул Ларс.
Мужчина сунул руку в кошель и достал маленькую коробочку, обтянутую черным атласом. Под крышкой оказалась знакомая вещь– знак Трехликого с едва держащимся в углу камнем.
Мальчики застыли.
Ларс испуганно переглянулся с чуть побледневшим Орном, сглотнул и посмотрел на Дариана. Тот внимательно вглядывался в их лица.
–Так, значит, вы те самые мальчики, которые продали эту вещь?
Отпираться было бессмысленно.
–Д-да,– запнувшись, выдавил Ларс. Орн, поколебавшись, кивнул.
–Скажите, где вы его взяли?– Вопреки ожиданиям, в голосе Дариана не было угрозы, напротив, в нем звучало неподдельное волнение.
–Вы не подумайте, мы его не украли,– быстро заговорил Ларс,– у нас в доме сосед умер, старый совсем, так нам его комнату отдали, там я эту цацку и нашел…
–Умер?– резко выпрямившись, перебил его мужчина.
–Да, умер,– закивал Ларс,– давно уже, с месяц как.
Дариан помолчал.
–С месяц… Он был калекой?
–Да,– сбитый с толку такой осведомленностью, кивнул Ларс.– У него ног не было.
–Как его звали?– тихо спросил Дариан после паузы, он выглядел по-настоящему расстроенным.
–Пар,– ответил Орн,– а фамилии его мы не знаем.
Мужчина кивнул, опуская голову. Его рука сжала коробочку, и она звонко защелкнулась, скрыв голубое сияние. Пустырь сразу показался серым и тусклым.
–А кто он вам?– негромко спросил вдруг Орн.
Дариан посмотрел на него, потом на Ларса. Усмехнулся:
–Это долгая история.
Та битва стала переломной в долгой, изнурительной войне с северным соседом. Прошло почти пятьдесят лет, но мужчина рассказывал так, словно сам был свидетелем давних событий:
–…Парень-доброволец был очень молод, совсем почти мальчишка, из тех ополченцев, что набрали в ближних хуторах тем же летом. Последний резерв, так сказать. Он был единственным, кто вызвался довезти письмо с просьбой о подкреплении в Альвин, ближайшую к Пограничной крепость. Головы двух неудачливых гонцов уже украшали колья перед осажденной цитаделью, и вызвавшегося, скорее всего, ожидала та же участь. Парень понимал это не хуже остальных, но все равно решился. Вручая ему пакет, начальник гарнизона был немногословен– все и так знали, сколько зависит от этого послания.
Гонец шел двое суток, без еды, пешком– конь пал перед горным перевалом, его потом нашли, изрешеченного болтами. Не представляю, как парень оторвался от погони, как перешел перевал, кишащий голодным зверьем, а потом, окончательно обессилев, всю ночь полз по снегу, обмотав руки разорванным плащом. В Альвине часовые чудом услышали, как он скребется в ворота, и целых полчаса не открывали, думая, что там шастает обнаглевший волк… Говорят, пакет с письмом отдирали от гонца вместе с кожей, а кровавый след тянулся от ворот до самых предгорий.
Осада была снята.
От парня отказались все лекари, каких только удалось найти в округе,– стрела в груди, кое-как вытащенная им самим, обмороженные ноги, которые пришлось отнять, чтобы гнилая лихорадка не убила его раньше, чем заживут другие раны,– этого было вполне достаточно, чтобы копать ему могилу. Но, вопреки ожиданиям, он выжил.
Когда северян отбросили за Рубеж, парня, едва пришедшего в сознание, навестил начальник гарнизона Пограничной. Было много слов, много хороших, правильных слов о долге, о героизме и воинской чести и была награда– кое-какие деньги и вот этот самый Трехликий…
Дариан задумчиво посмотрел на черный атлас, скрывающий знак. Орн скосил глаза на друга. Ларс сидел, закусив губу, руки стискивали острые коленки. На коробочку он не смотрел. Дариан продолжил:
–Несколько лет назад, когда пересматривали архивы, дело Пара попало в наш департамент. Содержание, которое назначили ему после войны, за все время ни разу не было востребовано, а на запросы, где он находится и жив ли вообще, вразумительного ответа никто так и не дал. Мне поручили выяснить, что произошло. Я начал поиски, побывал и в Пограничной, и на хуторе, с которого он родом. След отыскался в небольшой деревеньке неподалеку от восточного моря. Оказалось, что там у Пара были когда-то дом и даже жена…– Дариан сбился, а потом неуверенно продолжил: – Но он ушел от нее, не взяв с собой ничего, кроме этого знака.
–Ушел?– удивленно переспросил Ларс.– Почему?
–Как бы вам это объяснить,– медленно произнес Дариан, словно с трудом подбирая слова.– Боюсь, вы еще слишком юны, чтобы понять такие…
–Она спуталась с кем-то?– неожиданно перебил его Орн.
–Что?– удивленно поднял брови Дариан.
–Я говорю, жена его с другим спуталась?
–Хм. Можно и так сказать.
Ларс недоуменно переводил глаза с одного на другого.
–Женщины…– процедил Орн совершенно по-взрослому и презрительно сплюнул в сторону.
–Ему просто не повезло. Он ведь с войны не нищим вернулся. Наградных там было прилично, хватило и на дом, и на землю.– Дариан горько усмехнулся:– Вот она и окрутила его по-быстрому, пока парень толком не прочухался.
Он вдруг спохватился и продолжил совсем другим тоном:
–В общем, пропал он. У нас на него давно рукой махнули. Дело закрыли. А я…– Дариан пожал плечами.– Не знаю, что на меня нашло, но эта история крепко засела у меня в голове. При каждом удобном случае я продолжал поиски. Но страна у нас большая, да и лет много прошло, а о нем ничего не было известно, только то, что у него был этот знак, который мог уже сто раз сменить владельца, и еще имя – Парриш Марни.
Дариан снова открыл коробочку, серый свет осеннего дня преломился в голубых гранях самоцветов, и мальчики словно наяву увидели стылые, ослепительно-голубые скалы, между которых, оставляя в снегу глубокие следы, бредет, спотыкаясь и падая, но раз за разом поднимаясь, крохотная фигурка.