–По-разному. Жара там страшная, и влажность высокая. Поселили нас в бунгало с бамбуковыми стенами и крышей из пальмовых листьев. Она даже в сильный дождь не протекала… правда, пару раз её тайфуном сносило.
–Тю, курорт прям, ишь ты!
–Да. Дом отдыха имени Хо Ши Мина, мать его за ногу.– Михалыч криво усмехнулся.– Поначалу нас бомбили нерегулярно, два раза в день максимум. А могли и неделю не прилетать, зато потом, когда началось американское наступление…
–Ну и что они? Врезали вам?– стоящий у стены молодой человек аж рот приоткрыл, ожидая услышать что-нибудь интересное.
–Подло они воевали.– Старик покосился на надпись «U.S.Marine Corps», вышитую на свитере собеседника.– Опрыскивали леса, где стояли деревни, какой-то дрянью, орандж называется. Американцы перекрашивали свои самолёты в цвета вьетнамской армии, а военным пилотам во время выполнения таких заданий запрещалось надевать форму.
Михалыч достал из кармана пиджака платок и утёр пот со лба.
–А у моей соседки какие-то сволочи внучка побили,– совершенно не в тему начала говорить старушка.– Неделю назад шёл из института, так его сзади по голове чем-то ударили. Всё забрали, даже куртку сняли. Лежит теперь в больнице.
–Сергеев, заходите!– донеслось из-за двери.
Закряхтев, Михалыч опёрся о палку, встал и, стараясь держать спину прямо, зашагал к кабинету.
–Три куска «зелёных» с тебя,– Бай прищурил раскосые глаза.– Гони лавэ.
–У меня нет с собой таких денег.– Иван судорожно глотнул и отвёл взгляд в сторону.– Подожди… неделю. Достану.
–Чё ты мне заливаешь, Лысый? Где ты их достанешь? Усвоей мамаши медсестры, что ли?– Бай наклонился через стол, за которым шла игра, и процедил: – Значит, так. Слушай сюда, урод! Сроку тебе – два дня. Дашь нам с Кирей наколку на хату – считай, нет за тобой долга.
–Бай, я…– начал было что-то говорить Иван.
–Не бзди,– молчавший до этого Киря наклонил лобастую голову и задумчиво посмотрел на свои огромные кулаки. Ещё в школе врачи поставили ему диагноз «недостаток мозгового кровообращения», из-за чего потом не взяли в армию, да и с институтом ничего не вышло. Впрочем, по поводу здоровья Киря особо не парился. Иногда, правда, он забывал договорить фразу, поскольку не помнил её начало, ну и что с того?
–Кинешь нас– ливер вырежу,– нарочито спокойно проговорил Бай.– Два дня у тебя. Запомни.
Сергеев вышел из поликлиники, осторожно спустился по ступенькам и направился к аптеке. До неё было рукой подать, всего лишь пройти метров пятьдесят по базарчику, который вот уже много лет соседствовал рядом с медучреждением.
Михалыч одолел почти половину нужного расстояния, как вдруг прямо перед ним откуда-то из толпы появилась совсем молоденькая цыганка в разноцветной длинной юбке и чёрной, расшитой блёстками, куртке.
–Мужчина, скажите, пожалуйста, как проехать к универмагу?
–Вам нужно на «пятый» автобус. Через три остановки выйдете.
–Спасибо. Ой, что это с вами?– цыганка вскрикнула и схватила его за правую руку. Она приблизилась почти вплотную к Михалычу, так что он почувствовал запах её тела. Пахло какими-то травами, ромашкой и вроде бы даже полынью.
–М-да?– Михалыч не то чтобы растерялся, скорее даже удивился. Он часто видел цыган на улицах, но лично к нему представители этого племени никогда не приставали.
–Ой, ну и страдать же ты будешь! Сделано тебе!– Правой рукой цыганка продолжала удерживать Михалыча за запястье, левой же передала ему иголку.– Держи, она заговорённая. Если почернеет, порча на тебе.
Действительно, иголка почернела.
–Вот смотри, какая чёрная,– торжествующе сказала цыганка, забирая иголку.– Порча на тебе! От того и болеешь!
–И что же мне делать?– поинтересовался Михалыч, задумчиво глядя на иссиня-чёрную иголку.
–Снять порчу надо, сюда смотри.– Игла словно бы растворилась между ловких пальцев цыганки, затем откуда-то из кармана она достала яйцо. Самое что ни на есть обычное варёное яйцо.
–Смотри сюда. Вся порча твоя здесь.– Теперь цыганка говорила с придыханием, так что её голос стал даже чем-то похож на голос Михалыча.– От денег всё зло, от них, проклятых! Оберни ими яйцо, и порча уйдёт в них!
Она протянула яйцо мужчине.
–Ты…– начала было говорить цыганка, но внезапно остановилась. Её взгляд остекленел, пальцы разжались, и яйцо плюхнулось на мостовую. Она отпустила руку Михалыча и зашарила в кармане куртки. Достав несколько измятых купюр, цыганка протянула их старику.
–Эхе-хе, грехи наши тяжкие.– Военный пенсионер не глядя взял деньги и прошёл мимо незадачливой целительницы. Гадалка стояла неподвижно, словно восковая фигура из музея мадам Тюссо.
Михалыч без приключений добрался до аптеки, где купил нужные лекарства. Уже на выходе он столкнулся с ещё одной цыганкой. Бабища лет пятидесяти с необъятным бюстом и грязными, давно не чёсанными волосами своей тушей полностью перегородила дорогу.
–Верни деньги, или прокляну.– На мгновение Михалычу показалось, что от её фигуры повеяло холодом.
–Меня?– Старик грустно улыбнулся.– Не советую. Зря вы так.
Цыганка с ненавистью посмотрела на него чёрными глазами и быстро-быстро забормотала что-то на своём языке. Впрочем, буквально через несколько секунд она поперхнулась и вновь перешла на русский:
–З-за т-тобой…– заикаясь проговорила цыганка, глядя на Михалыча округлившимися от ужаса глазами. Не сводя с него взгляда, она начала медленно отступать назад.
–Догадливая какая,– сумрачно сказал Михалыч.
Незадачливая проклинательница, ничего больше не сказав, бочком-бочком выскочила из аптеки. Сквозь прозрачное стекло было видно, как она, отчаянно жестикулируя, что-то объясняет своим двум товаркам, стоящим на улице. Её лицо было белым.
Цыганки синхронно обернулись и посмотрели в сторону аптеки, после чего разом, как по команде, растворились в толпе.
–Не с тем связались, девушки,– пробурчал Михалыч себе под нос.
Иван Лысков лежал на старом диване, тупо уставившись в потолок. Два дня прошло, и сегодня нужно было расплатиться с Баем. За стеной что-то глухо бухнуло, затем раздался звон разбитой посуды и женский крик. Нажравшийся вчера вусмерть сосед с утра пораньше решил наладить отношения с женой.
–Сволочь, наколку на хату ему подавай!– Лысый вздрогнул и стукнул по груди ладонью. С ненавистью поглядел на раздавленного клопа и от души выматерился в адрес скотов-соседей по коммуналке, которые развели в своих комнатах дикий срач. Затем вытер руку о ковёр на стене и вернулся к тягостным размышлениям. Ещё вчера он проверил все нычки в квартире. Бабла набралось баксов на двести, не больше. Такой расклад его никак не устраивал.
–На фига ты вообще сел с ним играть? Дебил!– Иван скривился и закрыл глаза.
С Баем и Кирей он познакомился месяц назад. На хате у одного пацана отмечали чью-то днюху. Синячили с самого утра, а под вечер подвалил Бай со своим кретином.
Лысый вспомнил своё первое впечатление об этой паре. Киря– пацанчик лет девятнадцати, приземистый и широкоплечий, с низким лбом и маленькими свинячьими глазками. Весит, наверно, под центнер, не меньше, но двигается плавно, словно танцуя. Бай худощав, да и ростом повыше. В их компании он оказался самым старшим. Ребята потом говорили, что он три года проучился в каком-то крутом институте, чуть ли не в МГУ. Врали, наверное.
Мутный какой-то он, Бай. Так глянешь на него, и вроде ничего особенного. Узкоглазый, с бледным лицом и какими-то рыбьими губами, тьфу, аж смотреть тошно! Вот только глаза у него странные… Серые, а в глубине словно туман клубится. Кто-то из пацанов спьяну было залупнулся на Бая, так тот только посмотрел на него, и всё. Базару, как говорится, ноль. Одним взглядом разрулил ситуацию.
А Киря? У него ж мозгов вообще нет! Что скажет ему Бай, то и сделает. Прикажет спрыгнуть с одиннадцатого этажа– возьмёт и спрыгнет. А если вдруг захочет Бай кого-нибудь оттуда скинуть? Да без базара, пусть только покажет кого!
Лысый был неглупым парнем, отучился восемь классов в школе и два года назад чуть не поступил в профессиональное училище. Он понимал, что так или иначе, но этим людям долг придётся отдать.
Зазвонил мобильник.
–А?
–Два!– из трубки зазвучал хрипловатый голос Бая.– Ну, чё?
–Я…– Иван на мгновение сделал паузу.– Короче, есть тут одна тема.
–Ну, давай, подгребай на наше место.
Лысый встал, оделся, засунул мобилу в задний карман изрядно потёртых джинсов и вышел из комнаты.
В коридоре он нос к носу столкнулся с матерью.
–Жрать хочешь?
Лысый принюхался. С кухни отчётливо тянуло прокисшей соседской капустой и непонятной сладковатой вонью. Он покачал головой, прошёл мимо и принялся надевать кеды.
–Куда намылился-то?
–На работу,– буркнул Лысый и открыл дверь в подъезд.
–Чего брешешь? Какую работу! Ты уже полгода ни хрена не делаешь! Всё с дружками своими ошиваешься!– заорала мать сыну в спину.– Вот погоди, дождёшься от них беды на свою голову! Скорей бы уже в армию забрали!
–Сама туда иди!– Иван сбежал по ступенькам, перепрыгнул лужу мочи и выскочил на улицу. Он сразу же направился к гаражам, возле одного из которых на лавке уже сидели Бай с Кирей.
–Здорово.– Он пожал парням руки и уселся рядом.
–Рассказывай.– Бай достал из кармана пачку с сигаретами и закурил.
–Ну, короче, вот какая тема. Есть тут один дед, пенсионер, ему моя маманя уколы ходила делать. Живёт один, в частном доме. В одноэтажном. Кроме него, там никого нет. Даже собака недавно сдохла.
–Пургу гонишь.– Бай жадно затянулся и выпустил дым через нос.– Что за фуфло, какой, на хрен, дед? Кинуть нас хочешь, Ванюша?– вроде бы даже ласково спросил он.
В руке Бая хищно блеснуло лезвие выкидухи.
«Да он же на всю башку отмороженный! Сейчас полоснёт по горлу, и всё!» Лысый, чувствуя, как рубашка прилипла к мгновенно вспотевшей спине, покосился на нож и начал говорить, тщательно подбирая слова: