— Но ведь мирры тоже воины, — возразила Сорка с заметной растерянностью.
— Мирры больше охотники, чем воины. Ведь вы не сражаетесь с целыми народами. Мелкие стычки между племенами за лучшие угодья или схватки на праздник — я не считаю. Про проклятие предков я даже не говорю. Поверь, войны на моей родине намного серьёзнее и страшнее. А самое главное, что они более кровавые. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты поняла, что твоё поведение может погубить не только тебя, но и всех, кто идёт рядом с тобой.
— А почему ты решил, что я не стану вас слушаться, — фыркнула Сорка.
— Просто потому, что ты не послушала отца, когда он запретил тебе нападать на меня. Он даже пригрозил тебе, но ты сделала по-своему. Именно поэтому я и решил, что, если уж ты осмелилась спорить с отцом в такой малости, то в серьёзном деле ты просто специально будешь делать всё, что задумаешь сама. Только для того, чтобы показать нам, какая ты умная и смелая.
— Ты меня за молочного котёнка держишь? — неожиданно насупилась Сорка.
— Я?! Это ты себя так ведёшь, — развёл руками Араб.
— Хочешь сказать, что, когда я бросилась в драку с тобой, то повела себя глупо? — растерялась самочка.
— Конечно. Взрослый, умный человек не станет ввязываться в драку только для того, чтобы доказать всем свою силу.
— Ты сказал — взрослый, а потом добавил — умный. Почему? — с интересом спросила Сорка.
— Просто потому, что взрослый — не всегда означает умный. Иногда бывает совсем наоборот, — усмехнулся в ответ Араб.
— В любом случае, я действительно сама пришла сюда. Я слышала, что ты первым вышел на помост рядом с Горком, когда он вызвал на драку молодых самцов. Это правда?
— Ты же слышала, — пожал плечами Араб.
— Но почему ты это сделал?
— Потому что Горк — хороший вожак. Я давно это понял. Но после того как за ним пошли сразу столько взрослых охотников, я убедился, что моя догадка правильная.
— А может потому, что молодые самцы убили бы тебя, если смогли бы победить Горка? — ехидно спросила Сорка.
— Поверь, что это было бы очень сложно сделать. Когда дело доходит до того, что моя жизнь зависит от жизни другого существа, я перестаю сдерживать себя и начинаю убивать. То, что ты уже испытала, — это детская игра, по сравнению с тем, что я буду делать в таком случае.
Вспомнив о полученной трёпке, Сорка вздрогнула и непроизвольно коснулась наиболее пострадавшего бока, покосившись на Араба с заметно возросшим уважением. Увидев её жест, Араб внутренне поморщился и, тяжело вздохнув, извинился:
— Прости, что так сильно бил. Но ты сама виновата.
— Знаю, — мрачно кивнула Сорка. — Не смогла вовремя понять, что ты намного сильнее.
— Ну, раз мы всё решили и между нами не осталось обид, то нам нужно только дождаться, когда ты поправишься.
— И что тогда?
— Мы сможем отправиться в путь, — пожал плечами Араб.
— Тебе так не терпится уйти от нас? — удивилась Сорка.
— Нет. Я хочу посмотреть на станцию улов. Ты же знаешь, что Горк собирается начать войну с ними.
— Знаю, но не уверена, что это правильно, — ответила Сорка с неожиданной задумчивостью.
— Почему? — с интересом спросил Араб.
— Мы боимся их, и это, к сожалению, правда. Но мы не понимаем своего страха. Ты говоришь, что воевал всю жизнь. Тогда ответь, как можно сражаться с врагом, которого боишься ещё до того, как увидел? — тихо спросила Сорка.
— Сражаться можно, — так же тихо ответил Араб. — Но храбрость заключается не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы победить свой страх. Поверь, боятся все. Не бывает бойцов, которые ничего не боятся.
— Тогда, если подумать, то получается, что самый главный враг воина — это не враг, а он сам? Его страх? — растерялась девушка.
— Да. Именно так. Тот, кто смог победить свой страх, сможет сделать то, что недоступно другим.
— Скажи, а там, у тебя на родине, все так думают? — неожиданно спросила она.
— Многие, — улыбнулся Араб.
За разговором он успел обтянуть срезанные ветви полосками кожи, плотно скрепив их вместе. Очнувшаяся от задумчивости Сорка с интересом посмотрела на получившуюся конструкцию и, осторожно коснувшись её пальцем, спросила:
— Что ты делаешь?
— Оружие.
— И как им пользоваться? Ты хочешь примотать к концу нож?
— Нет. Нож, сам по себе, уже оружие. А это называется лук. Чтобы закончить его, мне потребуются высушенные жилы и лёгкие прямые ветки. А ещё перья птиц.
— Ничего не понимаю, — пожала плечами Сорка. — Перья, жилы, ветки. К чему всё это?
— Ты всё поймёшь, когда увидишь. Я ещё слишком плохо говорю на вашем языке, чтобы правильно тебе объяснить, — улыбнулся Араб.
Неожиданно их мирную беседу прервал треск ветвей, и на помост свалился всё тот же неугомонный Скарт. Его располосованная когтями Горка шкура была смазана какой-то мазью, а голова перевязана полосой кожи, под которой виднелись листья какого-то растения. Увидев незваного гостя, Араб моментально откатился в сторону и толчком вскочил с плеч на ноги, сжимая в руках готовое древко. Скарт, неловко упав на бок, схватился за рёбра и, зашипев от боли, медленно поднялся, глядя на Сорку и Араба с неприкрытой ненавистью.
Выхватив из-за спины нож, он медленно двинулся к девушке. Удивлённо глядя на него, Сорка медленно поднялась и, не выказывая страха, спокойно спросила:
— Зачем тебе нож, Скарт?
— Я убью тебя. И твоего нового дружка я тоже убью. А потом я зарежу Горка. Этот старик уже давно зажился на свете, — прошипел Скарт, продолжая подкрадываться к ней.
— Это проще сказать, чем сделать, — в полный голос ответил Араб. — Но ты кое-что забыл, приятель. Я побил тебя, когда ты был здоров, а сейчас ты еле идёшь. Так что лучше уходи, пока я не свернул тебе шею.
— Попробуй, — презрительно фыркнул Скарт и одним прыжком метнулся к Сорке.
Одновременно с ним начал двигаться и Араб. Заметив, как напряглись мышцы ног обезумевшего самца, он быстро шагнул вперёд, вскидывая зажатый в руках лук. Хлёсткий удар выбил нож из руки Скарта, попутно сломав ему кость. Но, к удивлению Араба, хорошо помнившего, что юнец плохо переносит боль, Скарт не отступил и не заорал от полученной травмы. Вместо этого он резко взмахнул другой рукой, норовя располосовать самочке горло выпущенными когтями. Но Сорка недаром была лучшим бойцом среди молодёжи. Легко уйдя от удара, она шагнула в сторону и, оказавшись за спиной у самца, резким ударом рассекла ему шкуру на спине.
Окончательно рассвирепевший Араб шагнул вперёд и, резко хлестнув кота по рёбрам, скомандовал:
— Сорка, отойди. Он мой.
Не ожидавшая от него такой властности, самочка отступила в сторону и встала на краю помоста, с удивлением глядя на оставшихся перед домом бойцов. Нанеся несколько ударов подряд, Араб загнал самца в противоположный угол помоста и, бросив лук к стене, с жёсткой улыбкой произнёс:
— Если хочешь добраться до неё, тогда убей сначала меня.
— Осторожно, Ар-р, он нализался макуты, — громко фыркнула Сорка, явно презирая Скарта за это.
Араб не стал уточнять, что такое макута. Он и так уже успел понять, что разъярённый до бешенства самец находится под действием какого-то наркотика. Выяснять, что это такое и как действует, у него не было никакого желания. Да и сам Скарт не давал ему времени на разговоры. Взвыв, как самый натуральный мартовский кот, он прыгнул вверх и вперёд, как делал это в первую их драку. Не желая больше тратить время на демонстрацию своих боевых навыков, Араб просто резко присел, пропустив его над собой. В тот момент, когда огромный кот неловко приземлился на три конечности, поджимая четвёртую, сломанную, Араб нанёс ему резкий удар ногой в голову, с разворотом. Отброшенный силой удара к стволу дерева, Скарт врезался в него лбом и оглушённо затряс головой, пытаясь восстановить зрение. Не давая ему опомниться, Араб ещё раз крутанулся на пятке опорной ноги, нанося очередной удар, но теперь уже с другой стороны. Очередной полёт самца был остановлен стойкой перил, ограждавших помост. Но и на этом Араб не остановился. Едва Скарт сумел подняться на странно подгибающихся ногах, как Араб снова атаковал. На этот раз прямой удар кулака, способного по прочности поспорить с камнем, пришёлся прямо в нижнюю челюсть Скарта, подбросив его в воздух. Нелепо взмахнув руками, самец попятился назад и, перевалившись через перила, с громким воплем рухнул на землю.
Шагнув к перилам, Араб быстро взглянул вниз, втайне надеясь, что глупец успел ухватиться за какую-нибудь ветку и спастись. Но его надежды рухнули, когда он разглядел лежащее под деревом тело с нелепо вывернутыми руками, ногами и шеей. Скарт был мёртв. Подошедшая к нему Сорка тяжело вздохнула и, помолчав, сказала:
— Спасибо, Ар-р.
— За что? — не понял Араб.
— Ты меня спас. После твоей трёпки я не смогла бы справиться с ним.
— Ерунда, — отмахнулся Араб. — Лучше скажи, что мне теперь делать?
— В каком смысле?
— Я же убил его.
— И думаешь, что его родные придут мстить? — неожиданно догадавшись, весело рассмеялась она.
— Ну да, — кивнул Араб.
— Не беспокойся. Всё племя видело, что он сам пришёл к нам с оружием. Да ещё и нализавшись макуты. Он сам во всём виноват, и обвинять тебя никто не станет.
— Может, объяснишь мне наконец, что такое эта ваша макута? — мрачно спросил Араб.
— Корень лесного растения. Его сок заставляет мирров чувствовать себя непобедимыми и заглушает любую боль, — вместо неё ответил Горк, выходя на помост. — Ты действительно спас её, Ар-р.
— Но как теперь быть с его родными? — продолжал допытываться Араб.
— Никак. Они сами выпустили его из дома, позволив напасть на вас. Значит, должны винить только себя, — решительно отрезал Горк.
— Надеюсь, что ты прав и мне не придётся убивать всю семью, чтобы спасти свою жизнь, — вздохнул Араб, всё ещё не веря в то, что всё обойдётся так легко.
— Можешь спросить их сам, — усмехнулся в ответ Горк, кивая в сторону тропы.