Я не стал упоминать всех своих учителей, поэтому лишь развёл руками и «признался» ему:
— Просто талантливый самоучка, сеньор Авраам.
— Эх, мне бы наследников, таких как вы, — вдохнул он, показывая рукой, что мы приехали.
Глава 26
Встречала его вся семья и он подозвал жестом молодую девушку, миниатюрную брюнетку с убранными под платок длинными вьющимися волосами. Тонкие черты лица, и характерная внешность безошибочно определяла её национальность, и в этом она была очень хороша. Просто другая красота, не та, к который я привык.
— Сарочка, внученька, — обратился он к ней с любовью в голосе, — не могла бы ты помочь нам и донести его сиятельство к нам в гостиную.
Большие глаза девушки удивлённо распахнулись, но она сложила руки и низко нам поклонилась.
— Конечно дедушка, — услышал я тихий голос, от которого у меня запершило в горле, — постараюсь быть очень осторожной и обходительной с таким высоким гостем.
Напротив повозки встали Бернард и Бартоло привычно ожидая, кому я скажу, чтобы он взял меня на руки, и тут ещё к ним добавилась красивая девушка.
— Сеньор Иньиго, я не буду вас осуждать, если вы выберете её, — подколол меня гад швейцарец, который сам заинтересованно косился на красивую иудейку.
— И я тоже, сеньор Иньиго, — закивал головой Бартоло, сглотнув слюну.
Посмотрев на грудь девушки, упругие шарики которой было заметно даже через платье, я решил, что пока ещё не готов к подобным испытаниям.
— Бернард, — я протянул руки к мужчине, — не будем заставлять миниатюрных девушек, таскать на себе целых графов.
Швейцарец взял меня на руки и вздохнул.
— Ваше сиятельство, уверен вы будете об этом ещё долго сожалеть, — тихо сказал он, — я бы сам с удовольствием оказался сейчас на вашем месте.
Иудей с улыбкой поклонился, принимая моё решение, но спросил.
— Сеньор Иньиго, но вы же не будете против, если Сарочка тогда подаст нам напитки?
— Я с трудом представляю сеньор Авраам, кто может отказаться от такого предложения, — с тяжёлым вздохом, который его развеселил, сказал я.
Внутри его дома было также всё дорого и красиво, что и прошлый раз, если только добавилось картин на стенах. Он провёл нас в знакомую гостиную, показал людям, меня сопровождающим, где они могут сесть, а мы с ним расположились в глубине зала, далеко за зоной всеобщей слышимости.
Девушка пришла следом, и присев на колени перед нашим столиком, стала разливать вино дедушке, а мне знакомый настой с мёдом.
— Кипячёная вода с мёдом и травами, остуженная до нормальной температуры, ваше сиятельство, — сказала она, — дедушка сказал, что вы так любите.
— Можете не беспокоиться, она девственница, сеньор Иньиго, — огорошил меня Авраам Сениор следующим признанием, — мне кажется она станет для вас прекрасной любовницей.
Девушка стремительно стала краснеть, а я закашлялся.
— Вы так высоко цените меня и наше будущее сотрудничество, сеньор Авраам? — удивился я, — что готовы отдать такое сокровище иноверцу?
Он тяжело вздохнул и качнул кистью, на что Сара тут же поклонилась и отошла от нас.
— Не хотелось бы об этом говорить на переговорах сеньор Иньиго, но все говорят, что вы любите честных партнёров, — он грустно посмотрел на меня, — боюсь у меня нет другого выхода, поскольку вы можете похоронить всех нас, открыв банк Медичи на условиях, на которых сейчас работают флорентийцы.
— Это каких? — поинтересовался я, не очень пока понимая, что он имеет в виду.
— Международные переводы средств, как наличными, так и векселями, оплата товаров с помощью тратты, — он покачал головой, — банковская система Кастилии весьма замкнутая и приход игроков, имеющих филиалы во многих странах Европы приведёт к схлопыванию более мелких и неспособных к такому широкому охвату банков.
Поскольку я не был знаком с банковской системой Кастилии, то приходилось верить ему на слово, если и правда то, что он говорил, становилась понятна тотальная паника банкиров, о которой говорил мне дядя ещё утром.
Я задумчиво посмотрел на него.
— А что, если вы станете ассоциированным банком? — спросил я его, вспоминая из практики Евгения Орлова похожие ситуации, — останетесь отельным банком, но получите доступ к системе банков Медичи и возможности использовать его ресурсы, а также гарантии?
Рот у иудея приоткрылся.
— Сеньор Иньиго, впервые слышу это название, — признался он, — можете рассказать подробнее, что это?
— Это банк, который работает под поручительством другого, более крупного банка, который предоставляет гарантии или поручительство от себя, что позволит вам работать с большей надежностью и доверием со стороны клиентов и международных партнеров, — кратко обрисовал я суть и преимущество этого способа взаимодействия банков, — что для вас по факту ничего и не изменит, кроме того, что рядом с вашей вывеской мы можем повесить вывеску банка Медичи. Ну и разумеется, аудит и контроль с моей стороны, чтобы вы этим не злоупотребляли.
Взгляд иудея стал крайне задумчив.
— Это очень необычное и непривычное предложение, сеньор Иньиго, — наконец со вздохом сказал он, — я могу взять время на раздумья?
— Конечно, сеньор Авраам, — кивнул я, — я и не прошу вас принимать такие судьбоносные решения второпях, поскольку первый же и пострадаю, если вы нарушите свои обязательства, которые я закреплю своим словом.
— Понимаю, сеньор Иньиго, — он склонил голову, — чем я могу загладить для вас процесс ожидания своего ответа?
— Я оставил свою служанку в Аликанте, — притворно вздохнул я, — ещё одна помощница бросила меня в Неаполе. Заставлять же свою повариху, ещё и одевать меня, является неуважением к её труду, так что если Саре будет нетрудно, пусть поухаживает за мной то время, пока вы думаете.
— Берёте заложника, — вздохнул он, — но хотя бы не так явно, как могли бы это.
— У меня сеньор Авраам остались не лучшие воспоминания о Валенсии, — пожал я плечами, — мне бы крайне не хотелось, чтобы такие же впечатления у меня остались и о Сарагосе.
— Сара! — позвал он девушку и когда та пришла, он обратился к ней на разговорной смеси кастильского и иврита, на которой говорили евреи Кастилии, поскольку сам иврит не был для большинства здесь разговорным языком, а только языком религиозным, на котором читались в основном молитвы. Но, разумеется, раввины и очень образованные иудеи, с которыми я общался, хорошо знали язык своей древней родины, как некоторые и арамейский, но это было совсем уже редкостью.
— Будешь жить у графа и выполнять всё, что он скажет, пока я не заберу тебя у него, — сказал он, явно думая, что я не знаю этот сильно локальный язык.
Девушка изумлённо посмотрела на него, затем на меня.
— Всё? Дедушка, ты уверен? Он же карлик и урод! — ответила она, а я в это время улыбался и делал вид, что их не понимаю, — а если он захочет лишить меня девственности? Меня же потом замуж никто не возьмёт!
— Так нужно, — резко оборвал её он и обратился ко мне на кастильском.
— Я предупредил её, чтобы во всём вас слушалась, сеньор Иньиго, — с улыбкой сказал мне он, а я который раз порадовался, что знание многих языков приносит мне пользу даже там, где я этого не ожидаю.
— Хорошо, тогда жду вас у себя с ответом, сеньор Авраам, — кивнул я спокойно, не выдавая, что понял их и позвал Бернарда, чтобы унёс меня.
Девушка послушно пошла за нами, бросив на дедушку слишком уж жалобный взгляд, но тот даже не ответил ей, лишь тяжело вздохнув.
Сара села напротив меня в повозку, и вынуждена была быть совсем рядом с Бартоло, который стал краснеть и стараться от неё отодвинуться, чтобы их не увидели вместе. Мы же с невозмутимым швейцарцем сидели рядом и рассматривали девушку, которая всем видом показывала, какая она смелая и ничего не боится.
— Дорогая, хочу тебя сразу предупредить, — спокойно сказал Бернард, — ты явно потом будешь много болтать о правилах и порядках в нашем доме, но три вещи находятся у тебя под запретом.
Он поднял руку и стал загибать пальцы:
— Запрещено рассказывать всё, что касается сеньора Иньиго.
— Запрещено говорить всё, что касается его безопасности и охраны.
— Запрещено что-то брать и выносить из его дома без спроса.
— А если я нарушу эти правила? Что тогда? — девушка с вызовом посмотрела на швейцарца, который пожал плечами.
— Тебя предупредили, — спокойно сказал он, — второго раза не будет.
— Сара, я потом вам всё объясню подробно, — залепетал красный Бартоло, — когда приедем, я познакомлю вас с нашим управляющим. Вы будете подчиняться ему.
— А сеньор Иньиго? — она удивлённо посмотрела на меня, — я думала буду служить только ему.
Оба мужчины переглянулись и удивлённо посмотрели на неё.
— Боюсь дорогая, ты до этого ещё не доросла, — за обоих, ответил швейцарец, который прекрасно знал, куда её определит Алонсо, когда мы её ему представим. Как и всех новых слуг, он поставит её на самую грязную и неблагодарную работу, где ещё долго будет присматриваться, можно ли доверять новому слуге и повышать его дальше.
Так в общем-то и случилось, и я больше не видел Сару, до момента, пока ко мне не приехал её дед.
— Сеньор Иньиго, — швейцарец обратился ко мне, когда я завтракал, так как прибыл мальчик от Авраама, попросивший о встрече, я сказал, что буду готов принять его как раз после завтрака.
— Да Бернард? — повернулся я к нему.
— Зачем вы взяли её к себе? — поинтересовался он, — я ведь вижу, что не просто так.
Я вздохнул и положив вилку, поднял руку.
— Что ты видишь?
Швейцарец удивлённо на меня посмотрел, подошёл ближе, пристально осмотрел кисть и пожал плечами.
— Просто маленькая рука.
— На пальцы посмотри!
Он наклонился ближе, и его глаза расширились.
— Много мелких точек от чернил, сеньор Иньиго, — увидел он то, что увидел и я при нашей первой встрече с внучкой Авраама.
— Я пишу по три-четыре часа в день, — повертел я рукой перед его глазами, — теперь подумай, сколько пишет она, если на её пальцах в два раза больше чернильных пятен.