"Ладно, — сказал сам себе. — Ещё пару клиентов, и домой".Буквально через несколько минут заметил женщину на обочине. Она стояла, подняв руку, как будто голосовала. Я притормозил.
— Вам помочь? — спросил, приоткрывая окно.
Женщина подошла к машине. Её лицо было скрыто в тени капюшона, но я почувствовал, как по спине вдруг пробежал холодок.
— Спасибо, — сказала она. Голос её показался почему-то смутно знакомым.
Она села на заднее сиденье. Я взглянул в зеркало заднего вида и замер.
Это была она! Та самая женщина, которую я подобрал под Уфой. Та самая, которая оставила мне метку на ладони. Та самая, которую я недавно вспоминал. Она насмешливо смотрела на меня глазами с рыжим оттенком.
— Вы же... — начал было, но слова застряли в горле.
Женщина улыбнулась.— Да, точно. Ты думал, что мы больше не встретимся, Станислав?
Я почувствовал, как в груди бешено заколотилось сердце.
— Кто вы? И что вам от меня нужно? — спросил, стараясь звучать спокойно.
— Я пришла предупредить тебя, — сказала женщина ровным голосом. — Ты ведь чувствуешь, чем пахнет воздух? Это запах гари и медных монет. Он дышит за твоей спиной.
Я инстинктивно оглядываюсь по сторонам — никого.
— Люди называют его Азаром, но у него нет имени. Только голод... и спички, которые он бросает в чужие сны.
Она помолчала некоторое время, глядя на моё отражение в зеркале заднего виде. Я молчал, не зная, что сказать.
— Понимаю, что у тебя будет много вопросов. Они появятся потом, когда придёшь в себя. А пока прислушивайся к сигналам.
— К сигналам? Каким сигналам?— я удивлённо скосил глаза.
Она посмотрела в окно.— Знаешь, в городе их почти не слышно. А ведь они идут постоянно. Ты скоро поймёшь.Я хмыкнул, не зная, как реагировать.
— У вас интересная философия, — пробормотал я.
— Это не философия, —женщина улыбнулась, но в её взгляде промелькнула тоска. — Это просто знание. Со временем ты тоже будешь его чувствовать. Кстати, твой дед хранит старый дневник с рисунками. На последней странице — дерево, обугленное с одной стороны. Спроси его, почему он никогда не дорисовывал вторую половину. И отвечая на твой первый вопрос — можешь называть меня Нурия.
Я обернулся — женщина рассмеялась, и её голос рассыпался хрустальным звоном.
— Ты ещё узнаешь, чей пепел ты вдыхаешь...
Её фигура расплылась, как тень от костра. На сиденье, где она сидела, остался лишь приторно-сладкий запах — будто конфета. Ириска, упавшая в огонь.
Оглянулся вокруг. Никого.
— Мать - природушка, — пробормотал, сжимая руль. — Кажется, именно в таких случаях рекомендуется себя щипать, да?
Посидев минутку в задумчивости, переваривая эту неожиданную встречу, я разблокировал телефон и нашёл в контактах номер деда.Тот принял звонок очень быстро, как будто ждал его.
— Ну здравствуй, внук. Вспоминал тебя недавно, — начал первым разговор дед Исмагил.— Дед, здорово. Не хочу тебя отвлекать, у меня вопрос буквально на минутку.— От чего ты можешь меня отвлечь, Стас? Я давно уже ничем важным не занят, а для тебя — всегда свободен. Только разве тебя дождёшься в гости?
— Дед, обязательно заеду, обещаю! Просто дел навалилось в последнее время — не разгрести. А вопрос вот какой — знакома ли тебе женщина по имени Нурия? — спросил я. — И я сейчас говорю не о чайной принцессе. А
ещё — кто такой Азар?
Дед молчал. Я подождал секунд пятнадцать и тихо проговорил:
— Дед, алло? Ты там где?
— Тут я, Стас. От кого ты услышал эти имена? — спросил дед Исмагил напряжённым голосом.
— Не то чтобы услышал, дед. Дама одна сейчас так представилась в разговоре. А потом пропала куда-то. Между делом сказала, что ты на мои вопросы ответить можешь. Правда, их у меня пока нет, — сказал я.
— Стас, это совершенно не телефонный разговор, — помолчав ещё немного сказал дед. — Ты бы заехал ко мне. На днях, а то и раньше. На кружку чая.
— Твой чай я очень люблю, дед! Обязательно постараюсь забежать поскорее, — проговорил я, собираясь заканчивать разговор.
— Ещё момент, внук. Пожалуйста, будь осторожен.— В каком смысле, дед? Я и так самый аккуратный водитель в городе с огромным стажем, — попытался отшутиться я.
— Во всех смыслах, Стас. Судя по всему, вокруг тебя начинается какая-то опасная история. Береги себя. Прошу.
— Ладно, дед. На днях увидимся. Я наберу заранее. — сказал я и нажал красную кнопку отбоя вызова.
Разговор с дедом ничего не прояснил. Скорее всего даже ещё больше запутал. Но я привык решать вопросы по мере их поступления. Съезжу к деду — и он расскажет, что знает. Нет повода забивать голову раньше времени, подумалось мне тогда.
Спустя минут пятнадцать припарковался на Волоколакском шоссе, недалеко от входа в подземку.Вечер. Холодно. Решил перекусить перед тем, как ехать домой. Фастфуд в павильоне у станции метро Ворон— не самый изысканный ужин, но гораздо лучше, чем ничего. Всё из-за того, что Катя совершенно ничего не готовила и кажется, даже не знала, с какой стороны подойти к плите.
Купив шаурму, вышел из павильона и сразу заметил собаку. Она сидела у стены, прижавшись к теплу вентиляции. Пёс был небольшой, лохматый, с длинной светлой шерстью, внешне напоминающий ши-тцу.
Я замер на месте. Такую собачку всегда хотела завести Катя. Она часто говорила: "Они такие милые, как игрушки!". Но покупать не спешила — ей было жаль денег. Она толсто намекала, что я сделаю ей такой подарок. А я все время тянул и отшучивался.
"Ну и ладно", — подумал я, откусывая кусок шавухи.
Пёс поднял голову и уставился на меня внимательным взглядом. Я вздохнул, как бы понимая намёк, вытянул из лаваша кусочек мяса и бросил собаке.
— Голоден? На, держи, — сказал ему.
Пёс аккуратно подобрал угощение, не торопясь прожевал и снова уставился на меня.
— Ещё хочешь? — спросил я, делясь очередным кусочком.
Пёс промолчал, но его хвост слегка задвигался.
Присев на корточки, протянул руку. Пёс не отстранился, позволил себя погладить. Шерсть была мягкой и на удивление чистой, только немного свалявшейся.
— Как тебя зовут? — поинтересовался я.
Пёс промолчал.
— Шарик? — попробовал угадать.
Никакой реакции.
— Тузик?
Тишина.
— Рекс? Кекс?
Пёс лишь наклонил голову набок, как будто спрашивая: "И это всё?"
Я усмехнулся.
— А как? Никак?
И тут пёс начал активно вилять хвостом.
— Никак? Серьёзно? — удивился я.
Пёс замотал хвостом ещё сильнее.
— Ладно, пусть будет Никак, — сказал, погладив его по голове.
Мы доели шаурму почти пополам. Выбросив жирную обёртку в урну, я направился к машине. Пёс пошёл за мной следом, держась на небольшом расстоянии, но не и отставая.
— Ты что, провожаешь меня? — спросил у него, обернувшись.
Никак сел на тротуаре, склонил голову и уставился внимательным взглядом.
— Где твой хозяин? Или хозяйка? — Я посмотрел по сторонам. Никого похожего на потерявшего собаку не было. Пёс сделал маленький шаг ко мне.
Я вздохнул. Посмотрел на пса, потом на свою пустую машину.
— Ладно, поехали. — сказал, открывая дверь.
Никак прыгнул на переднее сиденье так, как будто всегда только там и ездил.
Я сел за руль и потрепал пса по мохнатой шее.
Он в ответ лизнул мою ладонь — шрам чуть дёрнулся, но без боли, будто отзываясь.
— Чёрт, да ты мне тоже метку свою поставил? — усмехнулся я.Катя вроде бы хотела такую собаку... Ладно, рискнём. Я повернул ключ.
— Ты хоть знаешь, куда мы едем? — спросил, глядя на пса.
Никак смотрел, как бы говоря: "Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь".
Решил забрать его домой — не дело такой собаке шляться по улицам. Пёс был тощим, с грязными лапами, но с таким взглядом, что оставлять его на улице не хотелось. Достал телефон, набрал Катю — она дома, скорее всего телевизор смотрит, лёжа на диване. Гудки пошли, и через пару секунд её голос ворвался в трубку.
— Стас, ты где? — спросила она, и я услышал фоном сериал — мужской голос что-то кому-то доказывал.
— Еду домой, Кать, — ответил я. — Только буду не один, предупреждаю сразу.
— Не один? — переспросила она, и голос её стал выше от любопытства. — Это как не один? С кем ты там?
— У нас будет гость, — сказал я, усмехнувшись, и погладил мохнатое ухо.
— Гость? — удивилась она, и я представил, как она выпрямилась, отложив чипсы. — Какой ещё гость? Кто?
— Симпатичный малый, — ответил я, глядя на пса, который ёрзал на переднем сидении.
— Симпатичный? — протянула она с насмешкой. — Это что, дружок твой какой-то армейский? Ты раньше в радушном гостеприимстве замечен не был и хлебосольством не страдал.
— Не, всё не так, — засмеялся я, поворачивая ключ в замке зажигания. — Пёс это, лохматый, светло-серый, с висячими ушами, как ты любишь. На улице подобрал.
— Пёс? — крикнула она, и пульт хлопнул по дивану. — Ты собаку домой тащишь? Серьёзно, Каримов?
— А что такого? — спросил я, заводя движок. — Один сидел у дороги, тощий, лапы грязные, но глаза умные, жалко стало.
— Жалко ему! — фыркнула она. — Учти Каримов, я с ним возиться не буду!
— Вряд ли он много ест. Да и чистый в целом, — ответил я, глянув на Никака, который лизнул лапу и уставился в окно. — Шерсть густая, чуть свалявшаяся, но симпатичный, тебе понравится. Кажется, ши-тцу.
— Ой, Стас, ты прям герой-спасатель, — подколола она, но голос уже смягчился. — Как зовут хоть этого твоего красавца с умными глазами?
— Пока Никак, — сказал я, выруливая на дорогу. — Если хочешь, вместе придумаем имя, когда увидишь его.
— Никак? — засмеялась она звонко. — Ну ты и придумал, Стас! Ладно, тащи своего пса, посмотрим, что за симпатяга.
— Скоро буду, — ответил я, и она хмыкнула.
— Только не думай, что я ему сразу миску ставить побегу, — добавила она напоследок. — Это твой найдёныш, ты и занимайся им и его грязными лапами!
Я отключился, подумав про себя: Катя поворчит, конечно, увидев его, но привыкнет. Она всегда так, сначала шумит, а потом становится мягче. Никак сидел на соседнем кресле, дышал ровно, и я подумал, что этот пёс, с его внимательным взглядом, может, и правда станет частью нашей жизни — моей и её, какой бы она ни была.