— Мы все, сеньор Иньиго, будем молиться за вас Господу, — ответил начальник тюрьмы.
После этого совещания, мы утром следующего дня выехали большим отрядом в Валенсию, ближайший крупный порт от Аликанте, где можно было поискать фрахта нескольких кораблей сразу, поскольку я, мои слуги, сопровождение, охрана, а также четыре команды родосских рыцарей под будущие корабли, я решил взять людей с запасом, составляли огромный отряд, пугающих всех, кто нас видел на дороге. Люди старались убраться с нашего пути, от греха подальше и затем смотрели, как по дороге пылят многочисленные повозки, телеги и солдаты.
— Сеньор Иньиго, как у вас красиво получается! — восхищённо ахала Вилена рассматривая только что нарисованный рисунок. Она ехала со мной, Паулой и Хуаном в одной повозке, чтобы нам не было так скучно в дороге.
Инфант взял из её рук портрет Паулы, сличил его с весьма гордым собой оригиналом и отдал его девушке.
— А можете меня нарисовать, сеньор Иньиго? — попросил он.
— Давай, пока мы в дороге, перейдём всё-таки на «ты», можешь называть меня Иньиго, — попросил его я, — ты всё же инфант и епископ, так что мы с тобой можем обойтись просто именами без урона чести.
Он спокойно кивнул, соглашаясь, а я взял новый лист и положил его на свою небольшую дорожную доску для рисования. Паула протянула мне уголь и я несколько минут рассматривал лицо парня, запоминая все мелочи, он даже замер и едва дышал, когда я это делал, и затем я изредка посматривая на него, нарисовал портрет, только сделав парня на десять лет старше, гораздо серьёзнее, мудрее, также надев на него парадное одеяние архиепископа.
— Ты часто меня спрашиваешь Хуан, как я к тебе отношусь, — закончил я работу, сделав последние мазки рукой, подчищая линии, — вот так, я смотрю на тебя и вижу тебя таким.
Он удивлённый, взял у меня рисунок и глаза его расширились. Из его рук тут же забрала рисунок Вилена, которая от удивления даже прикрыла рот ладошкой, Паула взяла его последней и удивлённо покачала головой, возвращая рисунок обратно инфанту.
— Я для тебя Иньиго такой? — он удивлённо переспросил у меня, показывая на изображённого на рисунке человека.
Мне оставалось лишь с улыбкой кивнуть.
— Теперь я ещё лучше понимаю, почему ты так спокойно относишься к моим желаниям, — вздохнул он, — для тебя я просто ещё не вырос.
— К сожалению, молодость Хуан, слишком быстро проходит, — вздохнул я, вызвав всеобщее удивление, — радуйтесь и веселитесь, пока вы молоды и к тому же влюблены.
— А вы сеньор Иньиго? — обратилась ко мне Вилена, — вы веселитесь? Вам же совсем немного лет.
Я пожал плечами.
— Когда-то, когда я стану богаче и взрослее, всё возможно, но не сейчас.
— Ты ведь уже сейчас богат Иньиго, — заинтересовался моим ответом Хуан, — я даже стесняюсь спросить, что значит тогда для тебя, быть богатым?
Я задумался, вопрос был очень хорошим.
— Зрите прямо в корень, ваше преосвященство, — я задумчиво посмотрел на Хуана, — наверно верным ответом будет такой:
— Я хочу быть настолько богатым, чтобы даже короли приходили ко мне и просили об услуге, а не я к ним.
Глаза всех в повозке округлились, для них подобное было немыслимо, так как король являлся в местной иерархии конечной точкой, на которой замыкалось всё, в том числе и жизнь других людей.
— У меня не хватает воображения даже представить подобное, — вздохнул он, — постараюсь прожить подольше, чтобы увидеть твой расцвет Иньиго.
— Я тоже Хуан, — вздохнул я, — хотел бы до этого дожить.
Глава 2
24 января 1458A.D., Валенсия, королевство Арагон
Моё прибытие в город вызвало какой-то странный ажиотаж. Иудеи и мудехары практически пропали с улиц, а городская стража сопровождала меня до самого дворца рода Борха, где я решил остановиться на время поиска корабля.
Сеньор Педро организовал целый пир, на который пригласил всех влиятельных людей города, и все очень подобострастно со мной разговаривали, постоянно при этом кланялись. Как мне потом сказал на ухо сеньор Педро, пирамида из отрубленных голов на центральной площади, да ещё и с флоринами во рту, оказала на всех просто сильнейшее воздействие. Он прямо не говорил мне, что считает меня ответственным за эти убийства, но по его намёкам и так было понятно, что все в городе поняли, на кого можно поднимать руку, а на кого это делать очень опасно.
Вместе с ним и его роднёй, которая очень тепло приняла меня у себя во дворце, я и провёл неделю, пока сеньор Альваро искал нам корабли для фрахта, всё же людей у нас с собой было очень много и требовалось суда приличных размеров.
К моему удивлению удалось это сделать даже проще, чем я думал, поскольку в порту едва узнав, что большинство из пассажиров моряки и солдаты, которые могут грести, обращаться с парусами, да если что, ещё и отбить атаку пиратов, как желающие взять нас с собой капитаны тут же нашлись и в большом количестве. Сеньор Альваро даже с гордостью мне сказал, что сам выбирал корабли, настолько много было желающих взять нас к себе на борт, поскольку мы плыли в Португалию и проходили на пути к ней не самые спокойные воды, недалеко от Магрибского побережья, где очень активничали морские разбойники.
Так что вскоре, попрощавшись с гостеприимным родом Борха и его главой, мы на пяти кораблях выдвинулись на запад. Хуан, как мы и планировали с ним, переоделся и изображал с Виленой супружескую пару, чтобы к ним не было вопросов у команды, так что их часто можно было теперь видеть на носу корабля, о чём-то тихо беседующих и держащихся за руки.
Я же проводил больше всего времени с Прохором, которого попросил обучить меня русскому языку московского говора, чем очень сильно его удивил такому своему желанию, но спорить он не мог, так что учёба к его огромному изумлению пошла очень быстро. Для меня хоть современный русский и старославянский были разными, но всё же общие корни и правила прослеживались, так что учить новый язык оказалось для меня много проще, чем другие с нуля, поэтому я неизменно поражал своего учителя прогрессом, а Прохор охал и вздыхал, поражаясь скорости моего обучения.
Вторым человеком, с которым я проводил много времени, был владелец того корабля, который я выбрал своим флагманом. Португальский дворянин и торговец возвещался домой из Рима на родину и очень обрадовался новому знакомству. Так что мы очень быстро нашли с ним темы для разговора, а самое главное, даже общих знакомых.
— Всё же мне кажется, сеньор Иньиго, — мы с ним говорили на латыни, которую оба знали, — вы зря проделаете такой длинный путь. Сейчас абсолютно все верфи выполняют королевский заказ. Его высочество Афонсу собирает флот, чтобы помочь папе с его Крестовым походом. Так что я сильно сомневаюсь, что вы найдёте свободные для продажи корабли, не говоря уже о том, чтобы их вам построили. Время всех верфей занято на ближайшие два года.
— Сеньор Жуан, — вздохнул я, поскольку для меня эти новости были крайне печальны, но не отменять же уже запланированную поездку, — неужели нет лазейки? Я никогда не поверю, что в Португалии нет коррупции. Может можно кого-то подкупить?
— Боюсь сеньор Иньиго, мало кто захочет ссориться с королём, — покачал он головой, — вы не подумайте, я был бы рад вам помочь, но к сожалению знаю, о чём говорю. Самому нужны были корабли для перевозки рабов, но даже те, что пообещали мне, затем были проданы короне по завышенным ценам.
— Рабов? — удивился я, — где вы их берете в таких количествах, что вам нужны дополнительные корабли для этого.
— Так нашему же королевству прошлый папа, упокой Господь его душу, предоставил буллу, сеньор Иньиго, — удивился он, перекрестившись, — в ней он передал исключительное право Португалии исследовать западный берег Африки и торговать рабами, которые водятся там.
— И что, выгодный бизнес? — мои воспоминания прошлого владельца сознания поднялись из глубин, которые были против порабощения людей людьми, но и я сам не очень хотел заниматься этим пусть и весьма прибыльным бизнесом, но таким неправильным и грязным и с моей точки зрения тоже.
— Золотая жила, сеньор Иньиго! — дворянин сразу вдохновился от моего вопроса, — эти чёрные животные весьма живучи и очень хорошо работают, в отличие от белых людей. К тому же быстро приручаются и можно сразу использовать в самой тяжёлой работе. Да что я вам рассказываю, вы берёте их в Африке почти за бесценок, а продаёте в Лиссабоне одного раба примерно за двадцать дукатов! Это много выгоднее, чем заниматься рабами нехристями!
— Вы и ими торгуете? — удивился я, — а где берёте?
— В основном это пираты, да и Гранадский эмират неподалёку, — пожал он плечами, — товар есть всегда, сеньор Иньиго. Мой вам совет, вкладывайте деньги в корабли и занимайтесь работорговлей! Сказочно разбогатеете!
— Благодарю вас за совет, сеньор Жуан, — скептически посмотрел я на него, — обязательно над ним подумаю.
Довольный мужчина кивнул и замолчал, а я повернулся к стоявшим неподалёку женщинам, которые привлекали внимание всех мужчин, особенно одна из них. Увидев мой взгляд, остановившийся на ней, Паула улыбнулась и вопросительно на меня посмотрела. Я покачал головой и отвернулся.
В пути мы должны были провести чуть ли не три недели, так что мне можно было доставать и краски. Я начал делать первые попытки рисовать не только углём, но и ими, благо что Фра Филиппо подготовил для меня холсты, грунтовку и сами краски, чтобы я не тратил на это время, пока не израсходую весь свой запас.
4 марта 1458A.D., Лиссабон, королевство Португалия
Устье широкой реки Тежу, впадающей в Атлантический океан, предоставляло кораблям идеальную транспортную доступность до всей многочисленной портовой инфраструктуры города. Одних длинных причалов я насчитал двадцать штук, не говоря уже о количестве кораблей, которые сновали туда-сюда и ещё больше стояло в гавани.
На нашу пятёрку кораблей, шедших один за другим посматривали, но особо внимания мы не привлекали, поскольку такими были не одни. Десятки судов выходили из порта и столько же заходило, показывая мне, что Португалия и правда в это время держала первенство среди европейских стран, и была негласной «царицей морей».