Поэтому я толкнул мысль к Орвису:
— Видишь символы Древних на защитной формации?
— Смутно, глава. У меня неплохой талант, но они плывут, словно скрываются. Вернее, точно скрываются, глава, это дополнительный слой формации.
Я на миг стиснул зубы. Кто обещал, что это будет легко, Леград?
Толкнул новую мыслеречь:
— Ты должен постараться, сейчас я заставлю их пропускать через себя силу, отыщи ось симметрии и опорные знаки.
— Слушаюсь, глава!
Я, зависший над самой верхней точкой ставшего снова незримым купола, чуть опустился. Сейчас мои сапоги едва не касались формации. Медленно воздел Пронзатель, снова наполняя все три созвездия духовной техники Звёздного Клинка. Засияло перед грудью обращение с двумя кругами, загудели от напряжения меридианы. Чем больше силы я вложу в удар, тем чётче проявятся знаки формации. Не для меня, для Орвиса.
Удар.
Купол под ногами вспыхнул ярко-голубым, стал полупрозрачным.
Забавно выходит. Раньше я использовал Опору, чтобы нанести мощный удар. Сейчас я использую для этого новое ощущение равновесия с миром. Пронзатель, которым я ударил сверху вниз, должен был бы подкинуть меня вверх, отталкивая от формации, но я желал оставаться именно в этом месте, и вся вложенная в удар сила не смогла меня сдвинуть ни на волос, ни капли силы удара не было потеряно на отдачу.
— Вижу глава! — завопил Орвис, тыкая для надёжности пальцем. — Опорный знак. Вот! Вон линия симметрии. Они смещены, а значит… — он замялся, пытаясь дать ответ.
Но нашли мы его одновременно:
— Пять точек слабости, — мы встретились с Орвисом взглядами и так же одновременно закончили. — Одновременный удар.
Орвис взмыл выше и правей, ткнул мечом в защитный купол, прочерчивая незримую линию:
— Линия симметрии, глава.
А опорный знак вон там… Я сместился ниже и левей, тоже ткнул Пронзателем в купол, отмечая первую точку, и отдал приказ:
— Амма!
— Здесь, господин!
— Сколько вдохов тебе нужно на самый сильный удар оружейной техникой?
— Полвдоха, господин.
Отлично, просто отлично. Главное, чтобы это был достаточно сильный удар.
— Жди здесь, будь готова ударить по команде точно в эту точку.
Рывком сместился ещё левей и ниже.
— Утхал!
Самум, рыча от натуги, вливал в меридианы духовную силу и стихию. Защитный барьер, который он держал перед собой и пятёркой соратников, трещал, трескался на глазах, не в силах выдержать обрушенной на него мощи алого луча. Самум вливанием дополнительной силы заставлял трещины закрываться, но уже через миг огромный круглый щит снова расходился трещинами.
Да, пока он держался, но запасы средоточия уже давно не полные, а меридианы горят огнём, без слов намекая, что вливаемая в защиту мощь за гранью их возможностей.
Самум медленно, с расстановкой прохрипел:
— Да где же ты есть, гар-хо-ва улит-ка?
И буквально через вдох напор врага ослаб, со склона выше донеслись вопли боли и страха. Ещё через вдох убийственный алый напор, бьющий в голубой диск защиты, исчез, словно его и не было, а пятёрка прятавшихся за спиной Самума идущих рывками ушла вверх, к схватке, торопясь помочь зашедшим сзади товарищам.
Самум медленно снизил напор силы, вливаемой в технику, затем так же медленно уменьшил духовную силу и стихию, буквально по капле перекрыл её, погасил обращение и со стоном опустил горящие огнём руки. Это было… непросто: в одиночку противостоять удару составной техники. Гарховы ублюдки. Если бы не эта защитная техника духовного ранга, которую он получил в долине за заслуги в битвах против сектантов, то от него и остальных тут остались бы только сожжённые тела.
Да уж. Пятый пояс. И враги, для которых его имя — имя таланта и сына таланта ничего не значит. Кто вообще здесь знает о талантах Второго пояса?
Самум бросил напоследок взгляд вниз, на город, который лежал в отдалении от их горы. Там тоже кипела нешуточная битва, которая всё сильней и сильней откатывалась к центру города. Туда, где в потоках пламени бушевал тот старик — Повелитель Стихии. Самум надеялся, что у Леграда есть более сильные помощники, чем Илдур, потому что задавить Повелителя Стихии числом… Если и выйдет, то слишком дорого обойдётся Леграду.
Самум отвернулся и бросился вверх. Внизу он ничем помочь не может, но может помочь здесь и помогает. У него своя битва.
Шандри едва ли не рычал, наблюдая за кипящей в городе схваткой. От бессилия. Один из сильнейших идущих Пояса, тот, кто в Дикое Время не раз и не два отгонял от Академии старейшин клана Дизир, сейчас… Ничем сейчас не мог помочь в битве.
— Смена! Кленовый лист!
Шандри влил силу в летающий меч, смещаясь влево и вниз. Делая всё верно, правильно, но… Совершенно бесполезно. Да, он знал построение Кленового Листа, да, он занял в нём позицию вместе с братьями из главной части Ордена Небесного Меча, но…
Они были из одного Ордена, они были одного Возвышения, но вот знания у них сильно отличались. Построение Кленовый Лист позволяет хорошо сдерживать напор сильного врага и самим грозить ему ударами пяти сильнейших бойцов построения… Во Втором поясе, Воинами противостоять Мастеру или Мастерами устоять против пикового Мастера… Никак не против Властелина, который обладает полной свободой движения в небе и может атаковать с любой позиции.
Он, бывший глава Академии, один из сильнейших идущих Ордена Небесного Меча во Втором поясе, здесь, в Пятом оказался бессилен. Не только потому, что ему не хватало сил, но и потому, что ему не хватало знаний. В построении только он и Виликор были чужими — остальные сразу же после перестроения выполнили составную технику, которая сковала в небе противника — целого Властелина — окутала его чёрными цепями, замотала едва ли не с ног до головы.
Тяжело осознавать свою никчёмность.
Шандри зарычал, вскинул руки, наполняя энергией свою сильнейшую технику. Ладно, хотя бы так. Первый удар по скованному в небе Властелину, точно между слоями опутывающих цепей, в левый бок, ближе к сердцу. Пробить его защиту Шандри и не рассчитывал, но по капле даже мягкая вода точит твёрдый камень. Даже тридцать слабых ударов — это тридцать ударов — старшим братьям понадобится меньше усилий, чтобы убить врага.
— Давай!
Внизу молнией мелькнул силуэт Предводителя. Мчась над самой землёй, он оставлял после себя ярко-алые флаги, вбитые в неё.
Мгновения хватило Шандри, чтобы понять: он расставляет вокруг пойманного Властелина формацию.
Понял это и Властелин. Гневно заорал:
— Я сотру вас в порошок!
Его тело вспыхнуло одной голубой вспышкой, другой, третьей. Это призрачное голубое пламя словно истачивало сковывающие его цепи составной техники — лопнула одна, вторая, другие потеряли свой иссиня-чёрный свет, побледнели. Властелин натужился, заставив страшно вспухнуть жилы на шее, и со звоном порвал ещё три цепи, сумев высвободить правую руку.
Шандри уже через два вдоха ударил по ней, вбив огромный призрачный меч точно в запястье. Но техника, способная отсечь руку любому пиковому Мастеру, раскололась на сотни кусочков, не оставив на коже Властелина даже царапины. Ещё через мгновение в том же месте раскололась огромное ледяное копьё Виликор. С тем же результатом.
Властелин уже через миг ударил в ответ. Не по Шандри, не по Виликор, не по построению, которое держало его составной техникой, а по летящему внизу Предводителю.
Сотни голубых шипов рухнули на землю смертоносным градом, перепахали мостовую, ограды, землю поместий, на какой-то крошечный миг запаздывая, не успевая накрыть стремительную фигурку идущего, следуя за ним по пятам.
Но со звоном лопнула ещё одна цепь, Властелин довернул ладонь и орденца накрыло техникой, смяло, снесло с летающего меча, сбило на землю окровавленной, изломанной куклой, пришпилило к мостовой огромным, с него ростом голубым шипом.
— Держим! Держим его!
Шандри уже не слушал этого приказа. Он не относился к нему. Кого он может держать, если даже не знает технику, которую используют его собратья? Зато он знает: только что погибший собрат успел завершить половину круга вокруг скованного Властелина. Половина круга, девять флагов. Схема ясна. Даже если он ошибётся и поставит оставшиеся с отклонением от идеальной фигуры, это лишь ослабит удар по врагу, но не отменит.
Главное — отыскать в кисете собрата нужные флаги. Главное — понять, как активируется эта формация. Главное — умереть после этого. Собрат сумел поставить половину, он тоже сумеет.
Рявкнул мыслеречью той, которая поняла всё не хуже его:
— Назад! Ты продолжишь, если я не сумею завершить.
Виликор глухо ответила:
— Слушаюсь, учитель.
— Этот ублюдок сильнее пятой звезды! Третий и пятый, разменивайте жизнь. Вливайте! Вливайте!
Восприятие показало Шандри, как наверху, над головой, порванные цепи вновь налились чернотой, удлинились, соединяя порывы, медленно заскользили змеями, обвиваясь вокруг руки Властелина. Показало, как они неумолимо, невзирая на новую вспышку голубого пламени, вывернули руку Властелина, сдвинули с места, заставили его ладонь отвернуть в сторону, выигрывая Шандри время жизни.
Спустя миг он уже был возле павшего собрата. Тот оказался ещё жив, ещё дышал и сразу понял, зачем здесь Шандри.
Протянул ему кисет, захлёбываясь кровью, толкнул мыслеречь:
— Алые… Алые… Слева… Хризантемой Вос… надцати… Лепест…
Шандри принял кисет, торопливо пообещал:
— Я понял, брат, сделаю, брат.
И рванул прочь, не задержавшись даже на миг. Стиснув зубы, на ходу сломал привязку кисета, стараясь не думать, какой это болью отразится на умирающем собрате. Нырнул в кисет восприятием, сразу отыскав искомое. Слева на полке, алые флаги.
Через вдох вынырнул из кисета, уже сжимая в правой руке флаг. Хризантема Восемнадцати Лепестков. Само Небо смотрит на него. Из одного названия ясно, сколько нужно якорей и что это формация идеальной природной симметрии. В спину Шандри ужалило такой острой болью, что сердце на миг пропустило удар, словно это настоящая, холодная сталь пробила спину, а не предупреждение от Прозрения. Шандри стиснул зубы.